ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В настоящем диссертационном исследовании была предпринята попытка проследить отношение международного сообщества к экстремизму как к одной из серьезных угроз международному миру и безопасности, а также через призму науки международного права, которая пытается адекватно квалифицировать данное противоправное деяние.
Приступая к анализу темы исследования, соискатель исходила из того, что объект исследования обладает множественной спецификой, что предполагало изучение не только этой специфики, но и общих аспектов, которые изучены или продолжают исследоваться в контексте международно-правовых проблем борьбы с экстремизмом и терроризмом.
Начиная с середины 90-х гг. прошлого века противодействие экстремизму значится в повестке дня ООН в качестве одного из основных пунктов. В течение последних двух десятилетий обозначились отличительные этапы подхода ООН к этой проблематике. Одним из очевидных признаков этого является выделение экстремизма из проблемы борьбы с терроризмом в качестве самостоятельного пункта повестки дня. Другим таким признаком является выделение из проблемы борьбы с экстремизмом его отдельного вида - насильственного экстремизма. Одной из главных отличительных черт последнего является поддержка и оправдание экстремистами мотивированного насилия для достижения своих радикальных идеологических, религиозных или политических целей.
Практическим шагом в этом направлении стал «План действий по предот-
473
вращению насильственного экстремизма» Генерального секретаря ООН, в котором перечислены факторы и условия, способствующие насильственному экстремизму.
План действий опирается на так называемое правило трех «п» - «профилактику», «предотвращение» и «противодействие».
Однако разработки концептуальных основ борьбы с экстремизмом на международно-правовом уровне автоматически не решают тех проблем, которые имеются в борьбе с международным терроризмом, экстремизмом и другими угрозами международной безопасности.
Речь идет о том, что на практике не всегда соблюдаются положения уже существующих международно-правовых актов. Иными словами, даже наличие международно-правовых актов в области борьбы с экстремизмом не защищают эту сферу борьбы от геополитического влияния, что чревато превращением этой сферы в площадку политической спекуляции и применением двойных стандартов.Сказанное заставило соискателя в процессе исследования учитывать политические и геополитические аспекты данной проблематики.
Процесс исследования усложнился выделением в международной повестке дня нового вида экстремизма - насильственного, инициатором чего выступали США. Что именно скрывается за продвижением внешнеполитических инициатив в борьбе с «насильственным экстремизмом»? Является ли активность антиэкстремистской тематики в международных отношениях на самом деле отражением объективного нарастания угроз экстремизма и, следовательно, результатом искренней обеспокоенности, или это политическая игра и очередная попытка навязывания своих геополитических интересов в погоне за мировым лидерством? Тщательный и комплексный анализ их инициатив усиливает такое подозрение, однако при этом трудно обозначить цели этих инициатив из-за разнообразия их проявления в виде обращений извне так называемых «цветных революций» и т.п. Очевидно, что эти «цветные революции» являются проектами по свержению легитимной власти в ряде государств. История засвидетельствовала более десятка таких случаев, например, в Грузии (2003 г.), Ираке (2003-2005 гг.), Украине (2004 и 2013 гг.), Киргизии (2005 г.), Ливане (2005 г.), Мьянме (2007 г.), Иране (2009-2011 гг.), Тунисе (2010 г.), Египте (2011 г.), Ливии (2011 г.), Сирии (2011 г.) и т.д. Все эти события связаны с намерениями изменить политический курс государств и привести к власти угодные им режимы. В этих условиях борьба с насильственным экстремизмом может быть использована в качестве предлога для вмешательства во внутренние дела государств и стать одним из легитимных инструментов по свершению «цветных революций».
Именно поэтому при разработке документов международно-правового уровня, направленных на борьбу с экстремизмом, должны учитываться основные принципы международного права и запрет на вмешательство во внутренние дела суверенных государств.Именно этим объясняется нормотворческая активность в рамках ШОС - принятие в 2017 г. Конвенции Шанхайской организации сотрудничества по противодействию экстремизму[465]. Эта Конвенция является не только шагом в деле совершенствования международно-правовой базы в области борьбы с этим явлением, но и сигналом к действию для ООН по противодействию экстремизму.
В борьбе с экстремизмом ключевым аспектом представляется минимизация нарушений, связанных с правами человека, прежде всего, права на свободу слова. Квалификация преступного деяния «экстремизм» должна предусматривать четкие критерии и тем самым защищать человека от произвольного применения ограничений. Практика Европейского суда по правам человека показывает негативную статистику относительно нарушений ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В связи с этим Пленум Верховного Суда РФ вынужден был внести изменения в свое прежнее Постановление от 28.06.2011 № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», которые непосредственно касаются выражения мнения в социальных сетях и глобальной сети Интернет.
В процессе выработки на международно-правовом уровне общепринятого определения экстремизма одним из препятствующих факторов является разли- чие в идеологических подходах государств - в отношении каких явлений борьба будет правомерной, а в отношении каких - неправомерной. Именно в этом аспекте мы сталкиваемся с двойственным подходом к этой проблеме. При этом только международное право позволяет достаточно эффективно регулировать действия государства, которые прямо или косвенно могут стать причиной всплеска насилия путем применения превентивных или иных международноправовых мер в отношении этого государства.
В данном случае международное сообщество в целом должно выступать своеобразным арбитром в отношении государства, нарушающего основные принципы международного права.Анализ международно-правовых механизмов противодействия экстремизму показывает, что на сегодняшний день в рамках ООН задействовано несколько десятков подразделений, которые вносят свой вклад в борьбу с этим преступным явлением. С одной стороны, это высокий показатель заинтересованности в разработке универсальных правовых норм в области противодействия экстремизму, а также показатель необходимости использования комплексного подхода, что должно повысить уровень эффективности этой деятельности. С другой стороны, рост числа структур, занимающихся этой проблемой, может создать путаницу и привести к двойственному отношению в понимании экстремизма.
Стоит отметить, что на международное нормотворчество в области противодействия экстремизму существенное влияние оказывает национальное законодательство государств, в частности, США. В связи с этим в международных актах нормативного и ненормативного характера из общего понимания экстремизма стал выделяться насильственный экстремизм (violent extremism). Данные обстоятельства свидетельствуют о процессе взаимодействия международного и внутригосударственного права в противодействии экстремизму.
Анализ национальных средств борьбы с экстремизмом США и РФ показал, что эти государства заинтересованы в его искоренении и придерживаются схожих подходов в определении степени угрозы экстремизма. В своих стратегиях государства стараются использовать не только контртеррористические меры, но и комплексно и всесторонне подходить к проблеме экстремизма и терроризма. Вместе с тем этот подход не наблюдается в Сирии со стороны США.
В данном контексте важным представляется создание партнерских отношений в сфере противодействия экстремизму, что позволит обмениваться передовым опытом и обеспечит унифицированное понимание экстремизма как явления, которому должно противостоять все международное сообщество.
400
17.02.2018).
419
420
421