Отдельные виды преступлений

Преступления в древнейшем и позднем римском праве Упо­минаемые в восьмой и девятой таблицах Законов XII таблиц составы правонарушений чрезвычайно разнообразны, хотя сам круг правонарушений достаточно узок и в законе не разделен по характеру общественной опасности.

К публичным деликтам относились, например:

• убийство (caedes, резня, убийство) — могло быть наказано как смертной казнью, так и штрафом, который носил назва­ние цены головы или оценки жизни (aestimatio capitis);

• религиозные преступления или «оскорбление богов» (на­пример, проклятие патрона: «пусть будет предан богам под­земным» за недостойное поведение по отношению к сво­ему клиенту’):

• кража при поимке с поличным — свободные люди наказы­вались телесным наказанием и последующей выдачей потер­певшему, для рабов это было телесным наказанием и казнью, для несовершеннолетних — телесным наказанием или простым возмещением убытков; однако кража в ночное время грозила преступнику смертью на месте, при этом убивший освобождался от ответственности; в дневное время при вооруженном сопротивлении преступника для пресе­чения его действий предписывалось позвать соседей (За­коны, Табл. VIII. 12);

• хранение краденой вещи — наказывалось штрафом в раз­мере тройной суммы стоимости вещи.

Кроме перечисленных, среди закрепленных Законами XII таб­лиц преступлений было достаточно много таких, которые нака­зывались только смертной казнью:

• сочинение и распевание песен, содержащих клевету на дру­гих лиц («когда кто-нибудь сложил или будет распевать песню, которая содержит в себе клевету или опозорение другого»);

• подстрекание «врага римского народа к нападению на Рим­ское государство», а также те, кто передача «врагу римско­го гражданина»;

• лжесвидетельство (преступник сбрасывался с Тарпейской скалы);

• умышленный поджог;

• тайное истребление чужого урожая (любопытно, но в Зако­нах об этом преступлении сказано, что оно карается смерт­ной казнью «более тяжкой, чем за убийство человека».

• потрава чужого урожая или жатва в ночное время;

• чародейство (ворожба посева, переманивание на свой уча­сток чужого урожая);

• некоторые служебные преступления (принятие взятки судь­ей или посредником) и т.д.

Со временем в связи с усилением государства некоторые ча­стные деликты перешли в число публичных, т.е. уголовно наказуе­мых. Так произошло с составом грабежа (rapina), который в 76 г. до н.э. выделился из кражи, а в императорский период полно­стью перешел в разряд публичных правонарушений. То же самое произошло и с кражами со взломом или с насилием, кражи на больших дорогах и т.п. Вместе с тем государство, борясь с таки­ми проступками, зачастую оставляло решение о возбуждении пре­следования за частной инициативой. И даже в период Империи потерпевший имел возможность обратиться к государственным органам за защитой своих нарушенных прав для разрешения дела в публично-правовом порядке, а мог и решить дело путем подачи частного иска.

Вместе с тем следует особо еще два чрезвычайно важных по­ложения, зафиксированных Законами XII таблиц:

• запрещение лишать жизни без суда какого бы то ни было человека (Законы, Табл. IX. 6),

• строгое указание на то, что вопрос о казни гражданина вправе была решать только центуриатная комиция.

Государственные преступления Самым тяжким государствен­ным преступлением были многочисленные составы «оскорбления величия» (crimen laesio majestatis)^[22], содержанием которых было:

• покушение на безопасность государственных устоев (по­нимаемую крайне широко);

• нарушение порядка управления (сопротивление интерцессии трибунов, создание препятствий деятельности магистратов);

• оскорбление «величия» римского народа либо его высших представителей — принцепса, императора и т.д. (следует напомнить, что персона римского императора сама по се­бе уже считалась божественной).

По обвинениям в «оскорблении величия» пытки применя­лись не только к рабам, но и даже к самым знатным гражданам.

Вторым после «оскорбления величия» по широте охвата слу­чаев было нечестие (impietas). Этот состав был до такой степени растяжимым, что под него можно было «подогнать» абсолютно любое действие. Например, во время правления Каракаллы не­сколько человек было осуждено за снятие с головы статуи импе­ратора старого, увядшего венка и замену его новым, за неотдание должного уважения царствующему императору в случае клятвы не его именем, за игнорирование необходимости жертвоприноше­ний (возливать вино, воскурять фимиам) перед статуей императо­ра. Калигула в храме становился между статуями богов, называл себя Юпитером Лациума (Jupiter Latialis) и требовал соответст­вующего обращения, поэтому при нем, а затем и при Домициа­не («сын Афины») за случайный пропуск «божественного» имени императора при обращении к нему и в официальных документах следовало суровое наказание. Традиция обожествления очеред­ного императора еще при жизни приводила к тому, что среди домашних божков было принято ставить маленькое изображе­ние монарха, но если его не было, то при определенных обстоя­тельствах это также могло быть истолковано как проявление не­лояльности к действующей власти^[23].

Религиозные преступления В римском праве ВПЛОТЬ до объяв­ления христианства официальной религией не было такого со­става, как богохульство. Причем это преступление нельзя сме­шивать с нарушением религиозных предписаний. Религиозность римского мировоззрения, как уже не раз отмечалось, была самой квинтэссенцией римского права, по глубоким представлениям

имевшего сакральное происхождение. Нарушение святости жиз­ненных устоев, закрепленной древними законами, каралось ка­тегорично, немедленно и жестоко, например клятвоотступление, нарушение обязанностей патрона по отношению к своему клиен­ту, убийство народного трибуна, непочитание родителей, нару­шение обета целомудрия весталкой и т.д.

Имея целый сонм государственных богов (Юпитер, Сатурн, Юнона и др.), а также многочисленных домашних родовых куль­тов, римляне довольно спокойно относились к их почитанию: «Римляне чествовали своих богов не из чувства любви и уваже­ния, а просто потому, что так водилось» (В.В. Болотов). Вероятно, самих богов такое отношение вполне устраивало. Предполага­лось, что боги должны были сами защищать себя «К богам да приближаются в чистоте, проникшись благочестием... Кто по­ступит иначе, бог сам накажет того»^[24]. В сущности, римляне ру­ководствовались принципом «Injuria deorum diis cura» («За ос­корбление богов пусть боги и мстят»).

Римлян также абсолютно не раздражало существование в госу­дарстве массы культов иных народов. Нельзя было только в городе открыто пропагандировать их. Именно за это, например, в 170 г. до н.э. был разрушен в Риме храм Исиды, а в 132 г. из города были изгнаны фригийские жрецы. В целом веротерпимость про­стиралась настолько широко, насколько позволяли представле­ния о самых устоях существования римского общества.

Даже причины преследования первых христиан, по сути, боль­ше находились в сфере права, чем в области идеологии.

Следует признать, что сообщества христианских общин изна­чально создавались с существенным нарушением установленного порядка и формы^[25] и уже поэтому имели характер недозволенных собраний (collegii illiciti). Некоторые стороны деятельности хри­стиан в соответствии с действующим законодательством также квалифицировались не иначе как преступные, например:

• святотатство (sacrilegium) — в республиканское время оно могло выражаться в отрицании римских государствен­ных религиозных культов (на что власти смотрели, в общем то, сквозь пальцы), но не почитание действующих «божест­венных» законов простительным быть не могло уже по фор­мальным основаниям; в период Империи христиан подверга­

ли казни за отказ титулации монарха принятым его полным титулом: «Господин и бог наш» («Dominus et deus noster»);

• чародейство (ars magica, искусство колдовства, волшебства) — к проявлению его зачастую относили стойкость и выдерж­ку казнимых христиан, которые поражали даже привыч­ных к мукам казнимых и крови на арене цирка римлян;

• тайные ночные собрания первых христиан — они объявлялись преступными еще со времен Законов XII таблиц, говоря­щих о прямой угрозе таких сборищ интересам римского на­рода и государства, а это было самым тяжким государствен­ным преступлением и квалифицировалось как оскорбление величия римского народа (crimen laesae majestatis).

После официального признания христианства в римское право вошло не только богохульство, но и ряд иных религиоз­ных преступлений: язычество, ересь, вероотступничество, кра­жа из храма, святотатственное отношение к предметам христи­анского культа и т.п.

Должностные преступления К числу преступлений, непосред­ственно затрагивавших интересы римского государства, относи­лось также преступления чиновников. Самыми распространенными среди них были: взятничество, вымогательство, казнокрадство, хищение, присвоение казенного имущества и расхищение госу­дарственных средств, подлог, участие в запрещенных сборищах и объединениях, спекуляция зерном и другими продуктами, неуп­лата налогов, злоупотребление служебными полномочиями в от­ношении граждан и т.п.

Преступления против порядка управления К таковым относит­ся подкуп (ambitus, заискивание, кружение, происки) в виде домога­тельства какой-нибудь государственной должности посредством осуждаемых обществом действий, например: с использованием «нужных» людей, путем угощения потенциальных избирателей и др. Хотя в старину соискателям государственных постов не возбра­нялось ходить по форуму или по Марсову полю среди собрав­шихся граждан и просить их о подаче голосов в свою пользу.

К преступлениям против порядка управления причислялось умыш­ленное повреждение или срывание официальных объявлений и рас­поряжений, т.е. то, «что выставлено на белой доске, на бумаге, или на другом материале для установления постоянной юрис­дикции (например, текст преторского эдикта. — И.А.)». Оно с по­дачи народного или общественного иска (actio popularis) нака­зывалось для свободных людей штрафом в 500 золотых, а для рабов — телесными наказаниями (Ульпиан, D. 2. 1. 7. 1—5).

Воинские преступления и наказания за них В связи с тем что Рим вел постоянные войны, увеличивая тем самым свое благосостояние, армии уделялось значительное внимание. Это также подтверждается и многими уголовно-правовыми нормами, посвященными преступлениям на военной службе.

Примечательно, что при общей неразработанности института публичного деликта нормы военно-уголовного права в Дигестах Юстиниана характеризовались относительной систематизирован- ностью. Имелись даже попытки дать дефиницию воинского пре­ступления: «Совершенные легионерами преступные деяния или упущения могут быть либо специальными, либо общеграждан­скими. Вследствие этого и преследование (за такие деяния) бы­вает либо специальным, либо общим.

Специальным воинским преступлением считается такое, ко­торое совершено лицом, действующим в качестве легионера» (Ар- рий Менандер, D. 49. 16. 2. 1).

Таким образом, как продолжает римский юрист, «воинским преступлением является все то, что нарушает требования общей дисциплины», а далее добавляет: «...как-то: преступная трусость, неповиновение, праздность» (Аррий Менандер, D. 49. 16. 6). Сразу же следовала оговорка о том, что строго наказываются случае проникновения в ряды легионов лиц, которые по своему статусу на это права не имели: «Вступление в военную службу та­кого лица, которому это возбраняется, является тяжким престу­плением и (кара за него) усиливается точно так же, как и при других преступных деяниях в зависимости от (присвоенного) достоинства, ранга и рода войска» (D. 49. 16. 2. 2).

К лицам, не имеющим право военной службы, относились ра­бы, субъекты с неясным правовым положением, не расплатив­шиеся с кредиторами должники, обвиняемые в прелюбодеянии или ином преступлении.

С другой стороны, право строго преследовало лиц, уклоняю­щихся от службы или покинувших ее без законных на то осно­ваний (дезертирство, самовольная отлучка, оставление поста). В Дигестах было сказано: «Более тяжким преступлением являет­ся уклонение от воинской повинности, чем домогательство ее» (D. 49. 16. 4. 10). «В древности уклонявшиеся от призыва в опол­чение отдавались в рабство как предатели свободы, но теперь с изменением состава армии (после реформ Мария и последую­щих изменений. — А.И.) отказались от применения смертной каз­ни, потому что ряды армии большею частью пополняются добро­вольцами». Так, за укрывательство сына от набора отец в мирное время наказывался битьем палками, а сын зачислялся в штраф­

ную часть (in deteriorem militiam, с ухудшением военной служ­бы), в военное время — имущество соответствующей фамилии подлежало конфискации, а ее глава — отправке в ссылку. При умышленном причинении увечий сыну отец подлежал ссылке.

Дезертирство (desertororis) рассматривалось как отсутствие вои­на в своей части «в течение настолько длительного срока, что может рассматриваться как беглец» (D. 49. 16. 4. 13). К дезертирам, в зависимости от обстоятельств дела и личности виновного, при­менялся весь спектр наказаний. «Не все дезертиры подлежат оди­наковому наказанию. Принимается во внимание род оружия, размер (получаемого) жалованья, чин, а также откуда (дезерти­ровал), обязанности, на него возложенные, и прошлое его пове­дение; равным образом учитывается, дезертировал ли виновный один, или с кем-нибудь другим, или со многими; не было ли во время дезертирства совершено какое-либо другое преступление; учитывается также время, проведенное в дезертирстве, и после­дующее поведение виновного...» (D. 49. 16. 5).

Смертной казнью наказывалось очень большое число престу­плений на военной службе:

• задержание при попытке перехода в стан врага;

• переход на сторону врага и последующее возвращение об­ратно (после пыток повешение или отдание на растерза­ние зверям);

• утрата или промотание во время похода оружия (при смяг­чающих обстоятельствах следовал перевод в другую часть);

• нарушение или невыполнение приказа командующего да­же при наступлении вследствие таких действий благопри­ятных последствий либо простое неповиновение распоря­жению начальника легиона;

• переход окружающего лагерь вала или вход в лагерь через стену (перепрыгивание через ров влекло изгнание из армии)^[26];

• призыв легионеров к восстанию;

• неоказание помощи своему командиру, приведшее к его гибели (если возможности для сопротивления не было, то от ответственности освобождается);

• вступление в ряды легионеров обвиняемого в совершении тяжкого преступления (в зависимости от обстоятельств сле­довало позорное изгнание из армии);

• нанесение удара своему начальнику;

• выдача врагу военной тайны;

• симуляция заболевания из-за страха перед врагом и др. Разжалование (например, всадника в пехотинцы, легионного

солдата в легковооруженные) или изгнание из армии могло быть назначено при совершении следующих преступлений:

• похищение чужого оружия;

• постоянное недовольство, жалобы, могущие вызвать броже­ние в среде легионеров;

• оставление караула (в зависимости от обстоятельств могло быть применено телесное наказание);

• нанесение камнем ранения своему товарищу по отряду (или смертная казнь, если ранение нанесено мечом)

• большинство случаев дезертирства и др.

Телесные наказания (посредством битья виноградными палками или розгами) следование за покидание:

• строя без соответствующего разрешения;

• передового поста или оставление рва в боевой обстановке без отягчающих обстоятельств и т.п.

Конечно, имелись и иные наказания военнослужащих, напри­мер: сокращение жалования или доли военной добычи, временное помещение для проживания вне лагеря, производство военных уп­ражнений под поклажей, замена пшеницы в пайке ячменем и др.

Некоторые наказания применялись в отношении целых под­разделений. Так, со времен Республики за бунт, невыполнение приказа или бегство с поля боя, утрату знамени подразделения весь личный состав подвергался децимации (от decimus — десятый). Она заключалась в позорной казни каждого десятого в строю или по жребию в виде забивания палками перед строем осталь­ных солдат (в период Империи казни стали подвергать уже каж­дого двадцатого (vicesimatio), либо сотого (centesimatio); остав­шиеся размещались вне лагеря, без охраны и на усеченном продовольственном пайке.

Преступления против личности Среди преступлений против личности кроме различных видов убийств публичными деликта­ми стали считаться «обиды», прежде всего телесные поврежде­ния, которые по Законам XII таблиц рассматривались как частный деликт. Например, грабеж до середины I в. до н.э. рассматри­вался как разновидность кражи, но затем приобрел самостоя­тельное содержание — как открытое и насильственное отобрание

чужого имущества. Кроме того, от кражи его отличали и иные квалифицирующие обстоятельства совершения (кража при по­жаре, наводнении, землетрясении, кораблекрушении, групповой характер посягательства и т.п.). В отличие от частноправового состава грабежа, наказываемого в течение текущего года воз­вратом четырехкратной стоимости похищенного имущества, по истечении одного года — выплатой номинальной стоимости иму­щества, в публичном порядке он наказывался безусловной смерт­ной казнью.

По законам Суллы (83 г. до н.э.) смертной казнью или ссыл­кой на острова и конфискацией всего имущества стали наказы­ваться изготовление и продажа ядов, ношение оружия для совер­шения убийства, наличие воровского инструмента, а также подлог, похищение или уничтожение завещания и др.

Преступления против семьи и нравственности Со временем расширился также круг преступлений, относящихся к сфере семьи и нравственности: кровосмешение, супружеская измена, двоежен­ство, бесчестный брак, сожительство с замужней женщиной, по­хищение женщины, сводничество, мужеложство и т.д.

4.1.