6 «КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ВО ИМЯ ПРАВДЫ». Лос-Анжелос. 27-го января 1955 г. № 21. ПРОФ. И.А. ИЛЬИ Н (Памяти ушедшего друга)

Пришло из Швейцарии известие о смерти И.А. Ильина, последовавшей 21-го декабря 1954 г. Для того, кто не только ценил его книги, но имел счастье знать и любить его лично, встречая с его стороны ответное дружеское чувство, с уходом И.

Нет больше этого исключительно одаренного, классически образованного русского человека, пламенно устремленного к идее добра, вместе с тем зоркого, в своей зоркости даже сурового, бесстрашно   вскрывавшего своим острым анализом самые глубокие корни зла человека, неустанно до последних Дней своей земной жизни, как призывный колокол, звавшего к борьбе с этим злом, к преодолению его в нашей духовной сфере. Ибо именно в последней он видел основную причину всех несчастий, постигших нашу страну и грозящих всему миру.

В отличие от революционных «Что делать?» Чернышевского и Ленина проф. Ильин в статье «Что нам делать?» в журнале «День Русского Ребенка» за 1949 г. писал: «И вот, с самого начала нам надо признать, что кризис, приведший Россию к порабощению, унижению, мученичеству и вымиранию, был в основе не просто политический и не только хозяйственный, а духовный... в роковые годы первой мировой войны (1914—1918) русские народные массы не нашли в себе необходимых духовных сил; эти силы нашлись только у героического меньшинства русских людей; а разложившееся большинство... соблазнилось о вере, о церкви, о верности, о чести и совести, пошло за соблазнителями, помогло им задавить, замучить и выбросить за рубеж верных и стойких, а само было порабощено на десятки лет своими соблазнителями».

«Политические и экономические причины, приведшие к этой катастрофе, бесспорны.

Но И. А. не впадал в отчаяние перед лицом этого кризиса. «Я глубоко и непоколебимо верю, — пишет он, — что русский народ справится с этим кризисом, восстановит и возродит свои духовные силы и возобновит свою славную национальную историю».

Но для этого, по его суровым словам, необходимы «честные, верные слова диагноза, целения и прогноза.. Мы не должны, мы не смеем упрощать и снижать проблему нашего национального возрождения. Мы должны честно, как перед лицом Божиим, исследовать наши слабости, наши раны, наши упущения; признать их; и приступить к внутреннему очищению и исцелению». И далее о наших днях: «Мы не смеем предаваться церковным раздорам, партийным распрям, организационным интригам и личному честолюбию».

И вновь набатный призыв: «Мы должны строить себя заново, внутренне, духовно; готовить те верные слова и те оздоровляющие идеи, которые мы выскажем нашим братьям в России, в глубокой уверенности, что мы и там найдем наших единомышленников, втайне все время помышлявших и радевших о России, о ее очищении и восстановлении».

Таково завещание, оставленное нам И. А. Ильиным.

А вот циничная характеристика И. А-ча большевиками с несколькими не совсем точными данными из его биографии. И. Баммель пишет о нем в 27-м томе 1-го изд. Большой Сов. Энциклопедии (1933 г., во 2-м изд. 1952 г. его имя вообще не упоминается): «Ильин — один из ярких представителей белогвардейской философии; с 1912 г. доцент Московского университета по энциклопедии и философии права, позже профессор; в 1923 г. выслан за границу В философии И. — неогегельянец с ярко выраженной идеологией черной сотни и поповщины... проповедовал активную борьбу с Сов. властью».

И.А. был учеником проф.

Из биографии И. А-ча, написанной им для «Дня Русс Реб.», под названием «Путь жизни», знаем следующее. Родился 28 марта 1883 г. в Москве. Классическая гимназия там же. 1901—1906 гг. юридический факультет Моск. ун-та. В 1909 году звание приват-доцента по кафедре истории философии права. В 1910 г. первый курс в Моск. ун-те 1910—1912 гг заграничная командировка в Германию, Францию и Италию. 1912—1922 — преподавание в Моск. ун-те и других высших учебных заведениях Москвы. В 1918 г. защита магистерской диссертации о «Философии Гегеля», за которую, что бывало очень редко, И. А. сразу получил степень доктора государственных наук. В 1921 г. председатель Моск. психологического общества.

Затем процесс в революционном трибунале, несколько арестов и в августе 1922 г. приговор по 58 статье с заменою наказания пожизненным изгнанием. С октября 1922 г жизнь в эмиграции. Сначала в Берлине, где в 1923—1934 гг. И.А. был профессором Рус. Научного Института. В то же время публичные выступления в Германии, Франции, Швейцарии, Австрии, Чехословакии, Латвии и Эстонии. Короткое время он редактировал журнал «Колокол» В 1934 г. «лишение кафедры за отказ преподавать, следуя партийной программе национал-социалистов». 1934—1938 гг. — доносы и преследования усиливаются; конфискация печатных работ и полный запрет выступлений. В июле 1938 г. тайный переезд в Швейцарию. Жизнь в Швейцарии (Цолликон около Цюриха). Лекции в швейцарских народных университетах и ученых обществах. Ученая и литературная работа, не прерывавшаяся, несмотря на усиливавшуюся болезнь, до последних дней.

И.А. был выдающимся и блестящим стилистом, как на русском, так и на немецком языке, но строго относился к каждому публикуемому слову и никогда не позволял себе печатать то, что, по его мнению, еще не созрело для печати.

Он был прекрасным оратором, но заранее готовил свои речи, обдумывая каждую фразу, и никогда не позволял себе легкомысленных импровизаций.

Он был глубоко религиозен, но не выносил ханжества; был верен русской церкви, ушедшей, как и он, в изгнание, и отрицательно относился к парижскому евлоги-анству и другим церковным отпадениям.

Он был горячим русским патриотом, но знал духовные основы и пределы патриотизма и национализма.

Он был идейным сторонником монархии, но понимал обязательные и для монарха и для монархистов «основы монархической власти, отсутствие которых погубит всякую монархию».

Но вместе с тем он был подлинным демократом в истинном, а не лживом смысле этого слова, уже потому, что он ясно сознавал те «необходимые аксиомы демократии», без соблюдения которых она не может нормально функционировать.

Вот список трудов проф. Ильина:

Понятие права и силы. 1910.

Кризис идеи субъекта в наукоучении Фихте старшего. 1911.

Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека (2 тома, 1916—1918; в отличие от диалектического материализма автор выдвигает идеалистическую сторону учения Гегеля и считает, что «диалектика не есть ни главное содержание, ни высшее достижение» его философии; па место идеи борьбы он ставит идею «взаимного питания», при котором различия и даже противоположности становятся взаимно «членами» и «органами»; книга вышла в 1946 году в Берлине в сокращенном виде на немецком языке, как Die Philosophic Hegels als kontempla-tive Gotteslehre, считается лучшим из того, что написано о философии Гегеля).

Учение о правосознании (написано в 1919 г., доселе не напечатано).

Основные задачи правоведения в России. 1921 г.

Религиозный смысл философии (три речи 1914—1923, Париж, 1924).

О сопротивлении злу силою (Берлин, 1925, автор дает моральное оправдание «меча праведного», т.е. активной борьбы с богоборческой большевистской властью).

Яд большевизма, 1931 г.

Путь духовного обновления. 1935 г. (вышло также на немецком языке). Welt for dem Abgrund, Politik Wir schaft und Kultur im kommunistischen Staate, nach authen-tischen Quellen.

Основы художества. 1937 г.

Основы христианской культуры. 1937 г.

О тьме и просветлении. Книга литературной критики: Бунин, Ремизов, Шмелев (написано в 1938 г., но не напечатано).

Огни жизни. Книга утешения (вышла по-немецки в двух изданиях: 1938 и 1939 г.).

Поющее сердце. Книга тихих созерцаний (вышла в Швейцарии по-немецки в 1943 г., переведена на английский язык„ по-русски до сих пор не напечатана).

Wesen und Eigenart der russischen Kultur, drei Betrach-tungen (вышло в Швейцарии в двух изданиях: 1942 и 1944, переведено на французский и английский языки).

О грядущей русской культуре. Книга заданий и надежд (вышла в Швейцарии по-немецки в 1945 году, по-русски не напечатана).

О силе суждения (статья в сборнике «Обновленная Россия». 1. Изд. «Посева», 1953 г.).

Аксиомы религиозного опыта (2 тома, свыше 600 страниц. Париж, 1953 г., посвящено жене Наталии Николаевне. Это книга глубокой вдумчивости и совершенно подавляющей эрудиции, проявленной в обширных литературных добавлениях к каждому тому. Это вовсе не история религий и не догматическое, литургическое или каноническое богословие, это даже не религиозная психология в обычном смысле, а очень глубокий анализ основ (аксиом) личного духовного состояния верующего, т.е. основных переживаний, созерцаний, устремлений и заданий верующей души и сердца, воспринимающего божественное. Вместе с тем это книга об извращениях религиозности, о трагических проблемах последней и о злоупотреблениях ею, о приобщении к божественному свету и отпадении от него. Книга, которую автор, по его словам, вынашивал около 30 лет и смог опубликовать лишь к концу своей жизни: исключительная по своей значительности книга).

О грядущей России (заканчивавшаяся, не опубликованная работа).

К этому списку работ проф. Ильина надо добавить целый ряд его статей, в течение нескольких лет ежегодно помещавшихся в «Дне Русского Ребенка», равно как две статьи, присланные им для будущих выпусков этого журнала. Как видим, многие книги проф. Ильина до сих пор остаются неизданными на русском языке. В 1949 году он писал по этому поводу: «Ныне пишу только по-русски. Пишу и откладываю — одну книгу за другою — и даю их читать моим друзьям и единомышленникам... русских издателей у меня нет». Думаю, что в связи с этим я могу после смерти И. А-ча опубликовать часть его письма ко мне, касающуюся отношения к нему «Чеховского» издательства  («бедный Антон Павлович!» — прибавляет И.А.), которое, по его словам, само уговаривало его прислать что-либо. Вот что писал мне И.А. 18-го июля 1954 года: «В прошлом году директор издательства Н.Р. Вреден уговаривал, ссылаясь на то, что решает «он сам» и «он один». Через 15 месяцев вернули в самой невежливой форме. Книги были посланы: 1) Поющее сердце. Книга тихих созерцаний, 2) О тьме и просветлении. Книга литературной критики: Бунин, Ремизов, Шмелев». Издательство нашло возможным опубликовать для «просвещения» россиян целый ряд более чем сомнительных книг, а такого автора, как проф. Ильин, оно не нашло возможным издать. Очевидно, книги о духовном возрождении национальной России не созвучны целям, преследуемым фактическими руководителями этого издательства.

Много справедливой горечи звучит в письме И. А-ча. Но у него было другое утешение, с которым он ушел от нас. Вот его слова, которыми он кончает статью «Что нам делать?»: «И мое единственное утешение вот в чем: если мои книги нужны России, то Господь убережет их от гибели; а если они не нужны ни Богу, ни России, то они не нужны и мне самому. Ибо я живу только для России».

Мне хочется в конце обратиться не со словами утешения, таких слов нет, а с выражением глубокого соболезнования к осиротевшей Наталии Николаевне.

Мне живо вспоминаются те несколько дней в 30-х годах, которые И.А. и Н.Н. провели у нас в Югославии. Вспоминается его лекция, для которой он приезжал, его шуточное перестукивание у нас через стену «как в советской тюрьме в Москве», и тот созревший у него план бегства из Германии в Швейцарию, которым он делился со мной.                                                 

Все личное ушло.

Но осталось духовное наследие И. А-ча, которое еще многим будет освещать путь к будущей России.

Александр Билимович.