161. ПОЧЕМУ СОКРУШИЛСЯ В РОССИИ МОНАРХИЧЕСКИЙ СТРОЙ?
Начнем с народной массы. На протяжении всей русской истории русское простонародье никогда не теряло склонности — противопоставить обременительному закону свой собственный, беззаконный или противозаконный почин.
«До Бога высоко, до Царя далеко»; надо управляться самим; надо разрешать себе больше, чем разрешает власть; надо не бояться правонарушения и преступления и самому «переменять свою участь». Терпению есть предел. Дисциплина хороша лишь в меру. Русь велика и равнинна. Надо бежать вдаль, искать «свободной» жизни и устраиваться по-новому. И в течение всей русской истории Холопий Приказ должен был работать не покладая рук.Люди сбрасывали государственное тягло: «постылое тягло на мир полегло»... И уходили «на волю», в степи и леса. Вот откуда это множество «людей вольных, гулящих», о которых повествуют летописи; людей без оседлости, без органической хозяйственности, по тем не менее кормящихся. Вот откуда эти «удалые-добрые молодцы», с атаманами в бархатных кафтанах и с закопанными богатствами; о них слагались легенды и пелись песни, даже и доселе, а ныне уже и по всему свету (песня о Разине, песня о Кудеяре...). И не было в старину твердой грани между разбойниками и казаками; эта грань появлялась лишь тогда, когда «вольные люди» приобретали оседлость и имущество; когда начиналось огосударствление «удалых добрых молодцов» и когда храброе казачество заселяло и обороняло русские окраины. Тогда анархия постепенно принимала закон и подданство, и в силу веры и совести возвращались к монархической верности.
Именно так думали про себя и чувствовали русские народные массы: порядок — от Царя; спасать и строить Русь может только царская власть. «Горе тому царству, коим владеют многие»; «лучше грозный царь, чем семибоярщина». Но анархия, развязание, разнузданно, посягание и погром создают более выгодную возможность. Отсюда эти бунты, с разбойниками или самозваными возглавителями.
От времени до времени поднимался всенародный бунт (Смута, Разиновщина, Пугачевщина, Ленинщина), когда находился Григорий, или Степан, или Емельян, или Ильич («Пугачев с университетским образованием»), которые разрешали или прямо предписывали анархию посягания и погромов. И разинские воззвания «иду истребить всякое чиноначалие и власть, и сделать так, чтобы всяк всякому был равен»; и пугачевские прокламации; и ленинское «грабь награбленное» — явления одного смысла и порядка. Приходила власть, призывавшая к бунту и грабежу; некий «царь» или поддельный, самозванный, мнимый «лже-царь» узаконял анархию и имущественный передел — и правосознание русского народа, поддаваясь смуте, «кривизне» и «воровству», справляло праздники всевластия, мести и самообогащения. Дурные силы брали верх, а русская история переживала великий провал.Вот это и случилось в России в 1917 году. Грозная война с грозными неудачами поколебала доверие к военному командованию, а потому и к трону. Крестьянская деревня переживала эпоху аграрного перенаселения и великой реформы Столыпина. Вопрос земельного приращения стал источником всекрестьянской напряженной тревоги. И вдруг отречение двух Государей от Престола угасило присягу, и верность, и всяческое правосознание; а левые партии — призывающий к грабежу Ленин, рассылающий двусмысленно-погромные циркуляры министр Виктор Чернов, открыто исповедующий и практикующий государственное непротивление министр Александр Керенский и все их агитаторы, рассеянные по всей стране, — понесли развязанному солдату, матросу и крестьянину право на беспорядок, право на самовластие, право на дезертирство, право на захват чужого имущества, все те бесправные, разрушительные, мнимое права, о которых русский простолюдин всегда мечтал в своем анархически-бунтарском инстинкте и которые теперь вдруг давались ему сверху. Соблазн бесчестия и вседозволенности стал слишком велик, и катастрофа сделалась неизбежной.
Монархический лик русского простонародного правосознания как бы поблек и исчез в смуте, а вперед выступила страшная и кровавая харя всероссийской анархии.
Напрасно было бы сомневаться в том, что русское правосознание действительно имело свой монархический лик, которым и держалось русское государство. Желающий убедиться в этом пусть обратится хотя бы к тому богатству государственной мудрости и монархического чувства, которые накоплены в русских простонародных поговорках и пословицах (см. у Даля64, Снегирева65, Иллюстрова66, Максимова67 и других), — и притом на века. Припомним кое-что из этого духовного богатства, с лишком сто лет обессиливавшего пропаганду «народовольцев», «чернопередельцев» и других разрушителен России.
«Без Бога свет не стоит, без Царя земля не правится». «Что Бог на небе, то Царь на земле». «Без Царя земля вдова». «Без Царя народ сирота». «Богом да Царем Русь крепка». «Сердце Царево в руке Божией». «Одному Богу Государь ответ держит». «Царские глаза далеко видят». «Близ Царя — близ чести и смерти». «При солнце тепло, а при Государе добро». «Ни солнышку на всех не угреть, ни Царю на всех не угодить». «Царь добр, да слуги злы». «Царские милости в боярское решето сеются». «Не от Царя угнетенье, а от любимцев царских». «Воля Царя — закон». «Где Царь, тут и правда». «Нет больше милосердия, как в сердце царевом». «У Царя колокол по всей России». «Благо царей — в правде судей». «Народ думает, а Царь ведает». «Как весь народ вздохнет, до Царя дойдет». «Царь да нищий — без товарищей». «В слепом (царстве кривой Царь». «Царский глаз далече сягает»...
Не довольно ли? Уже слышен нам тысячелетний государственный опыт русского народа, умевшего верить своим Царям, чтить их, любить их и служить им верою и правдою. Но Государи отреклись от трона, и в народном сердце угасла присяга. Лик народной верности, ответственности и грозного служения отвернулся, и вперед выступила, харя предателя, преступника и- озлобленного раба.От монархии к анархии, от анархии к порабощению антихристом, на долгие годы смуты и тирании.
Таков был соблазн русского простонародья.
lt;15 сентября 1952 г.gt;