ГЛАВА ПЕРВАЯ РОЛЬ ЖРЕЧЕСКИХ КОЛЛЕГИЙ В АРХАИЧЕСКОМ РИМЕ И РАЗВИТИЕ ЖРЕЧЕСКОГО ПРАВА САКРАЛЬНОЕ ПРАВО

Римская государственная система архаической эпохи, как известно, была зафиксирована в двух древнейших законодательных сводах. Это прежде всего так называемая “жреческая конституция” царя Нумы Помпилия, а также законы XII таблиц[3].

Следует отметить, что в архаическую эпоху вся жизнь римской общины в целом и каждого римлянина в отдельности была регламентирована самыми разнообразными религиозными обычаями, запретами и ритуалами в гораздо большей степени, чем жизнь современного человека законами и моралью цивилизованного общества.

Вообще все царские законы от Ромула до Тарквиния Гордого относились к сакральному праву. Античные авторы называют их законами “о сакральных ритуалах”[4]. По словам Дионисия Галикарнасского (III. 36.4), законы Нумы Помпилия были впервые записаны на деревянных досках по приказу царя Анка Марция еще во второй половине VII в. до н.э., а позднее, когда старая запись законов со временем пришла в негодность, все царские законы в конце VI в. до н.э. сразу после изгнания царя Тарквиния Гордого были собраны и записаны верховным понтификом Па- пирием и, названные в его честь “Папириевым правом” (Pomp. D. 1. 2. 2. 2), сохранялись вплоть до введения христианства. По крайней мере, известно, что римский юрист III в. н.э. Павел еще пользовался этим сводом законов (D. 50. 16. 144). Мы же можем судить о содержании царских законов лишь по кратким описаниям античных авторов и незначительным фрагментам самих текстов из древнейшего свода, которые порой цитировались римскими антикварами и лексикографами. Тем не менее, даже по этим незначительным данным вырисовывается достаточно яркая картина сакральных институтов архаического римского права.

Первые законы о сакральных ритуалах были приняты уже Ромулом (Dionys. II. 9; 10; 12; 14—15; 21-22; 25-27). Однако законы эти, имевшие столь ярко выраженную сакральную окраску, регулировали почти исключительно чисто социальные аспекты римской жизни. Так, Плутарх рассказывает, что среди особо строгих законов Ромула был один, согласно которому муж, продавший свою жену, должен был быть принесен в жертву подземным богам[5]. Другой закон регулировал fides (верность) между патроном и клиентом[6], третий - обрекал сына, поднявшего руку на своего отца, принесению в жертву подземным духам-покровителям фамилии[7], и, наконец, широко известен его закон о троекратной манципации отцом своего сына, вошедший впоследствии без особых изменений в законы XII таблиц[8].

Однако более всего известны законы Нумы Помпилия о сакральных ритуалах, жертвоприношениях и жрецах. От этих законов сохранились лишь незначительные отрывки, но для нас особенно ценны комментарии к ним Дионисия Галикарнасского, так как они позволяют судить о порядке изложения законов. Рассмотрим наиболее важные отрывки из Дионисия (II. 63. 4): “Нума, изложив все религиозное законодательство в письменном виде, разделил его на восемь частей, по количеству жреческих разрядов. (64. 1) Первую же часть [законов] о священнодействиях он уделил 30 курионам... (2) Вторую же часть - называемым у эллинов стефанофорами, у римлян же - фламинами... (3) Третью же [часть] - предводителям целеров... (4) Четвертую - толкователям посылаемых богами знамений..., которых... римляне называют авгурами... (5) Пятую же [часть] - охраняющим священный огонь девам, называемым... весталками... (70. 1) Шестая же часть законодательства относительно почитания богов была уделена называемым у римлян салиям... (72. 1) А седьмая часть сакрального законодательства отнесена им к коллегии так называемых фециалов... (73. 1) Последним разделом установлений Нумы о священнодействиях было то, что получили имеющие по жребию у римлян высший священнический сан и силу. Они на их (т.е. римлян) языке... называются понтификами. (74. 1) Что касается его установлений, обращающих жизнь каждого [частного лица] к бережливости и умеренности и способствующих правосудию, сохраняющему государство в единодушии..., то они слишком многочисленны... и было бы весьма многотрудным делом рассказать обо всех...”

В этом тексте Дионисий дает не простое перечисление законов Нумы, но и саму их структуру и последовательность, используя слова типа “первая”, “вторая”, “восьмая часть” (роТра) или “раздел” (рершро?) “законодательства о религиозных ритуалах”, т.е.

Следует отметить, что законы Нумы Помпилия были уже не устными, но писанными. Об этом позволяет судить следующий отрывок из Феста: “Нума [использует это слово] во втором законе второй таблицы, в которой написано: ЕСЛИ ОДНА ИЗ ТАКИХ ПРИЧИН [БУДЕТ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ] СУДЬЕ, ТРЕ-

ТЕЙСКОМУ ПОСРЕДНИКУ ИЛИ ОТВЕТЧИКУ [ЯВИТЕСЯ В СУД], ТО ПУСТВ БУДЕТ НАЗНАЧЕН ДЛЯ ЭТОГО ДРУГОЙ ДЕНБ”[11].

Все комментаторы этого отрывка в один голос относят его к законам XII таблиц. Однако здесь, видимо, имеет место явное недоразумение, так как у Феста цитируются не XII таблиц, а законы именно Нумы Помпилия, причем довольно часто, поэтому в этом фрагменте Феста едва ли имела место ошибка, которую поспешили исправить некоторые издатели законов XII таблиц. Другое дело, что прочие источники указывают на существование идентичной нормы также и в XII таблицах[12].

Итак, Нума Помпилий посвятил свою “конституцию” прежде всего регламентации обязанностей жреческих коллегий, однако в последнем разделе своего законодательства он уделил внимание и различным нормам частного и уголовного права. Так, выделение ремесла в особую сферу производства традиция связывает именно с законами Нумы Йомпилия, учредившего первые коллегии ремесленников (Plut. Numa. 17; Plin. NH. XXXIV.1.1). Характер созданных царем ремесленных коллегий представляет особый интерес для нашей темы. Плутарх (Num. 17) сообщает, что каждая коллегия имела право проведения собраний и свои религиозные обряды. Уже упомянутый закон о судных днях, а также норма о суде над должником из стипуляции (Fest.

Большое значение имеют законы Сервия Туллия о жертвоприношениях и религиозных празднествах, легшие в основу римской .системы ценза и налогообложения (Dionys. IV. 15). Сервий Туллий восстановил многие законы Ромула, Нумы и других царей, добавив к ним новые. Вот что об этом пишет Дионисий (IV. 10. 3); “Проведя это, он также написал законы, которые отчасти возобновил на основе древних, но забытых законов, введенных Ромулом и Нумой Помпилием, а отчасти установил сам”; (IV. 13. 1) “Сразу же после принятия власти, он... утвердил в куриях законы о заключении сделок и о правонарушениях; а было их числом что-то около пятидесяти, из которых сейчас я не считаю нужным упоминать ни одного”.

Во втором отрывке наиболее ценно сообщение о том, что Сервий принял около 50 законов о сделках и правонарушениях. Это косвенно позволяет нам судить о том, сколь значительная их часть не дошла до нашего времени, хотя вся последующая информация Дионисия и Цицерона позволяет предполагать, что большая часть законов Сервия вошла в XII таблиц. Так, согласно Дионисию, все сакральные законы Сервия Туллия были упразднены Тарквинием Гордым (Dionys. IV. 43. 1-2), но затем по инициативе первых консулов полностью восстановлены и дополнены новыми законами в 509й и в 508 гг. до н.э.[13] Дионисий называет среди восстановленных законы об обязательствах, о жертвоприношениях коллегий и родов, об имущественном цензе и налогообложении.

Так в чем же была особенность сакральных законов царского периода? И были ли это вообще законы или скорее религиозные табу доклассового общества? Наконец, каковы критерии, позволяющие назвать царские нормы либо религиозными табу, либо все же законами с точки зрения современного значения этого слова? Попытаемся найти ответ на эти вопросы в данных античных источников.

Принято считать, что в классическом римском праве (II- III вв. н.э.), подразделявшемся на публичное и частное, сакральным законам практически уже не было места. Поэтому совершенно неожиданным представляется определение публичного права, приводимое римским юристом Ульпианом: “Публичное право состоит из права жертвоприношений, права жрецов и права магистратов”[16]. Этот принцип основного деления публичного права в полной мере можно отнести и к архаической эпохе. Более того, право магистратов появилось и развивалось только в республиканском Риме, в то время как жреческое право существовало уже в эпоху Ромула и Нумы Помпилия. В связи с этим становится понятной первенствующая роль жрецов в управлении римским государством в эпоху царей. Ранневизантийский антиквар Иоанн Лид в своем трактате о римских магистратах, ссылаясь на Атея Капитона, Фонтея, Варрона и Саллюстия, в связи с этим писал: “Общеизвестно, что первоначально жрецы были теми, кем впоследствии стали магистраты римского государства...”. Подчеркивая этот “общеизвестный” факт, Лид ставит следующую задачу: “Итак, нам предстоит рассказать о гражданских властях, а именно о том, как власть перешла от жреческого сословия к гражданской форме” (Mag. I. Praef.). Вслед за этим автором мы также попытаемся проследить долгий путь развития римского права от сакральных норм к юридическим институтам гражданского общества.

По представлению древних римлян, в частности Цицерона (Off. III. 23), только божественное право покоится на естественных законах справедливости и, следовательно, оно имеет приоритет над человеческим правом, так как законы людей часто не отвечают принципу справедливости. Любопытно отметить, что римляне сохранили в своей памяти довольно реалистичное воспоминание о первобытности, когда не было ни государства, ни частной собственности. В то же время первобытный коммунизм ассоциировался у них с эпохой непосредственного правления бога на земле. Наиболее характерно это представление отражает Макробий: «Предки постановили, чтобы храм Сатурна был казной римлян, потому что говорят, когда Сатурн жил в Италии, никакого воровства в его владениях не совершалось либо по той причине, что при нем вообще не было никакой частной собственности; “ведь не было в обычае знаком отмечать землю или межой разделять поле, все они сообща добывали”; либо по той причине, что у него в распоряжении находилось общее имущество народа, при нем все общественное имущество служило всем людям»[17].

ПРАВО ЖРЕЦОВ

Идея о том, что все на земле принадлежит богу, лежит в основе архаического сакрального права. Именно у бога следовало брать землю и любое другое имущество в пользование, именно у него надо было просить хорошего урожая, обильного приплода или значительных доходов (Cic. Nat. Deor. III. 88). В условиях господства таких представлений особую роль в обществе играли жрецы как толкователи воли богов[18]. Следует отметить, что сакральная власть жречества вообще была свойственна очень многим народам, находящимся на стадии перехода от первобытности к классовому обществу[19]. Как отмечал Цицерон (De dom. 'I. 1): “Среди многочисленных правил... по воле богов установленных и введенных нашими предками, наиболее прославлен их завет, требующий, чтобы одни и те же лица руководили как служением бессмертным богам, так и важнейшими государственными делами”. По представлению древних, именно сакральные главы родов, так называемые “отцы”, жрецы patres имели первоначально исключительное право на заключение договорного обязательства с богом (Serv. Ad Aen. XI. 558), следовательно, только они имели право регулировать социальную жизнь общины в той или иной религиозной форме.

Однако уже в архаическом Риме между жреческими коллегиями существовало своеобразное разделение труда, распределение сфер влияния на ту или иную сторону жизни общины. Соответственно, “божественное право” делилось на понтификаль- ное (ius pontificium), авгуральное (ius augurale), право фециалов (ius fetiale), фламинов и, наконец, религиозное право[20]. Остановимся на некоторых правовых аспектах деятельности основных жреческих коллегий: авгуров, понтификов и фециалов. Эти коллегии в Риме VII-V вв. до н.э. имели значительные полномочия, а также право наложить запрет на любое деяние как частных лиц, так и магистратов, которое нарушало установления богов в сфере находящегося под надзором конкретной коллегии права.

Деятельность авгуров была связана с гаданиями, т.е. с выявлением воли божества относительно того или иного намерения людей. Согласно данным Цицерона (Leg. II. 21), сакральные законы давали авгурам право распустить народное собрание, объявить неугодными богу выборы того или иного магистрата и даже отменить уже принятые законы. Авгур обладал правом налагать определенные штрафные санкции в виде требования очистительного жертвоприношения на лиц, послуживших причиной недовольства божества. Специальный сакральный закон гласил: “Все то, что авгур объявит неправильным, запретным, порочным, зловещим, да не будет выполнено и свершено; кто ослушается, да ответит головой” (Ibid.). Отмечу, что Цицерон здесь же указывает на то, что наряду с другими этот сакральный закон заимствован из законодательства Нумы Помпилия[21]. Таким образом, нарушение табу римских авгуров в царском Риме вело к тяжелым правовым санкциям - смертной казни. Не случайно поэтому Цицерон, сам являясь авгуром, придавал этой жреческой коллегии столь большое значение, подчеркивая, что и “цари были авгурами” (Div. I. 89). Но деятельность авгуров не была связана ни с принесением кровавых жертвоприношений, ни с поклонением статуям богов. Их храмом являлось как бы само небо, о чем будет сказано подробнее в следующей главе.

Несколько иной юридический характер носила деятельность понтификов. Если авгуры своими запретами на то или иное действие создавали, если можно так выразиться, юридический прецедент, то понтифики были хранителями божественной воли, строго следя за соблюдением сакрального права жрецами, магистратами и частными лицами. Краткое, но весьма емкое определение их правовой деятельности дает Фест (Р. 113L): “Верховный понтифик называется так оттого, что он является главным в делах, которые относятся к жертвоприношениям (sacra) и религиозным обрядам (religiones); он также должен быть судьей и карателем за неповиновение как частных лиц, так и магистратов”[22]. Несколько более подробно определяет функции древнейших понтификов Дионисий Галикарнасский (II. 73): “(1) Последняя часть установлений Нумы о жрецах отводилась тем, кто относился к высшему жречеству и имел величайшую власть среди римлян. На их языке они зовутся понтификами..., которые имели власть в наиболее важных делах. (2) Ведь они во всех религиозных судебных разбирательствах являются судьями над всеми частными лицами, магистратами и служителями богов. Они также создают законы относительно религиозных обрядов, которые еще не утверждены писанным законом или обычаем и которым, по их мнению, следует придать поддержку закона или обычая. Они контролировали всех магистратов, которым были вверены какие-либо жертвоприношения или другие религиозные обязанности, а также всех жрецов. Они заботились о том, чтобы их слуги и служители, которых они использовали в религиозных ритуалах, не совершали ошибок в отношении сакральных законов. Частным лицам, незнакомым с такого рода вещами, они растолковывали и объясняли все, что касалось поклонения богам и гениям, и если они обнаруживали, что кто-то не повиновался их приказаниям, на тех они налагали наказание в соответствии с проступком. Наконец, понтифики не могли быть подвергнуты

Римский форум.

Реконструкция. Музей римской цивилизации в Риме

судебному преследованию или наказанию, и они не были ответственны ни перед сенатом, ни перед народом, по крайней мере в вопросах религии”. Менее подробные сведения дают Ливий (I. 20. 5-7) и Плутарх (Numa. 9-12). Оба говорят о том, что понтифики ведали всеми общественными и частными жертвоприношениями, причем Ливий отмечает, что именно понтифик указывал, откуда должны выделяться необходимые для жертвоприношений деньги. Такой объем судебных и законодательных прав (ведь в эпоху царей, как отмечалось, все законы были сакральными) сопоставим лишь с царской властью и потому не может не вызвать сомнения. Однако Плутарх (Numa. 9) и Зосима (IV. 36) подчеркивают, что именно царь и был первым верховным понтификом, а Сервий добавляет, что у древних римлян “... было в обычае, чтобы царь был также жрецом, а именно понтификом”[23]. О том же говорит и Исидор Севильский[24]. Если это совмещение действи-

Вид на римский Форум с храмом Сатурна слева,

Табулярием и храмом Юпитера Капитолийского на заднем плане.

В центре - Ростры, обрамленные справа аркой Септимия Севера, а слева - Фабия Максима. Деталь макета Рима

тельно имело место, то функции понтификов вполне соответствуют нашим сведениям о правомочиях царей. Именно они, по единодушному мнению античных авторов, были составителями всех законов о религиозных ритуалах и жертвоприношениях, именно они были верховными судьями над частными лицами, магистратами и жрецами, и в то же время в законодательной сфере почти не были подотчетны ни сенату, ни народу. Исполнение царем должности верховного понтифика подтверждается еще и тем, что понтифики подобно царям имели в своем распоряжении ликторов, общественных рабов, посыльных и писцов, называемых также младшими понтификами[25].

Особо следует остановиться на роли понтификов в проведении куриатных комиций. Дело в том, что сакральную силу и значение для всех граждан Рима куриатный закон принимал лишь после того, как все они приносили на собрании сакральную клятву верности принятой норме. Достаточно подробно описывает этот механизм Дионисий Галикарнасский в связи с принятием на куриатных комициях в 508 г. до н.э. закона об изгнании Таркви- ниев (V. 1. 3):

“После этого, принеся искупительное жертвоприношение за город и заключив договор, консулы, первые став над жертвенным животным, произнесли клятву и убедили других граждан поклясться в том, что они не возвратят из

изгнания ни царя Тарквиния, ни его детей... Так они поклялись за себя самих и своих детей и потомков”[26].

Таким образом, важнейшим моментом при принятии куриат- ного закона был ритуал сакральной клятвы над жертвенным животным в верности принимаемому закону. Контроль же за соблюдением подобного рода сакрального закона принадлежал именно понтификам. Кроме того, хорошо известно, что понтифики контролировали весь процесс куриатных комиций. Если можно сделать такое сравнение, народные собрания по куриям были в чем-то сходны с христианской мессой, мольбой, обращенной к богу верующими в церкви. Конечно, имело место и голосование, когда граждане голосом, криком одобрения или неодобрения выражали свое отношение к какому-либо предложению магистрата. Однако в акте принесения присяги верности закону ведущую роль играл голос понтифика, которому вторили все римские магистраты и граждане[27]. Одновременно это была мольба, votum, обращенный к богу для получения его одобрения. Однако понтифики и авгуры всегда могли интерпретировать божественную волю в выгодном для них или для власть имущих смысле. Таким образом, религиозный ритуал куриатных комиций позволял патрицианскому жречеству держать принятие и исполнение законов под своим контролем.

Несколько слов следует сказать и о праве фециалов. Оно довольно подробно изучено в современной литературе[28]. В частности, хотелось бы отметить работу П. Каталано, где освещены почти все аспекты деятельности фециалов с подробным анализом источников[29]. Выше уже говорилось, что Нума Помпилий

седьмую часть своего законодательства посвятил этой коллегии. Известно, что в архаическом Риме именно право фециалов регулировало международные отношения[30]. В четвертой главе функции фециалов будут рассмотрены подробно. Однако хотелось бы предварить их некоторыми самыми общими положениями о фециалах. Так, чисто административные функции жреческой коллегии фециалов довольно подробно описывает Дионисий Галикарнасский. Он обращает внимание на то, что законодательство Нумы предписывало фециалам контролировать справедливое соблюдение сакральных норм, относящихся к ius fetiale (И. 72. 6). •Фециалы имели право наказывать тех римских военачальников, которые нарушали свою клятву, закреплявшую тот или иной международный договор. Нарушение такой сакральной клятвы велю к принесению клятвопреступника в жертву богам в соответствии с санкцией sacer esto. Возможно, именно поэтому международные договоры назывались римлянами foedera sacrata[31]. Итак, фециалы были защитниками foedera sacrata, а также судьями, поскольку Дионисий, описывая законы Нумы о фециалах, использует глаголы фіАаттєіг (охранять, защищать) и 8іка?і.еу (су- дить). Нарушение божеского мира обращало на клятвопреступника гнев Юпитера и сопровождалось ритуалом exsecratio или ' deprecatio, т.е. мольбами к богам покарать преступника. Однако Цицерон в своих “идеальных” законах, подражающих законода- N тельству Нумы, пишет: “Для заключения договоров, для обсуж- % дения дел войны и мира да будут фециалы, да не будут они кара'' телями, да выносят они решения насчет войны” (Cic. Leg. П. 21).

Действительно, фециалы были судьями, но не карателями, так как сама война должна была наказать клятвопреступников. Ведь согласно римской религиозной идее само божество руково- х дило военной кампанией, почему во время военного похода вое* начальники и запрашивали перед каждым сражением волю бо-

жества через ауспиции. Таким образом, война быЛа для римлян искупительной жертвой и именно этим объясняются человеческие жертвоприношения военнопленных вождей Юпитеру на Капитолии во время победного триумфа (,Zonar. VII. 21). Наказание нарушителей международных договоров имело место не только во время военных триумфов, но и при проведении религиозных празднеств, в которых участвовали различные народы. Возможно, фециалы были представителями своих гражданских общин на таких международных праздниках. Так, Флор рассказывает, что даже в I в. до н.э. латины, прежде чем начать союзническую войну против римлян, намеревались принести в жертву Юпитеру Ла- циарскому самих римских консулов за нарушение клятвы верности союзническому договору, но были вынуждены удовлетвориться принесением в жертву римских легатов[32].

Однако право фециалов не только наказывало, но и защищало. Механизм этой защиты станет понятен, если мы рассмотрим проблему, оставшуюся вне поля зрения современных ученых. Речь идет о роли законов XII таблиц в фиксации и юридическом оформлении права фециалов в середине V в. до н.э. Процитируем один весьма любопытный отрывок из комментариев Сервия к Энеиде Вергилия: “[Вергилий] называет фалисков справедливыми, ибо римский народ, когда были введены децемвиры, именно от фалисков перенял права фециалов, а также внес некоторые добавления к XII таблицам, полученным от афинян”[33]. Здесь Сервий однозначно указывает на то, что право фециалов, заимствованное у италийского народа фалисков, а отчасти и у афинян, было помещено децемвирами в законы XII таблиц.

Эти законы, по сообщению Цицерона, содержали в себе почти тот же набор норм, что и знаменитый Латинский договор 493 г. до н.э. Так, упомянутый Дионисием Галикарнасским “каждый десятый день”, во время которого проводились судебные разбирательства, заключались сделки и обязательства между римлянами и латинами, соответствует status dies cum hoste законов

XII таблиц[34]. Различие заключается лишь в том, что законы XII таблиц говорили вообще о чужеземцах (hostes), а не только о латинах[35]. Далее, праву заключения сделок и обязательств Латинского договора соответствует известная норма о форктах и санатах, посредством которой децемвиры предоставили и тем и другим права заключения сделок на недвижимость, в том числе и на римскую земельную собственность[36]. Что касается децемвиральной нормы об auctoritas aeterna по отношению к hostis, то она перекликается с преамбулой о вечном мире между римлянами и латинами (Dionys. VI. 95. 1). Представляется возможным именно с этой точки зрения трактовать отсутствие срока давности в правовых отношениях между римлянами и чужеземцами[37]. Таким образом, очевидно, что отдельные нормы из iura fetialia были зафиксированы в XII таблицах. Среди таких существовала и норма, которая позволяла даже рабу искать защиты и справедливости у статуи Юпитера[38]. В соответствии с международным правом фециалов хозяин такого раба мог быть наказан за жестокое обращение с ним. Так случилось в 493 г. до н.э., когда публичное наказание господином своего раба стало причиной повторного проведения Римских игр (ludi Romani) в честь Юпитера. Согласно Плутарху, хозяин раба по решению жрецов был привлечен к суду и наказан[39].