АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС

Этот могильник находится сейчас на окраине современого города Ярославля, примерно в 12 км от поселения Медвежий угол на Стрелке при впадении Которосли в Волгу.

Работами И. А. Тихомирова было начато широкое полевое изучение Тимеревских курганов. В 40-х годах нашего столетия здесь производила раскопки Я. В. Станкевич, которая также исследовала и Михайловский могильник. Начиная с 1959 г. в течение трех лет Тимеревский могильник раскапывался экспедицией Государственного исторического музея во главе с М. В. Фехнер. Итогом этих работ стала монография, в которой были обобщены результаты раскопок многих авторов и проанализирован материал практически во всех аспектах, сделаны выводы о хронологии, этнической принадлежности и социально-экономической характеристике данного памятника. Сейчас трудно установить первоначальное число курганов, но судя по тому, что могильник был окружен полем еще в 60-е годы XIX в., можно думать, что какая-то часть насыпей была уничтожена вследствие распашки. Если проанализировать конфигурацию и расположение некрополя, то можно прийти к выводу, что северо-восточная его часть была самым удобным для нее местом.

В разное время различными исследователями давалась количе-ственная оценка этого некрополя. Количество насыпей колеблется в пределах от ста пятидесяти до полутора тыс. В настоящее время фонд раскопанных курганов превысил пятьсот, правда, более семидесяти из них были раскопаны неизвестно когда и кем, и никаких материалов по ним не сохранилось.

В первых упоминаниях о Тимеревском могильнике сообщается, что «между деревнями Зиновской, Большим и Малым Тимеревым имеются курганы, расположенные на возвышенном месте посредине поля и занимающие площадь около полутора десятин.

Гораздо больше курганов у Большого Тимерева насчитывали И. А. Тихомиров и И. С. Абрамов, первый — более тысячи, а второй — свыше полутора тысяч. Я- В. Станкевич отмечала, что некрополь занимает площадь 4 га, количества курганов она не указывала. Данные топографической съемки, проведенной экспедицией ГИМа в 1959 г., показали, что могильник состоит из 432 насыпей.

Спустя десять лет после выхода в свет книги «Ярославское Поволжье X—XI вв.», в которой был сделан вывод о полном завершении археологического изучения Тимеревского некрополя, нами был исследован один из сохранившихся курганов (№ 95), раскопки которого послужили импульсом для дальнейших полевых работ на могильнике. Материалы этого кургана уже опубликованы, но в связи с сомнениями в правильности его датировки — IX в., высказанными на конференции по археологии Северной Руси в Ленинграде в 1979 г. Т. В. Равди- ной, необходимо еще раз вернуться к данному вопросу.

Основное погребение в кургане № 95, совершенное по обряду тру- посожжения на месте сооружения насыпи, дошло до нас в непотревоженном виде. Собственно курган № 95 входит в группу насыпей, составляющих раннее ядро могильника. Эта серия курганов вытянута цепочкой с севера на юг через центральную часть некрополя, причем основная концентрация их приходится на южную часть могильника, где и находится насыпь № 95.

Кроме того, следует заметить, что цепочка древнейших насыпей находится на некотором удалении от поселения и параллельна его ближайшему краю. Ближе к селищу находятся более поздние курганы, сооруженные в конце X — начале XI в.

Основную часть вещей, найденных на кострище, составляют женские украшения. Наиболее интересны серебряные ажурные бикониче- ские бусы из рубчатой проволоки. Аналогии им известны в погребальных комплексах северной Прибалтики (Бирка, острова Эланд, Адель- зе, Аландские, Дания).

При внимательном рассмотрении этой пронизки, можно увидеть, что, кроме материала (рубчатая серебряная проволока), ее ничто не сближает с бусами из Плакуна и Тимерева. Там это биконические бусы строгой формы, плотно скрученные из проволоки, а в Белоозе- ре — бесформенная пронизка.

Находка бусы, подобной Тимеревской в кургане № 100 Шестовиц- кого могильника, не может менять датировку таких украшений в целом. Там буса найдена в погребении по обряду трупоположения. Судя по инвентарю, среди которого есть подвеска из дирхема (895/ 896 гг. чеканки), погребение было совершено в X в. Эта датировка не исключается и по материалам Скандинавии.

Находка описываемых бусин в кургане № 95 Тимеревского могильника важна не только для датирования данного погребального комплекса, но и для определения времени возникновения всего памятника. Необходимо отметить, что в составе ожерелья нет ни одной золотостеклянной или серебростеклянной бусины, которые изготовлялись в X в. и позже, а в более поздних курганах Ярославщины они — явление частое.

Интересен составной односторонний гребень с орнаментом в виде плетенки и меандра на накладке, аналогии которому встречаются в балтийских странах, где они датируются IX—X вв. Детали тимерев-ского гребня крепятся железными, а не бронзовыми гвоздиками — это говорит в пользу ранней даты его изготовления.

Среди обломков оплавленных бронзовых вещей на кострище найден фрагмент скорлупообразной фибулы, принадлежащей по некоторым признакам (широкий гладкий бортик, ограниченный простым двойным кантом) к застежке типов 27, 30, 31, по Яну Петерсену.22 Застежка этого типа найдена на территории СССР только в курганном могильнике у д. Костино (курган № 95-11) в юго-восточном Приладожье.23 Этот комплекс, в котором помимо указанной застежки найдена равноплечая фибула типа 58, датируется концом IX — началом X в.24

Кроме рассмотренных находок датировку кургана № 95 помогают определить также три восточные монеты, чеканенные во второй половине VIII в.25 и, возможно, попавшие в погребение в IX в.

Исходя из вышеизложенного можно датировать основное погребение кургана № 95 IX в.26

В 1976 г. Ярославской экспедицией Ленинградского университета был исследован еще один курган, насыпь которого не сохранилась вследствие распашки, и он не отмечался на планах могильника.27 Этот курган находился на юго-восточной окраине некрополя, где он близко подступает к поселению.

Во время обследования поселения с помощью металлоискателя был обнаружен сначала меч, а затем на месте находки заложен раскоп, где и найдено кострище с кальцинированными человеческими костями и вещами, сопровождавшими погребенного (рис. 6). Часть кальцинированных человеческих костей была собрана в урну, поставленную на кострище. Захоронен здесь был мужчина 30—40 лет.28 Большая часть вещей погибла на погребальном костре — найдены оплавленные куски бронзы, железа, сожженные изделия из кости. Из сохранившихся предметов обнаружены три фрагмента накладок костяного гребня (на двух из них виден орнамент), железный ледоходный шип, часть ла-дейной заклепки, наконечник стрелы ланцетовидный с обломанным пе-ром, две бочоиковидные гирьки со знаками кратности.

Особый интерес вызывает бронзовый предмет в виде трапециевидной пластины с обломанным крюком на конце. Лицевая поверхность пластины богато украшена масками фантастических зверей, лентами

Petersen J.

Бранденбург H. E. Курганы Южного Приладожья. — МАР, 1895, № 18, с. 122; Дедюхина В. С. 1) Скандинавские находки на территории Руси.— Дипломная работа, 1963 (рукопись хранится на кафедре археологии ист. ф-га МГУ); 2) Фибулы скандинавского типа —Труды ГИМ, 1967, вып. 43, с. 195.

Кочку р кина С. И. Юго-Восточное Приладожье в X—XIII вв. Л., 1973, с. 98, табл. IX.

Определение И. Г. Добровольского—1) дирхем. Халиф Ал-Мансур, город Ал-Мухаммадия, 769 г.; 2) дирхем. Омейяды, VIII в (вероятно, середина); 3) полу- драхма. Аббасидские наместники Табаристана. Анонимный чекан, 780—788 гг.

Датировка кургана первой половиной IX в. (см.: Дубов И. В. Новые раскопки.., с. 86) требует дополнительных обоснований, хотя и вполне возможна.

Дубов И. В., В и н о к у р о в а М. Г., С е д ы х В. Н. Ярославская экспеди-ция.— В кн.: АО 1976 года. М., 1977, с. 51—52.

Определение ассистента кафедры антропологии и этнографии исторического факультета ЛГУ Н. Н. Цветковой.

показаны их тела. Перед нами широко распространенный в северной орнаментике сюжет —звери, пожирающие друг друга. На задней стенке пластины сохранились два шпенька, видимо, с их помощью она крепилась в какой-то кожаной основе. Подобные находки — «пряжки», как их называет В. И. Сизов, известны в погребениях Гнездовского могильника. В. И. Сизов затруднялся точно определить назначение этих находок и относил железные с бронзовыми орнаментированными накладками к поясным наконечникам, а просто железные —к удилам. Ти- меревскую находку, на наш взгляд, можно интерпретировать как деталь портупеи для ношения меча. Несомненно, что крюком такая пластина могла крепиться к кольцу или к пряжке, а шпеньками — к коже.

Перейдем теперь к наиболее представительному предмету погребения— мечу. Сохранность его удовлетворительная — утрачено навер- шие рукояти, которое реконструируется по аналогиям, и оконечность лезвия. Перекрестие меча украшено зонным ячеистым орнаментом и серебряной платировкой; по краям оно было окантовано витой серебряной проволокой.

Начиная с 1974 г. новые раскопки курганов Тимеревского могильника производила экспедиция Государственного исторического музея. За пять лег исследований вскрыто 97 насыпей. К сожалению, этот материал пока полностью не опубликован, и в нашем распоряжении находятся лишь краткие заметки в «Археологических открытиях». Однако и по ним можно составить общее представление об этих новых данных о Тимеревском могильнике.

По опубликованным данным, в курганах, раскопанных в 1974— 1978 гг., обнаружены остатки трупосожжений как на кострище на месте сооружения насыпи, так и на стороне. Встречен и смешанный обряд погребения, когда в одном кургане совершено трупосожжение и, видимо, в более позднее время — впускное трупоположение. Известны и парные погребения по обряду трупоположения. Эти раскопки дали не только новые находки, в том числе и уникальные, ранее не известные в ярославских могильниках, но и выявили новый обряд погребения, который прежде здесь не фиксировался. Так, например, в кургане № 413 обнаружена обгоревшая погребальная камера с ямкой, окруженной оградкой. Подобные ямки с оградкой встречены и в кургане № 5. В этих ямках найдены кальцинированные человеческие кости. Можно предполагать, что над ямками сооружалось нечто вроде шалашика, т. е. имитировался «домик мертвых». Большой интерес представляет погребение № 348, где была захоронена женщина в сидячем положении, сопровождаемая богатым набором украшений. Много дают для реконструкции одежды погребенных в этом могильнике находки различных ее деталей — серебряные нити от головного венчика, полоски шелка от обшлагов, тесьма из серебряных и позолоченных нитей, обнаруженные в курганах № 295, 348.

В литературе уже особо рассмотрены обряд погребения и инвентарь кургана № 100. В этой насыпи, по мнению М. В. Фехнер, четко выявляются по составу инвентаря два погребения — мужское и женское в одной могильной яме. Богатый и хорошо датируемый инвентарь обоснованно позволяет относить погребение ко второй половине X в.

Размеры могильной ямы (5, 22 мХЗ,75 м и глубина до 0,3 м), найденные в ней остатки деревянных плах, остатки двух конских погребений, а также набор вещей дают основание относить данный погребальный комплекс к камерным гробницам, известным в Скандинавии, Ладоге, Киеве, Шестовицах. В этом убеждают нас также парный характер погребения и наличие остатков ладьи.

После раскопок 1978 г. исследователями было отмечено, что «в могилышке сохранилось небольшое количество курганов, насыпи которых почти полностью разрушены. Их исследование, на наш взгляд, является нецелесообразным». Однако такой вывод уже делался теми же авторами, но только пятнадцать лет назад, а после того было раскопано около ста насыпей, давших уникальный и важный материал. Необходимы дальнейшие исследования Тимеревского могильника с применением иной методики раскопок. В этом убеждает также и обнаружение описанного выше погребения с мечом с помощью металлоискателя.

В целом о ярославских могильниках, и в том числе о Тимеревском, написано много. Кроме упомянутых выше работ ему посвящен ряд статей автора данной книги и раздел в коллективной монографии. Одним из важнейших спорных моментов в осмыслении материала ярославских могильников, и в первую очередь Тимеревского, является их хронология. По мнению И. А. Тихомирова и Я. В. Станкевич, первые курганы были насыпаны здесь уже в VIII в. Позднее М. В. Фехнер датировала наиболее ранние комплексы рубежом IX—X вв. Мы полагаем, и это уже отмечено в литературе, что к IX в. в Тимеревском могильнике относится большая группа насыпей (около 15% от общего количества документированных и поддающихся датировке). Основной группой курганов, относимых нами к IX в., являются насыпи с погребениями по обряду трупосожжения на стороне, крайне бедные и невыразительные по набору инвентаря. Эти курганы имеют минимальные, по сравнению с остальными, размеры, основная находка в них — лепная керамика.

Такие погребальные памятники, по мнению ряда специалистов, принадлежали новгородским словенам и насыпались эти курганы в VIII—X вв.

Итак, общими признаками погребальных комплексов IX в. являются: трупосожжение на стороне; наличие лепной керамики, костей жертвенных животных, каменной конструкции в виде круга или полукруга.

Среди этой серии курганов мы выделяли группу, составляющую примерно 1/5 часть от их числа и относимую нами, возможно, к скандинавской похоронной обрядности. Может быть, это могилы скандинавов, попавших в Ярославское Поволжье с волной славяно-русских переселенцев из новгородских земель.

Однако такое определение ни в коем случае не может давать оснований для вывода о связи всего раннего комплекса Тимерева только со скандинавскими поселенцами.

Часть курганов, датируемых IX в. имеет в составе своего инвентаря хронологически определяемые вещи. В погребениях этого периода наиболее часто встречаются: костяные гребни, железные ножи, фрагменты ларчиков и поясов, просверленные астрагалы бобра, служившие привесками. Хронологическими реперами в первую очередь являются фибулы скандинавских типов, датировки которых достаточно устойчивы и хорошо разработаны. Это фибулы типов 30—31 (курган № 95), 373 (курган № 123), 37F (курган № 53) и 58 (курган № 75). Самые ранние (за исключением фибулы типа 30—31 из упоминаемого выше кургана № 95) в Тимеревском могильнике — фибулы типа 37, по Я- Петерсену, которые представлены здесь двумя подтипами— 378 и З7'г. Наибольшее распространение застежки данного типа имели в IX в. Фибула типа 373 найдена в кургане № 123, и она там единственная твердо датируемая находка. Этот вид застежек относится главным образом ко второй половине IX в., и весь комплекс мы склонны датировать указанным временем бытования фибулы. В состав погребального инвентаря кургана № 53 входят две овальные фибулы типа 37F (дата — вторая половина IX в.). Трупосожжение в этом кургане совершено на стороне, а не на месте его насыпки. В центре насыпи находилась кладка из валунов, располагающимися по кругу с двумя перекрещивающимися линиями камней внутри его. В центре этого сооружения зафиксирована груда кальцинированных человеческих костей, лежащих в яме, прикрытой плоскими камнями. Последней насыпью из этой группы является курган № 75, где встречена равно-плечная фибула типа 58, которая является единственной там находкой. Данный тип застежек возник около 800 г. и бытовал весь IX в. Погре-бение в кургане № 75 располагалось на материке в виде груды каль-цинированных человеческих костей. В известном могильнике Бирка в Швеции погребальные комплексы с такими вещами датируются IX в. Представляется возможным и Тимеревское погребение отнести к тому же времени.

Такова краткая характеристика первой группы погребальных комплексов Тимеревского могильника, датируемых нами начальной стадией существования данного памятника — IX в.

Пласт комплексов X в. более обширен — точнее к этому времени относится основная масса курганов могильника у д. Большое Тимерево. Этим материалам уделено достаточно внимания в наших предыдущих публикациях. Основным спорным вопросом здесь является узкая датировка погребений в пределах X в. Мы полагаем, что основная масса таких комплексов падает на середину X в., когда Тимеревский центр достигает апогея своего развития, главным образом в связи с расцветом Великого Волжского пути. Однако, несмотря на все приводимые доводы, М. В. Фехнер, как и ранее, по-прежнему считает, что большинство курганов Тимеревского могильника было сооружено во второй половине X — начале XI в. М. В. Фехнер исходит из посылки запаздывания появления таких предметов импорта из Скандинавии, как фибулы. Следуя за П. Паульсеном, М. В. Фехнер, как и другая исследовательница В. С. Дедюхина, полагает, что датировки фибул, найденных за пределами Скандинавии, в том числе и на Руси в целом, совпадают со временем использования аналогичных застежек у себя на родине. Однако при датировании комплексов М. В. Фехнер без всяких на то оснований омолаживает их на 25—50 лет. Хронологическим индикатором для погребений середины X в. являются черепаховидные овальные фибулы типа 51 С, датирующиеся в Скандинавии данным временем. Для этих застежек характерно наличие крылышек на ободке, и данный признак является чутким хронологическим индикатором.

Кроме фибул можно использовать для определения хронологии ярославских курганов и ряд других вещей иноземного происхождения. В некоторых случаях их даты неоправданно суживались, как, например, это произошло с железными шейными гривнами из дрота четырех-гранного сечения с привесками в виде «молоточков Тора». Этой кате-гории находок уделено большое внимание в литературе, и они стали объектом продолжающейся до настоящего времени дискуссии. М. В. Фехнер, анализируя материалы отечественных памятников и привлекая зарубежные (скандинавские) аналогии* датирует находки таких гривен исключительно концом X — началом XI в. Однако скандинавские материалы не дают оснований для подобных заключений, и гривны с молоточками Тора известны там в памятниках VIII—X вв.

С данной хронологией согласуются и отечественные находки.

Поэтому сомнения Д. А. Авдусина не могут быть приняты, ибо он указывает, что в наших работах рассмотрен только скандинавский ма-териал. В применении к Гнездовскому комплексу широкие датировки, включая и IX в., принимает Л. В. Алексеев, также оспаривающий выводы Д. А. Авдусина.

Итак, как мы уже отмечали, основная масса погребальных комплексов Тимеревского могильника относится к X в. Они характеризуются следующими признаками. Для начала и первой половины этого столетия характерны погребения, совершенные по обряду трупосожжения на месте насыпки кургана. На протяжении X в. происходят изменения в размерах курганных насыпей — сначала они постепенно увеличиваются от диаметра 7,5 м и высоты 0,75 м в первой половине X в. до 8 м и 0,8 м соответственно. А к концу X в. вновь уменьшаются до 7 м и 0,7 м. Безусловно, во всех случаях мы приводим средние размеры. Фиксируются и топографические изменения, связанные достаточно четко со временем сооружения курганов. Курганы Тимеревского могильника, датируемые серединой X в., составляют основное его ядро и занимают практически все поле кроме юго-восточной части, наиболее близкой к поселению.

В IX—X вв. в Ярославском Поволжье, как и во всем Волго- Окском междуречье, господствовал обряд погребения—кремация, представленный двумя основными разновидностями и многими вариантами.

Важнейшим дискуссионным вопросом до сих пор является интерпретация трупосожжений на стороне и на месте сооружения кургана. Различные исследователи предлагают разные объяснения этим двум видам погребального обряда.

В Тимеревском могильнике трупосожжения на стороне по данным, приведенным М. В. Фехнер, составляют около 30% от всех погребений, совершенных по обряду кремации. Соответственно на долю трупосожжений на месте приходится до 70% погребений. Однако это соотношение не позволяет говорить о том, что «в Тимеревском могильнике в абсолютном большинстве случаев сожжение произведено на месте насыпки кургана». М. В. Фехнер отмечает также, что насыпи с разными видами кремации топографически не обособлены друг от друга и не имеют внешних отличий. Материалы Тимеревского могильника, по ее мнению, не позволяют видеть здесь этнических и социальных отличий, и подобная обрядность представлена на широкой территории Скандинавии, Прибалтики, Финляндии и лесной зоны Восточной Европы. Данные антропологических наблюдений не дают возможности искать и половозрастных отличий. М. В. Фехнер считает, что в основе данных различий в обряде погребения лежат сезонные особенности, т. е. трупосожжения на месте производились в теплое время года, когда легко можно было насыпать курган, а трупосожжения на стороне — в холодное, а уже потом, когда оттаивала земля прах кремированного покойника переносился на могильное поле и над ним сооружалась насыпь. Эти кости могли быть положены в урну, накрыты урной или помещены в курган каким-либо иным способом.

Этот вывод уже неоднократно критиковался в литературе на примере ряда других могильников. В общем виде он был отвергнут И. И. Ляпушкиным, утверждавшим, что данное наблюдение не находит себе подтверждения в материалах погребальных древностей VIII—XI вв. лесостепной зоны. И. И. Ляпушкин на основе анализа широкого круга погребальных памятников лесостепной зоны делал вывод, что данные различия в обряде можно объяснить иначе и «что курганы с трупосожжениями на стороне в массе своей хронологически предшествуют курганам, в которых трупосожжения совершались на месте». Он обосновывал это прежде всего тем, что для погребений первой категории характерна лепная керамика, а для второй — гон-чарная. Аналогичное мнение высказывалось и ранее В. И. Сизовым, изучавшим Гнездовский курганный могильник.

Мнение о синхронности данных двух обрядов погребения для ярославских курганов высказывалось в литературе еще в начале 40-х годов Я- В. Станкевич и в дальнейшем было подтверждено в указанной выше работе М. В. Фехнер. Исследовательница в своих заключениях опиралась не только на ярославские материалы, по и на погребальные древности Шестовиц, Гнездова, Приладожья, Киева, Чернигова и ряда других могильников и районов лесной зоны Восточной Европы. Рассмотрим сначала, как же обстоят дела за пределами Волго-Окского междуречья. Недавно опубликованы итоги многолетних исследований Шестовицкого курганного некрополя. В этой работе Д. И. Блифельд подвергает критике трактовку М. В. Фехнер. Он делает справедливый вывод о том, что если принять заключение М. В. Фехнер о сезонных различиях в обрядах, то в более южных могильниках (например, Шестовицы) трупосожжений на стороне должно быть меньше, чем в северных (Тимерево). Однако статистика говорит об обратном — в Шестовицах более 50% погребений совершено по обряду кремации на стороне, а в Тимереве, как мы уже указывали выше, — около 30%. Значит, полагает Д. И. Блифельд, сезонные различия не объясняют изучаемой проблемы, и необходимо искать другие объяснения, скорее всего, хронологические.

В Гнездове, как и в ярославских могильниках,, господствующим является обряд кремации, который представляет 61% всех погребений, причем 80—85% из них — трупосожжения на месте и 15—20% соответственно по обряду трупосожжения на стороне. Это количество не намного меньше, чем в Тимереве, и также не дает оснований для вывода о сезонных различиях.

В курганах юго-восточного Приладожья, как отмечает С. И. Коч- куркина, разделить сожжения на стороне и на месте крайне сложно, поскольку в период их массовых раскопок на это специального внимания не обращали. Такие видные исследователи, как Н. Е. Бран-денбург и В. И. Равдоникас, полагали, что во всех случаях они имеют дело с кремациями на стороне. С. И. Кочкуркина принимает точку зрения М. В. Фехнер, но с осторожностью. Однако когда она пытается объяснить' наличие в одном кургане бесспорно одновременных погре-бений по обряду кремации и ингумации, то опять прибегает к исполь-зованию вывода о сезонных различиях — сжигали покойников зимой, а просто захоранивали летом. Чувствуя шаткость своих доказательств, она дает также и более правдоподобное объяснение — сооруженные курганы использовались для повторных захоронений.

Теперь рассмотрим собственно ярославские могильники, и прежде всего Тимеревский, соотношение кремаций на месте и на стороне, данные по которому мы приводили выше. В Михайловском могильнике, по данным Н. Г. Недошивиной, оно составляет примерно 50% ка месте и 30% на стороне, а в Петровском, по подсчетам М. В. Фехнер, соот-ветственно 75 и 25%.. В Михайловском могильнике в 20% погребений по обряду кремации трудно определить с уверенностью тот или иной вариант. Как видим, первое наблюдение довольно легко сделать — во всех трех могильниках соотношение сожжений на стороне и на месте близкое, и погребения по обряду кремации на стороне составляют 25— 30% от общего числа трупосожжений.

Материал, обнаруженный в данных комплексах, не позволяет нам говорить о социальных или половозрастных различиях. Мы полагаем, что здесь надо искать не просто временные причины, а этнохронологи- ческие. Обряд погребения в данном случае достаточно четко отражает основные этапы исторического развития Верхнего Поволжья в эпоху раннего средневековья. В целом же замена трупосожжений на стороне сожжениями на месте — явление общеевропейское, и происходит оно в X в.

Ярославские могильники использовались примерно два с половиной столетия — IX — первая половина XI вв. Период трупосожжений охватывает полтора — два века. Могильник растет постепенно и своего апогея достигает в середине X в., и на это время приходится максимальное количество погребений — это исключительно сожжения на местах сооружения курганов. Собственно зима составляет в Ярославском Поволжье 5 месяцев, а заморозки на почве длятся еще более длительный период. Такому соотношению климатических сезонов должна соответствовать хотя бы примерно и пропорция сожжений на месте и на стороне, если исходить из сезонного их характера. Больше того, мы полагаем, что сожжения на стороне должны превалировать над кремациями на месте. Однако, как мы смогли убедиться выше, их пропорция обратиа. И с этой точки зрения тезис о сезонном характере кремаций не выдерживает проверки реальными фактами.

В Тимеревском могильнике исследовано 78 курганов, содержащих погребения по обряду трупоположения, что составляет 22% от общего количества насыпей.

В конце X в. погребения по обряду кремации практически полностью исчезают, а ингумация начинает доминировать. Расцвет данного обряда приходится на XI—XII вв. Для этого времени мы обладаем большой серией курганных могильников, расположенных по всей территории Волго-Окского междуречья, в отличие от предыдущего периода, когда мы были вынуждены оперировать материалами отдельных комплексов памятников.

В Тимеревском могильнике курганы с погребениями по обряду трупоположения четко локализуются в юго-восточной части некрополя и составляют там довольно замкнутую группу. Размеры таких насыпей минимальны по сравнению с курганами, где обнаружены сожжения на месте и на стороне, и составляют в среднем 6 м в диаметре и 0,6 м в высоту.

Детальная характеристика вариантов обряда трупоположения и инвентаря, сопровождающего погребенных, нами уже опубликована. Необходимо только дать суммарную характеристику данных комплексов.

Костяки в них располагаются главным образом на материке, ориентировка в основном западная с небольшими отклонениями. В отдельных случаях фиксируются пережитки обряда кремации — костяки сопровождают зола и угли. Это значит, что прежде чем совершать погребение, выжигались площадки, либо костяк обкладывался углями. В нескольких курганах погребения размещались в верхней части насыпи— М. В. Фехнер фиксирует четыре таких комплекса. Однако мы знаем большую серию курганов, где костяки впускались в сооруженный ранее курган, где было совершено погребение по обряду сожжения. Видимо, и предыдущая группа погребений относится к этому типу, а сожжения там просто не выявлены. Таким образом, мы не считаем возможным выделять в Тимеревском могильнике (как, впрочем, и в других ярославских некрополях) особый вариант обряда погребения— ингумацию в верхней части насыпи.

Погребения в ямах в Тимеревском могильнике составляют незначительный процент (8%) от общего количества ингумаций. Это, видимо, связано с тем, что такая обрядность в массовом порядке распространяется на верхней Волге и в целом в Северо-Восточной Руси уже в более позднее время (начиная с середины XII в.), и лишь немногие из них могут датироваться более ранним временем.

Погребальный инвентарь трупоположений характеризуется чрезвычайной скудостью и однообразием. В основном это самые простые детали костюма — поясные пряжки, кольца, пуговицы, различные бытовые вещи — гребни, оселки, ножи. Христианские символы — крестики в погребениях Тимеревского могильника практически не встречаются.

Тимеревский комплекс захватывает лишь начальную стадию формирования древнерусской культуры в Волго-Окском междуречье, а на смену ему и подобным памятникам пришли многочисленные городские и сельские поселения и могильники.

Таким образом, весь период существования Тимеревского курганного могильника, соответствующий раннему этапу древнерусской колонизации, может быть разделен на несколько стадий, имеющих свои ведущие типы и варианты погребального обряда, характерные наборы инвентаря, укладывающиеся в определенные хронологические границы.

IX в. — трупосожжения на стороне, кальцинированные человеческие кости находятся на материке или в насыпи, каменные конструкции (часто кольцевые каменные кладки), кости животных, керамика лепная, фибулы IX в., дирхемы VII—VIII вв. Характерна бедность инвентаря.

X в. — господствуют трупосожжения на месте — кострище. Разнообразие вариантов обряда и богатство погребального инвентаря. Первая половина X в. — закладываются основы сложного погребального обряда, господствующего позднее, — кострище, урна, деревянные конструкции и т. д. Середина X в. — ведущий обряд — трупосожжение на кострище в деревянном сооружении; варианты — кости в насыпи, урна перевернутая, кости в ямке под кострищем и т. д. Богатый набор ин-вентаря: вещи смешанного характера — фибулы, мечи, стрелы, весы, гирьки, бусы, шипы, поясные наборы, гребни, лапы, кольца глиняные, копоушки, привески из астрагалов бобра и т. д. Вторая половина X в. — продолжают существовать традиции, выработанные на предыдущих этапах. Однако обряд упрощается, сокращается и беднеет набор инвентаря.

Конец X — начало XI вв. происходит коренное изменение в погребальной традиции — на смену обряду трупосожжения приходит ингу- мация. Существует несколько вариантов этого обряда, неравномерно представленных в могильниках, — костяк располагается в насыпи, на материке, в яме. Ведущим является положение костяка на материке. Наиболее часто фиксируется западная ориентировка. Набор инвентаря скудный — керамика лепная и гончарная, нож, топор, пояс, оселок и т. д. Встречаются пережиточные явления обряда трупосожжения в виде зольно-угольных прослоек под или над костяком или углей, разбросанных вокруг костяка. На этой стадии курганная традиция распространяется по всему Ярославскому Поволжью.

Интересна и динамика изменения средних размеров курганных на-сыпей, начиная в IX в. с небольших (диаметр — 7 м, высота — 0,7 м), достигая в первой половине — середине X в. своего максимума (диа-метр— 9 м, высота 0,9 м), они становятся минимальными к концу X — началу XI в.^ (диаметр 5—6 м, высота 0,5—0,6 м).

Картографирование погребальных комплексов, относящихся к раз-ным стадиям, выполненное по материалам Тимеревского и Петровского некрополей, позволяет проанализировать развитие во времени, рас-крыть историю их формирования.

Наиболее последовательно это прослежено на примере Тимеревского могильника. В IX в. курганы располагаются длинной узкой полосой, проходящей через весь будущий могильник с севера на юг. Это и есть древнейшее ядро некрополя. В первой половине X в. курганы начинают насыпать на большом поле в сторону северо-запада от центрального ядра. Именно здесь в середине столетия будет сформирована основная часть могильника. Курганы второй половины X в. располагаются на периферии этой зоны. В конце X—начале XI вв. создается поздняя зона некрополя, состоящая исключительно из насыпей с погребениями по обряду трупоположения на юго-восточной окраине могильника. Это является финальным этапом существования кладбища у д. Большое Тимерево.76

Такова общая характеристика и некоторые проблемы, вытекающие из материала Тимеревского курганного могильника, являющегося составной частью рассматриваемого нами археологического комплекса.

На противоположном берегу р. Сечки находились две курганные группы у деревень Малое Тимерево и Гончарово, открытые в 1900 г. И. А. Тихомировым.77 По его предположению, некогда это был один могильник, частично распаханный. В группе у д. М. Тимерево насчи-тывалось 7—10 курганов, а у д. Гончарово—12 насыпей. В литера-туре сложилось мнение, что это были поздние группы курганов, од-нако, судя по раскопкам И. С. Абрамова у д. Гончарово, здесь были и курганы с погребениями по обряду трупосожжения.

В общей сложности мы обладаем обрывочными данными о раскопках всего лишь четырех насыпей в этих группах.

В течение многих десятилетий ученые располагали в Тимереве только материалами погребальных комплексов, которые, конечно, не могли служить достаточной основой для исторических реконструкций и вследствие этого многие суждения по поводу характера некрополей были несколько преждевременными. Существенной лакуной было отсутствие известных науке поселений в этом районе, синхронных могильникам и прямо связанных с ними. Хотя некоторые скупые сообщения о таковых в литературе встречались. Так, во время работ в Тимереве в 1961 г. М. В. Фехнер отмечала, что «одно из этих селищ было открыто разведкой 1961 г. в 500—600 м к ЮВ от могильника. Оно расположено на правом берегу (высоком) р. Сечки близ дороги,

ведущей в д. Гончарове)». А в 1963 г. она же указывала, что в окрестностях Тимеревского могильника следы одного из селищ выявлены на расстоянии 240 м к юго-востоку от курганов... Культурный слой памятника почти полностью уничтожен распашкой». Ошибочной была сама исходная позиция — считалось, что ярославские некрополи принадлежали каждый нескольким поселениям сельского облика и эти небольшие селища исчезли в результате распашки, а если учитывать местную традицию домостроительства — наземные дома, то вряд ли имеют смысл поиски сохранившихся построек.

В 1972 г. Ярославской экспедицией близ Тимеревского курганного могильника были открыты два поселения. Собранный на них подъемный материал показал, что они относятся к тому же времени, что и могильник, т. е. непосредственно связаны с ним. Исходя из этого в 1973 г. Ярославская экспедиция развернула здесь полевые работы. На левом берегу р. Сечки у д. Малое Тимерево расположено селище, находящееся на верхней террасе берега реки. Площадь его 0,2 га. Подъемный материал и находки из культурного слоя, в основном лепная и гончарная керамика, позволяют связывать этот памятник со временем существования Тимеревского некрополя. Культурный слой поселения сильно перепахан и перемешан. В результате раскопок 1973 г. на селище удалось обнаружить углубленную в материк постройку размером 1,6X2,8 м и глубиной 0,2 м, ориентированную по линии СЮ (с небольшим отклонением). В заполнении этого сооружения встречена исключительно лепная керамика, найдены также плохо сохранившиеся фрагменты деревянных конструкций.

В результате работ экспедиции Ленинградского университета выяснилось, что Тимеревский могильник являлся кладбищем жителей одного крупного поселения площадью до 10 га, расположенного в непосредственной близости от некрополя и, несмотря на многолетнюю- распашку, вполне пригодного для полевого археологического изучения.. Благодаря наружным наблюдениям, шурфовке и раскопкам большими площадями удалось определить границы поселения, структуру культурного слоя, характер и плотность застройки и в итоге сделать важные шаги на пути воссоздания исторического развития памятника и его обитателей. Поселение располагалось на наклонной площадке коренного берега р. Сечки. Это место — одно из самых высоких в округе, и с запада сразу за могильником начинались заливные пространства п пойма р. Которосли. С двух сторон, таким образом, оно имело великолепные естественные укрепления. В целом доступ к нему был затрудней, так как оно находилось несколько в стороне от важнейшей водной дороги по Которосли, входившей в систему Великого Волжского пути. Культурный слой поселения, как и предполагалось ранее, значительно испорчен распашкой, мощность его колеблется от 20—25 см до 35—40 см, и в редчайших случаях доходит до 50 см. В основном толщина слоя равняется глубине запашки, и поэтому непотревоженных его участков обнаружить не удалось. В распаханном слое обнаружен практически весь набор находок, характерный для средневековых поселений,— зола, угли, горелые камни от очагов; многочисленные камни от построек; фрагменты лепной и гончарной керамики; остатки литейного производства — шлаки, тигли, крица; кости домашних и диких животных; различные индивидуальные находки. Здесь же в 1973 г., в распаханном слое, сначала при наружном обследовании, а затем во время раскопок был обнаружен крупнейший для IX в. клад дирхемов, имеющий большое значение для датировки памятника, определения его характера и направления связей.

Ранее в 1968 г. во время распашки на противоположном левом берегу р. Сечки у небольшой дубовой рощицы также был найден клад дирхемов. Часть этого клада была утрачена, и всего удалось собрать полторы тысячи монет. Три экземпляра были получены нами у местных жителей. В недавно вышедшей сводке восточных находок на территории Древней Руси уже фигурируют оба тимеревских клада, в категории зарытых в землю в VIII—IX вв.

Клад 1973 г. на момент его первой публикации в 1975 г. насчитывал в своем составе 2618 монет, из которых 1484 целых экземпляров и 1134 фрагментированных. В некоторых случаях монеты использовались как украшения — 42 экземпляра пробиты, а 3 монеты пробиты дважды. Клад в основной своей массе хорошей сохранности, хотя, как и в любом крупном кладе, есть сильно потертые экземпляры, непод- дающиеся точному определению. Последнее относится также к ряду фрагментированных монет. Основная масса монет падала на время правления аббасидских халифов, их в кладе 2374 экз. Монетные дворы, на которых чеканились дирхемы клада, расположены на громадной территории, включающей в себя Среднюю Азию, Иран, Испанию, Месопотамию, Сирию, Аравию, Северную Африку, Кавказ. Весьма ин-тересно подражание Аббасидам — половинка дирхема хазарской че-канки. Несомненно, любопытен факт находки дирхема Умайядов Ис-пании 778/780 г. чеканки. Монеты этой династии весьма редко встре-чаются в кладах Восточной Европы. Среди монет Идрисидов также есть ряд интересных и редких экземпляров, особенно необходимо от-метить дирхем Идриса II 820/821 г., чеканенный в Ватите. Вторая из-вестная монета, чеканенная на этом монетном дворе, входит в собрание национальной библиотеки в Париже." Среди большой массы абба-сидских монет встречаются интересные и довольно редкие экземпляры, не говоря уже о том, что ряд дирхемов отсутствует в' таком перво-классном собрании, каким является коллекция аббасидских дирхемов в Эрмитаже.

Как было уже отмечено выше, клад найден был россыпью, и не было никаких данных для предположения, в чем происходило его захоронение. Изучение монет позволило на одном из обломков обнаружить остатки ткани, спекшейся с монетным кружком. Эта находка дает основание полагать, что клад при его зарытии находился в мешке или был завернут в грубую ткань.

Остановимся на вопросе датировки клада. Р. Р. Фасмер на основании изучения большого материала разделил все клады куфических монет Восточной Европы на четыре периода. Ко второму периоду Р. Р. Фасмер относит клады, состоящие в основном из аббасидских дирхемов, чеканенных в Азии, и в которых почти полностью отсутствуют монеты африканского чекана. Время зарытия этих кладов Р. Р. Фасмер относит к периоду 825—905 гг.

Данный клад по своему составу относится ко второму периоду, по классификации Р. Р. Фасмера, и зарыт, возможно, не позднее 870 г., если среди не определенных монет не было более поздней, чем дирхем 864/865 г.

В публикации клада были учтены находки 1973—1974 гг., однако во время работ 1975 г. была обнаружена еще одна половинка абба- сидского дирхема. В 1976 г. для поиска монет в распаханном слое был использован металлоискатель, и это сразу дало свои плоды — обнаружено 66 экземпляров из клада 1973 г., среди которых имеется ряд редких. Из этой серии происходят две монеты с граффити, одна из которых является подражанием куфической надписи. Таким образом, на сегодняшний день в состав клада 1973 г. входит 2685 дирхемов. Новые находки не изменили общей нумизматической оценки клада, подтвердили его датировку.

Особое значение имеет обнаружение граффити на некоторых монетах Тимеревского клада 1973 г. Первые сведения о них уже публиковались в печати.

В Тимеревском кладе граффити обнаружены на одиннадцати монетах, четыре из них относятся к разряду рунических, в том числе одна надпись. В четырех случаях зафиксированы различные геометрические значки, не поддающиеся дешифровке, и на двух монетах процарапаны подражания восточным надписям (одну из них мы уже упоминали выше). На половинке аббасидского дирхема чеканки 810/811 г. прорисован какой-то предмет, напоминающий копье. Как видим, не-большая серия граффити из Тимеревского клада крайне разнообразна по своему смысловому содержанию.

Причины зарытия клада на поселении у д. Большое Тимерево неясны. Л. В. Алексеев выдвинул гипотезу, что это сокровище было спрятано в землю в период борьбы кривичей и других племен с дружинами Олега во время его похода на Киев. Полагаем, что данное предположение относительно конкретного Тимеревского клада ничем не обосновано.

Причины зарытия кладов у северных народов в эпоху раннего средневековья разнообразны и не имеют однозначных решений. Можно предполагать, что, несмотря на активное участие в трансъевропейской торговле, для местного населения клады не были в полной мере явлением экономическим, к богатству, видимо, придавался в некоторых случаях сакральный характер. Это типично для определенной стадии общественного развития. Так, например, в период расцвета Волжского пути и интенсификации дальних торговых связей в X в. клады на рас-сматриваемой нами территории отсутствуют, в то время как разнооб-разные импорты свидетельствуют о широком участии населения дан-ного региона в международной торговле. Можно думать, что в IX в. внешний и внутренний обмен находился на таком уровне, когда не было необходимости торгового эквивалента (в данном случае — арабские серебряные монеты), и поэтому такие сокровища попадали в землю.

Интересны в этом плане примеры из жизни многих варварских пле-мен. Скандинавы считали необходимым являться в загробный мир к богу Одину с сокровищами. В саге об Инглингах говорится: «Фрейр заболел, и когда ему стало совсем плохо, люди стали совещаться и ни-кого не пускали к нему. Они насыпали большой курган и сделали в нем дверь и три окна. А когда Фрейр умер, они тайно перенесли его в кур-ган... Все подати они ссыпали в курган, в одно окно — золото, в дру-гое— серебро, а в третье — медные деньги. И благоденствие и мир со-хранялись». Этот пример дает ясно понять, какое значение придава-лось спрятанным богатствам, — они не просто сопровождали покойника в мир иной, а являлись жертвованием богам с целью обеспечения мир-ной и спокойной жизни живущим.

На Кавказе подобный обычай сохранялся вплоть до середины прошлого столетия. Во всех этих случаях серебряные монеты не использовались в качестве средства внутреннего обмена. Строго говоря, деньгами, в подлинном понимании этого слова, они не являлись. В пользу данного заключения говорит и большое количество кладов арабских монет на территории Древней Руси и Скандинавии.

Определенные предположения о причинах зарытия Тимеревского клада дает основание сделать одно из рунических граффити, обнаруженное на монете. Это надпись, которая интерпретирована как «Бог» или «Боги». Такое заключение дает возможность полагать, что данная монета могла входить в состав культового клада или просто придавала зарытому сокровищу сакральный характер. Конечно, это всего лишь предположение, поскольку надпись могла быть сделана задолго до попадания монеты в клад и у нас нет никаких оснований утверждать, что Тимеревский клад был зарыт скандинавом, знающим руны. Однако в целом положение о том, что в некоторых случаях клады были не только спрятанными богатствами, но и приношениями богам, безусловно, необходимо учитывать при определении причин их зарытия в землю.

Раскопки Тимеревского поселения большими площадями проводились четыре полевых сезона, и к настоящему времени вскрытая площадь достигает 6000 м2, что составляет всего лишь 6% от предполагаемой общей площади селища. Все раскопки проводились на юго- западной окраине поселения (рис. 5).

Итак, в 1974 г. начались первые широкие раскопки Тимеревского поселения. Участок был выбран тот, где годом ранее в распашке обнаружили основную часть рассмотренного выше куфического клада.

Сначала была проведена полная шурфовка поселения с целью более точного определения его границ и мощности культурного слоя. Кроме того, выяснялось топографическое соотношение могильника и поселения. На площади поселения было заложено 12 шурфов. Шурфовка подтвердила визуальные определения площади поселения. Культурный слой селища вплотную подходит к территории могильника. Между курганами выходов культурных напластований не обнаружено.

Раскоп 1974 г. находился в понижающейся части верхней террасы р. Сечки. По результатам нивелировки был установлен перепад от нулевой точки, достигающий 120 см. Сначала был снят культурный слой до материка на всей площади раскопа. Мощность его 25—30 см. В слое встречено довольно много находок (рис. 8)—лепная и гончарная керамика (причем первый тип посуды преобладает), кости животКости животных из построек Тимеревского поселения (расколки 1974 г.) №

пп. Вид Количество

костей Особи 1. Крупный рогатый скот 352 20 2. Мелкий рогатый скот 30 у 3. Свинья 157 17 4. Лошадь 21 2 5. Собака 6 ? 6. Заяц 1 1 7. Барсук 3 о 8. Бобр 14 ? 9. Утка дикая 2 у 10. 1 1 11. Лисица 1 1 12. Суслик 1 1 13. Грызун? 1 1 14. Птица? 10 ? 15. Рыба (щука, окунь, осетр) 43 у ных, пряслица глиняные и розового шифера, глиняные грузила, бусы сердоликовые, горного хрусталя, стеклянные, изделия из кости, различные железные поделки, бронзовая орнаментированная бляшка от ремня и др. Среди находок в перепаханном культурном, слое встречена сулица (наконечник дротика) лавролистной формы. В Волго-Окском междуречье известно лишь два экземпляра сулиц (Сарское городище и Подболотьевский могильник). В Тимеревском комплексе рассматриваемая находка единственная, и она аналогична сулице с Сарского городища (тип III, по А. Н. Кирпичникову, — X в.).

Культурный слой имеет темно-серый цвет, изредка в нем встречаются включения глины и песка, камни. Слой безусловно переотложен, следы распашки хорошо фиксируются на материке по темным перпендикулярным друг другу полосам от плуга.

На фоне светлой материковой глины и ярко-желтого песка хорошо видны темные пятна культурного слоя с включениями углей, золы, камней.

Всего па площади нашего раскопа обнаружено и вскрыто 13 ям разного назначения (рис. 7). Из них только одна может быть отнесена к разряду жилых построек, а остальные — это хозяйственные, про-изводственные сооружения, открытые очаги.

В результате исследования постройки № 2 было открыто интересное сооружение. Это столбовая углубленная в материк постройка прямоугольной формы 5X3,5 м. Она делится на две половины — в юго- восточной па глубине 0,5 м оставлен материковый выступ шириной 1,5 м вдоль всей стенки. В северо-восточной его части обнаружена столбовая ямка диаметром 30 см и глубиной 15 см, в которой найден древесный тлен. Вторая половина, сильно понижающаяся до глубины 1,3 м, содержит золисто-угольное заполнение. Здесь обнаружен открытый очаг — угли, зола, обожженные камни и кости животных. Столбовые ямы зафиксированы со всех четырех сторон сооружения. В одной из них найдено расколотое глиняное грузило, возможно, забутовка.

С юго-восточной и северо-западной сторон постройка имеет траншееобразные выходы длиной до 2 м и шириной до 1 м.

В заполнении постройки найдены кости животных, лепная керамика и ряд индивидуальных находок, среди которых обломок шиферного бикоиического пряслица, бусина пастовая биконической формы, пряжка лировидная, гребень составной односторонний (рис. 9, 2), датируемый X в. (определение О. И. Давидан). По облику инвентаря рассматриваемую постройку можно относить к X в. По назначению это было, видимо, жилое сооружение.

К категории хозяйственных и производственных относятся ямы № 1, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, открытыми летними очагами являлись ямы № 3А , 3Б , 4, 12, 13. При определении назначения ям следует учитывать обстоятельство, что все они серьезно пострадали от распашки и в некоторых случаях утрачены важные детали, которые могут уточнить или изменить наши определения.

Яма М 1. На фоне светлой материковой глины и песка прослеживалось темное пятно округлой формы диаметром 2,5 м. В заполнении ямы найдены многочисленные кости животных, керамика исключительно лепная, камни. Дно ямы покрыто легким слоем древесного тлена. Глубина ямы — 0,4 м.

Ямы М 5—6. Яма № 5 имеет строго прямоугольную форму разме- рами 2X6 м, глубиной 10 см. Яма ориентирована с северо-востока на юго-запад. Яма № 6 — округлая в плане, диаметром 1 м, глубиной 12 см. В заполнении ям ничего не обнаружено.

Яма Жз 7 Диаметр — 2,4 м. Глубина — 0,5 м. В заполнении ямы найден развал целого лепного сосуда и ряд индивидуальных находок — обломки железных ножей, фрагмент грузила из обожженной глины, астрагал коровы с просверленным отверстием (рис. 9, 4). Здесь же обнаружены обгоревшие деревянные плахи. В этой яме встречено большое количество костей рыб.

Яма Жз 8. Имеет вытянутую форму, размеры—1X2,5 м. Глубина— 0,3 м. В яме — кости животных, камни, керамика.

Яма Жз 9. Имеет овальную форму 1,2X1,6 м, глубина 0,7 м. В яме — кости животных, лепная керамика. Дно и стенки ямы покрыты тончайшим слоем коричневатого древесного тлена. В заполнении — фрагменты лепной керамики, обломок глиняного грузила.

Яма Жз 10. Имеет неправильную форму — 3,5X1,2 м, глубина — 0,3 м. При разборке ямы найдено большое количество лепной керамики, половинка пружинных ножниц, фрагмент железной цепочки, бико- ническое пряслице розового шифера, привеска из астрагала бобра, железные нож, костыль, гвоздь, клыки-привески медведя и лисицы, костяная проколка, полусферическая костяная пуговица с отверстием в центре, фрагмент глиняной льячки с ямочным орнаментом на ручке (рис. 9).

Яма Жз 11. Пятно ямы хорошо фиксировалось на фоне светлого материкового песка. Она представляет собой корытообразную впадину длиной 3 м, шириной 1 м, глубиной 0,3 м. Здесь кроме фрагментов ке^ рамики встречены многочастная бусина из желтой пасты, железный пинцет, железный нож с остатками дерева от рукояти на черенке, пружинные ножницы.

Очажные ямы определяются по наличию в них золы, угля, обожженных камней, обгорелых предметов.

Ямы Жз 3А3Б, 4. Все эти ямы до предела заполнены горелыми камнями. Размеры ям: № ЗА—1X1,25 м, глубина — 0,25 м; № ЗБ — 1,25X1,50 м, глубина —0,25 м; № 4 —1,5x2 м, глубина —0,3 м. В заполнении ям кроме камней — горелое дерево, кальцинированные кости животных, отдельные обгорелые черепки лепной посуды. Здесь же найдены железная игла от фибулы, фрагмент железного серпа (рис. 9, 8), пластинка.

Яма Жз 12. Имеет вытянутую форму — 5x1 м, глубина — 0,3 м. Слева от нее располагается длинная западина (возможно, след борозды?), наполненная костями животных. В заполнении ямы № 12 встречено большое количество обгорелых камней. Находки — керамика, кости животных.

Яма № 13. Размеры — 1,05X0,5 м, глубина —0,15 м. В яме —обгорелые камни, угли, зола. Находок нет.

Любопытен тот факт, что практически во всех случаях на дне ям фиксируется древесный тлен. Это либо остатки каких-либо конструкций, либо пол сооружений был устлан деревом.

Необходимо отметить, что если в распаханном культурном слое, хотя и в крайне небольших количествах, гончарная керамика все же встречается, то в ямах ее практически нет.

Керамический материал, а также другие находки, включая клад, зарытый в землю в IX в. и обнаруженный на данном участке, дают возможность датировать эту часть поселения и соответственно вскрытые здесь постройки IX—X вв. и относить их к наиболее раннему периоду существования поселения и всего Тимеревского комплекса в целом.

В 1975 г. раскоп на Тимеревском селище был заложен в юго-западной его части — в непосредственной близости от раскопа 1974 г.* Вскрытая площадь в этом году составила 1216 м2. Площадка раскопа наклонная — перепад доходит до 1,5 м и идет на понижение к юго-за-паду. В целом стратиграфия аналогична изученной в предшествующем сезоне. Мощность перепаханного культурного слоя 25—35 см, ниже с уровня материковой поверхности фиксируются остатки построек в виде ям, углублений. Распаханный культурный слой серого цвета имеет включения глины, песка; встречается в нем незначительное количество колотых и горелых камней, видимо результат разрушения плугом оча-гов, каменных вымосток. Культурный слой насыщен керамикой (около 80% лепной). Лепная и гончарная керамика из пахотного слоя в ос-новном дает аналогичные формы, известные по погребальным комплек-сам Тимеревского могильника. В большом количестве встречаются здесь и кости диких и домашних животных. Разнообразны и вещевые находки из пахотного слоя: железные поделки — гвозди, лодочные заклепки, ножи, поясные пряжки, наконечники стрел и т. д.; изделия из кости — проколки, иглы, гребни, привески из астрагалов; хорошо представлены поделки из глины — грузила, пряслица; следует отметить массовые находки бус стеклянных, сердоликовых, из горного хрусталя. Любопытна бронзовая накладка, украшенная двумя звериными маска-ми. Необходимо указать на находки изделий из кремня — пластинки, скребки, нуклеусы. (рис. 12—13).

После снятия пахотного слоя на уровне материка были зафиксированы пятна различного характера, хорошо выделявшиеся темным цветом на фоне светлого материкового песка. В связи с тем, что слой селища сильно испорчен распашкой, далеко не все пятна оказывались ямами, некоторые выклинивались после легкой зачистки, а в других случаях одно пятно оказывалось слившимся из нескольких ям (рис. 10, II).

Сооружение № 3 состоит из основного углубления размерами. 3,7X1,2 м глубиной 30—40 см. Здесь обнаружены горелые камни, зола, скопления углей, керамика лепная и гончарная, бусы сердоликовые, из горного хрусталя, пастовая лимонка, железный ключ-лопаточка, костяные изделия. Особый интерес представляет находка костяного псалия. По заключению А. Н. Кирпичникова, такие псалии предшествовали металлическим и были вытеснены из употребления в связи с их хрупкостью. Датируются подобные находки X в. В состав этого сооружения входит столбовая ямка (№ 1) глубиной 22 см и диаметром — 50 см. По ее краям зафиксированы камни, служившие для крепления столба. Кроме того, к основному углублению примыкает яма № ЗА размерами 1,8X1.2 м, глубиной 18—20 см, в заполнении которой обнаружены камни, кости животных, лепная и гончарная керамика.

Сооруокение № 6 включает в себя ямы № 2, 5, 6, 6А, вытянуто оно с северо-запада на юго-восток на 9 м. Глубина в разных частях сильно разнится — от 20 до 60 см. Вряд ли можно утверждать, что это единая постройка, ясно только, что отдельные ямки по краям основной ямы имели характер столбовых, в том числе и яма № 2. Заполнение обычное—кости, керамика. В юго-восточной части (яма № 5) найдено орнаментированное пряслице из глины, оселок, и развал лепного горшка. В яме № 6А на уровне материка обнаружены оселок, фрагмент железного ножа, костяной орнаментированный односторонний гребень с зооморфными украшениями в виде рогов, животного в верхней части. Такие гребни характерны для финно-угорского мира и имеют аналогии в районах Прикамья. Столбовая яма № 2 имеет размеры 60X80 см,, глубина — 40 см. В ее заполнении — горелые камни, кости животных,, угли, фрагменты лепной керамики, кремневые пластинки. Ямы № 4 и 7 содержат кости животных, лепную керамику, отдельные камни и имеют размеры 4,25X1 м и глубину 20—30 см (четвертая) и 1,25Х 0,75 м, глубину до 10 см (седьмая). В яме № 7 найден фрагмент грузила.

Особый интерес представляет сооружение № 8. Его размеры — 1,25X2 м; глубина 0,5 м. В центре ямы на ее дне —валун. В запол-нении— шлаки, куски крицы, обожженная керамика, оплавленное стекло, горелые камни. По дну ямы зафиксирован плотный слой горе-лого дерева мощностью до 10—15 см. В северо-восточной части ямы зафиксированы остатки сооружения из камней и обожженной глины — под печи или основание горна. Основная часть этого сооружения находилась на краю ямы и была снесена плугом при распашке. Основа-ние данной конструкции представляет собой вымостку из камней в не-сколько слоев, а между ними находятся прослойки обожженной красной глины. Здесь же встречены шлаки, крица. Остатки подобных горнов или печей широко известны на территории Древней Руси.

В близком от Ярославского Поволжья регионе и практически на синхронном памятнике — Тумовском селище, расположенном неподалеку от современного города Мурома, найдены рудообжигательная печь и две кузнечно-литейные мастерские. В них вскрыты мощные очаги, найдены шлаки, тигли, обломки керамики с нагаром. Пол этих сооружений был утрамбован глиной.

В Тимеревской мастерской кроме названных выше отходов литейного производства найдены известняковая литейная формочка для отливки круглых сплошных привесок; круглая подвеска из серебра с изображением «сегнерова колеса», бронзовая лировидная пряжка, костяная игла, обломок оселка, фрагмент гребня с циркульным орнаментом, фрагменты серебряной пластинки с кружковым орнаментом, железный рыболовный крючок, железная игла с ушком, гвоздь, астрагал барана с просверленным отверстием, фрагмент позвонка рыбы с отверстием, фрагмент браслета черного стекла, круглого в сечении, и железные поделки (рис. 16). Особый интерес представляют два боевых топора с отбитыми в древности обушными частями, видимо, принесенные в мастерскую на переделку (рис. 15).

Необходимо подробнее остановиться на находках из сооружения № 8. Привески, подобные тем, которые отливались в литейной формочке, найденной в данной мастерской, известны в ярославских могильниках, в погребениях как по обряду сожжения, так и трупоположения. Датируются эти комплексы X — началом XI вв.

Широкую дату — X—XI столетия имеют привески с выдавленным пунсонным орнаментом в виде «сегнерова колеса». Аналогии Тимерев- ской находке известны в погребальных комплексах Владимирских курганов, Васьковском кладе из Новгородской земли и различных других памятниках. По кладам Скандинавии, где часто встречаются такие украшения, они датируются периодом между 960 и 1010 гг. Особо следует отметить находки подобных привесок в погребениях Максимовского грунтового могильника, который датируется VII—XI вв. Как мы уже отмечали, в рассматриваемой постройке обнаружены два железных боевых топора, сломанные еще в древности. Эти топоры можно отнести к типу V, по А. Н. Кирпичникову, который бытовал в основном в X — начале XI вв. Аналогии нашим находкам широко представлены в юго-восточном Приладожье, известны они и во Владимирских курганах. Однако необходимо иметь в виду, что определение типа рассматриваемых топоров проведено главным образом по форме лезвия, так как обушные части у них обломаны. Подобные топоры были в употреблении в X — начале XI вв. Костяной двусторонний гребень, украшенный циркульным орнаментом, принадлежит к ранней группе гребенок (тип I, по О. И. Давидаи). Этот тип гребней датируется главным образом IX—X вв.

Характер постройки № 8, находки, заполнение позволяют предполагать, что перед нами производственная мастерская. По находкам этот комплекс может быть датирован X в.

В сооружениях № 10, 11 очаги отсутствуют.

Яма № 10. Размеры—1X0,8 м, глубина — 0,25 м. Яма уходит в восточную стейку раскопа. Находок в заполнении практически нет (камни, кости), за исключением сердоликовой бусины.

Яма № И. Размеры — 2,5X0,8 м, глубина — 0,45 м. Это прямоугольная корытообразная впадина; находки — железная ладейная заклепка и фрагмент круглого в сечении стеклянного браслета черного цвета. Такие браслеты принято считать привозными из Византии, и встречаются они в ранних новгородских слоях до появления собственного производства этих украшений. Очевидно, что и в Тимереве рассматриваемый браслет был привозным.

Яма № 9. Размеры —2,75X1 м, глубина — 30—35 см. В северной части ямы — площадка овальной формы из обгорелых камней — развал очага. Между камнями—зола, угли, обожженная керамика и кости животных. Среди камней найден фрагмент бронзового пластинчатого браслета с орнаментом в виде «волчьего зуба» и кремневая пластина. Такие браслеты датируются X—XI вв. и широко встречаются в памятниках лесной зоны Восточной Европы.

Яма № 12. Размеры — 4,75X1 м, глубина — 0,20—0,25 м. В юго- восточной части ямы — скопления углей, золы, горелых плах, обожженных камней, видимо остатки очага. Кости животных, керамика, шлаки встречаются по всей площади ямы. Здесь найден фрагмент глиняного грузила с ямочным орнаментом, костяное орудие, фрагмент железных пружинных ножниц с бронзовой орнаментированной накладкой.

Яма М 13. Размеры пятна—4,6X6,8 м, глубина — 0,25—0,5 м. На уровне материковой поверхности по всей площади пятна — большой развал расколотых и обгорелых камней, между ними — зола, угли, видимо, развалы очагов. Наиболее плотные скопления зафиксированы в юго-восточной и северо-западной частях пятна. В северо-западной части — глиняная вымостка.

После расчистки пятна и снятия развалов камней выяснилось, что пятно № 13 делится по крайней мере на 3—4 ямы, между которыми хорошо фиксируются материковые перемычки.

В заполнении ямы № 13 найдены бусы, фрагменты тигля, шиферные пряслица, железная швейная игла, два составных костяных гребня, один из которых орнаментирован, железная игла от скорлупообразной фибулы, бронзовый перстень с изображением птицы на щитке, бронзовая орнаментированная копоушка, проволочное височное коль-цо, наконечник стрелы, обломки ножа, фрагмент ключа, части цилинд-рического замка, костяное орудие, заостренное с двух концов, железный крюк, шиферное пряслице с процарапанным значком, обломок же-лезной иглы, часть бронзового украшения в виде перевитой проволоки с петельками на концах, железная швейная игла с ушком, фрагмент стрелы ланцетовидной формы, оселок с отверстием для привешивания, орнаментированная накладка от гребня, различные железные поделки, астрагалы бобра — привески с просверленными отверстиями и без них, которые, видимо, были приготовлены для сверления, пластинчатый се-ребряный перстень с завязанными концами (рис. 17). Такие украшения хорошо известны в погребениях Владимирских курганов и других. памятниках. Н. Г. Недошивина полагает, что датировать их следует концом X — началом XII в.

Костяные гребни из постройки № 13 заслуживают специального рассмотрения. По пропорциям и размерам эти гребни могут быть отнесены ко второй группе гребенок (по О. И. Давидан), которые хорошо представлены в слое «Д» Старой Ладоги. Датировка таких гребней широкая — IX—XI вв. Рассматриваемые предметы наиболее близки к типу I в, г, по уточненной классификации О. И. Давидан, и могут датироваться более узким временем — IX—X вв. Бронзовый перстень с изображением птицы на щитке имеет аналогию в Новгороде. Отдельно необходимо рассмотреть также и находку бронзовой копоушки, украшенной кружковым орнаментом и жгутами по ножке ложечки. Петелька для привешивания копоушки обломана частично. Такие предметы гигиены человека средневековья хорошо известны на обширной территории, и в частности в Волго-Окском междуречьи. Наиболее близкие аналогии Тимеревской находке нам известны в мужском погребении по обряду ингумации Кочергинского могильника из раскопок М. В. Талицкого, в захоронениях Аландских островов, курганах юго-восточного Приладожья (могильник у д. Шахновой и др.). Во всех случаях копоушки происходят из комплексов, датируемых X—XI вв. Вся совокупность находок в сооружении № 13 позволяет датировать рассматриваемый комплекс X в.

Яма Жз 14. Размеры—1,25X2,5 м, глубина — 0,10 м. В центральной и северо-западной частях ямы фиксируются развалы камней, зола, угли. Инвентарь — фрагмент стеклянной многочастной бусы, керамика лепная, обломок тигля.

Яма Жз 15. Размеры — 12X2,3 м, глубина — 0,20—0,25 м. В яме зафиксировано два уровня каменного развала. Наибольшие скопления камней с золой и углем фиксируются на краях ямы по осевой линии — очаги. По западному краю ямы обнаружены ямки от столбиков. Ин-вентарь— пастовые бусы, костяные проколки, фрагмент грузила, ром-бический черешковый наконечник стрелы, два пряслица розового ши-фера, на одном из которых обнаружены значки, костяная полусфери-ческая пуговка, костяная поделка формы усеченного конуса с двумя прорезанными поясками (возможно, подставка под шахматную фи-гурку), железный нож, несколько серебряных пластинчатых колечек, восьмеркообразная железная проволочная петля, костяная игла с об-ломанным ушком, фрагмент костяного пластинчатого гребня, черенок ножа, опиленый кусок рога, фрагмент глиняного тигля, а также много-численные костяные и железные поделки, астрагал бсбра с просвер-ленным отверстием для привешивания.

Яма № 16. Размеры—1,2X5,3 м, глубина — 0,3—0,35 м. Яма уходит в северную стенку раскопа. У бровки найден развал камней округлой формы, между обожженных камней есть зола и угли. Диаметр этого очага — 0,8 м. Находки — лепная и гончарная керамика, кремневая пластинка, железный нож с остатками деревянной рукояти, фрагмент грузила.

Яма № 17. Размеры'—5,10X1,20 м, глубина — 0,30 м. В центре ямы — очаг из горелых камней, зола, угли. Очаг имеет округлую форму (d—1 м). Среди камней — лепная и гончарная керамика, кости животных, обожженная глина. Пространства между камнями проложе-ны глиняной обмазкой. Камни очага лежат на черном горелом слое, под которым идет сероватая глина. Дно ямы устлано коричневатым древесным тленом, лежащим на светлом материковом песке. По дну ямы рядом с очагом и в северо-восточной части обнаружены следы от столбиков — ямки, заполненные черным культурным слоем, углем, зо-лой и горелым деревом. Средние их размеры: диаметр — 5—7 см, глу-бина— 5—8 см. Инвентарь — глиняные грузила, бронзовая цепочка, бусы, костяной односторонний гребень-заколка, подвеска из астрагала бобра, рог со следами обработки.

Яма М 18. Состоит из трех ям, расположенных друг к другу под углом 120°.

Размеры: А—1,90x3 м, глубина — 0,5 м, Б—1,25X2 м, глуби

на — 0,5 м, В — ЗХ 1,5 м, глубина — 0,3 м.

В яме 18Б обнаружена подушка из обожженной глины (мощностью до 15 см). Глина лежит на культурном слое. В юго-западной части ямы (18А)—горелые плахи, развал керамики, по всей площади ямы 18 — отдельные камни. Находки—бусы, фрагмент костяного орнаментированного гребня, железные иглы, астрагалы бобра, грузила, пряслица, черенок ножа, костяная проколка, миниатюрный ножик, рог с насечками, одно целое глиняное грузило и четыре фрагмента (рис. 18). Особый интерес представляют фрагменты толстостенной красно- и белоглиняной посуды — булгарские кувшины.

Ямы № 19, 21, 22, 37, 38 мы будем рассматривать отдельно, поскольку они входят в комплекс ограды из раскопок 1976 г.

Яма № 20. Яма уходит в северную бровку раскопа. Вскрытая часть имеет треугольную форму. Глубина средняя — 0,3 м. Заполне-ние—аморфный культурный слой, изредка камни. Никаких конструк-тивных деталей зафиксировать не удалось. Инвентарь — глиняное гру-зило (рис. 18), бусы стеклянные, наконечник стрелы.

Пятно № 23 выклинилось после легкой зачистки.

Яма № 24. Сложная по своей конфигурации и состоит из двух ям, связанных между собой небольшим каналом в материковой перемычке. Часть ямы 24Б особого интереса не представляет — это корытообразная впадина размерами 2,40X8,8 м, глубиной 30—40 см. В заполнении в изобилии кости домашних животных, лепная и гончарная керамика. Много интересных конструктивных особенностей имеет яма 24 А Ее размеры — 2,3X8 м, глубина — от 25 см до 1 м. По краям ямы зафиксировано четыре столбовые ямы, пятая находилась рядом с очагом. Очаг расположен у края ямы ближе к яме 24Б . Площадь очага — 9 м2.

В заполнении ямы — керамика лепная и гончарная, кости домашних животных, красноглиняная керамика булгарского происхождения, костяная проколка четырехгранная в сечении, костяной игольник с отверстием для привешивания, железный нож, половинка цилиндрической костяной поделки с отверстием, костяная орнаментированная копоушка, половинка глиняного грузила.

Яма № 25. Сооружение состоит из двух частей — длинного углубленного в материк на 25 см входа (7ХІ м), дно и стенки которого устланы коричневым древесным тленом. В его начале зафиксирована столбовая ямка. Основная яма имеет размеры—1,5X3,25 м, глубину — 0,5 м. Ориентированы обе ямы по отношению друг к другу под углом 90°. В основной постройке зафиксирован развал очага на глиняной подушке, а также зола, угли, горелый камень. Инвентарь — пряжка железная с язычком, костяная проколка, железный обруч с петлями на концах, бусы сердоликовые, пастовые, глиняное биконическое пряслице, игольник из костяной трубочки с отверстием для привешивания, точильный камень, фрагменты глиняных грузил. Перед нами жилая постройка с основным помещением, где располагается очаг, и длинным, углубленным входом, обеспечивающим безопасность от сырости. ^

Яма № 26. Уходит в западную стену раскопа. Размеры — 0,6Х Х0,8 м, глубина — 0,3 м. При разборке найдена костяная орнаментированная ручка с железным шпеньком.

Яма Жз 27. Размеры —0,8X1 м, глубина —0,25 м. По восточному краю ямы сохранились камни от забутовки. Находок в заполнении нет. Пятно № 28 выклинилось после зачистки.

Яма Жз 29. Эта постройка близка по своему облику сооружению № 25. Она состоит из двух частей — длинного входа 7ХІ м, глубиной 0,3 м, и основной постройки 5X1.8 м, глубиной 0,5 м. По ориентировке и размерам постройки № 25 и 29 полностью аналогичны. В основном сооружении постройки № 29 по ее краям зафиксированы ямы от столбов. Три столбовые ямы расположены по краям, а одна в центре сооружения. В заполнении постройки — керамика лепная, кости домашних животных, фрагменты глиняных грузил.

Яма Жз 29к. Размеры — 0,8X3 м, глубина — 0,15 м. В заполнении найден железный ледоходный шип, железные поделки плохой сохран-ности. В восточной части ямы — следы от столбиков.

Яма Жз 30. Имеет овальную форму. Дно устлано деревом коричневого цвета. Размеры — 2X3 м, глубина — 0,5 м. В центре сооружения — столбовая яма правильной округлой формы диаметром 0,6 м, глубина от дна основного сооружения — 30 см. В столбовой яме — остатки забутовки (фрагменты глиняных грузил). Это единственный в Тимереве случай находки столба в центре сооружения. Находок в этой постройке нет.

Яма Жз 31. Диаметр — 20 см, глубина — 10 см. Назначение — столбовая ямка. В заполнении — горелое дерево, камни, кости животных, фрагменты керамики.

Яма Жз 32. Размеры — 2,2X1 м. глубина — 0,2 м. Находки — кости, керамика.

Яма Жз 33. Размеры — 7X2,5 м, глубина — 0,3 м. На северной стороне сооружения найдены четыре столбовые ямки, расположенные по-парно, в обоих случаях одна из ямок находится в пределах основного сооружения, а вторая — несколько в стороне. В яме № 33 найдено большое количество костей животных, костяная проколка с граффити в виде крестика, глиняное пряслице, одна сторона которого была покрыта зеленой поливой, просверленный позвонок рыбы.

Яма Жз 34. Размеры — 2x1,3 м, глубина — 0,25 м. Яма заполнена камнями и костями животных. В северо-восточном углу — вьшостка из глины и угли. По мере раскрытия ямы в этом месте под глиной обна-ружена столбовая ямка. Инвентарь — костяная проколка, железная пластинка, бронзовая поделка, привеска из астрагала бобра, рог с насечками, железная пластинка, просверленный астрагал.

Яма Жз 35. Уходит в южную стенку раскопа. Размеры исследованной части — 0,75X1,75 м, глубина — 0,25. Здесь найдено бронзовое проволочное височное кольцо с завязанными концами.

Яма Жз 36. Вошла в состав ямы 24.

Яма № 39. Пятно. № 39 распалось на две ямы — 39А и 39Б. 1) 39А. Размеры— 0,75x2 м, глубина —0,3 м. В яме —развал камней, среди которых значительное количество фрагментов сосудов. 2) 39Б. Размеры— 2X1 м, глубина —0,3 м. Имеет аморфную форму. В центральной части зафиксированы следы от столбиков. Найдены фрагменты глиняных грузил.

Яма № 40. Размеры — 1,30X0,75 м, глубина —0,4 м. В заполнении — камни, кости домашних животных, развал лепного сосуда.

Яма М 41. Размеры: d —0,75 м, глубина — 0,5 м. В яме —кости, керамика, камни (забутовка?).

Яма № 42. Размеры — 2,5X0,б м, глубина — 0,4 м. В северо-западной части обнаружена ямка от столбика.

Яма М 43. Уходит в западную стенку раскопа. Размеры — 2Х Х2,5 м, глубина —0,4 м.

Яма № 44. Корытообразная впадина, ориентированная по линии СЮ. Размеры — 4X2 м, глубина — 0,5—0,6 м.

Таким образом, на участке (1216 м2), вскрытом в 1975 г., обнаружено около 50 ям. Некоторые из них можно интерпретировать как жилые (№ 6, 9, 13, 24, 25, 29, 33), производственные (В 1976 г. на поселении у д. Большое Тимерево продолжались исследования на трех раскопах — А, Б, В.

Площадь раскопа А равняется 800 м2. Мощность культурного слоя в этой части поселения — 20—40 см. При разборке культурного слоя раскопа А обнаружена лепная и гончарная керамика, первая составляет 85% от общего количества, найдены также кости животных и птиц, различные бытовые вещи, предметы вооружения, украшения. Из них следует отметить следующие находки: железные ножи, наконечники стрел, фрагмент железного пинцета, дужку замка, бронзовую нашивную бляшку, бронзовое поясное кольцо, кремневые нуклеусы, концевые скребки, оселок, шиферное пряслице, фрагмент глиняного грузила, бусы стеклянные, из горного хрусталя, сердоликовые (рис. 24). От

местных жителей было получено копье, найденное, по их словам, на территории поселения при распашке (рис. 24, 1). Копье относится к типу III (по А. Н. Кирпичникову) и имеет многочисленные аналогии в комплексах Волго-Окского междуречья (Владимирские курганы, Сарское городище). Есть они и собственно в Тимеревском могильнике. Датируются такие копья X—XI вв., но большинство относятся к X в.

Культурный слой имеет серый цвет, часто встречаются обожженные и расколотые камни, вероятно, от разрушенных распашкой очагов, включения глины и песка.

После снятия перепаханного культурного слоя на уровне материка хорошо фиксируются пятна ям с заполнением черного и темно-серого цвета (рис. 20, 21). Кроме пятен ям на уровне материка фиксируются следы борозд; некоторые пятна после легкой зачистки выклинивались, и ямы под ними отсутствовали, в других случаях под одним пятном могли находиться две или несколько ям.

Яма № 1. Размеры ямы—1,12X0.6 м, глубина — 8—10 м. Яма примыкает к южной стенке раскопа. Заполнение ямы — культурный ' слой темно-серого цвета, угли, горелые камни, кости животных. В северной части ямы обнаружен развал лепного сосуда без орнамента.

Яма № 2. Комплекс № 2 состоит из центральной ямы размерами 3,2x2,1 м, глубина от 0,6 м в восточной части до 0,4 м в западной. Восточная половина ямы № 2 занята очагом, поврежденным распашкой. Диаметр очага—1,2—1,3 м. Мощность угольного слоя — 0,3—0,4 м.

В заполнении ямы — горелые камни, кости животных, рыб, фрагменты лепной керамики, железное калачевидное кресало, фрагмент одностороннего орнаментированного гребня, астрагал-привеска, фрагмент глиняного грузила, оселок. Со всех четырех сторон яму окружают маленькие столбовые ямки, входящие с ней в один комплекс. В некоторых случаях стенки столбовых ям обложены камнями; фрагменты керамики и камни использованы в качестве забутовки.

Основная яма с очагом и система столбовых ям входят в один комплекс, общая площадь которого — 4X4,5 м. На дне центральной ямы фиксировались остатки древесного тлена.

Яма М 3. На фоне материка хорошо читается пятно самой ямы и примыкающей к ней округлой площадки из обожженной глины. Яма уходит в восточную и южную стенку раскопа. Вскрытая часть имеет площадь — 2,15X0,5 м, глубину до 0,15 м. Под обожженной глиной (толщина—0,1 м, диаметр — 0,8 м) находилась столбовая яма глубиной до 0,25 м. В северной части основной ямы — столбовая ямка диаметром 0,14 м и глубиной 0,1 м. В состав сооружения также входит

столбовая яма диаметром 0,26 м и глубиной 0,1 м. В заполнении ямы № 3 — фрагменты лепной керамики, кости животных и птиц, две железные поделки.

Яма № 4. Размеры ямы —0,9X0,75 м, глубина — 0,38 м. Яма уходит в восточную стенку раскопа. В центральной части ямы остатки очага — горелые камни, развал обожженной лепной керамики, кости животных. В яме найден фрагмент костяной копоушки, украшенной флажковым орнаментом.

Яма Жз 5. Размеры — 0,78X0,7 м, глубина — 0,12—0,14 м. Яма №5 уходит в южную стену раскопа. В центре ямы зафиксировано скопление камней, среди которых найдены фрагменты лепной керамики, кости животных.

Яма Жз 7. Размеры ямы—1,05X0,65 м, глубина — 0,25 м в северной части и 0,12 м в южной. В заполнении ямы — горелые камни, зола, угли, фрагменты лепной керамики, кости домашних животных.

Яма Жз 8. Размеры — 1,95X1,6 м, глубина — 0,14 м. Яма имеет неправильную форму. По дну ямы выявлен ряд мелких ямок диаметров 5—8 см и глубиной 3—4 см. В центре ямы найден фрагмент многочастной серебростеклянной бусины.

Яма Жз 9. На материке хорошо фиксируется пятно основного сооружения комплекса № 9. Размеры ямы, вытянутой* по линии ЗВ,— 3,9X1,6 м, глубина — 0,27 м. В центральной части ямы обнаружены остатки поврежденного распашкой очага — скопление угля и горелых камней.

В южной части сооружения — столбовая яма размером 0,3 м и глубиной 0,4 м. В восточной половине ямы зафиксированы несколько деревянных плах, видимо, остатки каких-то конструкций. В заполнении ямы — лепная керамика, кости животных, два орнаментированных гребня, костяные проколки, кочедык, бусы горного хрусталя, различные железные поделки (фрагмент ножа, гвоздь, штырь), кость с насечками. ,п:.

В один комплекс с основной ямой № 9 входит серия столбовых ям, в заполнении которых в качестве забутовки использовались камни, керамика, кости животных. Особо необходимо рассмотреть гребни, найденные в данной постройке. Они относятся к типу односторонних составных гребенок и имеют аналогии в Старой Ладоге. Наиболее интересен гребень, орнаментированный плетенкой и имеющий концы, оформленные в виде стилизованых головок зверей. Такие гребни О. И. Давидан относит к типу 2, найдены они в верхнем ярусе построек горизонта «Д» и датируются IX—XI вв.

Яма № 10. Размеры ямы —3,15X2,4 м, глубина —0,35 м. В центре по дну ямы расположен ряд камней — остатки очага, разрушенного распашкой. В заполнении ямы — горелые камни, фрагменты лепной керамики, кости животных.

Яма № 11. Диаметр ямы — 0,8 м, глубина — 0,39 м. Найден фрагмент костяной поделки. Большой интерес представляет цепочка столбовых ям, протянувшаяся через весь раскоп по линии СЗ—ЮВ. В раскопе «А» 1976 г. их насчитывается до двадцати. Располагаются эти ямы друг от друга на равных расстояниях.

Яма № 12. Состоит из трех частей — трех ям. Размеры общие — 1,1X0,6 м, глубина в северной части — 0,33 м, в южной — 0,22 м.

Яма № 13. Эта яма состоит из трех частей: 1) размеры — 0,55х Х0,55 м, глубина — 0,23 м; 2) размеры — 0,75X0,72 м, глубина — 0,22 м; 3) размеры — 0,3X0,4 м, глубина — 0,27 м. В заполнении — угли, фрагменты лепной керамики.

Яма № 14. Также состоит из трех частей: 1) размеры — 0,8X0,8м, глубина — 0,22 м, 2) размеры — 0,4X0,5 м, глубина—0,20 м, 3) размеры— 0,5x0,7 м, глубина—0,15 м.

В яме № 14 найдена круглая бусина зеленого стекла.

Яма № 15. Также трехчастная. Размеры общие—1,4X0,7 м, глубина северной части — 0,36 м, центральной — 0,3 м, южной — 0,15 м. В северной части зафиксирована забутовка из камней. В. заполнении найден астрагал барана с насечками.

Яма № 16. Размеры — 0,68x0,5 м, глубина—0,21 м. В заполнении несколько фрагментов лепной керамики.

Ямы № 12—13—14—15—16 входят в единую систему столбовых ям и являются остатками ограды. Кроме них к ограде принадлежат ямы № 22, 22А, 22Б, 22В и целый ряд мелких столбовых ямок.

Яма № 22. Размеры ямы—1,82x1,3 м, глубина в южной части — 0,71 м, в северной — 0,42 м (рис. 21). Яма двойная — это две слившиеся столбовые ямы. По стейкам и на дне встречены крупные камни от забутовки. Находки — астрагал бобра, гвоздь кованый, железная поделка.

Яма № 22А. Двойная яма. Размеры общие—1,0X0,58. Глубина в северной части — 0,16 м, в южной — 0,27 м.

Яма № 22Б. Двойная яма. Размеры — 0,95X0,82 м, глубина — до 0,2 м.

Яма № 22В. Двойная, имеет незначительное углубление в южной части. Размеры — 1,15x0,6 м, глубина — до 0,2 м.

Пять столбовых ям из этой же ограды были вскрыты ранее в 1975 г. (ямы № 19, 21, 22, 37, 38).

Яма № 19. Имеет прямоугольную форму (1,10X1 м), глубина — 10—15 см. В заполнении найдены камни, кости животных (забутовка?).

Яма № 21. Размеры — 1,30X0,9 м, глубина —15 см. Яма имеет подпрямоугольную форму. В яме — отдельные камни, лепная керамика, привески из астрагала бобра, фрагмент глиняного грузила.

Яма № 22. Размеры — 0,5X0,8 м, глубина — 15 см. Заполнение — серый культурный слой, отдельные камни.

Яма № 37. Размеры: диаметр — 0,75 м, глубина — 0,5 м. В яме — камни, обожженная глина, зола, уголь.

Яма № 38. Имеет подквадратную форму, размеры—1,75X1,75 м, глубина — 0,5 м. В заполнении — камни, кости, использованные в качестве забутовки.

Без перерывов ограда прослежена на протяжении более 20 м, а ре-конструируется в длину на 50-60 м. Средние размеры столбовых ям: диаметр — 0,8 м, глубина — 0,3—0,4 м. Хорошо фиксируются следы перемещения ограды: часто рядом располагаются две-три столбовые ямы, видимо, вместо пришедшего в негодность столба вкапывался в землю новый. Открытая ограда является первоначальным укреплением Тимеревского поселения. Она отсекает наиболее раннюю часть поселения по линии ВЗ и поворачивает к краю террасы по обрыву у р. Сечки. Важен вопрос времени сооружения рассматриваемой ограды. Косвенно помогают определить его датировки построек № 17, 19, относящихся к середине — второй половине X в. и расположенные сразу за пределами ограды.

Аналогичное укрепление исследовано А. Л. Монгайтом на Иже- славском городище в Рязанской земле. Столбовые ямы, по мнению этого исследователя, являются остатками укреплений в виде деревянной стены, предшествующей валу, который был насыпан в XII в. Столбовые конструкции в виде частоколов или оград известны начиная с XI в. П. А. Раппопорт приводит любопытный пример, что дворы, по русским былинам, обносились тыном. Укрепления в виде тына, по его мнению, имели минимальное оборонительное значение. Находка тына, или столбовой ограды, на Тимеревском поселении, по-видимому, датируется первой половиной X в., что позволяет уверенно сдвинуть датировку таких защитных сооружений назад почти на сто лет. В непосредственной близости от ограды расположены два сооружения (ямы № 17 и 19), находящиеся уже за пределами огороженной территории. Яма № 17 имеет овальную форму. Размеры ямы — 3,8X2,1 м, глубина в восточной части —0,48 м, в западной — 0,24 м. На глубине 0,12 м в центре ямы зафиксирован развал камней по всей поверхности ямы, видимо, остатки очага, разрушенного распашкой. На дне ямы обнаружены мелкие ямки диаметром 3—7 см и глубиной 3—4 см. Расположены они бессистемно. В юго-западной части основного сооружения прослежена столбовая яма.

В заполнении ямы—керамика лепная и гончарная, кости животных, индивидуальные находки—дужка трубчатого замка, керамиче-ское пряслице, фрагменты глиняных орнаментированных грузил, железные поделки. Особого внимания заслуживает находка четвертинки саманидского дирхема, чеканенного Нух ибн-Насром в 945/46, или 948/49, или 950/51 г. (определение И. Г. Добровольского). Название города, где он был чеканен и имя правителя, находились на центральной части монеты. В один комплекс с ямой № 17 входит несколько столбовых ям.

Выше мы уже упоминали о находках глиняных грузил. На этой категории глиняных изделий следует остановиться особо. Их назначение не совсем ясно. В Тимереве они являются массовым материалом. Иногда грузила украшены ямочным орнаментом или зубчатым штампом. Мы высказывали предположение, что, возможно, это грузила от рыболовецких сетей. Данное заключение основывается на том, что одним из основных занятий жителей Тимерева, если судить по целому ряду других признаков, было рыболовство. Кроме того, глиняные грузила часто встречались вместе с костями и чешуей рыб. Аналогичные глиняные грузила, или диски, подвергнуты изучению в работе Ю. И. Штакельберга, который приводит различные их интерпретации, данные до него А. Норденом (деталь кузнечных мехов), М. Дрейе- ром (часть масляного светильника). Автор полагает, что данные диски служили грузилами для вертикального ткацкого станка. Оставляя в стороне пока нерешенную проблему назначения грузил, следует остановиться на их датировке. Ю. И. Штакельберг подчеркивает, что в Старой Ладоге основное количество дисков найдено в нижнем ярусе горизонта «Д», датируемого IX—X вв., и особо отмечает, что находок начала XI в. до сих пор не имеется. Это связано с тем, что я начале XI в. широко распространяется горизонтальный ткацкий станок и диски выходят из употребления. Тимеревские грузила могут датироваться аналогично ладожским находкам. Инвентарь комплекса № 17 достаточно четко определяет их дату — середина — вторая половина X в.

Яма М 18. Размеры ямы 3,57X1,4 м, глубина — в восточной части— 0,31 м, в западной — 0,17 м. К основному сооружению примыкает столбовая яма диаметром 0,35 м и глубиной 0,16 м. В восточной части ямы зафиксировано скопление деревянных плах, костей животных и обгорелых камней. В заполнении найдена кремневая пластинка, железные поделки, гвозди, фрагмент тигля. С постройкой № 18 связан ряд мелких столбовых ям.

Яма № 19. Размеры ямы 2,03x1,94 м, глубина—1,12 м. Яма имеет ступенчатый воронкообразный профиль. На глубине 0,72 м от поверхности материка переходит в вертикальную столбовую яму диаметром 0,84 м и глубиной до 0,40 м. На поверхности пятна и в верхней части ямы по периметру обнаружены горелые камни и кости животных. В заполнении — лепная и гончарная керамика, кости животных, фрагмент железного ключа, железная стамеска, личина замка, костяная проколка, различные железные поделки, фрагменты глиняных орнаментированных грузил, кремневые пластинки, железный нож, фрагмент бронзовой пластинки со шпеньком, обрывок железной цепи. Здесь же найдена 74 часть саманидского дирхема, чеканенного в Бухаре Абу ал-Маликом ибн Нухом в 954—961 гг. (определение И. Г. Добровольского) .

Яма № 21 состоит из двух частей: 1) размеры — 3,1X1,06 м, глубина— 0,20 м. По дну ямы много плоских крупных камней. В заполнении— керамика лепная и гончарная, кости животных, привеска из астрагала бобра, астрагал барана, глиняное пряслице, керамическое пряслице, костяные проколки (одна из них орнаментирована), железные поделки, костяной кочедык, фрагмент оселка, обломок топора, фрагментированный бронзовый бубенчик, обломки бронзовой проволоки, в том числе один заострен с двух концов, фрагмент костяного пластинчатого гребня, аналогичного находке 1975 г. (комплекс № 13); 2) размеры — 5,0X1,27 м. Глубина 0,20—0,30 м. По дну ямы встречаются камни и крупные кости животных. Кроме того, по дну зафиксированы мелкие ямки диаметром 3—6 см и глубиной до 5 см.

Заполнение ямы насыщено углем, золой, обожженными предметами. Находки — керамика, фрагменты тиглей, крица, шлаки, обломки глиняного грузила, железный нож с остатками дерева на рукояти, костяной кочедык, костяные иглы с ушками, фрагмент орнаментированного гребня, различные бусы, кремневые пластинки, бронзовая позолоченная орнаментированная бляшка полусферической формы с четырьмя шпеньками, которыми она крепилась к ремню конской упряжи. Обращает на себя внимание наличие большого количества находок, сопутствующих ремесленному производству, что, возможно, говорит о ремесленном назначении постройки.

В один комплекс с постройкой № 21 входят и столбовые ямы.

Яма Жз 23. Размеры —2,2XI,6 м, глубина —0,18 м. На дне ямы встречены камни. Находки — железный гвоздь, просверленный астрагал барана. Яма № 23 окружена столбовыми ямами по схеме комплексов № 2 и 9. Раскопы А и Б были соединены траншеей длиной 22 м, шириной 2 м. В траншее находится яма № 24 и частично яма № 25, уходящая в раскоп Б.

Яма № 24. Размеры — 0,8X4 м, глубина—0,14 м. В северной части находится столбовая яма глубиной 0,28 м. Здесь же обнаружена деревянная плаха. В западной части ямы — скопление камней, угля и золы (видимо, остатки очага). В заполнении ямы — лепная и гончарная керамика, кости животных, железные и бронзовые поделки, заготовки, бронзовая привеска-бутылочка, костяная проколка, многочастная буса синего стекла, черенок ножа, фрагмент глиняного грузила.

Раскоп Б. Расположен к востоку от раскопа А. Раскоп Б состоит из двух секторов — западного и восточного. Площадь западного сектора— 200 м2, восточного—100 м2. Общая площадь раскопа Б равняется 300 м2.

Распаханный культурный слой на раскопе Б аналогичен слою раскопа А. Мощность его — 0,25—0,30 м. В пахотном слое встречается в большом количестве лепная и гончарная керамика, кости животных. Из индивидуальных находок следует отметить следующие: железная игла от фибулы, железный светец, фрагмент серпа, железные ножи, фрагмент бронзовой подковообразной фибулы, железное кольцо, железная скоба, обломок наконечника стрелы, железный сошник, фрагмент железной цепи, оселок, бортик бронзового сосуда, шиферное пряслице, бусы желтого стекла, миниатюрный глиняный сосудик, костяная копо- ушка и др. После снятия пахотного слоя и зачистки на уровне материка был выявлен ряд пятен темного цвета, часть которых при дальнейшем исследовании оказалась ямами (рис. 22).

Яма № 25. Эта яма уходит в южную стенку раскопа и частично в траншею. Размеры ямы — 2,8X1,6 м, глубина — до 0,40 м. В верхней части ямы обнаружены скопление горелых камней, зола, угли. В заполнении ямы — лепная и гончарная керамика, кости животных, в том числе распиленные и расколотые, железный костыль, костяной нако-нечник стрелы, фрагмент глиняной обмазки.

Ямы Жз 26 и 27 составляют один комплекс, хотя пятна были раздельны. Размеры ямы № 26—1,8X1,8 м, глубина — 0,40 м. В западной части ямы № 26 находился очаг из обожженных камней с обильными включениями углей и золы. Рядом с очагом и частично под ним находилась столбовая яма диаметром 0,3 м и глубиной 0,5 м. В заполнении ямы № 26 найдены керамика, кости животных, железный заостренный предмет, фрагмент бусы синего стекла, костяная проколка. По всей площади ямы № 27 (размеры ее— 1,6X2 м, глубина — 0,30 м) встречены одиночные камни. В центре ямы № 27 обнаружена яма от столба размерами 0,6X0,6 м и глубиной 0,20 м и в восточном углу ее — маленькая столбовая яма диаметром 0,2 мм, глубиной 0,10 м. В постройке № 27 найден железный нож.

Яма № 28. Размеры ямы: диаметр —3 м, глубина —0,25 м. В южной части ямы прямо у стенки раскопа — столбовая ямка диаметром 0,5 м и глубиной 0,4 м. В заполнении ямы — обожженные кости, керамика лепная и гончарная, железное кольцо с завязанными концами, бронзовая поясная бляшка, шиферное пряслице, фрагмент оселка, обломок тигля, железные поделки.

Яма № 29 непосредственно примыкает к яме № 28. Это сооружение состоит из двух частей. Западная часть ямы имеет размеры 3,5X1 м и глубину 0,25 м; восточная часть—1,5-Х 1,3 м и глубина — 0,15 м. В западной части зафиксировано два скопления камней, в вос-точной— камни разбросаны по дну. В заполнении — фрагмент ножа, обломок оселка, железная скоба и поделка.

Яма № 30 входит в один комплекс с ямами № 28, 29. Размеры ее — 0,5X0,7 м, глубина — 0,10 м. В заполнении — керамика и кости животных.

Яма № 31. Имеет округлую форму, диаметр — 1,6 м, глубина — 0,20 м. В яме — одиночные камни и по дну ямки от колышков диаметром 5—7 см. В заполнении — кости животных, керамика, железный наконечник стрелы, фрагменты тигля, кусок крицы, обломок ножа, игла от кольцевидной фибулы.

Яма № 32. Имеет неправильную трехчастную форму. Длина ямы — 5,2 м, ширина основной части — 0,8 м; юго-западной части — 2,4 м. Средняя глубина ямы — 0,20 м. По всей площади ямы зафиксированы разбросанные камни со следами обгорелости. У северной стенки — остатки очага с горелыми камнями, углем и золой. С ямой № 32 связаны столбовые ямы. Находки — железная игла, бусы из горного хрусталя, мозаичная буса, бусы лимонки из синего, зеленого стекла, костяной наконечник стрелы, фрагмент оселка, бронзовая проволока, тройник от удил, железные поделки, железные колечки, фрагмент грузила из глины, фрагмент накладки гребня, железная застежка, обломки ножей, бронзовая проволока с заостренными концами.

Яма № 34. Размеры — 2,6X1.2 м. Яма состоит из двух частей. Здесь найдена привеска из астрагала бобра.

Яма № 35. Размеры —4,8X1,2 м, глубина —0,35 м. В заполнении ямы — железный наконечник стрелы, железный гвоздь, керамика лепная и гончарная, кости животных.

Яма № 36 — двухчастная. Северная часть — 0,4X 1,4 м, глубина — 0,17 м. Южная часть — 0,5X1,1 м, глубина — 0,15 м. Найден фрагмент костяной проколки.

Яма № 37 уходит в восточную стенку раскрпа. Яма имеет вид длинной корытообразной впадины. Размеры — 3,5X1,8 м, глубина — 0,20—0,25 м. В заполнении найдены керамическое пряслице, железная заклепка, железные поделки, черенок ножа. По дну ямы прослежены следы от колышков.

Яма «М 38. Расположена у восточной стенки раскопа Б. Размеры ее — 0,7 мХ1,7 м, глубина — 0,10 м. В южной части ямы беспорядочно разбросанные камни. По дну встречены ямки от колышков. В яме обнаружены большое количество фрагментов гончарной керамики, обломок костяного игольника, черенок ножа, обломок ошлакованного грузила из глины. Раскоп В—заложен в непосредственной близости от раскопа 1974 г. и частично врезался в него. В связи с ежегодной распашкой поселения трудно точно определить место старого раскопа. Площадь раскопа В — 336 м2. В пахотном слое раскопа В найдены фрагмент бронзовой позолоченой равноплечей фибулы со звериной маской, наконечник стрелы ланцетовидной, ладейная заклепка, бронзовая ажурная привеска, фрагмент железной гривны, фрагмент железной подковообразной фибулы, железное шило, ключ-лопаточка, кремневые пластинки, оселок, шиферное пряслице, привески из астрагалов бобра, костяные трехгранные наконечники стрел, костяная копоушка, бронзовая орнаментированная пластинка, бронзовая деталь коромысла весов, часть железного замка, бронзовые пластинчатые привески, бронзовые орнаментированные бляшки от ремня, бронзовая пластинка со шпеньками (рис. 23, 29).

Яма № 42. Диаметр ямы — 0,48 м, глубина — 0,06 м.

Яма № 43. Размеры ямы— 1,14X0,94 м, глубина до 0,65 м. В юж

ной части заметно резкое падение глубины и на дне зафиксирован развал камней. В заполнении ямы фрагменты лепной и гончарной керамики, кости животных, костяная орнаментированная копоушка, различные бусы, фрагмент орнаментированного гребня, железные гвозди, железные поделки, фрагмент костяного предмета—подставка под шахматную фигурку.

Яма № 44. Размеры ямы — 1,96X0,46 м, глубина — 0,18 м. В заполнении ямы—керамика лепная и гончарная, обломок костяного гребня.

Пятна № 45, 46, 47, 48 при зачистке исчезли.

Яма «М 49. Размеры — 0,60x0,28 м, глубина — 0,18 м. В заполнении — керамика, кости животных.

Яма М 50. При разборке пятно № 50 разделилось на две ямы — № 50А и 50Б. Размеры ямы № 50А — 4,70x1,50 м, глубина — 0,18 м.

В северо-западной части—столбовая яма диаметром 0,44 м и глуби

ной 0,23 м. Размеры ямы JMb 50Б — 5,20X0,76 м, глубина — 0,24 м. В се-верной части зафиксирована столбовая ямка диаметром 0,40 м и глубиной 0,34 м. В заполнении ямы № 50 —лепная и гончарная керамика, кости животных, угли, зола, монета с отверстием для привешивания — подражание аббасидскому дирхему чеканки X в. (определение И. Г. Добровольского).

Яма № 51. Имеет сложную неправильную форму и состоит из двух основных частей. Размеры западной части: диаметр —1,50 м, глубина— 0,15 м; восточной соответственно — 0,8 м, глубина — 0,20 м. В западной части у южной стенки обнаружена столбовая ямка диа-метром 0,22 м, глубиной 0,10 м. Яма № 51А — оселок, кремневая пластинка. Яма № 51Б — оселок, костяная проколка.

Яма Жз 52 — самая большая по размерам из всех известных на Тимеревском поселении. Размеры ямы — 6,60X3,50 м, глубина — до 0,80 м. По всем четырем углам прослежены столбовые ямы. Дно ямы было устлано слоем древесного тлена коричневого цвета толщиной 8— 10 см. Под тленом находился слой золы и угля. Наибольшее скопление угля и золы и расколотых и обгоревших камней прослежено в юго-восточной углубленной части ямы — здесь находился очаг постройки. В заполнении ямы — большое количество находок: керамика лепная и гончарная, кости животных, индивидуальные находки (железные наконечники стрел, железные шилья, ножи, фрагмент витой железной гривны, керны, пинцет, костяные копоушки, гребень, фрагмент браслета зеленого стекла, бусы синего стекла, костяные проколки, шиферные и глиняные пряслица, бронзовое проволочное колечко, оселки, глиняная «катушка» с орнаментом, обломок железных пружинных ножниц, железное кольцо, просверленные астрагалы) (рис. 28). В этой постройке также найдена монета — подражание куфическому дирхему (X в.), по определению И. Г. Добровольского.

Гребень из этой постройки имеет орнамент в виде сетки и относится к типу 2Г, который О. И. Давидан датирует IX—XI вв.

Специализированный набор инвентаря — шильца, долотца, керны, специальные ножички — говорит в пользу отнесения данной постройки к производственным. Хотя этот комплект инструментов мог храниться и в жилом сооружении. Судя по находкам, постройка № 52 может быть датирована X в.

Таким образом, в полевом сезоне 1976 г. на Тимеревском поселении раскопана площадь в общей сложности около 1500 м2. Получен важный материал для решения вопросов планировки, конструктивных особенностей построек, реконструкции быта населения Ярославского Поволжья в IX—XI вв. Обнаруженные укрепления уточнили наши представления об этом памятнике.

В 1977 г. исследования Тимеревского поселения были продолжены. Работы велись на четырех раскопах общей площадью 2500 м2. В перепаханном культурном слое поселения мощностью 0,25—0,40 м встречены фрагменты лепной и гончарной керамики (70—30% соответственно), кости домашних и диких животных, птиц, рыб, обожженные камни от очагов, предметы вооружения — боевой секировидный топор, костяные и железные наконечники стрел, бытовые вещи, украшения; отходы ремесленного производства — крица, железные, бронзо-вые и стеклянные шлаки. В пахотном слое в большом количестве встречались изделия из кремня — вкладышевые пластинки, концевые скребки, нуклеусы, отщепы, сколы. Железные наконечники стрел представлены двумя видами — ланцетовидные (2 экз. — тип 79), по А. Ф. Медведеву их дата X—XI вв., шиловидный квадратного сечения с простым упором (тип 90). Время их бытования широкое, известны аналогии в погребениях IX—X вв. Гнездовского могильника. Костяные наконечники стрел также двух видов — клиновидный и двушипный, последний наиболее характерен для X в. (рис. 40, 8, 9).

Интересна находка двух фрагментов фатьяновских сосудов с орнаментом в виде солнца. Данное сочетание находок может говорить о существовании на месте или вблизи Тимеревского комплекса эпохи средневековья более раннего, фатьяновского поселения периода бронзы. Среди находок из пахотного слоя следует отметить также фрагмент обработанной кости с граффити — изображением меча, аметистовую вставку от перстня с подражанием арабской надписи: «клянусь Аллахом» (определение И. Г. Добровольского), костяную орнаментирован-ную проколку с отверстием для привешивания, большое количество амулетов-привесок из астрагалов бобра и барана, бронзовую орнаментированную иглу от подковообразной фибулы (рис. 40).

На уровне материка зафиксированы 123 ямы различного назначения— жилые, хозяйственные, очажные, производственные, столбовые (рис. 30—35). Дно жилищ обычно выстилалось деревом или обмазывалось глиной. Правда, отмечаемый древесный тлен может быть и остатками стен и перекрытий жилищ. Столбовые ямки располагались обычно вдоль стен построек или внутри них. Постройки, очажные и хо-зяйственные ямы размещались, как в предыдущих случаях, гнездами (усадьбами).

Раскоп А был контрольным и заложен на месте одноименного раскопа 1976 г. для топографической привязки. Здесь в пахотном слое обнаружены отдельные находки — фрагменты тигля, железные гвозди, железный инструмент, наконечник стрелы трехлопастной, астрагал бобра — привеска, фрагмент конских удил, бусы из горного хрусталя и аметиста, изделия из железа. Найденный здесь наконечник стрелы можно отнести к типу 21 (по А. Ф. Медведеву)—остролистные, трехлопастные. Этот тип стрел датируется в основном IX в. и выходит из употребления в начале X в. (рис. 36).

Раскоп Б. После снятия пахотного слоя на уровне материка было зафиксировано сорок два пятна, из которых лишь одно выклинилось в результате зачистки (рис. 30).

Яма № 1 имеет вытянутую форму, ориентирована по линии СВ— ЮЗ. Размеры — 2,6X1,28 м, глубина максимальная — 0,66 м. В западной части вдоль стенки ямы обнаружены остатки сгоревшего дерева. На дне зафиксирован слой древесного тлена. В заполнении — кости животных и рыб, фрагменты лепных сосудов, кремневая пластинка.

Ямы Жз 2—6 являются столбовыми. Их средние размеры: диаметр— 0,3—0,4 м и глубина — 0,2 м. В некоторых случаях стенки ям обложены камнями. В заполнении встречаются угли, кости животных, обломки лепной керамики. В яме № 4 найдена глиняная льячка, а в яме № 6 — железная поделка. Связи этих столбовых ямок с каким-либо комплексом не выявлены.

Яма Жз 7 ориентирована по линии СЗ—ЮВ, имеет удлиненную форму. Размеры — 1,8X1,1 м, глубина максимальная до 0,4 м. В заполнении обнаружены кости животных, лепная керамика. На дне — куски обожженной глины и древесный тлен.

Яма Жз 8 состоит из двух слившихся столбовых. Размеры — 1,15X Х0,74 м, глубина — 0,35 м. В заполнении — древесный тлен, зола.

Яма Жз 9 — столбовая. Размеры — 0,46x0,24 м, глубина — 0,28 м. В яме — лепная керамика, кости животных, поделки из железа.

Яма Жз 10. Ее размеры— 1,25X0,78 м, глубина — 0,18 м. Найдены— кости животных, фрагменты лепной керамики. По дну лежит слой древесного тлена.

Яма Жз 11. Размеры — 2,2x0,85 м. Минимальная глубина — 0,48 м. В центре сооружения — остатки очага в виде кострища. Угольный слой имеет мощность — 0,16 м. Здесь же обнаружены две обгорелые деревянные плахи. В заполнении постройки — кости животных, птиц и рыб, фрагменты лепных сосудов, костяная поделка с нарезками.

Яма Жз 13. При разборке с ней слилась яма № 12. Все сооружение имеет подтреугольную форму. Размеры —5,4X3,2 м, максимальная глубина — 0,65 м. В южной части па дне зафиксированы две столбовые ямки, третья находится в северо-восточной части. Их глубина 0,2— 0,3 м. В западной части — угольное пятно диаметром 0,45 м, мощностью 0,10—0,15 м, являющееся остатками очага. Здесь же зафиксирован развал обожженных камней. В заполнении постройки найдены фрагменты глиняной обкладки, кости животных, обломки лепных и гончарных сосудов, железный пробойник, железный бронебойный наконечник стрелы, глиняное грузило, костяной орнаментированный составной гребень и другие костяные и железные изделия. Гребень орнаментирован плетенкой. Такой рисунок характерен для гребней типа I (типология О. И. Давидан), которые датируются IX—X вв.

Ямы № 14 и 16 являются столбовыми, а пятно № 15 выклинилось после зачистки.

Яма № 17. Имеет неправильную форму. Глубина достигает 0,65 м. При разборке заполнения было зафиксировано угольное пятно диаметром 0,10—0,15 м и мощностью 0,18 м. В этом пятне — разбросанные обгоревшие камни. Очевидно, перед нами остатки очага. Постройка № 17 имела столбовую конструкцию—в восточной части вскрыто три ямы от столбов диаметром от 0,15 до 0,4 м и глубиной 0,2—0,3 м. Еще одна столбовая яма диаметром 0,10 и глубиной 0,23 м найдена в юго- западной части данного сооружения. Кроме массового материала (керамики и костей) здесь обнаружены железные ножи, две костяные проколки, орнаментированная копоушка, фрагменты тигля, костяная игла с ушком, глиняное пряслице, бронзовое изделие (ушко от сосуда?), обломок костяной поделки с процарапанным рисунком — двушип- ная стрела, серповидный предмет и плетенка. Эта находка гипотетически может быть реконструирована как шахматная фигурка. Аналогичные фигурки происходят из раскопок Саркела — Белой Вежи, где они датируются X—XI вв. И. М. Линдер полагает, что такие цилиндры были подставками под шахматные фигуры.

Ямы № 18, 19 имеют хозяйственное назначение, находки — керамика и кости.

Ямы 20, 21, 22 — столбовые, заполнение обычное.

Яма «М 23. Удлиненная корытообразная впадина. Размеры — 6,7X Х1,5 м, глубина — 0,25 м. Кроме массового материала в ней найдены: фрагмент костяной остроги, оселок, железный нож, астрагал бобра с отверстием для привешивания, обломки тигля, фрагмент железной цепочки, различные неопределимые железные поделки.

Ямы № 24, 25, 26 — столбовые. В качестве забутовки использованы камни, керамика, кости животных. Все они расположены рядом и по одной линии, видимо, являются остатками единой ограды. В яме № 25 — железный костыль.

Яма № 27. Размеры — 1,75X0,85 м, глубина — 0,10 м. В южной части — столбовая яма диаметром 0,4 м и глубиной 0,27 м. В ней найден древесный тлен и угли.

Яма № 28. Размеры—1,5X0,9 м, глубина —0,37 м. Интересна тем, что в северо-восточной части обнаружена каменная вымостка. Кроме массовых находок здесь встречен фрагмент тигля.

Яма № 29 имеет правильную округлую в плане форму. Ее размеры: диаметр около 1 м и глубина — 0,34 м. В заполнении — камни, угли, древесный тлен, зола, фрагменты лепных и круговых сосудов, кости, две костяные проколки, фрагмент ножа, железный инструмент в виде лопаточки с длинной ручкой. J1. А. Голубева такую же находку на поселении IX—X вв. у д. Городище Кирилловского района Вологодской области обнаружила среди остатков металлургического производства. Кроме нее, в этом комплексе были найдены фрагмент глиняного сопла, тигли, льячки.

Ямы М 30, 31, 32 являются столбовыми и, видимо, принадлежат к той же ограде, что и отмеченные выше ямы № 24—26. В яме № 32 обнаружен фрагментированный железный серп — единственная находка подобного рода в раскопках на поселении у дер. Большое Тимерево, за исключением отдельных обломков.

Яма № 33. Размеры — 4,2X1,1 м, глубина — 0,21 м. В южной части— очаг, разрушенный распашкой, а также скопление рыбьей чешуи. В заполнении ямы кроме массовых находок обнаружены две костяные проколки, обломок железного ножа, костяные поделки с насечками и железное калачевидное кресало.

Яма № 34 состоит из трех слившихся столбовых ямок. Находки— керамика, кости. Ее размеры— 1,95x0,6 м, глубина — 0,18 м.

Яма М 35. Сложная, состоящая из трех частей. Размеры — 3,27Х Х0,95 м, глубина — 0,2—0,27 м. В заполнении — фрагменты лепной керамики, кости животных и птиц, угли, обломки железного предмета неясного назначения и железный крюк.

Ямы № 37, 38 имеют аморфную форму. Яма № 36 входит в состав сооружения № 38. Находки в заполнении: кроме массового материала здесь найдены шлаки, кости животных со следами обработки, железное шило (яма № 38). Размеры— 1,1 Х0,5 м (№ 37) и 4,9X1,3 м (№ 38). Глубина обеих ям достигает 0,2 м.

Яма № 39 — столбовая диаметром 0,36 м и глубиной 0,12 м.

Яма № 40 — корытообразная впадина, ориентированная по линии СВ — ЮЗ с остатками очага и двумя столбовыми ямками. Размеры— 8,ОХ 1,6 м, глубина —до 0,27 м. Очаг представляет собой скопление обожженных камней, угля, пережженных костей животных. Одна столбовая яма расположена по краю сооружения, имеет диаметр 0,3 м и глубину 0,38 м. Ее стенки обложены камнями. Вторая находится внутри постройки в северо-восточной части сооружения, имеет диаметр 0,15 м и такую же глубину. Кроме керамики и костей в заполнении постройки № 40 найдена кремневая пластинка, кость со следами обработки и фрагмент железного изделия.

Яма №41 входит в один комплекс с сооружением № 40 и имеет размеры 1,2x0,5 м, глубину 0,12 м.

Яма № 42 — уходит в южную стенку раскопа. Заполнение

обычное.

Такова общая характеристика сооружений и ям, обнаруженных на вскрытой площади раскопа «Б» в 1977 г.

Раскоп «В» находится в северной части всего исследованного участка Тимеревского поселения и имеет площадь вместе с прирезками 1220 м2. Здесь вскрыты и изучены сооружения и ямы № 43—107 (рис. 31—34).

Яма № 43. Размеры—1,5x1,7 м, глубина — 0,2 м. В заполнении найдены обожженные камни от разрушенного очага, угли, зола. Среди камней зафиксированы фрагменты глиняной обмазки. Находки — обломки лепной керамики, фрагмент глиняного грузила, с орнаментом в виде вдавлений, золотостеклянная бусина и половинка красноватой бусы глухого стекла, железный нож, фрагмент серпа.

В непосредственной близости от построек № 43, 45 расположены две столбовые ямки № 44, 46 — диаметром 0,35 м и глубиной 0,5 первая и 0,15 м вторая. Находки в них не обнаружены.

Яма № 45. Имеет аморфную форму. Размеры — 3*8X 1,9 м, глубина— 0,37 м. На глубине 0,1 от поверхности в западной части сооружения обнаружено скопление камней со следами обгорелости, а под ними— слой угля, куски обожженной глины и фрагменты шлаков. Находки— лепная керамика в обломках, железный гвоздь, обломки ножей и стрелы, железные поделки.

Яма № 47. Размеры — 5,6X3,4 м, глубина — 0,37 м. Сооружение № 47 соединяется с постройкой № 48 и они, видимо, составляли один комплекс. В северной части ямы № 47 зафиксирован развал камней очага и слой обожженной глины. По всей площади ямы на дне ее обнаружен древесный тлен, перемешанный с золой. В восточной части постройки — угольное пятно мощностью 0,10 м. Находки—лепная и круговая керамика, первый вид преобладает, обломок ножа, железный стержень, костяная пряжка.

Яма № 48. Размеры — 4,OX2,5 м, глубина —0,15 м. В заполнении — угли и развал обожженных' камней. По дну сооружения — шесть столбовых ямок диаметром 8—10 см. Находки — лепная керамика, бронзовый перстень (на щитке орнамент), костяная поделка, нож, железный инструмент с зубцами, две привески из астрагалов бобра.

Ямы № 49 и 50 — столбовые, их размеры — 0,74X0,64 м, глубина— 0,22 м (№49) и соответственно—0,7 X 0,3 м, глубина — 0,14 м (№ 50). В заполнении — камни, лепная керамика, кости животных, служившие забутовкой.

Яма № 51. Имеет округлую форму, размерами 2,0Х 1,9 м и глубиной до 0,37 м. На глубине 0,1 м зафиксирован по всей поверхности слой древесного тлена мощностью от 0,07 до 0,15 м. На дне я-мы зольноугольное пятно, окруженное по периметру несколькими рядами мелких ямок (возможно, от колышков или столбиков). Находки — лепная керамика, обломок оселка с отверстием для привешивания, две кости с насечками, просверленный астрагал бобра, несколько железных поделок, фрагменты ножей, железное орудие с острым краем.

Яма М 52 — столбовая, размерами 0,7X0,6 м и глубиной 0,22 м. В заполнении камни забутовки. Видимо, эта яма имеет отношение к постройке № 51.

Яма М 53. Размеры — 2,7 X 1,7 м, глубина — 0,35—0,5 м. В яме— обожженные камни, зола, угли, фрагменты лепной керамики, железный футляр от фитиля, оселок, отбойник из рога оленя, кости со следами обработки, нож, гвоздь, железная поделка с петлей на конце. По дну сооружения зафиксированы ямки небольших размеров — 0,08— 0,15 м, аналогичные ямкам, обнаруженным в постройке № 51.

Ямы «М 54—58 — столбовые. Средний их диаметр — 0,5 м, а глубина— 0,15—0,20 м. Во всех без исключения обнаружены камни, использовавшиеся в качестве забутовки, привески и кусочек бронзы. В яме № 55 — оселок, а в яме № 57 — астрагал бобра.

Яма № 59. Частично уходит под северную стенку раскопа, имеет удлиненную форму. Размеры — 10,0X2,0—3,0 м. Глубина —0,95 м в южной части ямы и 0,58 — в северной. В заполнении найдено большое количество угля и золы. Здесь обнаружена лепная керамика, в том числе и правленная на круге, кости животных, рыб, половинка железного кольца, бронзовая ажурная бусина, фрагмент железного предмета, ромбический наконечник стрелы, фрагмент тигля, три ножа, астрагал барана со сверлиной, железная дужка, обломок железного инструмента, железная поделка, железное ушко, астрагал бобра — привеска, обломки костяной поделки, два фрагмента костяных проколок, шиферное пряслице с процарапанным рисунком, бронзовая дисковидная нашивная бляшка.

Яма № 60 является столбовой и имеет размеры —0,5X0,3 м, глубина при этом незначительная — 0,12 м. Яма № 61. Ориентирована по линии СВ—ЮЗ, имеет размеры 18,5X1,20 м, глубину 0,48 м. В яме— обгорелые камни, угли, лепная и круговая керамика, кости животных. Дно обложено глиной, а в центре, видимо, там, где был очаг, глина обожжена. Находки — черенок ножа, железный предмет неясного на-значения.

Яма № 62. Размеры — 6,0X4,4 м, глубина — до 0,86 м в северной части и до 0,98 м в южной. В юго-восточной части ямы на глубине 0,10—0,15 м зафиксировано скопление обожженных камней, угля, золы, прокаленной глины, фрагментов лепной керамики, среди которых много побывавших в огне. В северо-западной части ямы сохранился кусок глиняной обмазки мощностью 0,05 м и размерами 0,8X0,6 м. В заполнении кроме керамики найдены два железных наконечника стрел, четыре ножа, калачевидное кресало, костыль, заклепка, бусы хрустальные, желтого стекла, сердоликовые, костяная проколка, шиферное пряслице, кремневый скол, несколько бронзовых и железных поделок. В северной части этого сооружения на дне его обнаружены две столбовые ямки диаметром 0,25 и 0,3 м и глубиной 0,12 и 0,15 м. Наконечники стрел — ромбовидный (тип 40, по А. Ф. Медведеву), получают широкое распространение с X в.

Две столбовые ямки находятся в непосредственной близости от данной постройки. Они имеют глубину 0,25 и размеры 0,46X0,34 м и 0,7X0,5 м. В их заполнении найдены кости животных, шлаки.

Яма М 63. Ориентирована строго по линии СЮ. Размеры — 2,0Х Х1,5 м, глубина — 0,29 м. По дну зафиксированы куски обожженной глины. В яме — угли, зола, кости, керамика.

Яма № 64. Корытообразная впадина размерами 6,4 X 1,6 м и глубиной до 0,40 м. В северной ее части находился очаг из камней, среди которых найдены угли, зола. По дну — слой древесного тлена мощностью 0,10—0,15 м. Кроме керамики и костей найдены куски крицы, черенок ножа, костяной орнаментированный гребень, заготовка пряслица из известняка, оселок, костяная проколка, астрагал бобра, бусина шарообразная горного хрусталя, несколько поделок из железа, в том числе инструмент четырехгранный в сечении. Гребень имеет аналогии в горизонте «Д» Старой Ладоги и относится ко второй группе. Гребни этой группы встречаются в основном в памятниках IX—X вв. лесной зоны Восточной Европы.

Яма № 65. Размеры — 3,2X3,0 м, глубина — 0,41 м. В центре постройки — несколько крупных камней, среди которых найдены угли, ошлакованная керамика, кальцинированные кости животных. Кроме того, в этом комплексе обнаружены фрагменты булгарской посуды, оселок, железные заклепки, черенок ножа, бусы стеклянные и глухого стекла, позвонок рыбы с просверленным отверстием.

Пятно № 66 при разборке разделилось на две ямы № 66А и 66Б. Назначение первой сомнений не вызывает — это очажная яма. В ней найдены обожженные камни, уголь, зола, фрагменты ошлакованной лепной и гончарной керамики, кости. Размеры ямы № 66А— 1,0Х Х0,8 м, глубина —0,12 м.

Яма № 66Б. Размеры — 1,85X1,0 м, глубина —0,15 м. По конфигурации она напоминает две слившиеся столбовые ямы. В заполнении обнаружены мелкие камни, кости животных, три кремневые пластинки.

Пятно № 67, как и предыдущее, при выборке разделилось на две ямы № 67 и 67А. Между ними обнаружена столбовая ямка размерами 0,65x0,6 м, глубиной 0,06 м.

Яма Жз 67. Имеет размеры — 2,8X2,2 м, глубину — 0,28 м. По всему дну сохранилась глиняная обмазка. В западной части сооружения зафиксировано угольное пятно, а в центре и в восточной части — остатки слоя древесного тлена мощностью 0,05 м. Здесь найдены фрагмент костяной проколки, железный нож, железный обруч, черенок ножа, бронзовый равноконечный крестик с изображением распятия. Крестик имеет ушко для привешивания. Подобный по схеме изображения распятия крестик из Херсоиеса опубликован И. Толстым и Н. Кондаковым. Такой тип крестиков они относят к «корсунским» и датируют X— XII вв. Однако «корсунские» кресты — складни и выполнены в другой технике. Наиболее близки к тимеревской находке и по технике изготовления (литье), и по форме креста, и по изображению на нем экземпляры, обнаруженные в курганах на Аландских островах. Комплексы, где они найдены, датированы XI в. Подобный экземпляр бронзового крестика найден также в окрестностях Весьегонска и происходит из кургана. Точное место его находки неизвестно.

Яма Жз 67А. Размеры — 2,6x1,1 м, глубина — 0,15 м. Дно обмазано глиной. В заполнении — обожженные камни, кости.

Яма Жз 68. Имеет удлиненную форму и размеры 8,7X 2,5 м, глубину от 0,15 до 0,37 м. В восточной части зафиксирована столбовая яма диаметром 0,3 м и глубиной 0,18 м, а в западной — аналогичная ямка имеет размеры соответственно 0,22 и 0,5 м. В западной части сооруже- ния — мощный слой золы и угля, а также обожженные камни — остатки разрушенного очага. По дну постройки — слой древесного тлена. Находки-керамика лепная и круговая, кости животных, шлаки, крица, фрагмент орнаментированного глиняного грузила, железная игла с ушком, астрагал бобра — привеска, нож, заклепка, футляр для фитиля, обломок костяной иглы с ушком, костяной игольник, бусина синего стекла, бронзовая проволока, несколько железных поделок.

Яма № 69. Имеет подтреугольную форму, размеры — 3,6x3,3 м, глубина — 0,48 м. В восточной части постройки обнаружен очаг из камней. По дну сооружения — слой коричневатого древесного тлена. Кроме керамики и костей здесь найдены фрагмент тигля, два железных клинышка, два оселка (один из них с отверстием), кремневая пластинка, железные поделки. Между постройками № 68 и 69 отмечена столбовая ямка размерами 0,8X0,5 м и глубиной до 0,05 м.

Столбовой является и яма № 70, расположенная рядом с постройкой № 47, 48. Ее диаметр равен 0,87 м, а глубина — 1,0 м. Стенки и дно этой ямки обмазаны глиной. В заполнении обнаружены камни и кости животных, использованные .в качестве забутовки.

Яма М 71. Имеет удлиненную форму и входит в один комплекс с ямками № 59 и 72. Ее размеры — 6,6 мХ2,6 м, а глубина достигает 0,45 м. В заполнении ямы встречается уголь, зола, куски глиняной обмазки. Находки — фрагменты лепной и гончарной керамики, кости животных, железный гвоздь, три ножа и один черенок ножа, ключ-лопаточка, наконечники стрелы ланцетовидной, два фрагмента глиняного грузила, орнаментированного ямочными вдавленнями, три костяные проколки, бронзовая игла с отверстием, обломок оселка, фрагмент кресала, две стеклянные бусины (желтая и синяя), бронзовая пронизка, несколько железных поделок, среди которых клин, стержень и др. Особый интерес вызывает костяное изделие с изображением на конце вырезанной головы животного (возможно, нерпы).

Яма № 72. Уходит под северную стенку раскопа. Ориентирована по линии ССВ—ЮЮЗ. Размеры — 4,65X1,9 м, глубина — до 0,45 м. В южной части ямы на глубине 0,3 м зафиксирована угольная прослойка мощностью 0,02—0,03 м. На дне ямы — развал камней от очага. Кроме массового материала здесь обнаружены фрагмент тигля, боевой нож (скрамасакс), астрагал бобра, гвоздь, черенок ножа, железная поделка. Скрамасакс, обнаруженный здесь (длина лезвия — 20 см, ширина — 2 см), имеет аналоги в ряде памятников Восточной Европы. Подобный экземпляр найден в одном из курганов Михайловского могильника и представляет собой, по мнению Я- В. Станкевич «франкский тип оружия». Это заключение поддерживается А. Н. Кир- пичниковым, который полагает, что уже для X в. этот тип вооружения архаичен, однако все известные скрамасаксы из древнерусских памятников датируются X в.

Ямы № 73 и 74 — очажные и являются составными частями комплекса построек № 59, 71, 72. Яма № 73 имеет размеры 1,3X0,9 м и углублена на 20 см. Среди камней разрушенного очага обнаружены фрагменты керамики, кости животных. Яма № 74 размеры — (1,1 X Х1,0 м, глубина — 0,15 м). Находки такие же, как и в очаге № 73.

Ямы № 75—82 являются столбовыми. Их средние размеры: диаметр— 0,3 м и глубина — 0,1 м. В качестве забутовки использованы камни, фрагменты лепной и круговой керамики, кости животных. В яме № 75 — шиферное пряслице и буса двухчастная желтая.

Яма № 83. Размеры — 1,5Х 1,4 м, глубина —0,4 м. В заполнении ямы — уголь, обожженная глиняная обмазка, кальцинированные кости животных. На дне ямы зафиксированы столбовая ямка и два больших камня. Находки — два железных стрежня.

Яма № 84 — столбовая (0,46x0,41 м, глубина — 0,15 м). В яме кроме углей — фрагменты лепной и круговой керамики, кости животных.

Яма № 85 (1,15X1,0 м, глубина — до 0,26 м). В заполнении — угли, древесный тлен, рыбья чешуя, камни, керамика, костяная проколка, железная пластинка, фрагмент железного изделия.

Яма № 86 (4,0X2,4 м, глубина—до 0,47 м). В восточной и юго- восточной частях этой постройки обнаружены столбовые ямки диаметром 0,4 м. и глубиной 0,32 м. В центральной части зафиксирована угольная прослойка мощностью 2—5 см. В южной — остатки деревянного пола. С четырех сторон основного сооружения выявлены столбовые ямки № 87, 88, 89, 90. Их размеры соответственно — 0,45x0,35 м; 0,6X0,42 м; 0,42X0,22 м; 0,66X0,34 м и глубины — 0,1 м, 0,06 м, 0,18 м, 0,28 м. Стенки ям обложены камнями, а в заполнении — остатки забутовки — камень, керамика, кости. Общая площадь сооружения равна 72 м2. В основном углублении кроме массового материала найдены рукоять ножа с остатками дерева, бусина прозрачного стекла.

Ямы № 91—95 — столбовые. Средний их диаметр — 0,3 м и глубина— 0,1—0,2 м. Находки обычные — это камни, керамика, кости животных.

Яма М> 96 (2,6X1,3 м, глубина 0,18 м). Это очажная яма, значительно поврежденная распашкой, дно ее обмазано глиной, которая была сильно прокалена.

Аналогичны ямы № 97, 98. Их размеры соответственно—2,7X1,4 м, 2,4X1,0 м и глубины — 0,19 м и 0,13 м. Во всех трех очажных ямах — обожженные камни, уголь, зола, керамика, кости животных. В яме № 97 — обломок глиняного грузила. В яме № 98 — бронзовый проволочный перстень с завязанными концами.

Яма № 99 состоит из двух слившихся столбовых. Размеры ее — 1,0X0,6 м и глубина —0,3 м. Кроме массового материала здесь найдена костяная проколка.

Пятно № 100 после зачистки выклинилось.

Яма № 101 (размеры —1,75X0,65 м, глубина —0,15 м). Находок

нет.

Яма № 102. Имеет вытянутую форму, ориентирована по линии ЗВ. Размеры — 3,95X1,6 м, глубина — 0,26 м в восточной части и 0,16 м — в западной. Четко делится на две части. Видимо, первоначально это были две разные ямы — два очага. Там и здесь обнаружены развалы обожженных камней, ошлакованная керамика, кальцинированные кости животных, птиц, чешуя рыб, куски крицы. Индивидуальные находки — астрагал бобра, костяная поделка, бусинка желтого стекла, фрагменты оселка, несколько железных изделий.

Яма Жз 103. Частично уходит под южную стенку раскопа. Имеет размеры— 3,0X 1,9 м, глубина —0,33 м. В заполнении — прослойка угля, обожженные камни, кости, керамика. Дно (песок и глина) прокалено.

Яма Жз 104 — также открытый очаг. Размеры — 2,9X1,9 м, глубина— до 0,22 м. Находки — фрагмент костяного игольника, оселок, обломок глиняного грузила. Аналогична двум рассмотренным выше очажным ямам № 103, 104 и яма Жз 105 (1,45x0,75 м, глубина —до 0,18 м). Находка — железная поделка. В яме № 106 (1,1X0,65 м, глубина — 0,21 м), видимо, также очажной, найдены привеска из астрагала бобра, железный коленчатый ключ, костяная поделка, фрагмент ошлакованного глиняного грузила.

Яма Жз 107. Столбовая, диаметром 0,3 м и глубиной 0,22 м. Кроме керамики найдены астрагал барана со сверлиной и буса желтая глухого стекла.

Раскоп Г находится в юго-западной части исследованного сектора поселения, его площадь — 200 м2. В распаханном культурном слое обнаружены обожженные камни от разрушенных очагов, кости животных и птиц. Массовый материал — керамика — представлен в основном фрагментами круговой посуды, хотя встречаются и обломки лепных горшков. Многочисленны и разнообразны вещевые находки — железные наконечники стрел, кресала, иглы, крючки, ножи, пробойник, гвозди, рыболовный крючок, лодочные заклепки, ледоходные шипы, обломки поясных пряжек, изделия из бронзы, стеклянные бусы, шлаки, каменные оселки, пряслица розового шифера, кремневые пластинки, нуклеусы, ко-стяные игольники, проколки, фрагменты гребней, костяная орнаменти-рованная проколка. При зачистке материка было выявлено шестнадцать пятен (рис. 35).

Яма № 108. Уходит под северную стенку раскопа. Вскрытая часть имеет размеры —3,9X1,7 м, глубина в центре —0,67 м. Однородное заполнение серого цвета содержало большое количество костей животных фрагментов круговой и лепной керамики, уголь, золу. Здесь найдены астрагал бобра с отверстием для привешивания, железный клин, миниатюрный железный молоточек, проколка из кости рыбы, фрагмент костяного инструмента, волчий клык с надпилом для привешивания, несколько обломков тигля. В северо-восточной части зафиксирован развал лепного горшка.

Яма № 109. Диаметр — 0,3 м, глубина — 0,2 м. Найдены камни и ошлакованные фрагменты керамики, использовавшиеся в качестве забутовок. Назначение ямы — столбовая.

Следующие четыре ямы № 110—113 являлись открытыми очагами.

Яма № 110. Ориентирована по линии СВ—ЮЗ. Размеры — 2.75Х Х2,3 м, средняя глубина — 0,17 м, максимальная — 0,28 м. В северной части находилась столбовая ямка диаметром 0,24 м и глубиной 0,3 м. В темном заполнении, насыщенном обгоревшими камнями, углями и золой, найдены в основном фрагменты круговой керамики, немного — лепной, обломок железной швейной иглы, кремневая пластинка. Яма № 109 входила в один комплекс с данным сооружением. Наличие столбовых ям позволяет думать, что над очагом был сооружен навес.

Яма М 111. Имеет округлую форму. Диаметр—1,0 м, глубина — 0,18—0,20 м. Кроме камней, угля, золы здесь найдена костяная проколка.

Яма № 112. Ориентирована по линии СЮ. Размеры — 3,3X1,5 м, глубина — 0,25 м. Мощность слоя обгоревших камней достигает 0,15 м. Керамика — исключительно круговая, поздних форм. Среди индивидуальных находок — фрагменты оселков, железное височное кольцо, кремневые пластинки, кость со следами обработки.

Яма № 113. Ориентирована так же. Размеры—1,1x0,9 м, глубина— 0,18 м. Среди камней очага, золы и угля обнаружены фрагменты круговой и лепной керамики, железный ложкарь.

Яма № 114. Ориентирована по линии СЗ—ЮВ. Имеет размеры — 2,8x0,95 м, глубину до 0,3 м. На дне постройки зафиксированы остатки глиняной обмазки пола. В северо-восточной части обнаружена столбовая ямка диаметром 0,45 м и глубиной 0,3 м. Внутри постройки найдены фрагменты лепной и круговой керамики, обгоревшие камни от очага, кости животных и птиц, оселок, железная поделка, астрагал бобра с отверстием для привешивания.

Яма № 115. Столбовая, диаметр — 0,27 м, глубина — 0,2 м. В заполнении— кости животных, фрагмент лепного сосуда.

Яма № 116. Уходит под северную стенку раскопа. Ориентирована по линии СЮ. Размеры — 1,65х 1,3 м, максимальная глубина —0,26 м. В южной части — столбовая ямка диаметром 0,3 м, глубиной 0,5 м. Ее стенки обложены камнями. В заполнении постройки найдены фрагменты гребня, обработанная кость, кованый гвоздь, медвежий клык с отверстием для привешивания.

Яма № 117. Уходит под южную стенку раскопа. Ориентирована по линии СЗ—ЮВ. Размеры — 0,93X0,38 м, глубина — 0,38 м. На дне ямы прослежен слой угля мощностью 0,02 м. В заполнении найден оселок.

Яма № 118. Размеры — 5,IX 1,2 м, средняя глубина 0,20—0,25 м, максимальная до 0,55 м. На дне зафиксированы четыре столбовые ямы диаметром от 0,2 до 0,3 м и глубиной от 0,28 до 0,4 м. В юго-восточной части обнаружены остатки разрушенного очага диаметром около 1 м. В заполнении кроме массового материала — керамики и костей, найдены кремневые сколы, фрагмент железного серпа, астрагал бобра с просверленным отверстием, буса зеленого стекла, железная игла с петлей на конце, двойная буса синего стекла и бесцветная буса.

Яма № U9. Размеры — 2,9X1,48 м, средняя глубина — 0,3 м. В яме развал обгорелых камней мощностью 0,1 м, который занимает практически всю ее площадь. В северо-западной части — столбовая ямка диаметром 0,28 м и глубиной 0,3 м. В заполнении — керамика, кости, железные гвоздь и браслет из ложновитой проволоки, костяная проколка, нож, железный инструмент (шило?) с отверстием для привешивания.

Яма № 120, как и предыдущая, очажная. Размеры — 0,81X0,74 м, глубина — 0,16 м. В заполнении — обгоревшие камни, уголь, зола. Дно ямы обмазано глиной. Находка — фрагмент железной пластинки.

Яма № 121 — столбовая диаметром 0,21 и глубиной 0,28 м. В качестве забутовки были использованы камни и фрагменты керамики, кроме того, встречены угли и зола.

Яма Лг2 122. Уходит под северную стенку раскопа. Размеры — 1,9x0,67 м, глубина — 0,22 м. В заполнении — камни, круговая и лепная керамика.

Яма № 123 — очажная. Размеры — 1,05x0,87 м, глубина — 0,15 м. Среди обгоревших камней очага и углей найдены обломки круговой и лепной керамики, кости животных.

В целом, оценивая находки на раскопе «Г», необходимо отметить абсолютное преобладание здесь круговой керамики поздних форм. Из этого следует, что данный участок был обитаем в XI—XII вв., когда Тимеревский протогородской центр IX—X вв. уже прекратил свое существование и переродился в обычное сельское поселение.

Несмотря на то, что полевые исследования Тимеревского поселения находятся в своем начале, у нас есть возможность дать общую оценку не только этого памятника, но и всего комплекса в целом.

На наш взгляд, наиболее ранняя часть поселения находится на раскопанном участке, хотя в ходе обсуждения итогов работ неоднократно высказывалось предположение о том, что древнейшая часть селища пока не исследована. Это мнение безусловно имеет основания, однако именно на вскрытом участке обнаружен клад, зарытый в землю в IX в. и здесь исследованы комплексы, практически не имеющие в составе инвентаря гончарной керамики или твердодатируемых вещей середины — второй половины X в. Площадь этого наиболее раннего участка достигла 1 га. И все-таки мы не исключаем вероятность обнаружения первоначального ядра поселения в центральной части памятника, которая пока еще не раскопана.

На изученной площади обнаружены остатки многочисленных ям — в прошлом жилых, хозяйственных и производственных сооружений, от-крытых очагов. Всего па поселении вскрыто более пятидесяти жилых и производственных комплексов. Распашка безусловно сыграла свою разрушительную роль — утрачены многие важные детали построек, углубленных в землю, а некоторые наземные сооружения исчезли вовсе. Поскольку собственно постройки Тимеревского поселения являются предметом специального исследования, следует дать только их самую общую характеристику, а подробно необходимо остановиться на вопросах планировки и направлениях развития поселения. Постройки Тимеревского селища носили в основном наземный характер с креп-лением стен и кровли с помощью столбовых конструкций. Сооружения слегка углублялись в материковую глину, а иногда приближались по своему типу к полуземлянкам.

Формы построек различны — от подпрямоугольных камер до двух или трехчастных. В основном формы невыразительны и сильно испорчены распашкой. Столбовые ямы главным образом располагались по краям сооружений за их пределами, и лишь иногда мы фиксируем их в самой яме. Наибольший интерес представляют двухчастные жилища с длинным углубленным входом, расположенным под прямым углом по отношению к основной камере. Глинобитных печей в жилищах не обнаружено, их функции выполняли очаги из камней, находящиеся в самих постройках. Они имеют, как правило, овальную форму, иногда располагаются на подушке из обожженной глины, специально сооруженной. Важно отметить наличие открытых очажных ям, наполненных обгорелыми камнями. Такие, очаги, как правило, входили в комплексы с жилыми постройками, возможно, являлись летними кухнями. В постройках часто встречается коричневый слой древесного тлена, видимо, остатки деревянного пола, а иногда рухнувших стен и крыши.

Важным является выяснение направления и основных фаз развития поселения. Не вызывало никаких сомнений и подтвердилось раскопками, что вся площадь поселения не была застроена в одно вр)емя. Поселение разрасталось вширь, это позволяли местные условия. Первоначально, как мы уже отмечали, была заселена лишь юго-западная часть селища. Она была ограждена от остальной территории плато мощной столбовой оградой, которая выявлена в результате раскопок в 1976 г. Основная площадь Тимеревского поселения, в состав которой входили и заброшенные участки, была обитаема начиная с середины X в. К этому же времени относится и максимальное количество погребений в Тимеревском могильнике.

Как показывают раскопки, новые жилища и производственные постройки в Тимереве сооружались на свободных местах, а не на старых, пришедших в негодность. Изучение внутренней топографии Тимеревского поселения на основании полученных во время раскопок данных позволяет уже сейчас сделать некоторые предварительные выводы. Постройки располагаются здесь гнездами или «усадьбами». В целом планировку можно определить как беспорядочную. В состав «усадеб» входят жилые и производственные сооружения, хозяйственные ямы, открытые очаги. В ряде случаев между «усадьбами» и вокруг них зафиксированы столбовые ямки от оград и частоколов.

Такая система планировки вполне увязывается и со старыми традициями, аналогичная застройка поселений и подобные типы построек известны в Ярославском Поволжье в более раннее время на дьяковских поселениях.

В культурном слое и заполнении построек Тимеревского поселения обнаружены различные предметы быта, орудия труда, оружие, украшения— все они позволяют судить об основных занятиях местного населения, торговых связях. Ведущими отраслями хозяйства этого центра были ремесло и торговля. В курганах и на поселении найдены многочисленные предметы, относящиеся к литейному и кузнечному делу, ткачеству, обработке дерева, кости, кожи. Находки оружия и украшений импортного происхождения, весов и гирек, арабских монет и многих других привозных изделий говорят о том, что Тимеревский комплекс в эпоху раннего средневековья играл важную роль в трансъевропейских связях, являясь ключевым пунктом на Великом Волжском пути.

Здесь представлены изделия среднеевропейского, скандинавского, булгарского, арабского, среднеазиатского происхождения.

Жители Тимеревского поселения занимались также земледелием, скотоводством, охотой, рыбной ловлей. Таким образом, хозяйство древних обитателей этого района было комплексным.

Важен вопрос о хронологии Тимеревского поселения. Все данные позволяют датировать его тем же временем, к которому относится могильник— IX—XI вв. Однако поселение переживает некрополь, здесь есть и более поздние участки, обитаемые в XII в. Это рядовое сельское поселение уже не имеет ничего общего с Тимеревом-протогородом IX— XI вв., которому и принадлежал широко известный курганный некрополь. На первом этапе (IX—X вв.) население данного района, и Тиме- рева в том числе, было смешанным. Здесь представлены славянский, финно-угорский и скандинавский этнические компоненты. Второй этап (XI—XII вв.) характеризуется уже сложившимся этническим массивом — древнерусским, ведущую роль в формировании которого в Волго- Окском междуречье на первом этапе играли словене новгородские, а на втором — кривичи. Безусловно, в состав как первых, так и вторых вхо-дили и иные этнические группы — северо-западные финно-угры, балты.

Начало изучению протогородского комплекса под Ярославлем, существовавшего в IX—XI вв., лишь положено, несмотря на то, что раскопки здесь продолжаются уже почти 100 лет. В настоящее время в основных чертах выявлен облик этого центра, его характер, хронология, главные этапы развития. Для максимального восстановления исторического развития Верхнего Поволжья в период раннего средневековья нужно и в дальнейшем проводить раскопки Тимеревского поселения и могильника большими площадями. Но уже и сейчас материалы Тимеревского комплекса играют важнейшую роль в реконструкции сложной переломной эпохи в истории Древней Руси. С. В. Томсинский.