Введение

Актуальность темы диссертационного исследования

В современной науке международного права господствует представление о том, что нормы международного гуманитарного права, понимаемого как совокупность норм, предназначенных для защиты жертв и ограничения средств и методов ведения войны, и нормы международного права прав человека применимы в вооруженных конфликтах и комплементарны, то есть дополняют друг друга^[1].

международное право прав человека или обе отрасли одновременно, каким образом нормы этих отраслей должны применяться совместно и, наконец, как разрешать возникающие коллизии, до сих пор остаются открытыми. Это приводит к многочисленным проблемам, с которыми сталкиваются в первую очередь непосредственно участники вооруженных конфликтов и гражданские лица, а также национальные правоохранительные органы. Кроме того, жертвы вооруженных конфликтов стали массово обращаться в универсальные и региональные международные органы по правам человека. В силу этих обстоятельств проблематика, связанная с прояснением соотношения норм международного права прав человека и международного гуманитарного права, встала в ряд наиболее актуальных проблем современного международного права.

Большинство современных вооруженных конфликтов носят так называемый асимметричный характер, что проявляется в составе участников конфликта, в степени оснащенности сторон и в используемых методах ведения войны. Следствием такой «асимметрии» являются попытки более слабой стороны злоупотребить защитой, предоставляемой международным правом, в частности путем отказа от использования отличительных знаков или открытого ношения оружия. В то же время, как показывает практика, сложившаяся в том числе в рамках так называемой «войны с терроризмом», и более сильная сторона конфликта в условиях возрастающей неопределенности и невозможности четко установить, кто может быть легитимным объектом нападения, зачастую ужесточает используемые методы. При этом современные вооруженные конфликты обнажили в действующем международном праве значительное число проблем и «серых зон». Это статус так называемых «незаконных комбатантов»; соотношение норм международного гуманитарного права и международного права прав человека при проверке правомерности использования силы в вооруженных конфликтах; квалификация «целенаправленных убийств»; возможность экстерриториального применения международных договоров по правам человека; соотношение запрета использования живых щитов и принципа пропорциональности; правомерность интернирования и правовые гарантии, предоставляемые лицам, лишенным свободы в связи с вооруженным конфликтом; статус сотрудников частных военных и охранных предприятий, задействованных в конфликте; установление границ понятия «непосредственное участие в военных действиях»; соблюдение гуманитарных норм в ходе миротворческих операций и многие другие. Большинство из этих проблем Международный Комитет Красного Креста относит к «вызовам современных вооруженных конфликтов»^[3].

Цель данного научного исследования состояла в том, чтобы на основе анализа действующих норм международного гуманитарного права и международного права прав человека, направленных на защиту прав человека в вооруженных конфликтах, практики их применения и научной доктрины разработать систему теоретических положений, описывающих особенности совместного применения этих норм, а также их соотношение по территории, кругу лиц и по содержанию.

Для достижения поставленной цели потребовалось решить следующие задачи:

- выявить соотношение норм международного гуманитарного права и международного права прав человека в ситуации вооруженного конфликта;

- выяснить пределы осуществления государствами права на отступление от соблюдения международных договоров по правам человека;

- исследовать, насколько действующая система договорных и обычных норм международного права в области защиты прав человека соответствует вызовам современных вооруженных конфликтов;

- установить сферу применения международных договоров, посвященных защите прав человека, ratione loci;

- уточнить круг носителей прав человека и адресатов обязанностей по их соблюдению в ситуации вооруженного конфликта;

- установить пределы компетенции международных судебных и квазисудебных органов по рассмотрению дел, связанных с соблюдением прав человека в вооруженных конфликтах;

- дать толкование понятию «непосредственное участие в военных действиях»;

- проанализировать правовое положение так называемых «незаконных комбатантов»;

- выяснить, какую роль сыграла практика международных судебных и квазисудебных органов по правам человека в процессе взаимодействия норм международного гуманитарного права и международного права прав человека;

- проанализировать, действительно ли существует коллизия между нормами международного гуманитарного права и международного права прав человека в области защиты права на жизнь и обеспечения свободы личности;

- установить, на основании каких критериев должна осуществляться проверка правомерности лишения жизни в ходе вооруженного конфликта;

- уточнить круг лежащих на государствах позитивных обязательств, вытекающих из соблюдения права на жизнь в вооруженных конфликтах;

- исследовать проблемы защиты свободы и неприкосновенности личности в вооруженных конфликтах;

- установить круг процессуальных гарантий, которые должны

предоставляться интернированным лицам в вооруженных конфликтах международного и немеждународного характера;

- выработать рекомендации по совершенствованию применения международно-правовых норм, призванных защитить индивидов во время вооруженного конфликта.

Объектом данного научного исследования являлись урегулированные нормами международного права общественные отношения, складывающиеся между носителями прав человека и адресатами соответствующих обязанностей в ситуации международных и немеждународных вооруженных конфликтов.

Предмет исследования составляли международные договоры и обычаи, регулирующие защиту прав человека в вооруженных конфликтах, решения международных организаций, посвященные защите гражданского населения и ограничению средств и методов ведения войны, практика Международного суда ООН, международных судебных и квазисудебных органов по правам человека, международных уголовных судов по вопросам соотношения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека и защиты отдельных прав, российские и зарубежные научные исследования в области международного гуманитарного права, международного права прав человека, международного уголовного права, права международной ответственности, а также по таким вопросам, как фрагментация и разрешение коллизий в международном праве.

Степень научной разработанности предмета исследования

Как показывает анализ научной литературы, вопросы международноправовой защиты личности в ситуации вооруженного конфликта вызывают повышенный интерес российских ученых уже достаточно длительный период времени. За последние два десятилетия по этой тематике было защищено 20 диссертаций, из них четыре исследования (диссертации С. А. Егорова «Вооруженные конфликты и международное право» (1999 г.), В. В. Алёшина «Правовое регулирование вооруженных конфликтов и его роль в обеспечении безопасности Российской Федерации» (2007 г.), И. И. Котлярова «Международноправовое регулирование вооруженных конфликтов: основные теоретические проблемы и практика» (2008 г.) и С. А. Раджабова «Имплементация норм международного гуманитарного права в Республике Таджикистан: проблемы теории и практики» (2008 г.) были представлены на соискание ученой степени доктора юридических наук.

Авторы большинства проведенных научных исследований сосредотачивались на анализе норм международного гуманитарного права, не уделяя должного внимания нормам другой отрасли — международному праву прав человека, которое также регулирует отношения, возникающие во время вооруженных конфликтов.

7

международного права прав человека .

Вместе с тем до настоящего момента не было опубликовано ни одной научной работы на русском языке о применении и взаимодействии отдельных норм международного права, которые регулируют права человека в вооруженных конфликтах. Констатация происходящих процессов сближения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека не может привести к конкретным результатам, которые могли бы иметь прикладной характер. Это предопределило необходимость проведения научного исследования, нацеленного на детальную проработку как соотношения действующих международно-правовых норм, так и на выявление направлений дальнейшего развития правового регулирования в этой сфере.

Что касается зарубежной научной литературы, то после начала так называемой «войны с терроризмом» число исследований, посвященных защите прав человека, стало стремительно увеличиваться. Наряду с трудами, в которых прослеживается цель оправдать подходы или действия тех или иных государств (к таковым можно отнести некоторые работы М. Шмитта, Й. Динштайна и М. Паркса), представлены и политически нейтральные исследования, посвященные отдельным проблемам защиты прав человека в вооруженных конфликтах.

Креста многотомник «Обычное международное гуманитарное право» (2006 г.) , «Руководство по толкованию понятия “непосредственное участие в военных действиях”» (2009 г.)^{[8] [9], а также ряд материалов и докладов, посвященных защите лиц, лишенных свободы[10]. Вместе с тем исследование, которое содержало бы в себе не только детальный анализ отдельных проблем, но и выводы, позволяющие представить общую картину, складывающуюся в области регулирования прав человека в вооруженных конфликтах, до сих пор отсутствовало.}

Кроме того, необходимо учитывать, что практика международных судебных и квазисудебных органов по правам человека, выступившая катализатором процесса переоценки роли норм международного права прав человека в вооруженных конфликтах, стала складываться только начиная с 2004 г. и продолжает формироваться.

Методология научного исследования

Результаты проведенного научного исследования были получены в результате комплексного применения общих и специальных методов научного познания. Применялись такие общие теоретические методы, как метод анализа и синтеза, абстрагирования, конкретизации, обобщения, формализации, индукции и дедукции, идеализации, аналогии и моделирования. Кроме того, применялись метод диалектико-материалистической философии и системный подход. Особенностью исследования являлось сочетание индуктивного и дедуктивного

методов, когда метод индукции использовался при выявлении соотношения международного гуманитарного права и международного права прав человека на уровне отдельных норм, а метод дедукции позволял встраивать нормы обеих отраслей в теоретико-правовую конструкцию субъективных публичных прав.

Основным эмпирическим методом, использованным в диссертации, является метод изучения и обобщения опыта, который применялся в отношении решений международных организаций, международных органов по защите прав человека, а также национальных судов.

Среди специальных методов, которые были применены в диссертационном исследовании, следует отметить методы формально-юридического, сравнительноправового, историко-правового анализа, а также правового моделирования и прогнозирования.

Теоретическая база исследования

Теоретическую основу исследования составили положения общей теории международного права, представленные в научных монографиях и учебных изданиях, подготовленных Л.П. Ануфриевой, К.А. Бекяшевым, П.Н. Бирюковым, Г.М. Вельяминовым, Р. Вольфрумом, А.Н. Вылегжаниным, У. Дженксом,

С.А. Егоровым, Б.Л. Зимненко, К. Ипсеном, У. Карлом, А. Кассезе, Г. Кельзеном, М. Коскенниеми, В.И. Кузнецовым, Х. Лаутерпахтом, Д.В. Левиным,

И.И. Лукашуком, В.С. Котляром, Ю.Н. Малеевым, Т. Мероном, М. Пеще, Д. Повелин, Г.С. Стародубцевым, В.Л. Толстых, Е.Т. Усенко, Н.А. Ушаковым, А. Федроссом, Д.И. Фельдманом, С.В. Черниченко, М. Шоу, В.М. Шумиловым, М. Эвансом.

Сделанные в диссертации выводы также базируются на научных трудах отечественных и зарубежных специалистов в области международного гуманитарного и уголовного права, среди которых — Г. Аби-Сааб, В.В. Алёшин, И.Н. Арцибасов, В. А. Батырь, О. Бен-Нафтали, И.П. Блищенко, М. Боте, А. Бувье, Х.-П. Гассер, Т. Глинн, Л. Грин, К. Гринвуд, Э. Давид, К. Дёрман, Й. Динштейн, Л. Досвальд-Бек, С.А. Егоров, В. С. Иваненко, В.Ю. Калугин, Ф. Калсховен,

А.Я. Капустин, Б. Кесслер, О. Кимминих, М. Кларк, Р. Кольб, И.И. Котляров, А.В. Кудашкин, Е.Г. Ляхов, Ф.Ф. Мартенс, Л. Муар, Х. Паркс, К.Й. Парщ, Ж. Пикте, А.И. Полторак, С.А. Раджабов, А. Рогерс, Ю.С. Ромашев,

Ю.М. Рыбаков, Л.И. Савинский, И. Сандос, М. Сассоли, К. Свинарски,

Н.А. Соколова, Г. Солис, У. Сольф, О.И. Тиунов, Б.Р. Тузмухамедов, У. Фенрик, Д. Флек, В.Х. фон Хайнег, С. Хайнс, Ж.-М. Хенкертс, М. Шмит, А. Эйде, Б. Циммерман.

Исследование опирается на посвященные международному праву прав человека результаты научной работы таких ученых, как А.Х. Абашидзе, Е.С. Алисиевич, А. Баевски, С.В. Бахин, Т. Бургенталь, Р.М. Валеев, Г. Вердирам, Р. Вольфрум, В.В. Гаврилов, Л. Зегвельд, Р.А. Каламкарян, В.А. Карташкин, Р. Кассан, А. Клэпхем, А.А. Ковалёв, А.И. Ковлер, Ю.М. Колосов, И.И. Котляр, И.А. Ледях, Е.А. Лукашева, М. Миланович, М. Новак, Ф. Нэрт, У. Пойкерт, А.Х. Саидов, А.-Л. Свенссон-МакКартни, К. Томушат, К. Филипп, Й. Фровайн, А. Циммерман, К. Черна, С.В. Черниченко и М.Л. Энтин.

Теоретическую базу проведенного исследования также составили посвященные различным аспектам соотношения международного гуманитарного права и международного права прав человека публикации У. Абреша, Ф. Алстона, Г. Гагиолли, А. Гиойи, Р. Гудмана, Л. Досвальд-Бек, Д. Драпера, К. Йоханна, Д. Клеффнера, Р. Кольба, Д. Кретцмера, Д. Кроуфорда, Н. Мельцера,

М. Милановича, Д. Морган-Фостера, Л. Олсон, К.Й. Парща, А. Паулюса, Е. Пейич, К. Уоткина, Х.-Й. Хайнце, Р. Шондорфа, Б. Шэфера и других.

Научную новизну диссертационного исследования предопределяет то, что среди многочисленных публикаций российских международников, в которых проводилось сравнение международного гуманитарного права и международного права прав человека, а также предлагалось объединить эти отрасли под общим названием, до сих пор отсутствовала научная работа, непосредственным предметом исследования которой являлась бы проблематика соотношения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека.

Данная диссертация является первым научным трудом, в котором исследованы именно отдельные нормы обеих отраслей и сделаны выводы о параметрах их совместного применения в вооруженных конфликтах.

Основные выводы, сформулированные в работе, представляют собой систему теоретических положений, описывающих особенности совместного применения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека, а также их соотношение по территории, кругу лиц и по содержанию. Для обозначения совокупности этих положений в научный оборот вводится понятие «интеграционной теории» соотношения норм этих отраслей, в соответствии с которой нормы международного гуманитарного права и международного права прав человека не просто пересекаются и могут применяться совместно, а объединяются и формируют единый массив норм, посвященных защите прав человека в вооруженных конфликтах.

Новизна исследования состоит и в том, что оно основано на анализе современных вооруженных конфликтов, в том числе тех, которые имели место в рамках так называемой «войны с терроризмом». Кроме того, в диссертации учтены решения международных организаций, международных универсальных и региональных судов и квазисудебных органов (Международного суда ООН, Совета по правам человека ООН, Комитета по правам человека ООН, Комитета по экономическим, социальным и культурным правам ООН, Европейского суда по правам человека, Межамериканской комиссии и суда по правам человека, Африканской комиссии по правам человека и народов, международных ad hoc трибуналов по бывшей Югославии и Руанде, Международного уголовного суда и смешанных (интернационализированных) уголовных трибуналов) и

национальных судов.

В диссертационном исследовании предложены взвешенные и юридически обоснованные подходы к решению наиболее проблемных вопросов защиты прав человека в современных вооруженных конфликтах. Впервые в отечественной науке международного права были исследованы вопросы, связанные с экстерриториальным применением международных договоров по правам человека в вооруженных конфликтах, распространением международных обязательств по соблюдению прав человека на международные организации и неправительственную сторону вооруженного конфликта, проанализированы различные подходы к толкованию понятия «непосредственное участие в военных действиях», рассмотрена проблема, связанная с определением статуса «незаконных комбатантов», предложена классификация лиц в немеждународных вооруженных конфликтах, раскрыто современное содержание принципа военной необходимости, сделаны выводы о соотношении запрета «произвольного лишения жизни» и положений международного гуманитарного права о правомерности использования силы, а также дана оценка правомерности интернирования и уточнен объем международно-правовых прав и гарантий, которые должны предоставляться лицам, задержанным в ходе вооруженных конфликтов.

Таким образом, научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- в научный оборот отечественной науки международного права введено понятие «интеграционной теории», которая описывает совокупность изложенных в диссертационном исследовании теоретических положений, раскрывающих особенности совместного применения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека, а также их соотношение по территории, кругу лиц и по содержанию;

- уточнены пределы осуществления государствами права на отступление от соблюдения международных договоров по правам человека;

- установлена сфера применения международных договоров, посвященных защите прав человека, в ситуации вооруженного конфликта ratione loci;

- очерчен круг носителей прав человека и адресатов обязанностей по соблюдению прав человека в ситуации вооруженного конфликта;

исследована компетенция международных судебных и квазисудебных органов по рассмотрению дел, связанных с соблюдением прав человека в вооруженных конфликтах;

предложен «сбалансированный подход» к толкованию понятия

«гражданские лица» в немеждународных конфликтах;

дано толкование понятия «непосредственное участие в военных действиях»; сделан вывод о формировании интегрированного теста проверки правомерности лишения жизни в вооруженных конфликтах немеждународного характера, сущность которого заключается в том, что критерии абсолютной необходимости и пропорциональности так же, как и в мирное время, рассматриваются в качестве применимых к случаям лишения жизни в вооруженных конфликтах, и их содержание уже не сводится путем толкования исключительно к тем нормам, которые закреплены в источниках международного гуманитарного права;

раскрыто содержание требования «законности» лишения свободы в вооруженных конфликтах;

выявлено наличие пробела в правовом регулировании интернирования в источниках международного гуманитарного права, применимых в вооруженных конфликтах немеждународного характера; сформулирован вывод о том, что имеет место увеличение объема процессуальных прав, которые в соответствии с международным правом должны предоставляться лицам, задержанным в ходе международных и немеждународных вооруженных конфликтов;

установлен круг процессуальных гарантий, которые должны

предоставляться интернированным лицам в вооруженных конфликтах международного и немеждународного характера;

выработаны рекомендации по совершенствованию применения международно-правовых норм, призванных защитить индивидов во время вооруженного конфликта.

Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения, обладающие научной новизной:

1. Ограничение сферы действия универсальных и региональных международных договоров по правам человека случаями, когда государствоучастник осуществляет свою юрисдикцию, не исключает возможности применения этих источников к вооруженным конфликтам, происходящим за пределами территории государства, вовлеченного в конфликт. Этот вывод основывается на том, что наличие у государства юрисдикции может быть установлено при осуществлении им эффективного контроля не только над частью территории другого государства, но и над отдельными лицами, даже в условиях отсутствия контроля над территорией, где применяется сила. При этом в качестве эффективного контроля над лицами могут квалифицироваться ситуации применения силы в отношении конкретных индивидов, вне зависимости от того, находятся ли они «в руках» стороны конфликта. Кроме того, государства остаются связанными обязательствами, вытекающими из международных договоров по правам человека, и при использовании силы за пределами территории всех государств — участников соответствующего международного договора.

2. Круг адресатов обязанностей по соблюдению международного права прав

человека в вооруженных конфликтах не ограничивается только государствами и государственно-подобными образованиями. Во-первых, международные

организации как субъекты международного права также являются адресатами обязанностей по соблюдению прав человека, что порождает проблему определения критериев для разграничения ответственности между международной организацией и ее членами. Исходя из того, что в большинстве случаев государства не отказываются от контроля за военнослужащими, делегированными для участия в проводимой международной организацией операции, а также учитывая отсутствие эффективных механизмов, которые позволяли бы жертвам нарушений получить возмещение от международных организаций, следует признать обоснованным подход, позволяющий учитывать фактическую ситуацию и, в случае установления эффективного контроля за совершённым деянием со стороны государств, предоставивших контингент, привлекать к международной ответственности именно эти субъекты международного права.

Во-вторых, происходит трансформация сферы применения международного права прав человека ratione personae за счет формирования международного обычая, в силу которого обязательства по соблюдению основных прав человека возлагаются и на неправительственную сторону вооруженного конфликта. Доказательством возникновения такого обычая является развитие международного уголовного права в части расширения составов преступлений по общему международному праву и появления возможности привлечь индивидов к уголовной ответственности за нарушение как международного гуманитарного права, так и международного права прав человека, вне зависимости от того, какую сторону вооруженного конфликта они представляли. Кроме того, изменилась и практика органов ООН, которые наряду с международным гуманитарным правом стали указывать неправительственным организованным вооруженным группам на необходимость соблюдения международного права прав человека.

3. Представленные в науке международного права и практике международных отношений подходы к определению соотношения международного гуманитарного права и международного права прав человека укладываются в три основные теории: конкурентную, комплементарную и интеграционную.

Конкурентный подход, в соответствии с которым международное гуманитарное право как lex specialis исключает применимость международного права прав человека, идет вразрез с текстами международных договоров, а также с практикой международных организаций, международных судебных и квазисудебных органов: нормы обеих отраслей пересекаются и взаимодополняют друг друга — и, соответственно, должны применяться совместно или комплементарно. При этом комлементарность норм международного гуманитарного права и международного права прав человека не исключает возможности их интеграции, которая представляет собой как процесс, так и результат объединения норм этих отраслей в единую структуру. Возможность интеграции норм международного гуманитарного права и международного права прав человека следует из применимости к ним конструкции субъективных публичных прав и корреспондирующих им обязанностей. В области, урегулированной нормами обеих отраслей, нормы международного гуманитарного права вписываются в единую структуру прав человека в качестве одного из элементов, формирующих, наряду с нормами международного права прав человека и международного уголовного права, «пределы ограничения» этих прав. Помимо возможности встраивания принятых в разное время и зафиксированных в различных источниках норм международного гуманитарного права и международного права прав человека в единую структуру субъективных публичных прав, интеграция норм международного гуманитарного права и международного права прав человека происходит и в процессе формирования международно-правовых обычаев.

4. Запрет отступления от международно-правовых обязательств по соблюдению отдельно взятого основного права человека не равнозначен автоматическому запрету ограничения этого права, поэтому для целей установления объема прав человека, действующих в вооруженных конфликтах, принципиальное значение приобретает установление пределов ограничения прав человека, а не списка прав и свобод, от которых запрещено отступать. В ходе развития норм международного права, действующих в вооруженных конфликтах, количество и содержание прав, которые не могут быть ограничены, постепенно меняются в сторону усиления защиты индивидов. Этому способствуют как увеличивающийся массив практики международных судебных и квазисудебных органов по правам человека, а также международных и смешанных уголовных судов, так и изменение подходов государств к регулированию возможности ограничивать права человека на национальном уровне.

5. Две основные коллизии, возникающие между нормами международного гуманитарного права и международного права прав человека — противоречие

между запретом произвольного (или умышленного) лишения жизни и правом комбатантов принимать участие в военных действиях, а также между запретом произвольного лишения свободы по ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и правом интернировать военнопленных и гражданских лиц по международному гуманитарному праву, — относятся к нормативным коллизиям в широком смысле. Это односторонние коллизии, представляющие собой противоречия между обязывающей и разрешающей нормами, которые тем не менее могут быть применены вместе. Нормативные коллизии в узком смысле, как противоречия между обязывающими и запрещающими правилами, — то есть двусторонние коллизии — в нормах международного гуманитарного права и международного права прав человека отсутствуют. Вместе с тем представляется нецелесоообразным уходить от необходимости решать проблему одновременного применения не полностью совместимых друг с другом норм данных отраслей международного права только за счет отрицания наличия между ними двусторонних коллизий.

6. Содержание предоставляемой нормами международного гуманитарного права защиты права на жизнь зависит от разделения лиц на тех, кто обладает защитой от непосредственного нападения, и тех, кто этой защиты лишен. В отличие от источников международного гуманитарного права, применимых в международных конфликтах, отсутствуют как договорные, так и обычноправовые нормы, эксплицитно регулирующие классификацию лиц в немеждународных вооруженных конфликтах. Разумный компромисс между защитой гражданского населения и военной необходимостью могло бы обеспечить применение «сбалансированного подхода», в рамках которого в качестве «гражданских лиц» в немеждународных конфликтах рассматриваются все лица, которые не принадлежат к вооруженным силам правительственной стороны конфликта или к неправительственным организованным вооруженным группам, находящимся под командованием лица, ответственного за своих подчиненных перед стороной конфликта, и подчиняющимся внутренней дисциплине. При этом члены «организованных вооруженных групп»,

удовлетворяющие критериям, предъявляемым к подобным группам в международных конфликтах, должны рассматриваться как утратившие защиту от нападения на время членства в такой группе. Соответственно, с позиции «непосредственного участия в военных действиях» должны оцениваться только отдельные действия не подпадающих под эту категорию лиц, т. е. к ним не должна применяться концепция «длящегося участия».

7. Ключевую роль при определении границ защиты права на жизнь в вооруженных конфликтах играет понятие «непосредственное участие в военных действиях». Несмотря на опубликование Международным Комитетом Красного Креста руководства по толкованию этого понятия, его содержание требует дальнейшего прояснения. В частности, для того чтобы действие было квалифицировано как «непосредственное участие в военных действиях», к ущербу, причиняемому как военным, так и гражданским объектам, необходимо предъявлять требование о достижении хотя бы минимального размера. Под понятие «военные действия» должны подпадать нападения не только на военные цели, но и на лиц, находящихся «во власти» стороны конфликта. Кроме того, для целей квалификации гражданского лица в качестве принимающего непосредственное участие в военных действиях не оправдано предъявление требования об обязательном наличии связи между ним и стороной вооруженного конфликта.

8. Буквальное и систематическое толкование международных договоров по правам человека и международному гуманитарному праву, а также практика Европейского суда по правам человека и Комитета по правам человека ООН позволяют сделать вывод о формировании интегрированного теста проверки правомерности лишения жизни в вооруженных конфликтах немеждународного характера. Сущность этого подхода заключается в том, что критерии абсолютной необходимости и пропорциональности так же, как и в мирное время, рассматриваются в качестве применимых к случаям лишения жизни в вооруженных конфликтах, и их содержание уже не сводится путем толкования исключительно к тем нормам, которые закреплены в источниках международного гуманитарного права.

9. Системное толкование действующих международных договоров позволяет сделать вывод, что лишение свободы в вооруженном конфликте будет соответствовать принципу законности, являющемуся одним из элементов запрета «произвольного» лишения свободы, если оно не противоречит нормам международного гуманитарного права и международного права прав человека.

В то время как действующие в вооруженных конфликтах международного характера нормы Третьей и Четвертой Женевских конвенций могут рассматриваться в качестве «закона», ни общая статья 3 Женевских конвенций 1949 г., ни Второй Дополнительный протокол, применимые в вооруженных конфликтах немеждународного характера, не уполномочивают стороны конфликта на интернирование, не содержат оснований для такого задержания и не закрепляют соответствующую процедуру. Таким образом, в немеждународных конфликтах ссылка исключительно на международное гуманитарное право в качестве правового основания для применения интернирования применяться не может. Вместе с тем данный вывод не исключает возможности установления оснований для интернирования и процедуры его применения в немеждународных вооруженных конфликтах в национальном праве государств или в источниках международного права при условии, что они отвечают требованиям правовой определенности и предоставляют задержанным лицам права и гарантии, закрепленные в источниках международного права прав человека и международного гуманитарного права.

10. Благодаря прежде всего судебной практике происходит постепенная конкретизация того, как именно соотносятся нормы международного гуманитарного права и международного права прав человека в сфере действия права на свободу. Несмотря на то, что Европейский суд по правам человека признал, что, даже не воспользовавшись правом отступления по статье 15, государства-участники могут применять интернирование на основе норм международного гуманитарного права, не нарушая при этом пункт 1 статьи 5

Конвенции о защите прав человека и основных свобод, этот вывод не должен распространяться на немеждународные вооруженные конфликты, где, учитывая пробельность норм международного гуманитарного права, вполне оправдано действие норм международного права прав человека в полном объеме.

11. Увеличение числа прав и свобод, от которых не допускается отступление, а также формирование международных обычаев, посвященных борьбе с насильственными исчезновениями, привели к расширению объема прав и гарантий, которые в соответствии с международным правом должны предоставляться лицам, задержанным в ходе международных и немеждународных вооруженных конфликтов. К процессуальным правам и гарантиям, действующим в отношении интернированных лиц, относятся гарантия habeas corpus, право на проверку законности задержания независимым и беспристрастным органом, право быть проинформированным о причинах интернирования, право на получение юридической помощи, а также право быть зарегистрированным и содержаться в официально признанных местах содержания.

12. Для описания совокупности изложенных в диссертационном

исследовании теоретических положений, раскрывающих особенности

совместного применения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека, а также их соотношения по территории, кругу лиц и по содержанию, вводится понятие «интеграционная теория». В соответствии с этой теорией нормы международного гуманитарного права и международного права прав человека не просто пересекаются и могут применяться совместно, а встраиваются в структуру субъективных публичных прав, формируя единый массив норм, посвященных защите прав человека в вооруженных конфликтах. В результате интеграции норм обеих отраслей имеет место усиление защиты прав человека в вооруженных конфликтах, что знаменует принципиально новый виток развития современного международного права в гуманитарной сфере.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования

Основным результатом данного научного исследования являются решение важной научной проблемы и расширение теоретических представлений о содержании международно-правовых норм, направленных на защиту прав человека во время вооруженных конфликтов. Эти выводы должны способствовать более эффективному решению возникающих в условиях современных конфликтов вопросов, связанных с определением статуса лиц, с использованием приемлемых методов обращения с задержанными, а также с привлечением индивидов, совершивших противоправные деяния, к ответственности.

Полученные в ходе проведения исследования результаты могут быть учтены при разработке рекомендаций для вооруженных сил о применении норм международного права в вооруженных конфликтах. Положения данной работы также могут быть использованы при составлении обращений или отзывов на обращения в международные судебные и квазисудебные органы. Кроме того, сделанные выводы могут быть применены при проведении дальнейших научных исследований и использоваться в образовательных целях при разработке и проведении курсов лекций по международному праву, международному гуманитарному праву, международному праву прав человека, международному уголовному праву и другим дисциплинам в процессе осуществления профессиональной подготовки юристов, военнослужащих, сотрудников

правоохранительных органов, журналистов и специалистов в области международных отношений.

Степень достоверности и апробация результатов исследования

Достоверность результатов диссертационного исследования базируется на значительном количестве проанализированных источников, среди которых 49 международных договоров, 57 решений международных организаций, а также 212 решений международных судебных и квазисудебных органов. Сделанные в диссертации выводы сопоставлены со всеми основными доктринальными разработками как российской, так и зарубежной науки международного права.

Избранные методы исследования соответствуют поставленным в работе целям и задачам.

Основные положения диссертационного исследования прошли апробацию в ходе обсуждения подготовленных диссертантом докладов и сообщений на международных и российских научных конференциях, семинарах и круглых столах. Среди них — совместная конференция Французского и Немецкого обществ международного права на тему «Право на жизнь в международном праве» (г. Берлин, 2008 г.); ежегодные конференции Российской ассоциации международного права (г. Москва, 2009, 2010, 2012 гг.); «Мартенсовские чтения» (г. Санкт-Петербург, 2009, 2011 гг.) и международная конференция

«Информационная безопасность, кибервойна и международное право» (г. Москва, 2014 г.), организованные Региональной делегацией Международного Комитета Красного Креста; конференция Гёттингенского общества поддержки

международного права (г. Гёттинген, 2012 г.); межсессионный семинар Комитета по правам человека Международной ассоциации международного права (г. Белладжио, 2012 г.); круглые столы, проводившиеся Дипломатической

академией МИД РФ, по темам «Ответственность за защиту», «Имплементация норм международного гуманитарного права в российское законодательство», а также «Информационная безопасность, кибервойны и международное право» и «Актуальные проблемы прав человека» (2012-2013, 2015 гг.); международные конференции НИУ «Высшая школа экономики» на тему «Противодействие терроризму и международное право» (2012, 2014 гг.); «Кутафинские чтения», организованные Московским государственным юридическим университетом (МГЮА) имени О. Е. Кутафина (2010-2012, 2014, 2015 гг.); «Блищенковские чтения» Российского университета дружбы народов (2008, 2009, 2015 гг.); а также ежегодные научные конференции юридического факультета Балтийского федерального университета им. И. Канта (2008-2011 гг.).

В 2014 г. в рамках Третьей Летней школы им. Ф. Ф. Мартенса автором был прочитан курс лекций «Соотношение международного гуманитарного права и международного права прав человека» (г. Пярну, Эстония).

Подготовленная в результате проведенного исследования монография «Права человека в вооруженных конфликтах: проблемы соотношения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека» 15 апреля 2015 г. была представлена на заседании круглого стола «Вооруженный конфликт: проблемы соотношения jus ad bellum, jus in bello и международного права прав человека», проведенного Научно-образовательном центром международного и сравнительного уголовного права им. Н. Ф. Кузнецовой юридического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Благодаря гранту Фонда им. А. Гумбольдта и прохождению стажировки в Институте Макса Планка по международному и зарубежному публичному праву (г. Гейдельберг, ФРГ) результаты проводимого автором исследования были представлены и прошли обсуждение на научном заседании этого института 21 марта 2011 г.

Теоретические подходы и основные выводы, сделанные в диссертационном исследовании, изложены автором в монографиях «Нарушения международного гуманитарного права: индивидуальная уголовная ответственность и судебное преследование» (М.: Юрлитинформ, 2006) и «Права человека в вооруженных конфликтах: проблемы соотношения норм международного гуманитарного права и международного права прав человека» (М.: Статут, 2015), а также в научных статьях «Human Shields» («Живые щиты») и «Perfidy» («Вероломство»), вошедших в «Энциклопедию Макса Планка по международному праву» (2-е изд., Оксфорд, 2012), в параграфе «Право вооруженных конфликтов и международное право прав человека» 5-го издания учебника «Международное право» (М.: Статут, 2015), вышедшего под редакцией С. А. Егорова, а также в научных статьях, посвященных различным аспектам исследуемой темы. Сделанные в диссертации выводы были использованы при составлении отзыва на проект Международной конвенции о регулировании, надзоре и мониторинге частных военных и охранных предприятий от 13 июля 2009 г., который был направлен Рабочей группе по вопросу об использовании наемников как средстве нарушения прав человека и противодействия осуществлению права народов на самоопределение.

Положения диссертационного исследования применялись при разработке курсов и проведении занятий в НИУ «Высшая школа экономики», Дипломатической академии МИД Российской Федерации и Балтийском федеральном университете им. И. Канта по таким дисциплинам, как «Международное право прав человека», «Региональные механизмы защиты прав человека», «Международное гуманитарное право», «Международное

гуманитарное право и средства массовой информации», «Права человека в современном международном праве», «Защита прав человека в Европейском суде по правам человека», «Международное право» и «Современные проблемы международного права».

Структура работы

Диссертация состоит из введения, двух разделов, шести глав, включающих 16 параграфов, а также заключения и библиографии.