КУЛЬТ САЛИЕВ
По поводу культа салиев источники также чрезвычайно противоречивы. Ливий прямо связывает их с культом Марса Градива (I. 20. 4). Это отражает преимущественно военный характер данной коллегии.
С ним же можно связать почитание священного копья как символа Марса[631]. Заметим, что оно хранилось в Регии, как и щиты анцилии. По Геллию, самопроизвольное движение этого копья Марса предвещало войну (VI. 7)[632]. Ежегодно при выходе войска в поход военачальник (царь, затем консул) приходил в курию палатинских салиев и вначале двигал анцилии, а затем “копье Марса” со словами: “Марс, бди!”[633]. Характерно, что, также согласно Сервию, каждый год к царю приходили весталки со словами: “Царь, бди!” (Serv. Ad Aen. X. 228). Возможно, это еще один аргумент в пользу того, что весталки и салии представляли как бы два лица общины: мирную и военную. С именем Марса было связано участие салиев в обрядах люстраций и принесении Марсу в жертву коня в октябре (October equus) после конских ристаний с окончанием военных походов (Ovid. Fast. IV. 231-234; Fest. P. 190L).Несомненно, торжественное шествие салиев 1 марта со щитами анцилиями символизировало проявление благорасположения Марса Градива к общине и демонстрацию готовности ее к возобновлению военной деятельности. Ритуал коллегии салиев был насыщен архаическими магическими и фетишистскими элементами, относящимися к военной деятельности. Фетишами правомерно считать и сами анцилии, в которых римляне видели залог господства римского государства[634]. Иными словами, анцилии являлись предметами, наделенными сверхъестественной силой, неотделимой от них.
Сами праздники в марте представляли собой сакральную подготовку военных походов, начинавшихся весной, а октябрьские священнодействия оформляли завершение периода военной активности[635]. Во время шествия 1 марта из Курии выносили анци-
Жертвоприношение в честь Марса.
Слева изображение Марса, справа (в тоге) - цензор. Барельеф I в. до н.э.
лии. Этот обряд пробуждения, так сказать “просыпания” божеств - покровителей общины и хранителей ее мощи и благополучия, на мой взгляд, наглядно проявляется в ритуальных действиях, связанных с движением - любым движением как самих салиев, так и священных предметов, находящихся в их ведении. Таковыми были движения священных щитов-анцилий. Вынесение их из Регии в начале марта знаменовало выход “на тропу войны” и самого Марса. Не случайно источники (например, Ливий и Фест) зачастую даже не называют празднества, где участвовали салии, а сообщают просто: салии “двигают щиты анцилии” (arma ancilia movent). Такая процедура означала не только пробуждение связанных с войной сил, но и демонстрацию перед богами сохранности священного щита и привлечение благосклонности Марса как бога-хранителя римской общины к ее процветанию и военной удаче. Ведь, по религиозным воззрениям римлян, именно Марс возглавлял римское войско, а военачальник выступал лишь в роли его земного уполномоченного. Отсюда такой знаменитый пиетет римлян, в том числе в последующие периоды, перед военными священнодействиями (ауспициями) как накануне похода, так и во все время боевых действий.
Замечу, что согласно традиции, подлинным “небесным щитом” являлся только один из 12 щитов. Значит, никто не знал, у кого из салиев он в данной процессии находится. Отсюда особое внимание римлян к ритуалу и правильному обращению со щитами. Ведь, как справедливо отметил Сморчков, “любое движение священного оружия соотносилось с активностью' связанной с этим оружием сверхъестественной силы, которая представляла некоторую опасность и для самой общины. Поэтому в соприкосновение с ней могли вступать либо соответствующие жрецы, либо военачальник, который по своим качествам стоял ближе к сверхъестественному миру”[636].
Не случайно дни этих празднеств, когда священные щиты находились в движении, считались неблагоприятными (dies religiosi)[637].
Эта процедура отражает древнейшие функции Марса как бога - хранителя всей общины. Нельзя не согласиться с Е.М. Штаерман о первоначально аграрных функциях Марса. Ибо древнейшее из дошедших до нас свидетельств о Марсе - это просьба об отвращении бед и опасностей во время священнодействий арвальских братьев (Varro. LL. V. 85)шо. Вероятно, об этом шла речь и в упоминании Макробия об участии в подобных обрядах и салиев (Macr. Sat. III. 12. 1). Однако салии почитали его как бога-творца и охранителя всей общины, бога-покровителя воинов и земледельцев. Возможно, с этим были связаны отмеченные выше разногласия по поводу одеяний салиев.На древнейший характер коллегии салиев указывает их связь с культом Квирина[638], ибо одним из названий коллегии коллин- ских салиев было Quirinales. О Квирине как о военном божестве говорит прежде всего упоминание Феста об arma Quirini[639] и этимология его номена от quiris. А Немировский, например, особо подчеркивает, что Квирин был не придатком к Юпитеру и Марсу, но самостоятельным божеством, представителем поселения на Квиринале, и образовывал с Юпитером и Марсом древнейшую докапитолийскую троицу[640].
Внедрение культа Квирина как “мирного Марса” (Serv. Ad Aen. III. 35)[641] и божественной ипостаси Ромула произошло под сильным сабинским влиянием именно в правление Нумы (но, возможно, и при Тулле Гостилии). С одной стороны, его внедрение отражало процесс консолидации латинской и сабинской общин в единую общину, а с другой - этот культ в качестве мирной ипостаси Марса под именем Марса Квирина воспроизводил общинную, “гражданскую” структуру цивитас. Кстати, сам культ Квирина заметно древнее обожествления Ромула. Можно согласиться с мнением Е.М. Штаерман, что соотношение Марса (Марса Градива) и Квирина (Марса Квирина) как военной и мирной ипостаси “соответствует соотношению гражданского коллектива, сошедшегося на народное собрание, и граждан, объединенных в войско”[642]. Двойной состав коллегии, отправляя культы Марса Градива (палатинские) и Марса Квирина (коллинские или квиринальские), воплощал единство и противоположность военной и мирной организаций архаического Рима.
Правомерна гипотеза, что непосредственными носителями анцилий были салии палатинские, т.е. посвященные Марсу Градиву. Напомню, именно в палатинскую курию входил перед началом похода полководец, чтобы потрясти щитами и священным копьем Марса. Не случайно по некоторым данным в обряде армилюструм, т.е. превращении воинов в мирных граждан, участвовали только коллинские (мирные) салии[643].Однако еще одним объектом почитания салиев, и наиболее туманным, был Янус. Упоминание о нем сохранилось в древнейшей, по мнению Э. Перуцци[644], песне салиев, где он именуется “богом богов”, “добрым создателем” (Macr.Sat. I. 9. 14—18). Янус считался создателем мира и первым царем латинян, живших на Яникуле (Ibid. I. 7. 18-33; Serv. Ad Aen. VIII. 319; 322). Однако он имел и отношение к военной деятельности. Открытые ворота храма Януса во время войны, по мнению Штаерман, могли направлять творческую потенцию Януса в помощь войску, освобождать силы, дающие победу, и уже не нужны были во время мира[645]. Очень рано Янус был объединен с культом Квирина (Янус Квирин). Ему воздвиг храм на Квиринале еще Нума (см. выше). Ливий упоминает Януса Квирина в формуле объявления войны, которую произносил глава жреческой коллегии фециалов - pater patratus[646]. Наконец, Сервий сообщает о культе Геркулеса, происходящем из Тибура, где также была коллегия салиев, возможно в какой-то период слившемся с культом Марса[647].
Таким образом, перед нами чрезвычайно многофункциональная коллегия, связанная с отправлением множества культов древнейших богов, главным образом родоплеменных[648]. Эти культы возникли и были восприняты салиями в период, когда еще не сложился и не оформился римский пантеон. Поэтому наряду с гимнами Минерве, Юпитеру, Марсу, салии включают в сферу своей компетенции ларов, пенатов, целый ряд хтониче- ских божеств, впоследствии заглохших и ставших архаическими и непонятными даже самим античным авторам.
Эта связь салиев с культами различных божеств, в том числе отправлявшихся другими жреческими коллегиями, чрезвычайно любопытна и показательна. Помимо культов Януса и ларов, они участвуют в священнодействиях арвальских братьев, но оставаясь как бы в тени. Они имеют отношение к культам авгуров, ибо согласно Цицерону, именно в курии салиев хранился первый авгуральный жезл Ромула. По преданию он остался нетронут пламенем, когда в курии случился пожар {Cic. Div. I. 17). Они косвенно причастны к сакральным функциям царя (затем царя священнодействий), ведь щиты анцилии хранились в Регии - доме и святилище царя на Палатине. Уже говорилось об их касательстве к Агоналиям в честь Януса. Иными словами, эта одна из древнейших коллегий оказывается причастна ко всей publica sacra архаического Рима, пронизывая своим присутствием всю религиозную жизнь и право не только Ранней Республики, но и Империи.