Обязательственное право

Обязательство (obligatio) определялось римскими юристами как «правовые узы (iuris vinculum), в силу которых мы связаны необходимос­тью что-либо исполнить согласно законам нашего государства» (I.

Раннее состояние

Если вещное право закрепляло принадлежность имущества дан­ному лицу, то обязательственное право обязывало к совершению оп­ределенных действий (или воздержанию от них). Оно, например, распространялось на получение имущества, наем услуг, возмещение ущерба за деликты (правонарушения).

Контракты и деликты. При неразвитости товарно-денежных от­ношений сфера действия обязательств из договоров была сравни­тельно узкой. Широкое распространение имели строго формальные и односторонние обязательства. В Риме не существовало общей нор­мы, согласно которой все обязательственные соглашения, не проти­воречащие закону, обеспечивались предоставлением права на иск - судебной защитой. Имелся строго определенный перечень таких обязательств из договоров, обеспечивавшихся судебной защитой и называвшихся контрактами. Точнее, существовал строго опреде­ленный перечень исков для защиты соответствующих отношений. То же самое следует сказать и об обязательствах из деликтов. Право требовать возмещения вреда от противоправного действия возника­ло лишь в том случае, если имелся соответствующий иск и данное действие квалифицировалось как деликт.

Для раннего состояния обязательственного права типично то, что оно еще не в полной мере отделилось от вещного и уголовного.

В древнейшем слое римского права обязательства из деликтов имели широкое распространение. Различались частные деликты (delicta privata), касавшиеся интересов отдельных лиц, и публичные деликты (delicta publica), затрагивавшие интересы государства. В пер­вом случае дело возбуждалось потерпевшим, перед которым виновный и нес ответственность. Публичные деликты порождали ответствен­ность перед государством.

O’

смысле этого понятия следовало бы отнести лишь некоторые частные деликты, но в древнейший период в него включались все частные, а также публичные деликты. В то время понимание общественной опас­ности ряда преступлений в полной мере еще не сложилось, а обяза­тельства из деликтов в какой-то мере подменяли и заменяли уголовное право. Широкая сфера действия деликтных обязательств на первом этапе ярко характеризует положение, когда «лишь недавно начавшее крепнуть государство еще не брало на себя воздействие на правонару­шителя, оставляя право этого воздействия за потерпевшим. Это - пер­вая стадия развития правовых норм, относящихся к деликтам»¹.

На данной ступени развития обязательства из деликтов еще со­храняют следы непосредственной расправы потерпевшего с лицом, причинившим ущерб или обиду. Как пережиток существуют и про­явления талиона. Однако, по общему правилу, ответственность опре­делялась на началах композиции (compositio), т.е. материального возмещения вреда и уплаты штрафа. В Законах XII таблиц говорит­ся о таких частных деликтах, как iniuria - посягательство на лич­ность, furtum - кража и вообще незаконное посягательство на иму­щественные права личности.

Іпіигга (обида). В этом случае, в частности при членовредительст­ве, потерпевший и обидчик могли договориться о возмещении ущер­ба на началах композиции. Иначе действовал принцип талиона: «Пусть и ему самому будет причинено то же самое» (Табл. VIII. 2). Рамки действия талиона были все же ограниченны. В ряде случаев ответст­венность за деликт устанавливалась в виде уплаты определенной суммы. Так, «если кто рукой или палкой переломит кость свободному че­ловеку, пусть заплатит штраф 300 ассов, если рабу — 150 ассов». За на­несение оскорбительных ударов, побоев надлежало заплатить 25 ас­сов (Табл. VIII. 3.4).

Furtum (кража) каралась уплатой потерпевшему двойной стои­мости украденной вещи. Но, если вор захвачен на месте преступле­ния, он подвергался бичеванию и выдавался потерпевшему, оказы­ваясь в положении раба или несостоятельного должника.

В Законах XII таблиц говорилось и о случаях противоправного уничтожения чужого имущества. Так, смертным грехом для взрос-

лого считалось «потравить или сжать в ночное время урожай с обра­ботанного плугом поля». Того, кто «поджигал строение или сложен­ные возле дома скирды хлеба», XII таблиц предписывали «заклю­чить в оковы и после бичевания предать смерти» (Табл. VIII. 9.10).

Обязательства из договоров

В этой области также хорошо видны черты начального состояния гражданского права. К рассматриваемой группе обязательств следу­ет отнести манципацию и стипуляцию.

Выше о манципации говорилось как о форме заключения сделок, способе установления собственности на вещь. Однако в манципации представлен и обязательственный характер отношений сторон: за­чатки ряда конкретных обязательственных отношений. Так, она ис­пользовалась в сделках купли-продажи, при фиктивной продаже имущества в целях завещательного распоряжения, для передачи имущества на хранение, взятия в кабалу чужого сына и т.д. Манципа- ция была независима от своей цели - causa, была отвлечена от нее и потому называлась у юристов абстрактной сделкой. Другая сущест­венная черта манципации - строгий формализм. Малейшее отступ­ление от установленной формы влекло недействительность сделки.

Видом договорных обязательств можно считать и стипуляцию (stipulatio). Стипуляционное обязательство вступало в силу лишь с момента произнесения сторонами строго определенной словесной формулы, причем требовалось буквальное совпадение вопроса буду­щего кредитора с ответом должника. Например: «Обязуешься?» - «Обязуюсь», «Дашь?» - «Дам», «Обещаешь?» - «Обещаю», «Руча­ешься своей честью?» ^_ «Ручаюсь своей честью».

Относительно стипуляции было высказано предположение о ее религиозном происхождении - «происхождение стипуляции следует искать в древнейших религиозных формулах». Связь с религией и формализм стипуляции являются решающим при отнесении ее к древнейшему этапу римского обязательственного права.

Это решение не бесспорно: формальные начала стипуляции срав­нительно просты, и она особенно широкое распространение получает в классическом праве. «По своему характеру, - пишет И.А. Покров­ский, - стипуляция является как бы соединительным звеном между старым цивильным слоем и новым: с одной стороны, она еще сделка формальная... но, с другой стороны, ее форма опирается уже на про­стое абстрактное обещание должника, что придает стипуляции со­вершенно новые, старому праву неизвестные черты»^[XXXIV]. По нашему мнению, стипуляция в своей древнейшей форме принадлежит пер-

вому этапу римского права, а освободившись от формализма, - клас­сическому и даже постклассическому праву.

Манципации и стипуляция были односторонними обязательствами. В них следует выделить также личный характер ответственности должника. Не уплативший в срок долга, как и вор, захваченный на ме­сте преступления, головой выдавался кредитору. Кредитор имел право «наложить руку» на должника (вести его в суд) в силу самого факта не­исполнения обязательства (см. Табл. III, 2). И еще одна характерная черта: на действительности договора не отражалось наличие угрозы или обмана при его заключении, так как сами эти понятия в римском праве еще не сложились. Строгое следование формальным началам права требовало буквального толкования договора (D. 45.1.91 рг).

Действительные отношения сторон при стипуляции не учитыва­лись правом.

«Считалось достаточным представить доказательства того, что бы­ло произнесено при заключении сделки, а отказавшийся от своих слов подлежал штрафу вдвое» (Табл. VI). Стипуляция распростра­нялась лишь на лиц, непосредственно участвовавших в соглашении (D. 45. 1. 38. 20).

Материальное содержание стипуляции могло быть весьма разно­образным (купля-продажа, заем, усыновление, завещание, дарение).

Пока сделки носили единичный, случайный характер, сложности формализма не затрудняли существенно товарооборот. К тому же формализм имел и положительные стороны - четкость и определен­ность устанавливаемых отношений, относительная легкость доказы­вания спорных фактов. В древнейший период, как уже отмечалось, лишь договоры, облеченные в требуемую квиритским законом фор­му, получали юридическое признание и наделялись исковой защи­той. Неформальные соглашения или соглашения, заключенные с на­рушением формы, юридического значения и правовой защиты первоначально не имели. Манципацию, конечно, нельзя считать кон­кретным обязательством, договором. То же самое следует сказать и о стипуляции. Они - «абстрактные сделки», т.е. определенные формы, в которые облекались самые различные обязательственные отноше­ния. Именно форме заключения договоров придавалось первостепен­ное значение. Обязательства делились не по их материальному содер­жанию (например, заем, ссуда, купля-продажа, наем, поклажа и т.д.), а по форме их заключения.

Договор нексум (nexum). Типические черты раннеримского права, в частности обязательственного, полно представлены и в договоре нексум. Он принадлежал к манципируемым договорам, но вместе с тем имел более конкретное содержание обязательства. Он использо­вался в сделках займа, но мог иметь место и при установлении при-

даного для дочери, при продаже товара в кредит и т.д. Другую суще­ственную его сторону составляло то, что отрицательные последствия неисполнения обязательства, например при займе, выражались в ус­тановлении кредитором своей власти над личностью должника. Кре­дитор «налагал на должника руку»: мог 60 дней держать его в своем подвале закованным в цепи. В течение этого времени должник триж­ды выводился на городскую площадь в расчете на уплату долга кем- либо из его друзей и близких, а в третий базарный день предавался смертной казни или поступал в продажу за границу.

В договоре нексум хорошо видно, что древние римляне еще не де­лали различия между нарушением данного в договоре слова и всякой другой обидой. Ответственность за неисполнение договора имела ха­рактер примитивного мщения, взыскание обращалось на личность должника, которого можно было даже убить.

Проявлением формализма квиритского права было требование симметричности установления и прекращения обязательства. Приме­чательно, что уплаты суммы долга было недостаточно для прекраще­ния обязательства. Напротив, совершение манципации даже без пога­шения долга означало прекращение обязательства. Договор нексум заключался лично сторонами, а заключение договора через предста­вителей, замена кредитора или должника считались недопустимыми.

В древнейшем римском праве появляются и литтеральные обяза­тельства, заключаемые путем совершения определенных записей в приходно-расходных книгах.

Характеризуя обязательственное право Рима на первом этапе, необходимо отметить сравнительную скудость правовых средств ре­гулирования договорных отношений. Существовали недифференци­рованные виды договоров, различаемые по форме их заключения. Гражданские правонарушения не были четко отграничены от уго­ловных преступлений. Взыскание при неисполнении обязательства обращалось не только на имущество, но и на личность обязанного ли­ца. Проявлением неразвитости права был и односторонний характер обязательств. Юридическая сила договора зависела от соблюдения предписанных обычаем и законом формальных действий. Сила дого­вора поддерживалась торжественной обрядностью его заключения, религиозной клятвой. На действительности договора не отражалось наличие угрозы или обмана при его заключении. Формализмом пра­ва определялось господство буквального толкования договора. Сле­дует отметить и строго личный характер обязательства: оно не рас­пространялось на третьих лиц.