Условия действительности договоров. Воля и выражения воли.

С инициативой заключения договора мог выступить как будущий должник, так и будущий кредитор. Предложение заключить договор на определенных условиях (propositio) называлось офертой, а согласие заключить его на предложенных условиях (acceptus) называлось акцептом.

Оферта должна быть направлена конкретному лицу и содержать в себе все существенные условия контракта. Акцепт не должен содержать новых условий договора, так как в этом случае это будет новой офертой.

Для возникновения обязательств из договора требовалось, чтобы он отвечал определенным условиям, которые влияли на его действительность и без которых договор считался незаключенным. Они еще назывались существенными. К ним относились:

согласованное волеизъявление субъектов договора;

наличие предмета договора;

основание договора;

право и дееспособность субъектов договора;

соблюдение надлежащей формы договора.

Согласованное волеизъявление субъектов договора. Основой каждого контракта и вытекающего из контракта обязательства являлось соглашение между субъектами договора (Ульпиан, D. 2.14.1.3)*(62). Стороны могли соглашаться, "исходя из различных побуждений души", но главное, что они должны были достигнуть согласия "об одном и том же", сойтись "в одном решении". Таким образом, воля сторон, заключающих договор, должна быть направлена на совершение одних и тех же действий, относительно одного и того же предмета. Только тогда волеизъявления сторон (выраженная вовне воля) будут согласованными. Формы выражения воли были различными: словесные, письменные, посредством жестов, иногда - молчания, а также с помощью конклюдентных действий. Однако в древнейшем праве было характерным преобладание формы над волей, т.е. только соблюдение определенной формы придавало соглашению силу обязательства (формальные сделки).

Воля и волеизъявление не совпадают, если имеет место порок воли (воля (желание, намерение) субъекта была подавлена) или если воля была сформирована неверно. Это возникает при заблуждении, обмане, насилии.

Заблуждение (error) - это ошибочное представление о фактических обстоятельствах, побудившее к заключению сделки. Помпоний писал, что "тот, кто заблуждается, не выражает никакой воли" (D. 39.3.20)*(63).

Однако не каждое заблуждение имело юридическое значение, а только существенное, касающееся характера соглашения, его сущности и содержания; предмета сделки и личности контрагента. Заблуждение не должно быть вызвано крайней небрежностью заблуждающегося лица, т.е. не по вине самого заблуждающегося. В противном случае договор считался действительным.

Заблуждение относительно характера (существа) сделки происходило в том случае, если стороны не точно согласовали все элементы договора, который они хотели заключить, в силу чего одна из сторон полагала, что она заключает, например, договор дарения, а другая - найма. В этом случае, поскольку стороны не достигли соглашения, сделка считалась незаключенной.

Заблуждение относительно предмета сделки имело место, если каждая из сторон имела в виду разные предметы. Заблуждение в сущности (свойствах) предмета (материала, из которого он сделан), если вещь оказывалась совсем иной (не золотой, а бронзовой), делало договор несостоявшимся.

Заблуждение относительно личности контрагентов имело значение только тогда, когда личные качества контрагента важны по характеру заключаемой сделки.

Заблуждение не могло быть оправдано незнанием закона. Однако это не распространялось на женщин, несовершеннолетних, воинов, некоторых неграмотных лиц, которые в ряде случаев могли ссылаться на незнание права.

Заблуждение в мотивах заключения сделки признавалось несущественным и не влияло на ее действительность, за исключением сделок mortis causa.

Обман (dolus) - злой умысел. Это умышленное введение в заблуждение лица с целью побуждения его к заключению сделки, причиняющей ему вред. Лабеон так определял злой умысел: "Это есть лукавство, обман, хитрость, совершенные для того, чтобы обойти, обмануть, опутать другого" (D. 4.3.1.2)*(64). Злоумышленник (обманщик) преднамеренно способствовал формированию ошибочных представлений у контрагента с тем, чтобы вызвать у него такое волеизъявление, которое бы он не совершил (выразил) при верном понимании факта. "Злой умысел заключает в себе обман" (Ульпиан, D. 2.14.7.10)*(65).

Существовали различные средства для защиты потерпевших: actio doli, exceptio doli, преторская реституция. Actio doli давалась, если отсутствовали основания для другого иска, если "будет ясно справедливое основание" (Ульпиан, D. 4.3.1.1)*(66), если не прошло более года со дня обмана. Это деликтный иск о возмещении убытков, осуждение, которое вело к infamia. Поэтому он не допускался против лиц, которым пострадавший должен оказывать особое уважение (родители, патроны), и заменялся на actio in factum. Он также не давался против лиц, находившихся по общественному положению выше, чем истец.

Exceptio doli давалась обманутому ответчику.

Принуждение или насилие (vis) - применение физической силы с целью принуждения контрагента к заключению контракта.

Затем к этому понятию добавили понятие угрозы (metus) и по частным деликтам стал употребляться только термин metus.

Под угрозой понималось психическое воздействие. Угроза должна быть противозаконной, реальной. Ульпиан описывал страх как "беспокойство ума вследствие наличной или будущей опасности" (D. 4.2.1)*(67), Лабеон определял страх как "значительное зло" (D. 4.2.5)*(68).

Сделки, совершенные под принуждением, подлежали оспариванию.

С I в. н.э. претором были установлены способы защиты потерпевшего от metus: реституция, exceptio metus, actio metus.

Наличие предмета договора

Римские юристы считали, что нет договора и нет обязательства, если предмет невозможен. Действие должно быть законным. Договор не должен иметь своим предметом действия, нарушающие нормы права.

Предметом договора могли быть все вещи, которые могли быть предметом обязательств.

Основание (causa) - это цель договора, субъективный мотив или материальный интерес, побуждающий стороны вступать в правоотношения. Цель должна быть законной, не должна противоречить закону. В противном случае договора не было. Цель не должна быть аморальной. Такие договоры, как стипуляция, цессия, не имеют очевидной цели. Они назывались абстрактными. В каузальных контрактах bonae fidei отсутствие causa влекло признание их недействительными.

Право- и дееспособность субъектов

Субъекты договоров должны быть правомочными. Полной активной (кредитор) и пассивной (дебитор) обязательственной способностью обладали дееспособные римские граждане (sui iuris). Кредиторами могли быть sui iures и другие недееспособные граждане, латины и перегрины. Кредиторами могли быть несовершеннолетние лица (alieni iuris) и рабы в сделках по приобретению имущества, должниками - в виде исключения.

Форма договора. В древнем праве договоры заключались строго формальным способом: ритуальные выражения, символические действия, присутствие свидетелей.

При вербальной форме заключения договора остаются только ритуальные выражения. Договор считался заключенным, когда должник в ответ на ритуальный вопрос кредитора торжественно заявлял, что берет на себя обязательство.

Реальные договоры возникли около III в. н.э. Договор заключался простой передачей вещи. Это не сопровождалось ни ритуальными выражениями, ни символическими жестами, ни публичными заявлениями.

Вскоре были введены литтеральные контракты. Договор считался заключенным, когда стороны составляли письменный документ о достигнутом соглашении.

Позже всех возникли консенсуальные контракты, которые заключались путем достижения соглашения сторон.

Кроме существенных условий (элементов) договора, которые составляли основное содержание договора, различали такие, которые стороны могли исключать из содержания договора. Это обычные или естественные элементы (место, дополнение, штрафная санкция).

Условия (элементы) договора, которые не являлись ни существенными или необходимыми, ни обычными, а включались сторонами по желанию для конкретизации содержания договора, назывались несущественными, случайными.

Среди них выделяют условие и срок.

Условие (condicio) - это такая оговорка относительно будущего неизвестного события, с которым связывается возникновение или прекращение договора.

Условие не должно противоречить закону, нравственности, должно быть исполнимым (возможным).

Главным делением условий было деление на отлагательные и отменительные.

Если условие откладывает возникновение правовых последствий договора, оно называется отлагательным, или суспензивным.

Если с наступлением условия юридические последствия договора прекращались, оно называлось отменительным, или резолютивным.

В отличие от отлагательных условий, при отменительных юридические последствия наступали с момента заключения договора, но с наступлением условия отпадали.

Срок (dies) - событие, с наступлением которого связано возникновение или прекращение договора, хотя и неизвестно, когда это событие наступит в будущем, но известно, что оно наступит.

Если сроки указывали момент, с которого наступали правовые последствия договора, они являлись отлагательными, или суспензивными.

Если сроки указывали момент прекращения правовых последствий, они являлись отменительными, или резолютивными.

В отличие от отменительных условий, отменительный срок прекращал правовые последствия именно с момента наступления этого срока.

Известны были разные виды сроков, в том числе и сроки, осложненные условием.

Выводы

В ходе эволюции договорного права в римском праве выработались основные принципы заключения договоров: свобода договоров, преобладание основания заключения договора над его формой; были определены условия действительности договора; разработана классификация договоров. Воля в договоре.

Соглашение сторон, рождающее до­говор и, в перспективе, обязательство из договора, представляет согласо­ванное соединение на одном предмете воль этих двух лиц. Юридически признанная воля (voluntas) составляет необходимый атрибут действитель­ного для права договора. Необходимость наличия подлинно волевого стремления к заключению именно этой сделки объясняется тем представ­лением, что волевым образом лицо недвусмысленно может заявить о своем намерении и хозяйственном интересе.

Согласие на совершение того или иного юридически обязываю­щего действия подразумевает два несовпадающих абстрактно момента: подлинное стремление, выраженное волей к заключению обязательства, и проявление вовне этого стремления, формальное воплощение глуби­ной воли в жизненных и индивидуальных поступках, которое принято называть волеизъявлением. При совпадении содержаний воли и воле­изъявления кого бы то ни было в некоем правовом действии, в заключе­нии обязательства не возникает коллизии сложности с их размежевани­ем, кроме чисто спекулятивного разграничения: что хотел индивид, то и сказал, сделал, подписал и т.п. Коллизия, важная для правовых послед­ствий (тем более для интересов субъекта обязательства), возникает, когда подлинная воля не согласуется с волеизъявлением: «Есть разница между ясно выраженной волей и молча подразумеваемой... », «можно говорить не то, что желаешь, не то сказал, что голос означает... » и т.д.

С достаточно раннего времени римская юстиция в анализе спо­ров, вытекавших из обязательственного права, считала необходимым на основе различения воли и волеизъявления выяснять подлинную и дей­ствительную волю стороны к заключению того или другого договора, сделав из этого один из существеннейших критериев признания согла­шения между сторонами справедливым и правовым.

Юридически признанная воля может отсутствовать в соглашении или полностью, в силу изначального неправового свойства, или быть опо­роченной наличием специальных исключающих условий. Полностью отсутствует воля в любом волеизъявлении, сделанном детьми (infantes); не признается подлинным любое волеизъявление безумных (furiosi); не счи­таются правовыми обязательствами договоры, заключенные вследствие шутки (jocus), мнимые сделки (simulatio), прикрывающие какие-то дру­гие действия, из-за отсутствия юридически выраженной воли. Собствен­но в этих случаях отсутствие воли к действительному соглашению презюмируется, и побочные мотивы волеизъявления не устанавливаются.

Юридически признанная воля может страдать серьезными пороками, связанными с несоответствием волеизъявления по тем или иным мотивам действительному намерению лица. Чтобы не давать повода к за­поздалому оспариванию любого, прямо или якобы невыгодного для сто­роны соглашения по мотивам несоответствия, основания ничтожности или оспаривания соглашения могли быть только строго определенными.

Воля могла быть признана недействительной, если волеизъяв­ление было побуждено заблуждением (error) одной из сторон: «Ошибка лишает силы любую двустороннюю сделку». (В одностороннем волевом акте, например, составлении завещания, наличие ошибки не приз­навалось.) Но далеко не всякое заблуждение имело правовое значение, даже имеющее отношение к юридической стороне договора-обязатель­ства. Так, ошибка в обозначении сделки, тем более в наименовании вещи-предмета обязательства не ломала соглашения, если стороны же­лали именно того, что реально произошло: «Ошибка в обозначении не имеет значения, если предмет бесспорен». Правовым заблуждением признавалось: а) ошибка в личности контрагента (думал, что заключает сделку с полноправным лицом, оказалось, что с подвластным или вооб­ще недееспособным); б) ошибка в характере сделки (полагал, что продает, — оказалось, что отдает в безвозмездное пользование); в) ошибка в предмете сделки (не та вещь); г) ошибка в мотиве обязательства (незнание каких-то важных фактических или юридических обстоятельств). В основном римская юстиция отдавала предпочтение фактическим ошибкам при заключении сделки.

Воля могла быть признана недействительной, если волеизъявле­ние было вызвано обманом (dolus) с другой стороны: «Когда для виду делается одно, а совершается другое». Обманывать своего контрагента можно не только активным действием: «Можно мошенничать и ничего не делая», — т.е. не отвечать, когда спрашивают, или уклоняться от учас­тия в необходимых для определения предмета обязательства действий. Обманом считалось и активное стремление «получить выгоду в ущерб другого», из чего, например, вытекало требование не расхваливать свой товар по недействительным качествам (купи зубной порошок — выле­чишься от всех болезней!).

Воля могла быть признана недействительной, если волеизъявле­ние было достигнуто принуждением со второй стороны или во имя второй стороны (metus). Принуждение могло быть и физическим, и психо­логическим (угрозы), касаться не только самого договаривающегося лица, но членов его семьи, родственников, быть адресовано не только личнос­ти, но и имуществу договаривающегося. Главное было — вызвать «ду­шевный трепет перед настоящей или будущей опасностью». Вместе с тем эта опасность должна быть реальной (не представлять угрозу типа: «Не подпишешь — погашу звезды на небе») и существенной (не такого вида «Не сделаешь — побью стекла в доме»), составляя «не опасение, но страх перед значительным злом». Вместе с тем личная субъективная пугливость не могла служить нарочитым извинением: психическое принуждение должно было составить «не опасение робкого человека, а страх, который с полным основанием охватывает и смелого человека». Принуждение не делало сделку изначально недействительной, но расценивалось наряду с причинением ущерба, и потерпевшая сторона .получала право на особый иск в размере четырехкратного взыскания против стоимости предмета принудительно заключенного договора.

Римское договорное право исходило из общего предположения, что воля к соглашению должна быть выражена лично, представительство не допускалось. Тем самым, в классическую эпоху, безусловно, внима­ние к волеизъявлению доминировало при оценке обстоятельств заключе­ния обязательства. 2.