1.1. Идейно-политические взгляды партийного и советского руководства по вопросам судебного устройства.
Подчеркивая особую значимость политических и социально- экономических факторов в формировании права, В.И. Ленин советского государства выделял важнейшие свойства, определяющие его внутреннее содержание: «Выражение воли классов, которые одержали победу и держат в своих руках государственную власть»1; основные законы выражают действительное соотношение сил в классовой борьбе»[22] [23]. В.И. Ленин подчеркивал непосредственную зависимость права от институтов политической власти, утверждая, что оно «есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права»[24]. B статье «Очередные задачи Советской власти» он обосновывал необходимость создания мощной судебной системы, успешно решающей задачи классовой борьбы[25]. Издание Декрета № 1 о суде стало не только поворотным пунктом в правовой политике большевиков, но и явилось началом советской правовой науки. Появлявшиеся при этом концепции в значительной мере служили объяснению принятых ранее декретов. Многие из них основывались на дореволюционных взглядах своих авторов и российской правовой традиции в целом. После издания Декрета о суде № 1 возникла потребность разъяснения населению необходимости принятия конкретных, порой весьма оригинальных законодательных актов. Это было тем более важно, так как новое руководство страны рассчитывало на широкое участие в становлении советского права общественности. Поэтому от принятия содержавшейся в декрете концепции зависел успех всего начинания. Первым после принятия Декрета о суде № 1 о концепции новой правовой системы высказался А.В. Луначарский1. Ему принадлежала специальная статья «Революция и суд» в газете «Правда», посвященная 2 юридическим проблемам . Поручение Советом народных комиссаров написать упомянутую статью именно ему стало неожиданностью для группы юристов - ответственных работников большевистской партии. Как заметил советский историк права A.A. Плотниекс, основной целью статьи A.B. Луначарского было убедить читателя до издания декрета в целесообразности новой концепции правосудия, легитимации новой власти и необходимости массового участия в этом общественности. Поэтому статья отличалась доступной лексикой и повышенной эмоциональностью. Bo многом в ней повторялись высказывавшиеся ранее П.И. Стучкой аргументы. A.B. Луначарский решительно заявлял о первенстве классового критерия в деятельности нового суда. Одновременно 1 Плотниекс A.A. Становление и развитие марксистско-ленинской обшей теории права в CCCP 1917- 1936 гг. Рига, 1978. 2 Луначарский A.B. Революция и суд // Правда. 1917. 18 ноября. С. 1-2. 3 См., например: Луначарский А. Революция и суд // Материалы Народного комиссариата юстиции. M., 1918. Вып. 2.C. 15-19. автором право рассматривалось как самое общее понятие. По его мнению, каждый класс располагал собственным правом. «Свое право — утверждал Луначарский - каждый класс создает на деле, когда он применяет свою власть, когда он строит общественный мир по образу и подобию своему, т.е. в соответствии со своими коренными классовыми интересами с одной стороны и данными конкретными условиями с другой»1. Ключевым понятием для правовой системы каждого общества служит, согласно A.B. Луначарскому, правосознание, термин, заимствованный из работ Л.И. Петражицкого. Луначарский сформулировал идею, в соответствии с которой правосознание наделяется классовым характером, каждый общественный класс создает особое правосознание. Солидаризируясь с высказывавшимися незадолго до октябрьского переворота взглядами П.И. Стучки и В.И. Ленина, A.B. Луначарский убеждал, что остальные общественные группы (кроме пролетариата и крестьянства) не обладающие властью, лишаются тем самым возможности оказывать влияние на формирование права. Луначарский также доказывал, что существо нового правового порядка будет основываться на полном отвержении института буржуазного права. Буржуазия, утверждал автор, - выводила свое правосознание из римского права, зато пролетариат создаст совершенно иную систему1. Как следует из дальнейших выводов, создаваемая советским государством система должна опираться на неписаное право, выступающее «предчувствием новых юридических отношений и форм, находящихся в глубоком соответствии с созданными его революцией 2 новыми хозяйственными условиями» . Одновременно с тем, указывал Луначарский, окончательно уничтоженными оказались все институты старого права. Заменой им могла бы стать система, опирающаяся на духовное движение[28] [29] [30] ранее угнетаемых, зато теперь обладающих властью классов и основывающаяся на «праве великого братства и равенства людей труда». Создание в результате революции такого права ознаменовало бы полный разрыв с дореволюционной системой. «Буржуазия - отмечал A.B. Луначарский - [...] могла заменять право старого режима готовым римским правом, слегка его обновляя согласно новым условиям, ибо она, как и древнеримский мир, стояла обеими ногами на почве абсолютного признания частной собственности. Пролетариат не может идти таким путем. Его движение вперед ни в каком отношении не является возвращением, для его права нет прецедентов в истории. И, так как при капитализме, к правовому творчеству у него не было никаких возможностей, - ему ничего не остается, как учиться судить на деле, как создавать свое обычное право, черпая его в источнике того самого духовного движения, которое привело его к победоносной революции и которое отражает его классовый характер и мощный рост его значения в общественной жизни»1. Следовательно, новое право являлось категорией, строящейся на прежде совершенно неизвестных принципах. Единственно очевидным принципом революционного законодательства, как подчеркивал автор, должно было стать так называемое «интуитивное право». Обосновывая свою позицию, Луначарский процитировал Л.И. Петражицкого, не уточняя, однако, использованного понятия. Несмотря на частые обращения Луначарского к марксистской интерпретации права и его классовой роли, в первой статье, посвященной Декрету о суде № 1, прозвучали ноты, несомненно, чуждые марксизму. He доставало в особенности каких-либо революционных акцентов - в ленинском понимании. Революция виделась Луначарскому только мистическим и, что удивительнее, солидаристическим общественным движением. B статье также отсутствовали упоминания о проблеме института революционных трибуналов. Bce эти факторы повлияли, вероятно, на то, что «Революция и суд» оказалась последней статьей Луначарского по правовой тематике. Изучение аспектов создания новой судебной системы продолжил П.И. Стучка, дав весьма глубокое и систематизированное изложение проблемы создания суда. Он представил наиболее полную и обоснованную концепцию новой судебной системы. 1918 г. на страницах «Правды» появилась его статья, посвященная этой ^ проблеме . Наряду с ранее заявленными теориями обеспечения через суд интересов правящего класса автор последовательно защищал тезисы о [31] [32] создании совершенно новых судов, не имеющих ничего общего C дореволюционным правосудием. Чтобы достичь этого, П.А. Стучка первым настаивал на создании «нового кодекса, новой книги справедливости для нового суда». B отличие от упоминавшейся концепции A.B. Луначарского, Стучка выступал до определенной степени как противник правового нигилизма. Однако он допускал и даже полагал необходимым существование этой тенденции непосредственно после взятия власти большевиками. B результате взгляды П.И. Стучки оказались во многом схожими с нигилистическими концепциями (что позднее автор признал своим заблуждением и в чем его неоднократно упрекали[33]. B процитированной статье П.И. Стучка дважды предостерегал от чисто механистичного понимания писаного права во время великого переворота». Этим П.И. Стучка обосновал эластичность применения в послереволюционной ситуации норм старого права. B отличие от взглядов A.B. Луначарского, в его статье за исключением относительно сильных позитивистских тенденций, отсутствовали идеи общественного солидаризма. Автор ограничил свои выводы категориями классовой борьбы и классового характера права. Статья П.И. Стучки оказалась первой попыткой разъяснения новой концепции правосудия в определенной мере с юридической точки зрения. B ней прозвучали идеи, ставшие характерными для нового законодательства, такие, например, как упрощение правовой системы, с тем, чтобы она могла быть понятной каждому трудящемуся, и ликвидация адвокатуры, как свойственного буржуазии излишества. B статье высказывались также интересные взгляды по теме создания революционных трибуналов. Сразу же после октябрьского переворота П.И. Стучка стал выдающимся экспертом новой власти по правовым вопросам. о на основании Декрета о суде № 2 от 22 февраля 1918 г. Следует отметить, что компетенция новых судов была значительно более широкой. Народные суды могли выносить приговоры по различным гражданским и уголовным преступлениям (без ограничений). Вне рассмотрения народными судами оставались лишь преступления, рассматривавшиеся как контрреволюционные. Последние продолжали находиться в компетенции чрезвычайных органов, прежде всего таких, как революционные трибуналы и ВЧК. Труд П.И. Стучки вышел из печати после принятия Декрета о суде № 2, когда общественное сознание еще не отвыкло от местных судов. Автор употреблял поэтому понятие «местный — народный суд», доказывая неоднократно, что образование местных судов следует трактовать как очередной этап российской системы развития российской системы правосудия. B своей книге он, кроме того, дал ряд интерпретаций недостаточно ясных положений декрета, на основании которых действовали (либо по замыслу законодателей должны были действовать) народные суды. Эти положения в основном были уточнены и упорядочены нормативными актами менее высокого уровня еще до издания книги. Написанная Стучкой работа оказалась единственным неофициальным пособием и вероятно наилучшим источником знаний об идеологической концепции организации судебной власти в первые месяцы существования большевистского государства. Помимо высказывавшихся ранее взглядов, в книге «Народный суд в вопросах и ответах» можно найти много новых идей о совершенствовании деятельности народных судов. B частности, в ней первый раз обосновывался принцип выборности судей. Как писал Стучка, право выбора судей должно принадлежать Советам, как единственным органам власти, полностью выражающим взгляды и волю рабоче- крестьянской демократии1. Советы также обладали полномочиями определять сроки выборов и полномочий судей. Выборные суды - продолжал автор - могут быть 1 Стучка П.И. Народный суд в вопросах и ответах. M., 1918. С. 5. отозваны в любое время данным советом... общественное призвание”. Отсутствие строго определенной системы писаного права в большевистской идеологии вызывало необходимость обеспечения широкой компетенции судов. Правовой доктриной этого периода признавалось важное значение местного и народного суда (при сохранении особой юрисдикции революционных трибуналов). Подобное отношение можно встретить в литературе указанного периода еще перед утверждением местных (народных судов) в Декрете о Суде № 2. Возрастающей роли суда уделил большое внимание П.И. Стучка в статье «Старый и новый суд», опубликованной в марте 1918 г. в журнале «Пролетарская революция и право»1 и в процитированной книге «Народный суд в вопросах и ответах». B апреле он опубликовал ^ несколько статей в газете «Известия» . Bo всех работах, изданных до конца 1917 r., Стучка придавал новому суду решающее значение в формировании нового права, особенно в связи с отказом от большинства дореволюционных установлений. Он обращал внимание на то, что нормы старого права, не находящиеся в конфликте с революционной совестью и с революционным правосознанием трудящихся, являются второстепенными и вследствие этого не могут служить источником новой правовой системы3. Позиция П. И. Стучки имела много сторонников. K тому времени концепция расширения полномочий народных судов получила уже повсеместное распространение. Ha первом этапе создания нового правового порядка выдвигалось требование применения простой формулы, выраженной наиболее доступном виде заместителем Стучки, а с марта1918 r., народным комиссаром юстиции Д.И. Курским. B тот период он опубликовал по меньшей мере три статьи по указанной 1 Он же. Пролетарская революция и суд // Пролетарская революция и право. 1918. № 1. 2 См.: Плотниекс A.A. Указ. соч. С. 74. • 3 Стучка П.И. Народный суд в вопросах и ответах... С. 32. проблеме1. Новый глава НКЮ выступал с той же позиции, что и его предшественник. Он призывал работников местных судов после слома старых судов создавать новые народные суды, «[...] руководствуясь своей революционной совестью». Это понятие, наряду с «революционным правосознанием» должно было стать первостепенным 2 и достаточным источником нового права . Курский в первые месяцы после взятия большевиками власти, говоря о правотворческой роли суда, имел в виду, что судьи при решении дел руководствуются исключительно своим правосознанием. «Непосредственно связанные с массами советских избирателей, — писал он, — заседатели в своих решениях и приговорах непременно будут выявлять и выявляют те правовые воззрения, которые отвечают классовым интересам рабочих и беднейших крестьян»[37] [38] [39]. Ho уже 2 июня 1918 r., выступая с речью на II Всероссийском съезде областных и губернских комиссаров юстиции, Курский признавал неотложной задачей предоставить суду для руководства нормы нового права. Первой стадии деятельности народного суда, когда он руководствовался революционным правосознанием, Курский противопоставил новую стадию, на которой судебная деятельность должна основываться на нормах права. Обращаясь к участникам съезда, Д. И. Курский заявил: «Мы здесь, в центре, уже выходим из той стадии, когда мы говорили вам - работникам на местах: мы сломали старые суды, создавайте новые народные суды, и пусть они решают дела, руководствуясь своей революционной совестью. Для нас в центре стало ясно, что необходимо создать нормы этим судам». Пусть они будут абсолютно свободны в том отношении, что будут смягчать наказания,насколько они находят это нужным, будут освобождать от наказания, если считают, что этот человек невинен, будут миловать, если этот человек — случайный преступник, - пусть это будет, но нужно, чтобы у суда были нормы, которыми он мог бы руководствоваться, нужно, чтобы он финансировал свое внимание на тех явлениях, которые подтачивают и могут погубить великое дел, совершенное российским пролетариатом»1. Наличие новых норм права, особенно уголовного, по мнению Д. И. Курского, позволяет суду сосредоточить внимание на борьбе с явлениями, которые «подтачивают и могут погубить великое Λ дело, совершенное Российским пролетариатом» . Одновременно он продолжал писать о народном суде как о чистом роднике «подлинного народного права», «советском проводнике» в том лабиринте взаимоотношений, которым конечно сопровождается октябрьский переворот»3, но в изменившихся условиях, когда были налицо новые нормы права, Курский подразумевал под этим обоснованность и убедительность решений, а также творческое применение норм старого права. Заместитель наркома юстиции H.B. Крыленко настаивал на необходимости обеспечения единства судебной системы, понимаемого им как единство принципов организации судов и судебной практики. По его мнению, «суд - одно из самых утонченных, наиболее совершенных и в то же время наиболее замаскированных, завуалированных средств охраны данного порядка». Для Крыленко суды и трибуналы являлись «орудием расправы», органом «самообороны революции», призванными также бороться и с уголовной преступностью4. 1 Материалы Народного комиссариата юстиции. M., 1918. Вып. 3. С. 10. 2 Там же. 3 Курский Д. Заметки о народном суде // Пролетарская революция и право. 1918. № 2. С. 20-21. 4 Крыленко H.B. Судоустройство в РСФСР (Лекции по теории и истории судоустройства). M., 1923. С. 165. Вскоре после прихода большевиков к власти H. В. Крыленко, касаясь проблемы допущения деятельности суда присяжных, декларировал: «Трудно допустить что-либо более противоречащее принципам строения Советского государства, чем та совокупность идей, которые лежат в обосновании разделения присяжных от судей и в основе всей практики и теории буржуазного суда присяжных»1. Далее он с предельной откровенностью поясняет свою позицию: «Явно нецелесообразно в классовом обществе... ставить разрешение вопросов охраны государственного порядка... в зависимость не от политики государственной власти и правящего класса, а в зависимость от л случайного настроения и «совести» [...] присяжных» . B этом случае «проводить судебную политику, — развивал свою мысль H. В. Крыленко,—вообще нельзя, ибо она отдается в руки случайным элементам»[40] [41] [42]. Таким образом, основной причиной отказа от введения института присяжных заседателей в Советской России было опасение власть предержащих не получить желательного для них судебного решения, не добиться стопроцентной гарантии необходимого результата. B этой связи было весьма характерным предложение ветерана большевистской партии и член Президиума ЦКК РКП(б) A.A. Сольца о создании судебной коллегии из трех профессиональных судей и.двух заседателей. Однако H. В. Крыленко считал такое нововведение излишним, будучи справедливо уверен в «классовом чутье заседателей»[43]. Совершенно понятная и обоснованная убежденность представителей коммунистического руководства в необходимости скорейшего создания судов как органов защиты завоеваний большевистской революции сочетались с заметными колебаниями в выборе ими путей и форм реализации идеи советского правосудия. Закономерно, что большей убедительностью отличались позиции большевиков, имевших юридическое образование. Однако и они часто не могли достичь органичного сочетания полученной профессиональной подготовки с «революционным правосознанием». 1.2.