§ 1. Виды лишения свободы в вооруженных конфликтах в соответствии с нормами международного гуманитарного права
Договорные источники международного гуманитарного права регулируют отношения, связанные с лишением свободы, по нескольким направлениям. Во- первых, закрепляются основания и процедура применения различных видов лишения свободы, среди которых: военный плен, интернирование, задержание, арест, удержание, в отношении отдельных категорий лиц: военнопленных, гражданских лиц, медицинского и духовного персонала.
Во-вторых, определяются процессуальные права лиц, лишенных свободы. В-третьих, устанавливается запрет произвольного лишения свободы. В-четвертых, закрепляются условия содержания под стражей лиц, лишенных свободы в связи с вооруженным конфликтом.В вопросах, связанных с лишением свободы, особенно ярко проявляется специфическая черта договорных источников международного гуманитарного права, заключающаяся в дуалистическом подходе к регулированию схожих отношений, в зависимости от того, является вооруженный конфликт международным или немеждународным. Таким образом, при исследовании особенностей регулирования источниками международного гуманитарного права ситуаций, связанных с лишением свободы, необходимо учитывать вид вооруженного конфликта, тип лишения свободы и категорию задержанных лиц.
В случае международного вооруженного конфликта нормы международного гуманитарного права предусматривают возможность интернирования и применения других видов задержания. Термин
«интернирование» используется в источниках международного гуманитарного права для обозначения внесудебного содержания лица под стражей по причинам, связанным с вооруженным конфликтом[1008]. Интернирование является единственным специфическим видом лишения свободы, применимым в вооруженных конфликтах. Важнейшими особенностями этого вида лишения свободы является то, что он применяется в связи с вооруженным конфликтом, но не связан с совершением уголовно наказуемых деяний и для его применения, в соответствии с нормами международного гуманитарного права, не требуется решения суда[1009].
Интернированию могут быть подвергнуты комбатанты и гражданские лица. Комбатанты могут быть интернированы воюющей стороной при попадании в плен, а также нейтральной державой, если они находятся на ее территории. Понятия «военный плен» и «интернирование» не идентичны. Статья 21 Третьей Женевской конвенции указывает на то, что «держащая в плену Держава может подвергнуть военнопленных интернированию». Интернирование определяется в этой статье как наложение на военнопленных обязательства не выходить за установленную черту или ограду лагеря. Таким образом, цель интернирования военнопленных - не наказание за участие в военных действиях, а предотвращение их дальнейшего участия в вооруженной борьбе[1010]. Условия интернирования детально прописаны в разделе III Третьей Женевской конвенции.
Для интернирования военнопленных источники международного гуманитарного права не предусматривают проведения ни первичного, ни последующего судебного или административного контроля. Кроме того, срок интернирования не ограничен каким-либо календарным периодом. Установлено только общее правило: интернированные военнопленные должны быть освобождены и репатриированы сразу же по окончании военных действий (ч. 1 ст. 118 Третьей Женевской конвенции). Исключение касается тяжелобольных или тяжелораненных военнопленных, которые должны быть репатриированы «после того, как они будут приведены в состояние, допускающее их транспортировку» (ч. 1 ст. 109 Третьей Женевской конвенции). Менее тяжело раненые и больные могут быть госпитализированы в нейтральной стране (ч. 2 ст. 110 Третьей Женевской конвенции). Таким образом, интернирование военнопленных может продолжаться так долго, как долго будут длиться военные действия. В соответствии со ст. 126 Третьей Женевской конвенции, контроль за положением интернированных военнопленных могут осуществлять МККК и державы- покровительницы (однако практика назначения держав-покровительниц в современных конфликтах отсутствует).
Нейтральные государства обязаны интернировать комбатантов воюющих государств.
Этот вид интернирования урегулирован ст. 11 и 12 Пятой Гаагской конвенции о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны 1907 г., ст. 77 Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1929 г., а также п. «В» (2) ст. 4 Третьей Женевской конвенции.Пятая Гаагская конвенция устанавливает, что «нейтральное государство, принявшее на свою территорию войска, принадлежащие к воюющим армиям, обязано выдворить их, по возможности, далеко от театра войны» или же оно может «содержать их в лагерях и даже подвергнуть заключению в крепостях или приспособленных для этой цели местах». Если нейтральное государство не выдворяет комбатантов сторон конфликта, оно обязано их интернировать. В соответствии с п. «В» (2) ст. 4 Третьей Женевской конвенции, эта категория интернированных должна подвергаться такому же обращению, что и военнопленные, если только им не будет предоставлен более благоприятный режим. Нормой международного обычного права является правило о том, что нейтральная держава должна принять и предоставить свободу бежавшим
1047
военнопленным .
Понятие «интернирование гражданских лиц» определяется в комментарии МККК как «лишение свободы, осуществленное исполнительной властью, когда лицу не предъявляется никакого обвинения в совершении конкретных преступлений»[1011] [1012] [1013]. Интернирование гражданских лиц также часто именуют 1049 -г» «административным задержанием» . В соответствии с источниками международного гуманитарного права, эта мера может применяться в нескольких случаях. Во-первых, оккупирующая держава может прибегнуть к интернированию покровительствуемых лиц по «настоятельным соображениям безопасности»[1014]. Во-вторых, иностранцы могут быть интернированы на территории находящейся в конфликте стороны, «если это совершенно необходимо для безопасности державы, во власти которой они находятся», или «если их личное положение сделает это необходимым» и они обращаются с соответствующей просьбой[1015]. Появление в тексте Четвертой Женевской конвенции указаний на «настоятельность» соображений безопасности, «совершенную необходимость» лишения свободы и возможность использования интернирования в качестве крайней меры является реакцией государств-участников на массовые злоупотребления, связанные с лишением свободы, имевшие место во время Второй мировой войны[1017]. В свете положений этой Конвенции сами по себе гражданство лица или его аффилированность с противной стороной, призывной возраст и мужской пол, необходимость получить от него информацию или возможность использовать его в качестве «козырной карты» на переговорах не могут квалифицироваться в качестве «совершенно необходимых для безопасности государства»[1018]. К примеру, в деле «Прокурор против Мучича и других» Международный трибунал по бывшей Югославии счел, что заключение гражданских лиц в тюремном лагере в Селебичи являлось коллективной мерой, примененной к специфической группе лиц в связи с их этнической принадлежностью, и, соответственно, не может рассматриваться как легитимная мера для обеспечения безопасности[1019]. Вместе с тем достаточно сложно определить, что именно следует понимать под «безопасностью державы». Такое расплывчатое понятие позволяет государствам пользоваться очень широкой свободой усмотрения при определении того, какие именно виды деятельности могут представлять опасность для внутренней или внешней безопасности[1020]. предпринимается попытка ограничить возможные злоупотребления указанием на то, что у воюющей стороны должно быть «серьезное и легитимное основание» полагать, что интернируемые лица своими действиями, а также в силу имеющихся у них знаний или навыков могут нанести реальный ущерб безопасности государства в настоящем или будущем[1021]. Примерами такой деятельности могут быть «подрывная деятельность», «действия по оказанию непосредственной помощи воюющим», «членство в организации, целью которой является разжигание беспорядков», «саботаж» и «шпионаж»[1022]. В отличие от интернированных военнопленных гражданские лица обладают большим набором прав. Четвертая Женевская конвенция предусматривает право иностранцев, интернированных на территории находящейся в конфликте стороны, на обжалование решения о применении этой меры в надлежащий суд или соответствующий административный орган в кратчайший срок, а также на периодический (не реже двух раз в год) пересмотр вопроса судом или административным органом[1023]. В отношении лиц, интернированных на оккупированной территории, в ст. 78 этой Конвенции закреплено, что решение о лишении свободы принимается согласно «нормальной процедуре, которая должна быть определена оккупирующей державой в соответствии с положениями настоящей Конвенции». Далее конкретизируется, что эта процедура должна предусматривать право на апелляцию, решения по этой апелляции должны приниматься в возможно короткий срок и подлежать периодическому пересмотру, по возможности не реже одного раза в шесть месяцев, со стороны «компетентного органа, созданного данной державой». Расшифровывать понятие «нормальная процедура» в комментарии МККК предлагается по аналогии со ст. 43 Четвертой Женевской конвенции[1024]. Таким образом, эта Конвенция не устанавливает обязательной судебной процедуры для принятия решения об интернировании, а также первичной и последующей проверки его законности. При этом указание на «орган» свидетельствует о том, что решение не должно быть единоличным[1025] [1026]. Условия содержания интернированных и правила обращения с ними подробно урегулированы в ст. 79-135 Четвертой Женевской конвенции. Решение об интернировании, в соответствии с комментарием МККК, должно применяться только на индивидуальной основе . Среди процессуальных прав интернированных источники международного гуманитарного права предусматривают право таких лиц быть информированными на понятном им языке о причинах задержания[1027] и сообщать о себе и своем нахождении родственникам[1028]. Кроме того, целый ряд гарантий направлен на то, чтобы избежать случаев тайного содержания под стражей[1029] [1030]. Статья 101 Конвенции наделяет интернированных правом подавать властям, в ведении которых они находятся, ходатайства по поводу установленного для них режима, а МККК предоставлено право посещения этих лиц (ст. 143 Четвертой Женевской конвенции). Что касается прекращения интернирования гражданских лиц, то Четвертая Женевская конвенция предусматривает, что оно должно завершиться, как только прекратится действие причин, обусловивших применение этой меры, и в любом 1066 случае «как можно скорее после окончания военных действий» . В случае, когда гражданское лицо было интернировано оккупирующей державой в связи с совершением им незначительного правонарушения, направленного против этого государства, срок интернирования должен быть соразмерен совершенному правонарушению[1031]. Кроме того, из текста Конвенции следует, что интернирование не должно подменять задержание с целью привлечения лица к ответственности, так как такой вид лишения свободы подразумевает иной объем гарантий и процессуальных прав, установленных источниками международного гуманитарного права. Помимо интернирования, международное гуманитарное право, действующее в международных вооруженных конфликтах, предусматривает также другую форму лишения свободы - задержание медицинского, санитарного и духовного персонала. Задержание этих лиц допускается только «в той мере, в какой этого требуют санитарное состояние, духовные потребности и количество военнопленных» . Прежде всего имеются в виду военнопленные из состава вооруженных сил, к которым принадлежит этот персонал, однако тексты Первой и Второй Женевских конвенций не исключают, что задержать их могут и для оказания помощи военнопленным другой стороны1069. Относящиеся к этим категориям лица не являются военнопленными, но они как минимум должны пользоваться всеми преимуществами, предоставляемыми военнопленным. Как только указанные выше основания для задержания отпадут, лица, относящиеся к медицинскому, санитарному и духовному персоналу, должны быть возвращены стороне, которой они принадлежат1070. Единственным условием для возвращения являются объективно сложившиеся обстоятельства: эти лица должны быть возвращены, «как только откроется путь для их освобождения и как только это позволит военное положение»1071. Договоры по международному гуманитарному праву предусматривают возможность подвергнуть как комбатантов, так и гражданских лиц аресту или задержанию. Понятия «арест» и «задержание» раскрываются в комментарии к п. 3 ст. 75 Первого Дополнительного протокола в отношении гражданских лиц следующим образом. Арест означает «период, который лицо находится в руках полиции и который предшествует судебному разбирательству, которому 1068 1069 1070 1071 Часть 1 ст. 28 ЖК I, ч. 1 и 2 ст. 37 ЖК II. См.: Commentary to the IV Geneva Convention. P. 241. Часть 1 ст. 30 ЖК I, ч. 1 и 2 ст. 37 ЖК II. Часть 1 ст. 30 ЖК I. посвящен п. 4 [т.е. судебному разбирательству по делу о совершении уголовного правонарушения. - В.Р.], или до интернирования» . Задержание, как указывается в комментарии, «обычно относится к лишению свободы, отбываемому в тюрьме или других пенитенциарных учреждениях», т.е. это лишение свободы в связи с отбыванием наказания по приговору суда. Однако в п. 3 ст. 75 это понятие используется явно в другом значении: как лишение свободы до вынесения приговора или до вынесения решения об 1073 интернировании . За совершение дисциплинарного проступка военнопленный может быть подвергнут взысканию в виде ареста до 30 дней[1032] [1033] [1034]. Военнопленный может быть лишен свободы и до вынесения решения о наказании за административный проступок. В таком случае срок предварительного заключения не может превышать 14 дней[1035]. За совершение преступления военнопленные могут быть задержаны, преданы суду и лишены свободы в качестве наказания. Срок предварительного заключения не должен превышать три месяца, и эта мера не может использоваться, если она неприменима к личному составу вооруженных сил держащей в плену державы за аналогичные преступления, если только этого не требуют интересы государственной безопасности[1036]. Третья Женевская конвенция предусматривает целый ряд процессуальных гарантий, которые предоставляются привлекаемым к уголовной ответственности военнопленным. Среди них «nullum crimen sine lege» (преступление должно быть наказуемо по законодательству держащей в плену державы или по международному праву), право военнопленного не свидетельствовать против себя самого, право на защиту и на обращение к услугам квалифицированного защитника по своему выбору или, если он не выберет защитника, на предоставление бесплатной юридической помощи[1037] [1038], право на независимый, беспристрастный и надлежащим образом учрежденный суд[1039], «ne bis in idem»[1040], право вызывать в суд и опрашивать свидетелей и пользоваться услугами переводчика[1041], право знакомиться с обвинительным актом и материалами дела[1042] [1043], право на достаточное время и предоставление всех необходимых 1083 возможностей для подготовки к защите , право на подачу апелляционной или кассационной жалобы (военнопленные должны быть проинформированы об имеющихся средствах судебной защиты и сроках их использования)[1044]. Судебное разбирательство должно начинаться «по возможности скорее» и быть настолько быстрым, насколько это допускают обстоятельства[1045] [1046]. Коллективные наказания 1086 запрещены . Гражданские лица также могут быть арестованы или задержаны стороной конфликта. Кроме того, арест может быть применен к интернированным гражданским лицам за дисциплинарный проступок, и максимальный срок такого наказания не должен превышать 30 дней[1047] [1048]. Четвертая Женевская конвенция и Первый Дополнительный протокол предусматривают минимальные гарантии, которые должны предоставляться арестованным, задержанным или 1088 интернированным лицам . В целом, они повторяют гарантии, адресованные привлекающимся к суду военнопленным, однако имеются и некоторые различия. Гражданские лица должны быть «без промедления информированы на понятном им языке о причинах» задержания, в то время как военнопленные «за достаточно продолжительное время до дня открытия судебного заседания» должны быть ознакомлены с обвинительным актом и материалами дела[1049]. В отличие от Третьей Женевской конвенции подп. «d» и «е» п. 3 ст. 75 Первого Дополнительного протокола прямо закрепляют презумпцию невиновности, а также право на судебное разбирательство в присутствии задержанных. Кроме того, каждое гражданское лицо, преследуемое в судебном порядке за правонарушение, имеет право на то, чтобы приговор суда был оглашен публично[1050]. При этом в отношении военнопленных Третья Женевская конвенция предусматривает то, что на судебном заседании имеют право присутствовать только представители державы-покровительницы, кроме тех случаев, когда заседания «в порядке исключения должны происходить при закрытых дверях в интересах государственной безопасности»[1051]. Источники международного гуманитарного права, применимые в вооруженных конфликтах немеждународного характера, весьма лаконичны в отношении регулирования лишения свободы. В отсутствие статуса комбатантов как режим военного плена, так и, соответственно, право интернирования военнопленных ни общая для четырех Женевских конвенций ст. 3, ни Второй Дополнительный протокол не предусматривают. С интернированием гражданских лиц сложилась иная ситуация: хотя Второй Дополнительный протокол основания и процедуру интернирования прямо не устанавливает, в ст. 5 этого Протокола содержатся минимальные правила обращения с «лицами, лишенными свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, независимо от того, интернированы они или задержаны», а п. 5 ст. 6 призывает стороны конфликта «предоставить как можно более широкую амнистию» «лицам, лишенным свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, независимо от того, были ли они интернированы или задержаны». Вряд ли можно поспорить с тем, что составители текста Второго Дополнительного протокола как минимум исходили из того, что в немеждународных вооруженных конфликтах гражданские лица могут подвергаться интернированию. Учитывая, что изначально при составлении проекта этого Протокола за основу брались правила, предназначенные для международных конфликтов[1052], вряд ли могут возникать сомнения в том, что термин «интернирование» понимался как лишение свободы по причинам, связанным с обеспечением безопасности стороны вооруженного конфликта[1053].