§ 1. Упорядочение организационной структуры и деятельность конной милиции в 1922 г.

1922 г. являлся важным этапом в истории становления конной милиции Петрограда. После окончания гражданской войны органы НКВД пополнились демобилизованными красноармейцами.

15 июня 1922 г. Конный отряд вышел из подчинения резерву и стал самостоятельной строевой единицей, подчиненной в административном и строевом отношении начальнику административно-строевого отдела, а в хозяйственном — непосредственно начальнику снабжения Петроградской

3

губернской милиции . Это было связано с тем, что функции резерва и Конного отряда сильно отличались друг от друга. В то время как пешая команда и учебный взвод имели воспитательное значение, Конный отряд являлся боевой частью и дислоцировался на большом расстоянии от резерва, что затрудняло начальнику резерва наблюдение за внутренней жизнью данной части. На момент выделения в самостоятельную боевую единицу в отряде числились на довольствии 75 человек и 51 лошадь. Вооружение личного состава состояло из двух револьверов, 41 русских, 52 японских карабинов и 69 драгунских шашек¹.

16 июня 1922 г. начальник отряда А.Т Чесалин, коммунист, который командовал данным подразделением с момента его образования в марте 1919 г., был уволен за халатное отношение к служебным обязанностям, которое привело к «полнейшему упадку дисциплины в отряде»^{[398] [399] [400]. Его преемником стал Никитин, занимавший данный пост до сентября 1922 г., и снятый с должности со схожими формулировками. Тем не менее, за это время он успел отличиться при поимке одного из подельников знаменитого Леньки Пантелеева - Д.И. Беляева-Белова. Следующий начальник отряда В.П. Колесавин, член РКП(б), командовал конной милицией меньше месяца,}

з

после чего был объявлен в розыск за дезертирство . С декабря 1922 г. по июнь 1923 г. милиционеров-кавалеристов возглавлял Е.А. Мателюнас, ему пришлось уйти со службы по болезни^[401]. Такая постоянная смена командного состава неблагоприятно сказывалась на внутреннем климате и дисциплине в подразделении.

Начиная с середины июня 1922 г., а именно с момента образования отряда, как самостоятельного подразделения, мы можем рассмотреть ситуацию, связанную с различными нарушениями дисциплины конными милиционерами. Однако поиск информации затруднен из-за того, что часть цифр повторяется из документа в документ, а часть данных, вероятно, не удалось обнаружить из-за большой разбросанности информации по разным делам.

Динамика случаев дисциплинарных нарушений и дезертирств в Конном

отряде ПГМ за семь месяцев 1922 г.

Табл. 8*

*ЦГА СПб. Ф. 33. Оп. 2. Д. 788; Д. 789; Д. 802; Д. 804; Д. 812. Л. 2 - 8.

Следовательно, проблема заключалась не только в качественном подборе рядового состава и повышения его морального и служебного уровня, но и в более внимательном отношении к подбору командного состава, так как от него во многом зависела внутренняя жизнь в отряде. Однако партийность человека не гарантировала наличие у него сознательности и высоких нравственных качеств.

Для борьбы с бандитизмом, грабежами и разбоем, нарушающими спокойную жизнь города, конные милиционеры каждую ночь патрулировали улицы Петрограда, боролись с незаконной уличной торговлей, развозили срочные пакеты и несли внутреннюю службу. Сотрудники конной милиции также принимали участие в обезвреживании и поимки банды Леньки Пантелеева. Так, 25 августа 1922 г. командир конного отряда Никитин в ходе перестрелки ранил и задержал ближайшего соратника Пантелеева Д.И. Беляева-Белова, который после полученного ранения умер в Мариинской больнице. В декабре 1922 г. наряд милиции у ресторана «Донон» преследовал Л. Пантелеева и ранил его, однако преступнику в этот раз удалось скрыться¹.

В свободное от нарядов время с милиционерами проводилась политиковоспитательная работа, занятия по строевой подготовке и беседы о бережном

2

отношении к конскому составу . Это было связано с катастрофической нехваткой в стране лошадей. Поэтому параграф 265 «Положения о Петроградской губернской советской рабоче-крестьянской милиции» гласил: «Чин милиции, имеющий лошадь, должен беречь и холить таковую, памятуя, что лошадь оказывает огромные услуги милиции и что Республика в лошадях

3

ощущает острую нужду» . ^{[403] [404] [405]}

С 1922 г. для повышения качественного уровня милиционеров командование Конного отряда стало проводить ежедневные занятия со всеми свободными от нарядов людьми, продолжительностью 4 - 5 часов в день¹. Командиры взводов вели книгу учета посещаемости лекций милиционерами, где отмечали все пропуски и причины отсутствий.

Занятия проводились по следующему графику: утром - практика по верховой езде и владению холодным оружием, вечером читали различные инструкции и уставы^{[406] [407] [408].}

Кавалеристы изучали следующие дисциплины: 1) Временное Положение о резерве Петгубмилиции (до середины июня 1922 г. отряд входил в состав резерва); на его изучение отводилось 6 часов; 2) Положение о петроградской губернской милиции - 40 часов; 3) Кавалерийский устав - 60 часов; 4) Устав внутренней службы - 5 часов; 5) Общую инструкцию для милиционеров - 15 часов; 6) Устав гарнизонной службы - 15 часов; 7) Дисциплинарный устав - 5 часов; 8) Наставление для стрельбы и описания винтовок, карабинов и револьверов - 20 часов; 9) Лекции о гигиене - 10 часов.

С осени 1922 г., по приказу начальника Петроградской милиции, начинают проводиться усиленные строевые занятия на пл. Урицкого три раза в неделю. Это было связано с проведением первого парада советской милиции, посвященного пятой годовщине ее образования. В постановлении НКВД указывалось, что эта дата была приурочена ко дню опубликования постановления НКВД об организации милиции, а именно к 12 ноября (30 октября) 1917 г. Вместе со всей милицией в параде принял участие и Конный

3

отряд . В связи с празднованием юбилея милиции и за пять лет беспорочной службы, четверо бойцов отряда (Осипов Михаил, Фукс Владимир, Хватов

Иван и Петрович Виктор) были награждены часами с памятной надписью, рубашками, кальсонами, носками, и по одному фунту табака на каждого¹.

Конная милиция города состоял из двух взводов, которые по очереди несли суточные дежурства, т.е. каждый взвод отдыхал не более суток. Следует иметь в виду, что свободные от дежурства всадники могли быть задействованы на различные экстренные вызовы. Такое положение сильно выматывало личный состав.

Отряд находился на казарменном положении. Семейные милиционеры жили в общежитии или снимали квартиры поблизости.

В строевом отношении Конный отряд состоял из командира, его помощника, двух командиров взводов, переписчика, повара, трубача (с 20 июня по 1 декабря 1922 г.^{[409] [410] [411]), шести старших и постоянно меняющегося}

3

количества младших милиционеров .

Распорядок дня конной милиции выглядел следующим образом:

1. Подъем в 6 часов утра,

2. Уборка лошадей и проветривание казарм с 7 до 9,

3. Чай с 9 до 9.30,

4. Поверка с 9.30 до 10,

5. Практические занятия с 10 до 12,

6. Обед с 12 до 13,

7. Водопой и кормление лошадей с 13 до 14,

8. Отдых с 14 до 16,

9. Политграмота с 16 до 17,

10. Изучение уставов и т.п. с 17 до 18,

11. Чай с 18 до 19,

12. Уборка лошадей с 19 до 20¹.

Ежедневно взвод, дежуривший по отряду, выставлял наряд в количестве 14 человек. Кроме того, 8 милиционеров-ординарцев назначались для дежурства в комендатуре, трибунале и управление ПГМ. Они выполняли различные поручения и занимались доставкой пакетов. Для помощи в патрулировании территории или для производства облав на рынках города командир отряда мог дополнительно выделить конных милиционеров в распоряжение начальников отделений.

Наряд состоял из дежурного по отряду, дежурного по конюшне,

дежурного по кухне, трех дневальных по отряду, шести дневальных по

2

конюшне (3 смены) и двух уборщиков по казарме .

Обязанности дежурного по отряду охватывали большой объем дел. Он следил за тем, чтобы милиционеры, заступающие на дежурство, были одеты по форме, а лошади правильно поседланы и хорошо расчищены. Контролировал своевременность приема и сдачи постов, составлял список людей, лошадей, оружия, конской амуниции и т.д. Следил за точным соблюдением распорядка дня.

Дежурный по конюшне отвечал за порядок во всех конюшнях отряда, распределял дневальных по сменам, руководил их работой и отчитывался перед дежурным по отряду. Дневальные и уборщики по отряду должны были следить за порядком и чистотой в коридорах, туалетах и жилых

3

помещениях .

Следует отметить, что в отличие от конной полиции, где имелся отдельный штат конюхов для ухода за конями, советские милиционеры сами убирали и чистили своих лошадей. Порядок в конюшнях и правила обращения с конским составом регламентировались различными ^{[412] [413] [414] руководствами: «Наставлением для ухода за лошадью», «Наставлением для ковки лошадей в коннице», «Наставлением для ухода за седельным убором» и «Наставлением для выездки кавалерийской лошади»1.}

К концу 1922 г. проблема обеспечения конским поголовьем постепенно теряет свою остроту. На 31 декабря 1922 г. в отряде числилось 96 людей и 86 лошадей^{[415] [416] [417]. Однако лошади конной милиции не отвечали всем требованиям, предъявляемым к верховым коням. С октября 1922 г., в соответствии с распоряжением Управления Петроградской губернской милиции (ПГМ), началось переименование лошадей отряда. Закрепленные за подразделением конский состав (58 голов), получил названия на букву «А», а 26 лошадей,}

3 __

присланные из конной базы ПГМ - на букву «Б» . Такой подход был связан с делением отряда на два взвода. Поэтому, когда появился третий взвод, лошадям стали давать клички на букву «В»^[418].

В феврале 1922 г. милиция Петроградской губернии имела в своих рядах 4 584 сотрудника, до полного комплекта не хватало 469 человек^[419]. Согласно ежемесячной ведомости «Учета людей, лошадей и вооружения» на 1 февраля 1922 г. в уездах Петроградской губернии был в наличии 941 милиционер, в том числе 330 всадников (35 % от общей численности), к этому количеству следует прибавить Конный отряд Петрограда, состоящий из 75 человек.

Списочная численность сотрудников милиции Петроградской губернии по

уездам на 1 февраля 1922 г.

Табл. 9*

*ЦГА СПб. Ф. 33. Оп. 2. Д. 438. Л. 40 - 47.

Из таблицы № 9 мы видим, что наименьшее количество кавалеристов находилось в Петроградском, Детскосельском и Новоладожском уездах. Данная ситуация может объясняться близким расположением этих территорий к Петрограду, в котором были сосредоточены крупные правоохранительные силы и мобильный конный резерв, используемый в случае возникновения различных чрезвычайных ситуаций.

В ноябре 1922 г. были ликвидированы Детскосельская и Петергофская уездмилиции, а весь личный состав, вооружение и снаряжение присоединялись к новому управлению Троцкой милиции. Численность вновь организованной структуры составила 166 человек, в том числе 52 всадника (31,4 % от общей численности)^[420]. Данная реорганизация стала результатом перевода содержания правоохранительных органов на финансирование из местного бюджета, вследствие чего из-за отсутствия необходимых денежных средств начался процесс их сокращения. В Лужском уезде к началу 1923 г.

осталось 35 человек и 46 всадников (57 % от общей численности)¹.

Списочный состав сотрудников Гдовской милиции на 1 января 1923 г.

2

состоял из 29 пеших и 40 конных милиционеров (58 % от общего состава) . На основании анализа архивных материалов, можно сделать вывод, что в каждой волости уезда имелось по два кавалериста (старший и младший) и 1 всадник находился при районном управлении. Кроме того, полученные цифры показывают что, несмотря на снижение общего количества сотрудников правоохранительных органов, доля конных милиционеров в сельской местности пропорционально увеличилась.

Обеспеченность милиции конским составам на 1 февраля 1922 г. представляла следующую картину: в Гдовском и Петроградском уездах не было ни одной лошади, в Детскосельском уезде на довольствии состояли 5 голов, в Лужском - 19, в Новоладожском - 20, в Петергофском - 5, в

з

Шлиссельбургском - 9, в Ямбургском - 5 , в конном резерве Петрограда - 51. Таким образом, на 330 всадников уездных милиций губернии приходилось официально всего 63 лошади, из которых 32 являлись обозными. Такое положение вещей может вызвать вопрос, каким образом кавалеристы выполняли свои обязанности? Однако выше мы уже рассматривали различные способы, при помощи которых милицейские начальники пытались решить проблему отсутствия конского состава в своих подразделениях, активно используя как лошадей местного населения, так и другие источники комплектования. Например, весной 1922 г. в конной базе Петроградской милиции находилось 48 коней, из них 8 голов числились как «приблудные»^{[421] [422] [423] [424]}. Кроме того, были нередки случаи, когда милиция использовала для своих нужд «в виду больших разъездов и малочисленности конского состава» лошадей, задержанных на основании постановления суда или являвшихся вещественными доказательствами¹. Несмотря на тяжелое экономическое положение, советская власть предприняла ряд мер по обеспечению правоохранительных органов конским поголовьем. В результате этих действий к концу марта 1922 г. в Петроградской губернской милиции числится уже 226 лошадей^{[425] [426] [427].}

В Псковской губернии также происходит постепенное сокращение личного состава правоохранительных органов. На примере Псковского уезда, материалы по которому за 1922 г. представлены наиболее полно, мы можем представить этот процесс в наиболее полном виде.

В январе 1922 г. Псковская уездмилиция подразделялась на три района, которые состояли из волостей. В каждой волости и при районном управлении имелось по одному всаднику. Конный резерв 3-го разряда находился в губернском городе Пскове и насчитывал 13 человек. Таким образом, безопасность в уезде обеспечивал 91 милиционер, в том числе 33 кавалериста

3

(36,3 % от общего количества) и 2 лошади при уездном управлении . После неоднократного сокращения штатов к январю 1923 г. осталось 78 бойцов, в то числе 25 всадников (32 % от общей численности) и 10 лошадей^[428].

Также в соответствии с вводом в действие новых комбинированных штатов (приказ № 123 / с от 28 ноября1922 г.) произошли изменения в составе Порховской милиции, где в начале 1923 г. было 75 пеших, 40 конных милиционеров (35 % от общей численности) и 3 коня^[429]. Конный резерв уездного города, в соответствии с новыми штатами, состоял из 5 кавалеристов.

Великолукские правоохранительные органы в конце 1922 г. насчитывали в своих рядах 132 сотрудника, из которых конными являлись примерно от 30 до 40 человек (23 - 30 %%)¹.

Следовательно, можно предположить, что данная тенденция соотношения количества пешей и конной милиции распространилась и на другие уезды губернии. Поскольку существовал четкий приказ из центра, на основании которого на местах начали переустройство штатной структуры правоохранительных органов. Общее количество губернских милиционеров в первой половине 1922 г. - 972 человека, в том числе 254 всадника (26,1 %)^{[430] [431] [432]}. Таким образом, данные, полученные из областного и центрального архивов фактически совпали.

Ситуация с комплектованием конского состава была сложной, тем не менее управление губернской милиции находило разные пути решения указанной проблемы. Например, губисполком распорядился, чтобы все «бесхозные лошади», владельцы которых не придут за ними в течение года

3

после публикации объявления, зачислялись на службу в милицию . Кроме того, конный резерв губернии, не имея своего конского состава, использовал 12 лошадей, принадлежащих хозяйственной команде. В результате чего, они были официально переведены на службу в конный резерв^[433].

Новгородская губернская милиция в феврале 1922 г. располагала следующими силами: 240 пеших, 279 конных милиционеров (35,9 % от общего количества) и 258 административно-хозяйственного состава, канцелярских и прочих служащих, итого 777 человек^[434]. Постепенное сокращение численности сотрудников правоохранительных органов привело к значительному снижению их количеству на территории Новгородской губернии. В мае - июне 1922 г. дислокация частей уездных милиций имела следующий вид¹: Валдайский уезд - 77 человек; Демянский - 60; Крестецкий

- 36; Маловишерский - 27; Новгородский уезд - 131, в том числе 60

2

всадников; Старорусский - 77, итого 408 милиционеров . Во всех уездных городах, за исключением городов Крестец и Малая Вишера, находились конные резервы. К сожалению, по всем уездным милициям, кроме Новгородской, за указанный период в отчетах отсутствует деление на пешую и конную. Тем не менее, на сновании анализа архивных документов по Новгородскому и другим уездам, мы можем сделать вывод, что в Валдайском уезде было 45 кавалеристов; Демянском - 31; Крестецком - 9; Маловишерском - 12; Новгородском уезд - 60; Старорусском - 43; итого 200 всадников. Если мы сравним эти данные с количеством конных милиционеров за февраль, увидим, что данное предположение может иметь место.

Во второй половине 1922 г. милиционеры губернии неоднократно принимали участие в различных командировках, связанных с поимкой дезертиров, борьбой с винокурением, ликвидацией банд, выполнением поставок по продналогу, изъятием имущества, сопровождением арестованных и т.д. Во всех этих мероприятиях также были задействованы и

3

милиционеры-кавалеристы .

10 октября 1922 г. имело место происшествие, которое оказалось похоже на случай произошедший в Самаре в наши дни^{[435] [436] [437] [438]}. Когда в правоохранительные органы Новгородской губернии поступило заявление от очевидцев о том, что один из конных милиционеров, при конвоировании пьяного, «привязал его за кисть левой руки к седлу, а сам поехал рысь». На основании вышеизложенного провели расследование и установили невиновность милиционера, а освидетельствование пьяного показало, что его кисть не пострадала¹. Таким образом, данное происшествие закончилось удачно для всех участников, чего нельзя сказать о случае в Самаре.

В 1922 г. произошло изменение административного деления

территории Карелии. Декретом ВЦИК была упразднена с 1 октября

2

Олонецкая губерния . Вытегорский и Лодейнопольский уезды присоединили к Петроградской губернии. Повенецкий и часть волостей Пудожского - к Карельской Трудовой Коммуне.

Общая тенденция, сокращения численности личного состава сотрудников правоохранительных органов, прослеживается и в данном регионе.

Губернское управление Олонецкой милиции предложило утвердить на 1922 г. новое штатное расписание, состоящее из 662 человек, в том числе из

3

141 всадника (21,3 % от штатной численности) . В апреле этого же года начальник губмилиции ходатайствовал перед Главным Управлением об

4

увеличении количества сотрудников в каждой волости до двух человек . Данная просьба объяснялась тем, что населенные пункты на территории Олонецкой губернии были разбросаны на большие расстояния друг от друга, отсутствовали удобные пути сообщения и средства связи. Несмотря на многочисленные просьбы, списочный состав неуклонно сокращался. Незадолго до упразднения губернии он насчитывал 407 человек и 32 лошади^{[439] [440] [441] [442] [443]}.

Областное Управление милиции Карельской Трудовой Коммуны в объяснительной записке к новым штатам на 1922 г. пыталось доказать необходимость увеличения количества сотрудников правоохранительных органов в своем регионе с 476 до 554 человек (в том числе 130 всадников). Главным обоснованием роста штатного состава явилось неудобство путей сообщения, разбросанность населенных пунктов и наличие естественных преград. При определении численности конных милиционеров было установлено иметь в каждой волости по одному всаднику и одному пешему милиционеру, а при районах по два кавалериста и одному пешему сотруднику. Также в пограничных районах Кемского уезда, граничащих с Финляндией, предлагалось организовать отделение милиции со штатом резерва 4-го разряда¹. Тем не менее, летом 1922 г. штатная численность по- прежнему осталась без изменения: пеших - 372, конных - 104, всего - 476

человек и 133 лошади. Фактически службу в органах внутренних дел несли

2

301 пеший милиционер и 41 всадник (12 % от общего количества) .

После ликвидации Олонецкой губернии в октябре 1922 г. были введены новые объединенные штаты. Карельская Трудовая Коммуна включала в свой состав следующие территории: Кемский, Олонецкий, Петрозаводский, Повенецкий и Пудожский уезды. Штатная численность правоохранительных органов стала 770 человек, в том числе 186 кавалеристов (24,2 % от общей численности) и 200 коней. По списку

з

значилось только 425 пеших, 62 конных милиционера и 30 лошадей .

Начиная с 1922 г. для обучения всего личного состава боевой и специальной подготовке разработали график проведения занятий. Причем как пешим, так и конным сотрудникам предполагалось читать одинаковые дисциплины, такие как, пехотный и строевой уставы, стрелковое дело, ^{[444] [445] [446]}

уставы внутренней и гарнизонной службы, общее положение о милиции и различные служебные дисциплины \ Из-за постоянной занятости

сотрудников правоохранительных органов и большого некомплекта приходилось постоянно отменять чтение лекций личному составу. Поэтому для повышения качественного уровня рядовых милиционеров было принято решение проводить обучение со сменой, заступающей на дежурство и только один час в день до развода.

Огромная нехватка личного состава приводила иногда к курьезным случаям. В августе 1922 г. старший милиционер 2-го района Кемского уезда

был направлен в одну из волостей для производства ареста 13 граждан и

2

доставки их в Ревтрибунал . Исходя из сути данного дела, можно предположить, что милиционер был конным, и задание он свое выполнил.

С февраля 1922 г. в Вологодской губернии обеспечивали порядок и безопасность 901 человек, в том числе 287 всадников (31,9 % от общей

3

численности) . На заседании Президиума Вологодского Губисполкома, которое проходило в мае 1922 г., постановили обязать «в срочном порядке безоговорочно» сократить наличный состав сотрудников не менее чем на 15 %⁴. Данное указание было выполнено, поскольку к январю 1923 г. в органах осталось 638 человек при 63 лошадях⁵. При определении списочного количества всадников в губернии мы можем столкнуться с рядом трудностей.

Начиная с 1923 г. в ежемесячных отчетах по учету людей и лошадей милиции, все конные милиционеры, в соответствии с приказом милиции Республики № 526 за 1922 г., отнесены к младшему командному составу⁶. Поэтому штатное количество конных милиционеров мы можем определить сравнительно точно, сравнив со штатом строевых лошадей. ^{[447] [448] [449] [450] [451] [452]}

Фактический же состав милиционеров-кавалеристов на той или иной территории вычислить гораздо труднее. Списочное число конского поголовья будет всегда меньше наличного числа всадников, так как в стране существовал большой дефицит в лошадях, поэтому власти прибегали к различным способам для привлечения коней со стороны, которые официально не были зачислены на службу в милицию.

На начало 1922 г. в Череповецкой губернии было 778 человек, в том числе 215 всадников (27,6 % от всего количества) и 101 лошадь¹. В марте 1922 г. на фуражном довольствии при губернском управлении состояли 72 казенных и 83 собственных коня^{[453] [454] [455]. Как мы отмечали выше, служащие правоохранительных органов могли приводить на службу своих лошадей в соответствии с приказом милиции Республики № 35 от 27 января 1922 г.}

Архангельская губерния имела на довольствии 908 человек, в том числе 143 кавалериста (15,8 % от численности) и 70 голов конского состава, Северо-Двинская милиция состояла из 589 сотрудников органов внутренних

3

дел, в то числе 105 всадников (17,8 %) и 31 лошадь . Если мы обратимся к Мурманской губернии, которая до июня 1921 г. была одним из уездов Архангельской^[456], то увидим, что данная территория не представляет для нас большого интереса, так как в указанный период она вообще не имела конную милицию.

Следовательно, с 1922 г. на всей территории Северо-Запада России начался процесс по усиленному комплектованию конной милиции необходимым количеством людей и лошадей и приведения в соответствие ее списочной и штатной численности. Это было связано с окончанием гражданской войны и начавшейся демобилизацией из рядов армии конского состава и кавалеристов.