СУЩНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА
Человек не одномерен, и на него нельзя смотреть только лишь сквозь призму чего-то одного — его витальности, социальности или духовности. Он являет собой одновременно и то, и другое, и третье, вместе взятые.
Составляющие единый комплекс в пределах человеческого существа, они взаимопроникают друг в друга. Взаимодействия между ними порождают множество разнообразных противоречий, наполняющих человеческое бытие неподдельным драматизмом. Эти противоречия лишают человека покоя, устремляют вперед, не позволяют остановиться, застыть и закоснеть, требуют, чтобы он постоянно искал средства и способы их разрешения.Но если человек столь многогранен и противоречив, то в чем же заключается его сущность? Мыслители разных эпох были склонны к тому, чтобы сводить сущность человека к какому-то одному из обозначенных нами антропологических измерений. Так, для Гегеля, например, сущностью человека являлась дух'овность. Маркс сводил ее исключительно к социальности. А Фрейд отождествил ее с витальным и, в частности, сексуальным началом. Но человек сложнее, содержательнее, богаче любого из этих начал. Его сущность не вмещается в какое-либо одно из них.
Для того, чтобы выяснить, где же она все-таки пребывает, вспомним одно из самых значительных открытий мировой философской мысли, вошедшее в ее золотой фонд с времен Гераклита и Лаоцзы: сущность предмета открывается во внутренних противоречиях этого предмета. Симптоматично утверждение другого мыслителя «осевого» времени, Аристотеля, о том, что «сущность есть в первичном смысле сущее, то есть не в некотором отношении сущее, а безусловно сущее» 2.
Человек своей практической и духовной деятельностью сам участвует в формировании своей сущности. Она не вторгается извне и не вкладывается в него в виде некой предзаданной структуры, а формируется на основе противоречий между внешними причинными и внутренними, самодетерминационными силовыми векторами.
Если первые устанавливают различные пределы и границы человеческому существованию, то вторые заставляют1 Достоевский Ф М Полн собр. соч. в 30-ти т. Т 24. Л., 1982, с. 48. -Аристотель. Соч. в 4-х т. Т. 1. М., 1978, с. 187.
человека устремляться к преодолению извне положенных ограничений, заставляют изыскивать все новые формы самореализации и способы самоутверждения.
Перефразируя Гете, можно сказать, что человеческая сущность не имеет ни ядра, ни оболочки. Она не коренится исключительно в отношениях человека с действительностью или в глубинах его субъективного «Я». Она — все сразу, то есть и внешнее, и внутреннее, объективное и субъективное. Она там, где происходит воссоединение, взаимопроникновение внешнего мира и внутреннего «Я». Это особая социокультурная реалия, вмещающая в себя весь универсум, все то, что составляет содержательно-смысловой контекст бытия человека.
Способность человека выходить за собственные пределы, превращаться в нечто большее по сравнению с тем, чем он являлся в любой из моментов, предшествующих настоящему, делает его сущность меняющейся величиной. Превращаясь в «свое иное», она выказывает способность как к самовозрастанию, так и к самоубыванию и свертыванию. Двойственная предрасположенность человека к восхождению на более высокие ступени развития и к нисхождению на нижележащие, постоянное присутствие этих двух возможностей и сопутствующие им драматические перипетии духовно-практического существования составляют основание родовой сущности человека или, образно говоря, горнило, в котором идет ее выплавка.
В этом смысле безусловные, исходные, первичные основания человеческого бытия — его сущностные противоречия. Иными словами, сущность человека следует искать не в его витальности, социальности или духовности, а в противоречиях между ними. Тогда обнаруживают себя три типа сущностных противоречий:
а) между витальностью и социальностью;
б) между социальностью и духовностью;
в) между витальностью и духовностью.
Это основополагающие противоречия человеческой сущности и человеческого существования, благодаря которым пульсирует внутренняя и внешняя жизнь людей. Там, где они никак не проявляются, человек практически мертв и уже не дает никаких оснований для того, чтобы говорить о нем именно как о человеке, то есть чувствующем, мыслящем и трансцендирующем существе.
Человек не в состоянии существовать только в какой-либо одной из трех ипостасей. Его предназначение заключается в том, чтобы жить одновременно тремя жизнями и в полноте каждой из них, заключенной в едином существе, видеть высший смысл и высшее счастье своего бытия.
Человек не вмещается ни в витальность, ни в социальность, ни в духовность. Его сущность заключается в тех противоречиях, что разыгрываются между ними, и в том единении трех столь различных начал, что рождается и существует, несмотря на все коллизии.