§ 1. Конкурентная теория
Представители конкурентной теории соотношения международного гуманитарного права и международного права прав человека, признавая применимость международного права прав человека в вооруженных конфликтах, исходят из невозможности одновременного применения обеих отраслей международного права, указывая в качестве центрального аргумента на характер международного гуманитарного права в целом как lex specialis[260].
При этом авторы, как правило, ссылаются на принципиальные различия между международным гуманитарным правом и международным правом прав человека, которые состоят в происхождении, сущности, содержании и развитии этих двух отраслей международного права[261]. В качестве примера использования конкурентной теории можно привести и работы российских авторов - изданную в 2014 г. монографию М.Г. Смирнова «Вооружённый конфликт немеждународного характера: международно-правовой аспект», опубликованное Н.В. Остроуховым в 2010 г. учебное пособие «Актуальные проблемы применения международного гуманитарного права в период вооружённых конфликтов», а также выпущенную в 2007 г. монографию Т.В. Кувырченковой «Защита прав человека в условиях внутренних вооружённых конфликтов», в которых ни при описании источников международного права, применимых в этих конфликтах, ни при изложении материально-правовых норм, направленных на защиту прав человека, авторы не264
ссылаются на международное право прав человека .
Однако применение принципа lex specialis на уровне целых отраслей международного права некорректно. Этот принцип может использоваться в двух вариантах: как способ толкования или как способ разрешения коллизий. В первом случае применение lex specialis будет приводить к тому, что более специальным нормам будет отдаваться преимущество при толковании, общие нормы при этом также должны приниматься во внимание, выступая фоном для применения специальной нормы.
Соответственно, использование этого принципа при толковании не позволяет вывести неприменимость норм международного гуманитарного права. Во втором случае условием применения lex specialis является наличие нормативной коллизии, т.е. он не может быть применен на уровне отраслей права. Вывод, основанный на применимости международного гуманитарного права как lex specialis, не может быть верным и учитывая всю265
условность проведения границ между отраслями международного права .
Между тем государства, которые чаще других становятся участниками вооруженных конфликтов, ссылались и до сих пор продолжают использовать конкурентный подход к соотношению международного гуманитарного права и международного права прав человека. При этом их аргументацию можно свести к [262] [263] двум основным доводам: первый состоит в отрицании самой возможности одновременного применения норм этих двух отраслей, а второй - в оспаривании компетенции международных органов по защите прав человека применять нормы международного гуманитарного права. К примеру, в 1999 г. в деле «Коард против Соединенных Штатов Америки», которое касалось вторжения в Гренаду, США, ссылаясь на применимость международного гуманитарного права, регулирующего международные вооруженные конфликты, отрицало применимость Американской декларации о правах и обязанностях человека266. Рассматривавшая данное дело Межамериканская комиссия по правам человека отвергла этот аргумент ответчиков, указав в отношении обеих отраслей, что «потенциальная применимость одной не обязательно исключает или вытесняет применимость другой»267. После атаки на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 г. США была развернута так называемая «война с терроризмом», в рамках которой меры по противодействию «Аль-Каеде» правительство квалифицировало как вооруженный конфликт и отстаивало позицию об исключительной применимости международного гуманитарного права, делая на основе этого аргумента вывод об отсутствии у Межамериканской комиссии по правам человека компетенции рассматривать соответствующие обращения. 272 случаях, касавшихся других государств . Великобритания также не признавала применимость Международного пакта о гражданских и политических правах к лицам, задержанным вооруженными силами Королевства в Ираке, указывая на то, что их статус регулируется исключительно Третьей или Четвертой Женевской конвенцией[271]. К примеру, рассматривая дело «Аль-Скейни и другие против Великобритании» с 2004 по 2007 г., английские суды хотя и не отрицали применимость Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но пришли к выводу о том, что вопросы интернирования регулируются Гаагским положением о законах и обычаях сухопутной войны и Четвертой Женевской конвенцией, а не Конвенцией о защите прав человека и основных свобод . Афганистане[272] [273] [274] [275] [276]. Долгое время Израиль отрицал регулирующее действие международного -218 права прав человека в ситуации оккупации и при ведении военных действий . Тем не менее некоторые подвижки в позиции этого государства все же имели место. В частности, в решении по делу о целенаправленных убийствах от 13 декабря 2006 г. Верховный суд Израиля признал, что «международное гуманитарное право является lex specialis, применимым в случае вооруженного конфликта»; однако «если существует пробел (лакуна) в этом праве, то оно должно быть дополнено правом прав человека»[277]. В деле «Банкович и др.», рассмотренном ЕСПЧ, государства-ответчики также настаивали на применимости к оценке нападения сил НАТО на белградский телерадиоцентр исключительно международного гуманитарного права[278]. Суд отклонил жалобу как неприемлемую ratione loci, не рассмотрев вопрос о приемлемости ratione materiae. В деле «Грузия против России», которое рассматривается ЕСПЧ и касается вооруженного конфликта в Южной Осетии, имевшего место в 2008 г., Российская Федерация представила аргумент о неприемлемости жалобы ratione materiae, ссылаясь на то, что «поскольку конфликт между Грузией и Россией был международным, постольку события, относящиеся к нему, и действия, предположительно совершенные в течение конфликта, должны проверяться на основе правил международного гуманитарного права, а не Конвенции»[279]. По мнению государства-ответчика, «международное право прав человека в очень ограниченном объеме применимо во время вооруженного конфликта и вообще неприменимо в ситуации международного вооруженного конфликта»[280] [281]. ЕСПЧ, указав на применимость Конвенции о защите прав человека и основных свобод в ситуации вооруженного конфликта, решил подробно рассмотреть вопрос о соотношении международного гуманитарного права и этого договора при 283 разрешении дела по существу .