ИСТОЧНИКИ И ПАМЯТНИКИ ПРАВА

Источники

Под источниками права в формально-юридическом смысле по­нимаются способы правообразования, то, как, по каким каналам об­разуется право, отдельные его нормы. Это обычаи, деятельность жрецов, позже юристов, магистратов, прежде всего преторов, а так­же закон, постановления сената, императорские конституции.

В ранний период истории римского права преимущественное зна­чение среди его источников имели обычаи (mores). Они содержали стихийно складывавшиеся правила поведения, не были закреплены в письменном виде, но соблюдались как воля народа.

«Какая разница, — писал римский юрист, - выражает ли народ свою волю голосованием или путем дел и действий» (D. I. III. 32).

Обычаи отражали сравнительно низкий уровень развития обще­ства и его правосознания. В них ярко проявлялась этническая само­бытность народа. Обычаи несли на себе печать религиозности, имели зачастую сакральный характер, чем во многом обеспечивалась обяза­тельность их соблюдения. В силу близости к условиям быта, нормам нравственности, предписаниям религии обычаи были понятны и до­статочны для регулирования сравнительно простых отношений. Со временем обычаи начинают признаваться формирующимися госу­дарственными органами и обеспечиваются государственными санк­циями, становятся обычным правом. Будучи началом права, обычаи, £* однако, сохраняют значение источника права и в последующее время. К

Как торговые обыкновения также и в международной торговле они восполняли пробелы, дополняли цивильное и преторское право, ста­ли частью ius gentium. Тогда, чтобы получить признание в суде, обы­чай должен был выражать разумную потребность, единообразно и продолжительно отражать практику отношений и не противоречить закону. Кроме того, лицо, ссылающееся в обоснование своих притяза­ний на обычай, должно было и доказать его наличие.

Значение обычая как источника права было предельно полно оп­ределено римским юристом Юлианом:

«Установившийся издревне обычай заслуженно соблюдается как закон, и это есть право, о котором говорится, что оно установлено нравами... Заслуженно соблюдается и то, что народ без всякой за­писи выражает свою волю на самом деле и фактами. Поэтому со­вершенно правильно, что законы отменяются не только по реше­нию законодателя, но также и в силу молчаливого согласия всех, путем неприменения» (D. I. 3. 32.1).

Обычаи и обычное право были подчас неопределенны, противоре­чивы, и потому стали вытесняться другими источниками права. В пе­риод империи демократический характер обычаев и неписаного пра­ва входит в противоречие с централизаторскими устремлениями власти. Акцент стали делать на том, что авторитет обычая «... не сле­дует доводить до такого значения, чтобы он преодолевал разум или за­кон» (С. 8. 52. 2). С изданием Свода законов Юстиниана применение старых источников права запрещалось.

В раннем Риме заметное место среди источников права занимала деятельность жрецов. Они зачастую формулировали нормы права, были их хранителями, давали им толкование, следили за их соблю­дением. В правотворчестве и применении права выделялась колле­гия понтификов. Они считались советниками по вопросам религии (как граждан, так и магистратов), выполняли и некоторые религиоз­ные функции. Понтифики были первыми юристами Рима. («Знание прав и умение толковать, и иски были в их руках».) Следует отметить религиозный и аристократический характер этой коллегии, с чем во многом связаны последующее формирование кадров юристов из лиц знатных родов и то особое уважение, которым пользовались сами юристы и юридическая профессия. Сведения юридического характе­ра жрецы хранили в строгой тайне.

положение в сфере права. Будто бы некто Гней Флавий похитил кни­гу исков цивильного права и передал ее народу.

Этот дар был до того приятен народу, что он (Флавий) был признан трибуном и сенатором, и курульным эдилом...». Тиберий Корунка- рий первым сделал публичным обсуждение споров и казусов (D. 1.2.2.35).

Законы

Замечательным памятником древнейшего римского права были Законы XII таблиц (V в. до н.э.). Ими как бы открывалось становле­ние всей целостности римского права. В Законах во многом заверша­лось формирование раннеримского права, определились его харак­терные черты. Из Законов XII таблиц «начало вытекать цивильное право». Отражая начальный этап развития, Законы XII таблиц име­ли принципиальную общность и немало сходных черт с ранними пра­вовыми памятниками других народов - Кодексом Хаммурапи, Сали­ческой правдой, Русской правдой и т.д.

Законы XII таблиц, как полагают, в основной своей части были за­писью обычаев и обычного права. Своеобразие наименования Законов обусловлено их записью на двенадцати досках, которые были выстав­лены на центральной площади Рима, «чтобы законы были более дос­тупны для воспитания» и никто не мог бы отговариваться незнанием законов. Более непосредственно Законы были вызваны к жизни борь­бой патрициев и плебеев. Записью норм обычного права плебеи стре­мились сделать право более определенным и таким образом ограни­чить произвол патрицианских судей. До нас текст Законов дошел лишь в отрывках, цитируемых позднейшими латинскими авторами.

В Законах XII таблиц нашли отражение нормы гражданского, се­мейного, уголовного права, судебного процесса, а также правила о погребении. Законы весьма скупо говорят об обязательствах из дого­воров, о правовом положении рабов. В то время рабовладение в Риме не получило широкого распространения. Законы закрепляли кол­лективные формы землевладения.

Пережитком простых норм нравственности можно считать сохра­нившийся принцип талиона, запрещение брать высокие проценты по займам. Если вора по Законам XII таблиц присуждали «к уплате двой-

ной стоимости (украденной вещи)», то «ростовщика - к взысканию в четырехкратном размере полученных процентов» (Табл. VIII. 186).

Законы XII таблиц почитались в Риме священным правом. Рели­гия не только освящала право, но и подкрепляла его своими санкци­ями. Знание Законов было обязательным для юношей, вступающих в ряды граждан. Считалось, что новые законы не могут отменять нор­мы Законов XII таблиц.

Законами (lex) в узком смысле слова считались «имеющие предпи­сывающий характер общие постановления», предложенные магистра­том и одобренные народным собранием. Закон мог быть принят только целиком, частичные изменения, если они не вносились самим магист­ратом, не допускались. Как правило, закон получал наименование по имени магистрата, предложившего данный закон (например, закон Петелия, закон Аквилия). Римский закон содержал три части: praes с г i р t і о, где указывались имя инициатора закона и народное собра­ние, его принявшее; rogatio- нормативное предписание; sanctio (санкция) - правовые последствия нарушения закона. Диспозиция и санкция выделяются и в структуре современной правовой нормы. Роль закона как источника, прежде всего, публичного права утверждается в республиканский период истории Рима. Однако и тогда первенствующее значение в регулировании гражданско-правовых отношений принад­лежало деятельности преторов и юристов. С установлением империи законодательная деятельность народных собраний прекращается; за­конами стали называть императорские конституции.

Постановления сената (senatus consultum) - в ранней Империи, когда власть не решалась открыто порвать с республиканскими тра­дициями и прикрывалась ее формами, за сенатом было признано пра­во издания актов, приравниваемых к закону. Однако такое было чисто внешним, так как император узурпировал инициативу издания поста­новлений сената, а последний беспрекословно исполнял его волю.

Деятельность магистратов восполняла недостатки цивильного права, которое, будучи приспособленным к сравнительно простым отношениям раннего Рима, не содержало в себе средств, необходи­мых для регулирования более сложных отношений развитого состо­яния общества. Настоятельная потребность в создании нового права, особенно для гражданско-правовых отношений, стала удовлетво­ряться магистратами - прежде всего преторами, а также курульны­ми эдилами, правителями провинций. Возникает новая система рим­ского права, которая стала называться ius honorarium (от слова honores, почетные должности) или, что более распространено, пре- торским правом (ius praetorium).

В обязанности претора как высшего магистрата входило «поддер­жание мира и порядка». Администрация в Риме не была строго отде­лена от суда, и претор осуществлял также надзор за правопримене-

ниєм. Это давало ему возможность участвовать в отправлении пра­восудия, а косвенно и в создании нового права. Но старое, ius civile, считалось священным, неприкосновенным, а право издания законов принадлежало народу. У претора не было полномочий отменять или изменять законы. Однако силой своей власти он мог защищать то, что считал разумным и справедливым.

Формирование нового права шло по двум направлениям деятель­ности претора. Так, участвуя в судебном процессе и выслушивая за­явления сторон, претор составлял формулу иска - правило, руковод­ствуясь которым назначаемый им судья должен был решить дело. Такие правила стали применяться при разрешении аналогичных дел, приобретая устойчивый характер, присущий праву. Сначала претор лишь подкреплял цивильное право силой своей власти, помогал его применению (iuris civilis adiuvandi gratia); затем стал восполнять про­белы права, защищая и те отношения, которые не были в нем урегу­лированы (iuris civilis supplendi gratia); наконец, он стал защищать и такие притязания истца, которые расходились с нормой цивильного права, исправляя или даже отменяя ее (iuris civilis corrigendi gratia).

Другое ответвление правотворческой деятельности претора со­стояло в том, что, вступая в должность, в своих эдиктах - публич­ных объявлениях (на один год) он формулировал правила, нормы, ко­торыми станет руководствоваться в своей деятельности - каким искам давать защиту, какие сделки обеспечивать своей защитой, здесь же содержались и запрещения (интердикт ы). Со временем оправдавшие себя в жизни нормы, переходя из эдикта в эдикт, стати составлять переходящую, стабильную часть преторского эдикта, приобретая значение права.

С созданием магистратуры претора Перегринов, регулировавшего правовые отношения между жителями провинции, иностранцами, между ними и римскими гражданами, в том же порядке происходило становление права народов (jus gentium). В эдиктах преторов скопил­ся огромный опыт регулирования гражданско-правовых отношений, что во многом и определило уровень римского классического права.

Поясняя то, как складывалось новое право, можно привести при­мер заключения сделки под влиянием угрозы или обмана. В этом слу­чае при соблюдении сторонами требуемой законом формы (в силу формализма права) сделка по квиритскому праву признавалась дей­ствительной. Но претор, если усматривал наличие обмана или угрозы при заключении сделки, игнорировал факты соблюдения формы, при­знавал сделку ничтожной, предоставляя, например, обманутому иск для защиты его интереса. Дополняя и изменяя старое право, претор­ское право, однако, не порывало с ним, зачастую развивая, совершен-

ствуя его нормы, наполняя их новым содержанием. Вот почему пре- торское право называли «живым голосом цивильного права» (D. 1.1.8).

С переходом к империи самостоятельная правотворческая дея­тельность преторов ограничивается. Но к тому времени потребность в создании правовых средств регулирования отношений развитого римского общества в основном была уже удовлетворена сложивши­мися типами исков. Во II в. н.э. по распоряжению императора Адриа­на юристом Сальвием Юлианом был составлен «постоянный эдикт», одобренный сенатом, он стал называться «вечным эдиктом» (edictum perpetuum). Дополнения к нему отныне мог делать только император, развитие преторского права прекращается. Эдикт Юлиана, однако, еще в течение длительного времени считался действующим правом.

Деятельность юристов - трудом и опытом юристов активно фор­мировалось римское право. Первыми юристами были жрецы. Но со времени утери ими монополии на знание, толкование и применение права укрепляются позиции светской юриспруденции (jurisprudentia “ сведущий в праве). Первыми ее представителями были Марк Мани- лий, Юний Брут, Публий Муций Сцевола, о которых говорили как об основателях цивильного права; Квинт Муций Сцевола - составитель первого подробного изложения цивильного права; Сервий Сульпиций Руф - автор первого комментария преторского эдикта.

Римские юристы, как правило, происходившие из знатных и зажи­точных семей, были людьми глубоко и разносторонне образованными, убежденными в высоком назначении права и юриспруденции. Они с полной отдачей сил служили своему делу. Предвосхищая позднейшие теории правового государства и конституционной формы правления, римские юристы полагали, что право является одной из основ жизни народа. Юридическая деятельность в Риме считалась аристократиче­ским, уважаемым занятием. За свои консультации, ответы юристы по­лучали не оплату труда, но почетное вознаграждение - гонорар.

Юристы, прежде всего, осуществляли толкование права. Первона­чально, следуя строгому формализму цивильного права, они «держа­лись за слова», комментируя текст закона или сделки, исходили из их буквального содержания, пользуясь ограниченными средствами сло­весно-грамматического анализа. Позже такая ограниченность ими преодолевается. Они стремятся установить действительную волю сторон в договоре, восполняя пробелы в тексте закона, они дополняли его новым содержанием. (Все же «когда слова не возбуждают никаких разногласий, не следует допускать вопроса о воле» - D. 32. 25.1).

Более конкретно их роль в правотворчестве и правоприменении стала выражаться в cavere ~ составлении и редактировании право­вых актов (договоров, завещаний); в agere - руководстве процессу­альными действиями сторон; в respondere - ответах на правовые во­просы как частных лиц, так и магистратов. Авторитет, которым

пользовались юристы, придавал их заключениям особый вес. Прак­тическая работа римских юристов наиболее эффективно служила преобразованию права. Консультируя, например, магистратов, пре­торов, юристы наделяли их решения качеством профессиональности.

С переходом к монархии, принципату правотворческая деятель­ность выдающихся римских юристов приобретает официальное под­тверждение.

«Впервые божественный Август для возвышения авторитета права установил, чтобы они давали ответы на основании его (Августа) власти...» (D. I. 2.2.49).

Содержавшиеся в консультациях юристов решения правовых во­просов приобрели обязательное значение (jus respondendi) не только для тех конкретных дел, по которым они были даны, но распространя­ли свою силу и на разрешение аналогичных ситуаций. То, что ранее должно было служить применению права, превращается в самостоя­тельную форму правообразования. Мнению юристов придавалась как бы сила закона.

Всем этим роль юристов в становлении классического римского права не ограничивалась. Существенными частями их деятельности были обучение праву, а также компиляторская работа с комментари­ями и теоретической разработкой правовых вопросов.

Обучение праву состояло сначала в допущении желающих к слу­шанию консультаций и обсуждению казусов (instruere), позже ~ включало в себя и систематическое слушание лекций (instituere). Не только в Риме, но и в провинциях создаются юридические учеб­ные заведения, приобрели известность Александрийская, Бейрут­ская школы. Появляется обширная литература, служившая целям обучения, - «Вопросы», «Ответы», «Правила», «Споры». То же на­значение имели институции (institutiones) “ учебники права с кратким, элементарным его изложением. В институциях оформляет­ся институционная структура римского права (лица, вещи, обяза­тельства). Особой популярностью из-за простоты и четкости изло­жения материала пользовались Институции Гая.

Появляются объемные труды, посвященные более глубокому и полному освещению права - книги по цивильному праву, коммента­рии преторского эдикта, сборники консультаций и казусов, обшир­ные собрания высказываний римских юристов по вопросам права (digesta). Научно-литературная деятельность юристов в особенности способствовала разработке теоретических вопросов римского права, повышению его научного уровня. Но она приобрела и большое прак­тическое значение “ вся масса источников стала применяться в су­дах в том виде, в каком была зафиксирована в юридической литера­туре. Причем судьи имели возможность выбирать решения, которые

более подходили для разрешения того или иного конкретного спора.

Складывается нечто подобное прецедентному праву в Англии.

В научно-литературной деятельности римские юристы опирались на практическую деятельность по разрешению жизненных конфликтов - в этом, прежде всего, их сила. Но в их трудах нашли широкое отражение и теоретические воззрения на природу права, в частности учение о естест­венном праве, выработаны такие руководящие его принципы права, как справедливость, гуманизм, добрая совесть. Естественно поставить во­прос, в каком же отношении находились указанные принципы и дейст­вующее, позитивное право Рима. Римские юристы не отождествляли, но и не отрывали одно от другого. По их воззрениям, естественное право и справедливость как бы растворены в действующем, позитивном праве.

Расхождение, противоречивость справедливого и сущего подмеча­лись и римскими юристами: «претор высказывает право (выносит решение), даже если он решает несправедливо». Но «справедливое», однако, «относит­ся не к тому, что претор сделал, но к тому, что ему надлежало сделать» (D. 1.1.11). В договорах частных лиц справедливость более определенна:

«Соглашение, которое противоречит доброй совести и добрым нравам, не имеет силы»; «Договора, содержащие постыдное осно­вание, не подлежат исполнению» (D. 2. 14. 27).

Не забывая о древних обычаях и традициях, отдавая должное об­щим принципам, римские юристы прочно стояли на почве реальных требований времени, что во многом и окрашивало римское право.

В деятельности римских юристов выделяется практическое на­правление по разрешению конкретных споров. Их консультации, «ответы», тексты сочинений - это в первую очередь изложение кон­кретных решений. Сила римских классических юристов состояла в решении юридических казусов, порождаемых условиями экономи­ческого оборота, что во многом и определило практический характер римской юриспруденции. Римские юристы избегали делать широкие обобщающие выводы, они любили говорить:

«всякое определение в цивильном праве чревато опасностью, ибо мало случаев, когда оно не может быть опрокинуто» (D. 50.17.202).

Если же они и формулировали общие положения, то по большей части в связи с рассмотрением конкретных случаев. Весьма типичен для правового мышления римских юристов афоризм, содержавший­ся в сочинениях Павла:

«Не следует из общего отвлеченного правила черпать, создавать кон­кретное право; наоборот, нужно, основываясь на существующем жи­вом праве, строить общую форму» (D. 50.17.1).

Замечательная черта римского классического права - наличие в нем кратких, точных юридических формул, содержащих в себе пре-

дельно четкое решение различного рода коллизий в сфере товарно-де- нежных отношений.

Выдающиеся представители классической римской юриспруден­ции -Лабеон и Капитонов. н.э.), с деятельностью которых свя­зано образование двух школ римских юристов: прокулъянской, на­званной так по имени П р о к у л а , ученика и наиболее выдающегося последователя Лабеона, и сабиньянской, по имени Сабина, учени­ка и последователя Капитона. Сохранившиеся исторические источни­ки не дают возможности составить полную картину разделявших эти школы различий. Все же можно предположить, что они связаны с борьбой прогрессивных и консервативных начал в юриспруденции.

«Атей Капитон стоял на том, что ему было передано (его предшест­венниками), Лабеон же трудился, доверяя разуму и учености... боль­шей частью устанавливал новые положения» (D. 1. 2.47).

Их труды длительное время оказывали влияние на римскую юрис­пруденцию.

Из классических римских юристов следует назвать С а ль в и я Юлиана, составившего «постоянный», или «вечный», преторский эдикт (edictum perpetuum); Помпония, в сочинениях которого мы находим очерк развития римской юриспруденции с древних времен; Гая, вошедшего в исто­рию своим учебником права - Институциями. При составлении Свода ци­вильного права (VI в.) Институции Гая, правда, в переработанном виде, были положены в основу Институций Юстиниана.

Уже во II в. проявляются черты упадка римской классической юриспруденции. В частности, угасает самостоятельность юристов в правотворческой деятельности, которая переходит к императору.

Примечательно, однако, что именно на конец II - начало III вв. приходится деятельность наиболее выдающихся римских юристов, в первую очередь Папиниана. «Острейший среди римских казуи­стов, блестящий по сжатости стилист, ставший для позднейших по­колений «первым из всех». Папиниан оставил после себя такие круп­ные произведения, как «Исследования», «Ответы». В них в полной мере проявились отличительные черты его творчества - тонкий ана­лиз, сжатость и отточенность формулировок.

Вершину римской юриспруденции венчают также имена Ульпиана и П а в л а. В своей деятельности они, однако, уже сближаются с по­следующими поколениями римских юристов, которые главную свою задачу видели в собирании и обработке материалов предшественни­ков. Классические римские юристы жили и работали в условиях бур­ного развития экономической жизни и расцвета античной культуры, их творчество было тесно связано с практическими потребностями своего времени. Юристы Ц—III вв. столь выделяются в римской юриспруденции также и потому, что ввели в свои сочинения дости- ІП

жения всего предшествующего развития юридической мысли («Они стояли на плечах гигантов»).

Роль юристов в становлении римского классического права нель­зя отрывать от других его источников. Во многом трудом и усилиями юристов направлялась правотворческая работа преторов, народных собраний, сената. Практическая, учебная, научно-литературная деятельность юристов обеспечила авторитет права, создавала атмо­сферу уважительного к нему отношения, его действенность.

Светлая память римским юристам, утверждавшим в праве и обще­ственных отношениях начала справедливости, создававших условия для развития всего римского общественного организма и его культуры.

Следует ли, однако, множественность, децентрализацию источни­ков римского права считать проявлением неразвитого или классичес­кого состояния? Очевидно, все же разнообразие источников права не мешало его высокой мобильности и общему итогу - достижению клас­сической формы.

В период Империи происходят существенные изменения в круге источников права. Из их числа исключаются постановления народ­ных собраний. Сенатусконсульты становятся всего лишь формой, в которую облекались распоряжения императора. Теряют значение самостоятельных источников права эдикты магистратов. Решение правовых вопросов сводится к механической отсылке к сочинениям классических римских юристов. Законом 426 г. о цитировании (Lex Valentinianea allegatoria) наделялись обязательной силой высказы­вания по вопросам права пяти юристов: Папиниана, Павла, Ульпиа- на, Гая и Модестина. Пои несовпадении их мнений вопрос решался по большинству голосов, при равенстве - решающим признавалось мнение Папиниана, «который побеждает одного, но уступает двоим».

Императорские постановления - конституции (constitutiones). С переходом Рима к империи конституции начинают играть все боль­шую, а затем и решающую роль как источники права. За постановле­ниями императоров признается высшая правовая сила. Среди импе­раторских постановлений выделялись эдикты и мандаты. Эдикты приравнивались к закону, в них могли содержаться нормы, касающи­еся частного или публичного права. Мандаты представляли собой инструкции должностным лицам и, как правило, касались юрисдик­ции правителей провинций и преторов. Другие акты императора счи­тались имеющими индивидуальное значение. Так, рескрипт содер­жал в себе ответ на запрос частного или должностного лица. Декрет был судебным решением по конкретному делу. Но решения, содер­жавшиеся в рескрипте или декрете, по аналогии распространяли свое действие на сходные случаи, приобретая характер права. В Средне­вековье техника составления императорских конституций широко использовалась в законодательстве феодальных государей.

Римские юристы, осуществлявшие разработку императорских конституций, проводят большую работу по систематизации права и приспособлению его к новым условиям. Важная роль римских юристов в развитии права, таким образом, сохраняется, однако изменяется ха­рактер их деятельности. В этой связи следует особо остановиться на таком замечательном и исключительном в своем роде памятнике пра­ва, каким стал Свод законов императора Юстиниана, получивший в ХИ в. название «Свод цивильного права» (Corpus juris civilis).

Первые, частичные систематизации римского права - создание стабильного Юлианова эдикта и собрания императорских конститу­ций в кодексах Грегориана и Гермогениана. Заметным памятником систематизации конституций императоров стал Кодекс Феодосия (438 г.), вобравший в себя сделанное ранее.

Одна из основных причин создания Свода законов - стремление власти с помощью правовых средств укрепить существующий поря­док. Вместе с тем в нем хорошо заметно понимание законодателем не­обходимости привести римское право в соответствие с изменившими­ся социально-экономическими и политическими условиями. Создание Свода законов диктовалось и юридическими причинами - необходи­мостью собрать воедино все юридические тексты, систематизировать и классифицировать содержащийся в них материал, устранить от­жившие свой век правовые нормы, внести ясность в большое число противоречивых юридических предписаний и придать им единооб­разную форму, наконец, добиться четкости, стабилизировать приме­нение права и таким образом получить более эффективное средство регулирования общественных отношений.

Замысел создания Свода законов принадлежал императору Юс­тиниану. Но основная тяжесть по организации работы над системати­зацией права была им возложена на юриста Трибониана, типич­ного чиновника того времени, льстивого царедворца, «продававшего за деньги и приговор, и закон». Вместе с тем нельзя отрицать его ог­ромной энергии, трудоспособности, эрудиции. Трибониан пользовал­ся неограниченным доверием императора и характеризовался им как человек, «украшенный красноречием и юридической мудростью».

Намечая создание Свода законов, Юстиниан отдавал себе отчет в грандиозности масштабов работы. Он писал, что в таком деле, «как в глубоком море», могут потонуть самые ученые и искусные люди. Только на составление Дигест первоначально отводилось 10 лет. Од­нако Трибониан с небольшим числом своих помощников и штатом технических работников благодаря хорошей организации работы су­мел выполнить этот труд в короткий срок - с 528 по 534 год.

Свод законов включал в себя три главные части: Институции, Ди- гесты, Кодекс.

Первую часть Свода составили Институции. В их основу был по- £*- ложен учебник Гая с содержавшимся в нем делением права на лица,

вещи, обязательства. В Институциях нашло отражение общее уче­ние о праве, представлены принципы правоприменения, определя­лись, в частности, понятия права, юриспруденции, а вместе с тем из­лагалась и основная часть нормативного материала. Ввиду лаконичности, простоты изложения правовых норм Институции по­лучили широкую известность. Им был придан официальный харак­тер, и суды пользовались ими как законом.

Центральную и наиболее объемную часть Свода законов состави­ли извлечения, фрагменты из сочинений виднейших римских юрис­тов - это Дигесты (Digesta ~ собранное), равнозначное греческое их наименование Пандекты (Pandectae ^- все вмещающее). Всего при составлении Дигест были использованы выдержки из более чем по­лутора тысяч работ римских юристов I в. до н.э. Причем в приводи­мых выдержках содержались многочисленные извлечения из трудов более ранних авторов, ссылки на древние законы, решения преторов. Преимущественное внимание (более 70% текста Дигест) уделялось произведениям упоминавшихся пяти наиболее выдающихся класси­ческих юристов. Всем цитируемым в Дигестах фрагментам была придана сила действующего закона. Дигесты называют «монумен­тальным памятником классической римской юриспруденции». По словам составителей, «в Дигестах, как в цитадели, заключено все ан­тичное право». Не следует, однако, забывать, что Дигесты ~ отчасти и оригинальный памятник права VI в.

В тексты римских юристов зачастую вносились поправки (интерпо­ляции), которые изменяли, упрощали их содержание. Огромная компи- ляторская работа, осуществленная в Дигестах, не лишена недостатков. Случалось, например, что один и тот же фрагмент цитировался по раз­ным поводам и с разными толкованиями. Наоборот, противоречащие друг другу высказывания разных авторов соединялись в решении од­ного вопроса. Сокращения, исправления, дополнения искажали текст древних авторов. Эти и подобные недостатки Дигест не отрицают, одна­ко, их огромного значения как источника наших знаний о римском праве. Дигесты сохранили для последующих поколений классическое римское право и до наших дней являются основной (хотя и не единственной) со­кровищницей, откуда мы черпаем сведения о римской юриспруденции. Вместе с тем выявление интерполяций имеет принципиальное значе­ние для установления точного содержания норм римского права применительно к тому или иному этапу его развития.

Если в Дигестах наиболее широко отражено классическое рим­ское право, то Кодекс, представлявший собой собрание император­ских конституций, отразил изменения, произошедшие в поздней Им­перии. Типично в этом отношении большое внимание, уделявшееся в Кодексе решению церковных вопросов (разделы о высшей Троице, о церквах, о еретиках, манихеях и самаритянах, о неповторимости

Крещения и т.д.). Кодекс содержал суровые постановления, направ­ленные против еретиков.

В Кодексе в систематизированном виде излагались сохранившие практическое значение конституции императоров начиная с Адриа­на (117 г.) и кончая временем самого Юстиниана. Конституции дава­лись в сокращенном виде - излагалось лишь основное содержание юридических правил, преамбулы опущены. Первоначальный текст Кодекса подвергся серьезной переработке, из него дополнительно были устранены противоречия, повторения, устаревшие институты. Дополненный «Пятьюдесятью решениями» Юстиниана окончатель­ный вариант Кодекса относится к 534 г.

Уже после издания Кодекс был дополнен Новеллами - конститу­циями Юстиниана, изданными за период с 535 по 565 гг. В Новеллах Юстиниан как бы больше не оглядывается назад, в древность Рима. Новеллы более, чем весь Кодекс, устремлены уже в Средневековье^[XIII].

В связи с окончанием работ Юстиниан издал специальную консти­туцию на латинском и греческом языках, в которой подробно излага­лась история составления Дигесты. Юстиниан полагал, что всякие ком­ментарии лишь затемнят истинный их смысл. Такое право сохранялось лишь за императором. Нарушение запрета рассматривалось как под­лог и предполагало соответствующее наказание. Запрещение коммен­тировать Дигесты вело к отождествлению права с законом, преследо­вало цель пресечь попытки обойти закон под видом его толкования.

В более поздний период существования Византии в связи с общим хо­зяйственным и политическим упадком, а также укоренением феодаль­ных отношений появляются источники искаженного римского права - Эклога, Земледельческий закон, Василики (Базилики), Прохирон. Определяющая их черта - отражение развивающихся феодальных отношений. Римское право в них упрощается, приспосабливаясь для регулирования новых отношений, пронизывается религиозными представлениями и требованиями, осуществляется его варваризация Высказывается предположение, что и Земледельческий закон наряду с византийским правом включал в себя нормы славянского обычного права.