Основные понятия

Законы Петелия (Lex Poetelia, 326 г. до н.э.), «денежное обвинение» (condemnatio pecuniaria), напомина­ние об обязательстве (interpellation от interpellator), интерес (interest), реальный ущерб (damnum emergens), упущенная выгода (lucrum cessans), вина (culpa), умысел (dolus), злой умысел (dolus malus), небрежность (culpa), грубая неосторожность (culpa lata),

легкая небрежность (cupla levis) легчайшая вина (culpa levissima), простая небрежность (negle­gentia), неопытность (imperitia); абстрактая вина (culpa in abstrac­tus), «прилежный хозяин» (vir bonus paterfamilias), конкретная вина (culpa in concreto); кустодия (custodio), непреодолимая сила (vis major), казус (casus)

Особенности ответственности по обязательствам Обязатель­ство всегда должно быть исполнено.

В древнейший период эти меры были весьма жесткими и на­правленными исключительно на личность нарушителя. Как уже отмечалось, по договорам, заключенным по обряду нексум долж­ник отвечал своей личностью, свободой и даже жизнью. Если кредиторов было несколько, то закон, защищая законные инте­ресы пострадавших, каждому давал право на кусочек неоплатно­го должника («В третий базарный день пусть разрубят на части (должника). Если отрубят больше или меньше, пусть это не под­лежит наказанию»).

Еще можно вспомнить существовавшую также в рассматри­ваемые времена такую форму защиты своих прав, как самоуправ­ство, формально облеченное в один из видов легасакционного процесса — процесс посредством захвата залога (legis actio per pignoris capionem).

Имущественная же ответственность была установлена в дос­таточно позднее время. Она была введена в 326 г. до н.э. зако­нами Петелия (Lex Poetelia). С этого времени в обиход вошло выражение «денежное обвинение» (condemnatio pecuniaria).

ся в том, что любое существующее обязательство может быть истинным только в том случае, если оно имеет какую-нибудь имущественную ценность, а его содержание может быть выражено в денежном исчислении.

Таким образом, основной задачей ответственности за нару­шение договорных обязательств или за прямое нарушение прав и законных интересов других лиц (правонарушение, деликт) бы­ло восстановление нарушенной гармонии общественных отно­шений в виде возмещения убытков. В связи с этой особенностью практически все санкции носили правовосстановительный ха­рактер. Они были направлены на принудительное исполнение имеющейся у должника обязанности и на восстановление нару­шенных прав кредиторов.

Основания ответственности Для констатации случая неиспол­нения договорных отношений, а значит, и реализации ответст­венности за этот факт необходимо было установление совокупно­сти определенных обстоятельств — оснований ответственности, к которым относились:

• противоправность, т.е. факт неисполнения обязательства;

• подлежащий возмещению «интерес» кредитора (нанесенный ему ущерб и упущенная выгода);

• наличие вины (culpa) в виде умысла (dolus) и небрежности (culpa), грубой неосторожности (culpa lata) и легкой небреж­ности (cupla levis);

• причинная связь между виновными действиями должника и ущербом кредитора.

Просрочка исполнения обязательств О ненадлежащем пове­дении должника (как сейчас говорят — противоправном) свидетель­ствовала прежде всего просрочка исполнения обязательства (mora, задержка, остановка, промедление), которая свое четкое оформ­ление получила в классический период и выражалась в неиспол­нении обязанной стороной своего обязательства в надлежащий срок или неисполнении обязательства в полном объеме.

При этом необходимыми условиями объявления просрочки были:

• наступление оговоренного срока;

• возможность самой констатации просрочки, так как в не­которых случаях подача иска не была предусмотрена;

• наличие неуважительной причины, вызвавшей просрочку, и т.д.

нить формальную процедуру напоминания об обязательстве (in­terpellation от interpellator, тот, кто расстраивает).

В случае установления конкретного дня исполнения догово­ра просрочка наступала автоматически, без необходимости спе­циального напоминания о ней («Определенно установленный день напоминает вместо человека»)^[161].

Просрочка была весьма важным институтом и в отношении допустившего ее лица действовала в виде правила перпетуации (от perpetuus, постоянный, непрерывный, вечный), гласящим — «просрочка делает обязательство вечным» (Mora obligatio per­petuator). Действительно отсрочка исполнения обязательства вела к его упрочению, а также к соответствующему ухудшению по­ложения должника, который теперь должен был компенсировать недополученные доходы кредитора и упущенную им выгоду, платить по высшим расценкам, с него взимались определенные проценты, а при случайной гибели вещи вся ответственность возлагалась именно на должника. К тому же он терял все потен­циальные возможности достижения компромисса с кредитором.

Возмещение убытков Следующим признаком нарушения обяза­тельственных отношений выступал подлежащий возмещению «ин­терес» кредитора (от interest — важно) в виде реального ущерба (damnum emergens, очевидный убыток) и упущенной выгоды (lucrum cessans), наступивших вследствие неисполнения или не­надлежащего исполнения своего обязательства должником.

Первоначально возмещались только убытки. В классический период благодаря деятельности преторов к подлежащей возме­щению номинальной стоимости потерянного кредитором иму­щества стала добавляться некая сумма, олицетворяющая то, что можно было выгадать, будь вещь в сохранности. Примечатель­но, что в римском частном праве при этом учитывались не лич­ные привязанности человека к определенной потере, а ее цен­ность для всего общества.

Вина в римском частном права Важнейшим условием ответст­венности по обязательствам была все же виновность должника («Является безнаказанным тот, кто причинил ущерб без вины», Институции Гая).

Вина (culpa, вина, ошибка, погрешность, проступок, нерадение, лень) выступала как показатель психического отношения лица к несению имеющихся у него в соответствии с заключенным со­глашением обязанностей, отношения к своему противоправному поведению (действию или бездействию) и его последствиям.

Вина разделялась на два крупных вида: умысел и неосторож­ность. К установлению виновности и определению ее степени (вида) в зависимости от особенностей того или иного конкретного случая римское право подходило с помощью одного из двух кри­териев вины — абстрактного или конкретного. И тот и другой основывались на выяснении одного — степени заботливости (в данном случае это синоним ответственности), проявленной в отношении к порученному делу.

При использовании абстрактного критерия (culpa in abstractus) за основу бралась некая абстрактная модель «прилежного хозяи­на» (vir bonus paterfamilias), о которой говорилось ранее. Те чер­ты, которые право приписывало ему, являлись основными при­знаками ответственной, правопослушной личности. Однако были случаи, когда виновность человека следовало сопоставить с ре­ально существующими факторами, например с равными интере­сами других людей. Такая необходимость появлялась, когда ре­шался вопрос об ответственности мужа, управляющего приданым жены, либо опекуна, распоряжающегося имуществом своего по­допечного, а также об ответственности отдельных участников до­говора товарищества. Здесь речь шла о конкретных деталях про­явления вины (culpa in concreto).

В последнем случае выяснялся вопрос: была ли проявлена лицом та степень заботливости в отношении общего (совместно­го) имущества или дела, как в отношении своего собственного? За чужое нарушение член товарищества мог понести ответст­венность только если на него ранее была возложена обязанность подбора кандидатуры будущего нарушителя либо контроль за его действиями («... вина определяется не в соответствии с тре­бованиями точнейшей заботливости; ибо достаточно к общим делам прилагать такую же заботливость, какую следует прила­гать к своим делам, так как тот, кто берет себе малозаботливого товарища должен пенять сам на себя...» (D.

При слабой правовой разработанности индивидуальных ха­рактеристик отдельной личности, выступающей субъектом права, указанные выше критерии служили определяющими и в какой- то мере достаточными для определения поведения лица в право­вой сфере.

Формы вины Самой тяжелой формой вины был умысел (dolus, хитрость, обман). Он представлял собой такую разновидность вины, которая была связана с осознанием лица всей противоправности и вредоносности своего деяния (действия или бездействия), пред­видением вредных последствий и желанием/допущением их на­

ступления. Следует отметить, что принятого в настоящее время деления умышленной вины на прямой и косвенный умысел римское право не знало^[162]. Привнесение любого ущерба другому гражданину очень небольшой и предельно консолидированной национальной общины было уже крайне возмутительным фак­том — злым умыслом (dolus malus). Поэтому в данном случае дос­таточно было констатировать целенаправленность вредоносных действий. Устранение последствий умышленного причинения вре­да в частном порядке, путем заключения специального соглаше­ния между сторонами, было запрещено.

Другой формой вины была неосторожность, которая прояв­лялась в нескольких разновидностях.

Самой существенной из них бьша грубая неосторожность/ небрежность (culpa lata, грубая вина), связанная с тем, что чело­век, совершивший деликт, показал себя непонимающим того, что присуще среднему человеку и обычному хозяину (например, что в сарае костер никогда не зажигают, даже для приготовле­ния пищи). Ульпиан по этому поводу писал: «Предел грубой небрежности — не принимать во внимание то, что все прини­мают во внимание». Не случайно грубая неосторожность иногда даже приравнивалась к умыслу, поэтому ущерб от нее устране­нию в частном порядке не подлежал.

Легкая неосторожность (легкая вина, culpa levis) проявлялась в элементарной неосмотрительности лица, какую не допустил бы заботливый хозяин, пекущийся о своих вещах (например, очевидно, что нельзя оставлять незакрытыми бочки с вином, хотя и в закрытом помещении, и т.п.).

Далее шла легчайшая вина (culpa levissima, вина легчайшая), или просто небрежность (neglegentia) как разновидность простой неосторожности (D. 9. 2. 44). Она заключалась в том, что «когда нарушение таково, что его можно было избежать только при вы­сочайшей бдительности и предусмотрительности, которой нельзя требовать от каждого, и которая обязательна только в очень специ­альных ситуациях, но которая тем не менее не может выступать абсолютно извиняющим обстоятельством»^[163].

И наконец, вина в виде неопытности (imperitia) в деле, за которое самоуверенно берется лицо, а в результате причиняет вред чужому имуществу. Она также приравнивалась к неосто­рожности в ее легкой форме и соответственно требовала возме­щения ущерба.

В целом следует признать, что в римском праве отчетли­во проявлялись только три вида вины: долус манус, кульпа лата и кульпа левис. Остальные рассмотренные разновидности в рим­ских законах и текущей правовой практике древнеримского го­сударства представлены весьма слабо и являются, скорее всего, результатами интерполяционной деятельности юристов Средне­вековья.

Случаи безвиновной ответственности Отдельный вид деликт­ной частноправовой ответственности представляли собой случаи ответственности при отсутствии личной вины субъекта.

Кустодия (custodio, беречь, охранять, следить) выражалась в обязанности лица проявления с его стороны сверхзаботливо­сти, предельной внимательности и бережливости относительно вверенной ему вещи. Она предполагала безвиновную ответствен­ность лица за потерю доверенных ему вещей, а также за вред, причиненный вещам третьими лицами. Возникала кустодия или из договора об охране вещи, или из закона, учитывающего в от­дельных случаях специфику определенных видов деятельности. Так, безусловно, предполагалась ответственность владельцев по­стоялых дворов, трактиров, судов за сохранность имущества кли­ентов и пассажиров, за поступки своих служащих^[164]; портной или иной мастер также отвечал за возможное хищение или порчу ма­териала заказчика и др.

Непреодолимая сила (vis major) также являлась одним из ред­ких легальных (законодательно закрепленных) оснований осво­бождения от ответственности по обязательствам, но с неболь­шой оговоркой о том, что лицо может понести ответственность, «если к делу примешивается его вина» (D. 44. 7. 1. 4). Она про­являлась в возникновении чрезвычайных и неотвратимых обстоя­тельств природного или человеческого происхождения, в резуль­тате которых не были выполнены условия договора, чем одна из сторон причинила ущерб другой, однако физической возможно­сти человека противодействовать этим силам природы не было.

Такими препятствиями могли быть кораблекрушение, неуро­жай, наводнение, землетрясение, мелководье, извержение вулкана, обвал, внезапный порыв ветра, пожар, вторжение неприятеля, распоряжения власти, не позволившие выполнить обязательст­во и т.п.

Казус (casus, происшествие, событие) определялся как слу­чайное действие, которое (в отличие от умышленного или неос­торожного) имело внешние признаки правонарушения — ущерб, но было лишено самого главного признака — вины. Лицо про­явило необходимую внимательность и заботливость, но вред, не­смотря на предпринятые действия лица, все-таки наступил. По общему правилу казус ответственности не влек, поскольку рас­сматривался как действие непреодолимой силы («За случай ни­кто не отвечает», Casus а nullo praestantur).

Причинная связь Одним из оснований ответственности в рим­ском праве была причинная связь между виновными действиями должника и ущербом для имущества кредитора. Например, в Ди­гестах говорилось следующее: «Требование об убытках от нару­шения должно быть связано с тем самым обстоятельством, от которого понесен ущерб, без привнесения иной причины извне» (Яволен, D. 19. 3. 57).