ПОГРЕБАЛЬНОЕ ПРАВО
Последним пунктом в перечне Цицерона, на котором он остановился очень подробно (Cic. Leg. II. 54-68), стоит “вопрос о гробницах”, т.е. вопросы погребения усопших и сохранения гробниц (ius manium), что также относилось к компетенции понтификов[403].
Среди требований понтификального права в этой области до нас дошли такие, как, например, предписание оставлять без погребения повесившихся (Serv. Ad Aen. XII. 603). Другое предписание содержалось в законах Нумы: при неумышленном убийстве родственникам убитого в качестве возмещения убийца приносил в жертву барана (Serv. Вис. IV. 43. Georg. III. 387). Эти сакральные законы, к которым относились и царские законы, находились в ведении понтификов[404]. Пояснение данного обычая имеется в комментариях Антистия Лабеона к понтификальному праву[405], к которому, следовательно, и относится упомянутое предписание.Специальные постановления коллегии понтификов запрещали устраивать гробницы на общественной[406] или священной[407] земле. Первый запрет упомянут в рассказе Цицерона о постройке храма чести (Honos) у Коллинских ворот. Тогда были уничтожены многочисленные имевшиеся здесь частные гробницы, “ибо коллегия (понтификов. - Авт.) постановила, что участок земли, принадлежащий государству, не может подпадать под действие частных религиозных запретов”[408]. Таким образом, решение понтификов по религиозному вопросу имело в данном случае конкретные последствия для частных лиц, обладая обязательной силой. Но обязательность постановления понтификов обеспечивалась светской властью: ведь тех, кто осуществил погребение на земле, предназначенной для общественных нужд, судил претор[409]. Также и в рассказе Диона Кассия погребение с Марсова поля удалил сенат, хотя и следуя мнению понтификов (Dio Cass. XLVIII. 53. 6).
Но это особые случаи, а в целом для римского религиозного сознания характерно глубокое уважение к местам погребения, о чем, в частности, свидетельствует значительное внимание, уделяемое этому вопросу в римском праве, в том числе и понтификаль- ном.
Именно понтификам принадлежала разработка теоретических проблем в данной области, как в следующем отрывке: «Но о “гробнице” говорят только после того, как совершены все установленные обряды и в жертву принесен боров. И то, что теперь совершают при всяких похоронах, дабы тело считалось “преданным земле”, тогда относилось только к тем, чьи тела покрывала брошенная на них земля. И такой обычай подтверждается понти- фикальным правом. Ибо, пока кости не засыпаны землей, место, где было сожжено тело, еще не находится под религиозным запретом; когда же останки засыпаны комьями земли, то они считаются преданными земле, место называется гробницей, и только тогда на него распространяются многие религиозные права» (Cic. Leg. II. 57)[410]. И в ряде надписей в качестве правовой основы для создания гробницы указано решение понтификов (CIL. VI. 10675; IX. 1729, ср. Тас. Ann. XIV. 12). Но, видимо, это не было обязательным, хотя и придавало дополнительный авторитет тем правам, которые были связаны с данной гробницей. Все же большее значение здесь имели решения преторов: в формулировке преторского эдикта о погребении умершего и сооружении гробницы не содержится никакого упоминания сакральных авторитетов (D. 11.8. 1 Ulp.). Правда, обязательным считалось решение понтификов для восстановления старого погребения[411] и для переноса трупа на новое место[412], причем они же, видимо определяли необходимые очиЬтительные жертвы[413]. Впрочем, разрешение на внос тела в имевшуюся гробницу могли дать и эдилы (CIL. VI. 12389), а плебейские трибуны - разрешение на перенос тела (FTRA. П. XV. 55). Так что и здесь у понтификов не было исключительных прав, но, видимо, скорее традиционный авторитет.Понтифики могли своим решением подтвердить права, относящиеся к данной могиле, в частности запретить ее отчуждение (CIL. VI. 29909). Но об этом же - об охране прав, относящихся к гробницам, заботился и сенат: “Постановлением сената определено, чтобы статус гробниц не осквернялся изменениями, т.е.
чтобы гробница не использовалась для иной цели” (D. 11. 7. 12. 1. Ulp.)[414]. Часть штрафов за нарушение прав погребения, если на то была воля владельца гробницы, шла в кассу понтификальной коллегии[415]. Все же гораздо чаще встречаются иные адресаты, которым должны были достаться штрафы: эрарий римского народа, казна того или иного города, достаточно часто весталки и др.[416] Возбудить иск мог любой гражданин[417] либо кто-либо из фамилии усопшего (CIL. VI. 10284), а судил по иску о нарушении погребения претор[418]. Впрочем, с жалобой могли обратиться и непосредственно в коллегию понтификов, которая тогда производила расследование (CIL. VI. 10284). Но, видимо, в отличие от преторского расследования это не было правилом. В конце концов, жрецы не обладали собственным аппаратом принуждения и должны были действовать параллельно и, вероятно, во взаимодействии со светской властью, которая, судя по эпиграфическим данным, и в этой части сакральной сферы играла преобладающую роль.