ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ОРГАНИЗАЦИЯ КОЛЛЕГИИ ПОНТИФИКОВ

Согласно данным античной письменной традиции, этот жреческий сан был учрежден вторым римским царем Нумой Помпили- ем. Относительно же первоначального их числа в традиции нет четких и однозначных указаний.

Свидетельство Ливия заставляет думать о назначении одного человека: “Затем он (Нума. - Авт.) избрал понтифика - Нуму Марция, сына Марка, одного из отцов- сенаторов, - и поручил ему наблюдать за всеми жертвоприношениями, которые сам расписал и назначил...” (Liv. I. 20. 5). Однако Дионисий и Плутарх в рассказе о реформах Нумы пишут о “понтификах”, т.е. употребляют множественное число[272], а Цицерон прямо упоминает пятерых назначенных Нумой понтификов (Cic. Resp. II. 26). Возможно, Ливий говорит только о главе коллегии, верховном понтифике. Плутарх, правда, утверждает, что первым главой коллегии был сам Нума (Plut. Numa. 9), но это не исключает и версию Ливия, если предположить, что он имел в виду передачу царем своих жреческих полномочий специально учрежденному заместителю. Конечно, речь здесь не идет об описании античными авторами реальных событий далекого прошлого, от которого их отделяло не менее семи веков, но об их представлениях касательно этого прошлого. Ключом для решения вопроса о первоначальной численности может послужить численность коллегии авгуров. Авгурами были Рем и Ромул[273]: авгурский жезл (lituus) последнего постоянно упоминается в связи с галльским нашествием 390 г. до н.э.[274] Авгур же, согласно традиции, осуществил инавгу- рацию царя Нумы (Liv. I. 18. 6-10). Таким образом, авгуры существовали и до Нумы, соответственно чему Цицерон указывает при перечислении мероприятий этого царя, что тот прибавил двух авгуров к прежнему их числу (Cic. Resp. II. 26), т.е. к трем, назначенным Ромул ом по одному из каждой трибы (Ibid. II. 16). Авгуры действительно выбирались по трем древним трибам[275], что ясно указывает на родоплеменные корни этого общественного жречества.

Но была ли связана с этим древнейшим делением римской общины и коллегия понтификов? Обращает на себя внимание, что в сообщении Цицерона (Ibid. 26) число авгуров и понтификов совпадает (по пяти). Но число авгуров должно быть кратно трем, т.е. шесть. Вполне естественно предположить, что шестым авгуром (и, соответственно, шестым понтификом) был сам царь, возглавлявший эти коллегии[276]. Следующее увеличение численности коллегии произошло в 300 г. до н.э., когда по закону Огульния в коллегию, членство в которой было монополией патрициев, допустили также плебеев. Согласно сообщению Ливия, в этот год оказалось только четыре авгура (что вызвало его недоумение) и четыре понтифика, а после пополнения коллегии плебеями их стало соответственно девять и восемь (Liv. X. 6. 6-8; 9.

. Ошибка в числе понтификов маловероятна, поскольку цифра повторена несколько раз. Однако современная историография, при некоторых разногласиях, все же после исследований К. Бард- та[277] признает наличие девяти членов в коллегии понтификов после 300 г. до н.э.[278] Видимо, Ливий не учитывал верховного понтифика, занимавшего в республиканскую эпоху совершенно особое, подобное царскому[279], положение, которое можно определить как “особое положение рядом с коллегией”, а не как “особое положение в коллегии”. Отметим, что число три указывается в качестве кворума для городских коллегий понтификов и авгуров в известном уставе колонии Генетива-Юлия (cap. LXVII), колонии же зачастую сохраняли обычаи и институты, давно ставшие архаикой в самом Риме[280]. Все эти соображения позволяют предположить, что число понтификов равнялось числу авгуров и было кратно трем (числу древних триб). И следующее увеличение численности коллегий понтификов и авгуров также произошло одновременно: при Сулле их стало пятнадцать (Liv. Ер. LXXXIX). Цезарь добавил шестнадцатого члена (Dio Cass. XLII. 51), а римские императоры, начиная с Августа, получили уже полную власть пополнять жреческие коллегии новыми членами по своему усмотрению в каком угодно количестве (Dio Cass.
LI. 20).

Но вернемся к царской эпохе и рассмотрим политику царей по отношению к коллегии понтификов. Связь их численности с тремя древнейшими трибами свидетельствует в пользу гентильного происхождения этого жречества. О том же говорит и чрезвычайно архаичный характер священнодействий, в которых участвовали понтифики (см. часть II). Все это позволяет предположить в так называемой реформе Нумы лишь реорганизацию со стороны нарождающейся политической власти уже существовавшего жречества, что выразилось в создании численно ограниченной коллегии, связанной с этой властью (в лице царя). Первоначальный же характер понтификов определить крайне сложно. Обращает на себя внимание определенное противоречие между их ведущими позициями в религиозной сфере республиканского Рима и названием (“мостостроители”) по наиболее приемлемой этимологии от pons+facere), сводящем их функции к наблюдению за священным мостом (pons sublicius). Это противоречие побуждало исследователей к поискам иных этимологий, более отвечающих значимости понтификов[281]. Вполне возможно, что первоначально их положение было действительно достаточно скромным и отвечало названию “мостостроители”: в своеобразной жреческой “табели о рангах” у Феста верховный понтифик занимает пятое место после царя священнодействий и фламинов Юпитера, Марса, Квирина (Fest. P. 198L, s. v. ordo sac- erdotum), хотя эти жрецы подчинялись верховному понтифику (см. ниже). Таким образом, за возвышением понтификальной коллегии в царский период может скрываться стремление царей выдвинуть в противовес жречеству, связанному с родоплеменной аристократией, менее значительных, а, значит, более послушных жрецов-понтификов. Косвенным аргументом является прослеживаемая в традиции тесная связь царей именно с этой коллегией, причем их отношения, в изображении античных авторов, строятся на основе приказа и подчинения.

Нума Помпилий отдает предписания избранному им понтифику относительно его полномочий (Liv. I. 20. 5-7),

Тулл Гостилий приказывает (ёкеХеоаег) понтификам произвести сакральное очищение Горация от крови убитой им сестры (Dionys. III. 22. 6),

Анк Марций в начале своего правления опять-таки приказывает (iubet) понтифику собрать и опубликовать религиозные предписания Нумы (Liv. I. 32. 2), которые и хранились как раз У понтификов Понтифик и фламин.

(Dionys. III. 36. 4). А после Прорись с римского рельефа

никто иной, как верховный понтифик, привел в порядок царские законы, выставленные на дубовых досках[282].

В царскую эпоху понтификов, видимо, назначал царь[283], как и остальных общественных жрецов. В республиканский период коллегия пополнялась путем кооптации, обычным в римской жреческой организации[284]. Относительно кандидата проводилось гадание по птицам (инавгурация) с целью получения одобрения богов (Dionys. II. 73. 3). Коллегия избирала и своего главу - верховного понтифика. Но где-то в III в. до н.э. выборы верховного понтифика[285], а в 104 г. до н.э., по закону Домиция, - членов всех высших жреческих коллегий, были перенесены в трибутное народное собрание, куда коллегия предлагала своих кандидатов. Голосование производилось только в 17 трибах из 35 по жребию, а затем уже следовала внутренняя кооптация и инавгурация[286]. Этот закон был отменен Суллой и восстановлен в 63 г. до н.э.

После свержения царской власти часть сакральных полномочий изгнанного царя досталась верховному понтифику (наряду с царем священнодействий и фламином Юпитера), в том числе контроль над рядом жречеств. Эти административные права, которые верховный понтифик при Республике имел по отношению к другим жрецам, стали основой для широко распространенного в историографии мнения о нем как руководителе всей римской жреческой организации[287]. Однако уверенно говорить о подчинении верховному понтифику можно только касательно царя священнодействий[288], трех великих фламинов (Юпитера, Марса и Квирина) и весталок.

Относительно же вышеназванных жрецов известно, что именно верховный понтифик, причем независимо от желания выбранных им лиц, назначал (сареге) на должность царя священнодействий[291], весталок[292], фламина Юпитера[293]. Это же можно предположить и относительно остальных фламинов как по аналогии, так и на основе одного места у Геллия: “... калатными называются комиции, которые происходят в присутствии коллегии понтификов ради инавгурации или царя (назначаемого верховным понтификом. - Авт.), или фламинов” (во множественном числе! - Авт.)[294]. Термин сареге употреблялся и при кооптации новых членов коллегиями понтификов и авгуров (Gell. I. 12. 15), что позволяет предположить то или иное участие в этих церемониях верховного понтифика. Пополнение им коллегии салиев оспаривается[295]. Об участии верховного понтифика в назначении остальных жрецов сведений нет, что соответствует отсутствию сведений и о других формах зависимости от него всех жрецов, кроме вышеназванных.

Бычий форум с так называемым древнейшим круглым храмом Весты (или Геркулеса?) в центре. Современный вид

К назначаемым фламинам предъявлялся ряд требований: так, по понтификальному праву, фламин и его жена (фламиника) должны были состоять в браке, заключенном по обряду “конфарреация”, как и их родители[296]. Несомненно, этим объясняется указание Дионисия (II. 73. 2), что понтифики проверяли всех жрецов (видимо, на соответствие должности по обычным для жрецов критериям, типа: отсутствие телесных недостатков, требуемые возраст и сословие и т.п.). Однако конкретные свидетельства такой “докимасии” в источниках отсутствуют, что заставляет считать вопрос открытым.

Наибольшую власть, объем которой представляет собой нечто необычное для Рима, имели понтифики над весталками. Верховный понтифик мог самостоятельно подвергать их телесным наказаниям[297], а за нарушение обета целомудрия, посоветовавшись с коллегией понтификов, приговаривал к смертной казни (как и соблазнителя)[298]. Причем приговор считался окончательным и никем не оспаривался. О решаюшей роли жрецов в случае с инцестом свидетельствует и тот факт, что донос на весталку делался именно понтификам[299], в то время как обычной первой инстанцией при всех остальных общезначимых религиозных нарушениях были сенат или магистраты (см. часть III). Таким образом, мы имеем здесь дело с редким для республиканского Рима случаем настоящего, караемого людским судом, религиозного преступления. Видимо, это связано с тем, что весталки представляли собой жречество в чистом виде, занятое исключительно сакральными делами. Их особое положение, выход из всех человеческих связей при принятии сана[300] заявляют весталок как лиц, посвященных и наиболее приближенных к божеству по сравнению с остальными людьми. Ведь даже преступник, встретивший весталку по пути на казнь, освобождался от этого наказания, а вступивший под ее носилки, наоборот должен был умереть (Plut. Numa. 10) - яркий пример особой святости личности весталки. И в этом отношении исключительные права понтификов вполне понятны как пережиток настоящей, неполитизированной жреческой организации, хотя и не характерны для Рима. В отношении фламинов таких крайностй не было. Верховный понтифик мог оштрафовать фламина за неподчинение его решениям, как в случае с жрецом Квирина в 190 г. до н.э. и Марса в 242 и 131 гг. до н.э.[301] Такое же право, видимо, он имел и в отношении царя священнодействий, судя по вышеприведенному казусу с Гн. Корнелием Долабеллой (Liv. XL. 42. 8-10). Но наказанные жрецы апеллировали к народу и, получив от него приказ подчиниться религиозной власти, от штрафов были освобождены (Liv. XXXVII. 51. 4-5; XL. 42. 10). Согласно одному очень фрагментированному месту у Феста (Р. 462 L, s. v. Saturno), восстановленому Т. Моммзеном, верховный понтифик мог наложить штраф за неподчинение, опять-таки с правом апелляции, и на авгура, но этот аргумент слишком ненадежен, чтобы говорить о подчиненном положении авгуров.

В указанных случаях мы имеем дело с определенным контролем верховного понтифика за добросовестным выполнением

фламинами своих должностых обязанностей. Ведь йменно с той целью, чтобы не пострадали возложенные на них священнодействия, верховный понтифик запретил покидать Рим консулу, являвшемуся жрецом Марса и намеревавшемуся отправиться к флоту на Сицилию, и жрецу Квирина - претору, который должен был ехать в провинцию. Магистраты вынуждены были подчиниться, и хотя фламин Квирина апеллировал к народу, последний встал на сторону сакральной власти. Этот же запрет, за осуществлением которого также следил верховный понтифик, относился и к фламину Юпитера[302]. При Августе понтифики приняли постановление, согласно которому их глава мог разрешить жрецу Юпитера отлучиться на срок до трех дней (Тас. Ann. III. 71) и в какой-то степени, видимо, определял круг обязанностей этого фла- мина. По крайней мере лишь с разрешения понтификов жрецы Юпитера получили возможность находиться под крышей без апекса - жреческой шапки, как и некоторые другие послабления (Gell. X. 15. 17-18, со ссылкой на Мазурия Сабина). Известны случаи, когда жрецы, и в том числе Юпитера и царь священнодействий, отказывались от должности при малейших нарушениях, допущенных ими при священнодействиях[303]. Причем Валерий Максим указывает, что они были “даже принуждены” (coacti etiam) сделать это. Кем же? Вполне резонно предположить, тем, кто назначал их на должность и контролировал, т.е. верховным понтификом.

Обращает на себя внимание частое упоминание в качестве объекта понтификального контроля фламина Юпитера, наиболее похожего по своему сакральному положению на весталок[304] - другой объект широкого жреческого контроля понтификов.

Таким образом, верховный понтифик, а в отдельных случаях вся коллегия, имел некоторую власть в отношении весталок, царя священнодействий и фламинов отдельных божеств. Все они так или иначе примыкали к коллегии понтификов, вероятно, даже входили в нее[305]. Однако власть эта была властью авторитета, и, фактически, заставить жреца выполнять решение верховного понтифика могли лишь политические органы. Исключение составляют весталки. О каком-либо контроле над деятельностью остальных жрецов говорить не приходится. Вряд ли его вслед за Й. Марквардтом[306] следует видеть в присутствии понтификов при некоторых ритуалах этих жрецов: подобное соучастие разных священнослужителей было достаточно обычным явлением в римском культе. Таким образом, нам представляется не соответствующим действительности распространенное мнение, изображающее верховного понтифика руководителем всей римской жреческой организации. Он, скорее всего, управлял только коллегией понтификов с примыкающими к ней жрецами подобно магистратам других жреческих коллегий[307], имея ограниченную и подконтрольную политической власти компетенцию (но опять подчеркнем: при особом положении весталок).

ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ОРГАНИЗАЦИЯ КОЛЛЕГИИ ПОНТИФИКОВ

Еще по теме ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ОРГАНИЗАЦИЯ КОЛЛЕГИИ ПОНТИФИКОВ: