НАШ КУРС ГЕОЛОГОВ-ПОЛИТЕХНИКОВ (1951-1956 гг.)
С.М. Николаев
В 1951-м (как быстро бежит время!) автор этих строк, на пятерки сдав все шесть вступительных экзаменов, стал студентом геологоразведочного факультета ТПИ - Томского политехнического института.
Вместе со мной эту радость поступления разделили еще 175 бывших абитуриентов. Мы с внутренним волнением поднимались по истертым ногами студентов за 50 лет лестницам, входили в аудитории, где слушали до нас лекции уже 50 выпусков специалистов, внесших огромный вклад в создание и освоение минерально-сырьевой базы страны.Надо сказать, что конкурс для поступления в Институт был достаточно большим, особенно на геологоразведочном (7 человек на место), горном и химико-технологическом факультетах. По-видимому, в этих специалистах Сибирь в то время особенно нуждалась - работа в будущем не из легких и к тому же опасна и трудна. Поэтому и стипендии были здесь несколько повыше, да и давали ее всем студентам, сдававшим на сессиях экзамены даже на тройки. Это давало дополнительные определенные гарантии тем, кто, вроде меня, не мог получать какой-либо помощи из дома.
Разбили нас на семь групп по будущим нашим специальностям - геологи, гидрогеологи, геофизики, буровики, нефтяники, и мы приступили к занятиям. Самая первая лекция первого сентября 1951 года была сразу у всего потока (01.09.1951) в самой большой аудитории № 30 Главного корпуса, где мы, кому повезло на экзаменах, впервые встретились все вместе. Абитуриен-
 Студенты первого курса геологоразведочного факультета на своей самой первой лекции в Томском политехническом институте. 1 сентября 1951 г. (аудитория № 30 Главного корпуса ТІ ІИ) |
тами мы были здесь на птичьих правах, нас, конечно, поразили старинные корпуса института, его аудитории, но тогда это было лишь временное, но желанное пристанище.
Всё зависело от наших знаний и экзаменационной госпожи удачи. Теперь же мы почувствовали, что это наш дом на пять лет.Для проживания нам отвели мужское геологическое общежитие на Советской, 84, ставшее нам родным на последующие годы. Утрамбовали по 6-8 человек в комнате, часто с правом прохождения между койками боком. Немногочисленных па курсе девчат в течение первого года трижды переводили из одного общежития в другое. На следующих курсах распределяли по более мелким комнатам, в зависимости от оценок санитарного состояния комнат за прошедший год. Большинство из нас, кому родители финансово особо помочь не могли, жили коммунами. Выбранному казначею сдавали со стипендий денежки, очередной дежурный по комнате заготавливал незамысловатые продукты, на огромной плите общей кухни в больших кастрюлях все готовили обеды, практически ужины. Иногда, правда, из-за понравившегося запаха из чужой кастрюли некоторые их «по ошибке» путали, поэтому свои кастрюли часто метили. Нерадивого дежурного наказывали повторным дежурством либо он должен был поставить по паре бутылок пива на брата к очередному воскресенью. При очень экономном расходовании средств на месячный общепит уходило менее половины стипендии (сегодня было бы так!), не обижались на нас и праздники.
Дежурный отвечал за чистоту и порядок в комнате, что контролировалось свыше разного уровня комиссиями (табель таких проверок висел на видном месте) - несколько черных клеточек и можно было распроститься с общежитием, снимая в частном секторе кровать или комнату, что обходилось в 10-20 раз дороже. Жили дружно, весело, с розыгрышами. Наиболее частым розыгрышем были записки дежурным по общежитию (студенты дежурили круглосуточно по очереди) обязательно разбудить часа в четыре утра, указывалась причина, рисовался план комнаты, место выключателя и кровати желающего встать очень рано. Иногда «автор» записки просил будить его очень настойчиво, несмотря на брань, а при отказе вставать, просил вылить на него специально приготовленную кружку воды, поставленную на тумбочке у его изголовья.
Такие записки подкладывались на стол только упертым и исполнительным дежурным: те будили, выливали, показывая записку в бешенстве вскочившему студенту. Последний пытался определить по почерку, кто пошутил, потом еще долго ходил по коридору, громко вспоминая близких и дальних родственников всех тех, кто написал и кто разбудил; инициаторы делали вид, что спят глубоким сном. Но чаще всего разбуженный, понимая, что попіутил над ним свой, показывал на соседнюю койку, а тот на следующую и т.д. - в результате разбуженной была вся комната.Наш однокурсник Сергей Олейников, большой любитель охоты на зайцев по первому снегу, все хотел позаимствовать у кого-то на пару дней прочные валенки. Увидев на батарее в комнате старшекурсников огромные, его размера валенки, попросил их на пару дней. Хозяева ответили, что проблем нет и, указав на двухпудовую гирю, стоявшую на полу, сказали, что если он выжмет её 15 раз, этим валенкам будет постоянным хозяином. C большим трудом справившись с заданием и еще не отдышавшись, обрадованный Cepera схватил в охапку вожделенные валенки и обалдел... они были без подошв.
Подавляющее число наших однокурсников, приехавших учиться в Томск из разных уголков Сибири и Дальнего Востока, были из малообеспеченных семей и а большинстве жили в домах с туалетом во дворе. Почти пятая часть из них были ветеранами Великой Отечественной, работали в годы войны, закончив вечернюю среднюю школу или техникум уже в мирное время, или пришли в вуз после службы в армии. В одежде ребят преобладали гимнастерки и кители, курточки и хлопчатобумажные свитеры, перешитые и перелицованные отцовские пиджачки; из теплой одежды - шинели и фуфайки.
И то, что у студентов - геологов и горняков Института было право в специальной пошивочной мастерской (по льготным ценам и в рассрочку) заказывать из добротного материала единую форму - было большим благом. Многие из нас (в том числе и я) впервые именно здесь надели хорошие, по фигуре индивидуально сшитые костюмы и шинели, а не с чужого плеча.
Всем нам эта форма, принятая еще в стародавние дореволюционные времена, казалась очень красивой. Черного цвета с синей окантовкой, бронзовые пуговицы, молоточки в петлицах и витиеватые крупные вензеля ТПИна плечах, как это видно на фотографиях. По желанию можно было приобрести и белый парадный мундир. Мы, как дисциплинированные солдаты, идя на свидание, надраивали их пастой НЭДЭ и на зависть студентам других факультетов блестели ими, как медные самовары.Форма дисциплинировала, объединяла геологов и горняков. А как она поднимала нас в глазах прекрасного пола, особенно за пределами Томска, где нас таких было немного! Однажды в Прокопьевске навстречу мне попался молоденький морячок, приехавший так же на побывку. Я был в отглаженном белом форменном кителе и фуражке, но в тельняшке и брюках клеш (подарок брата-курсанта). У него глаза сделались квадратными, он перешел на строевой шаг, отдал мне честь (я - ему) и потом за спиной долго спорил со своим отцом. Младший уверял, что я адмирал, старший - склонялся больше к железнодорожному начальству.
Форма часто выручала в нештатных ситуациях: при разборках с местным хулиганьем: было издали видно, что бьют наших, и вовремя приходила помощь. Но эта форма была для них и для милиции, как красная тряпка для быка. В Томске, сразу после
амнистии 1953 года, было особенно много хулиганья, милиция её, по-видимому, боялась и за пределами ярко освещенных самых центральных улиц и проспектов города не появлялась. Поэтому немало студентов, возвращаясь со свиданий, получили тяжелые травмы и ножевые ранения, а преступников милиция обычно не находила (не искала).
Другое дело - привести в околоток слегка подвыпившего студента в форме или перешедшего улицу в неположенном месте и не заплатившего штрафа! Составить акт с целиком надуманными проступками задержанного и послать его на имя проректора - Л.П. Каза- чека. Это милиция любила делать!...
Из-за бессилия или нежелания милиции заняться своей работой мы были вынуждены сами наводить порядок. 1 Іарушая демократические нормы, нередко вершили самосуд, так как, будучи переданными в милицию, бандиты и хулиганье вскоре отпускались. Студенты устраивали засады, брали «па живца» любителей поживиться за чужой счет, ходили патрулями и обыскивали компании подозрительных парней. Если находили у них какое- либо холодное оружие, либо если они бывали опознаны ранее пострадавшими, то, будучи изрядно побитыми и предваритель- IK > сальма-матер, ставших нам родными. Но смотришь на предпоследние фотографии и с болью в сердце видишь, что каждого второго уже нет; если посмотреть более ранние - остался каждый третий. Разглядывая фотографии, невольно задумываешься - кто следующий; может быть, и ты - мысленно прощаешься со всеми. C каждым разом многим приехать на встречу всё труднее по состоянию здоровья, а издалека-по финансовым соображениям. Летом 2011 года на 60-летие хотим оставшимся коллективом собраться в Томске снова - дата хорошая, а для многих такая круглая дата может быть и последней.
 |
Очередная встреча однокурсников - выпуск.................... ГРФ в честь 40-летия по
ступлення и 35-летия окончания Томского политехнического института,
1991г.
Первый ряд (слева направо): Глушнев М.П., лауреат Госпремии СССР, ген. дир. НПО, Омск; Глушнева, его супруга; Токарев П.В.. нач. Северо- Енисейской геофизической экспед., Лесосибирск, ПГО «Красноярскгео- логия»; Николаева (.Алексеева) М.А., науч. сотрудник СНППГГиМСа Mirareo СССР, 1 Іовосибирск; Петров В.М., ветеран ВОВ. (староста потока), гл. геолог рудника «Алтын-Топкан» Минцветмета СССР.
Таджикистан; Никитина (Григорова) ЛОТ., нач. OK геол.экспед. Лесосибирск, ПГО «Красноярскгео- логия»; Горбачева {Князева) В.Н., ст. геофизик Южногеофизической экспедиции ПГО «Красноярскгеология», Абакан; Сухарина (Артемьева) Г.Л., старший геофизик Карельской КГРЭ. Петрозаводск; Болдырев М.В., к.г.- м.н., ст. науч. сотр. Института геологии ЯФ СО АН СССР. Якутск.Второй ряд: Зимоглядов Б.Н.. ст.геолог СНППГГиМСа Мингео СССР, преподаватель геолог, техникума, Новосибирск; Неередьев Ю.Ф., глав, специалист «Южгипроводхоз», Ростов Дон: Бескровный А.М., ст. геофизик экспед., Шопохов-2, Киргизия; Пестерев В.К.. старший шик. - конструктор НИКИИТ, Красноярск; Сажин А.И., нач.первого отдела ПГО «Запсибгео- логия»; Зайков Н.А., глав, инженер треста «Востокбурвод», Новосибирск; Кузьмин Ю.В., ст. геолог Карельской КГРЭ. Петрозаводск; Трубников А.А., старик специалист «Сибгипротранса», Новосибирск; Гринштейн Ю.А.. к.г.- М.Н., глав, геофизик Южно-Казахстанской геол.-геофиз. экспедиции, Алма- Ата; Накрохин В.И., нач. геол. отдела ПО «Сахалинморнефтегаз», Оха:
Третий ряд: Пантюков В.И., лауреат Госпремии СССР, нач. производ- ственно.-техн. отдела ПГО «Красноярскгеология», Красноярск; Архипов Б.M., вед. геофизик Центральной геофизич. экспед. ПГО «Беларусгео- логия», Минск; Николаев С.М., к.г.-м.н., стар. науч. сотр. ОИГГМ СО РАН, куратор Центр. Сибирского геологического музея, Новосибирск; Стародубов Г.C., нач. методической партии по геол.-эконом. исследованиям ПГО «Красноярскгеология», Красноярск; Митрофанов Л. Ф., ветеран ВОВ, нач. партии ТКРГЭ, Томск; БединА.Г., к.г.-м.н., старш. науч. сотр. Волжского отделения ИГиРГИ, Оренбургская комплексная лаб., Оренбург; Хватов В.А., глав, специалист «Лесинвест», Ленинград; Пухляков Л.А., ветеран ВОВ, к.г.- м.н., ГРФ ТПИ, доцент кафедры горючих ископаемых, Томск; Васильев Б. Д., к.г.-м.н., ГРФ ТПИ, зав. кафедрой общей и исторической геологии, Томск; Верхотуров В. C., глав, специалист Красноярского ГПИ «Водоканалпроект».
Четвертый ряд: Кушников Г.А., ветеран ВОВ, нач. отдела ПГО «Юж- казгеология» Мингео КазССР; Козлов MM., главный инженер Боровой экспедиции ПГО «Новосибирскгеология», Новосибирск; Шамшурин Г.П., нач. Домбаровской геол.-разведоч. экспедиции, Оренбург; Телешев А.Е., к.г.-м.н., стар. науч. сотр. ОИГГМ СО РАН, Новосибирск; Дробот Н.П., глав, инженер Рудно-Алтайской экспедиции ПГО «Запсибгеология», Змеиногорек; Co- ловъянович В.Ф., нач. Красноярской гидрогеологической экспедиции ПГО «Красноярскгеология»; Белов В.А., к.г.-м.н., доцент Казахского политехнического ин-та, Алма-Ата; Валента Г.П., ведущий геолог Северо-Енисейской геофиз. экспедиции ПГО «Красноярскгеология», Лесосибирск; Миков А.Д., к.г.-м.н., доцент, зам. декана ГРФ ТПИ, Томск; Горохов В.К., к.г.-м.н., ПО «Арк- тикморнефтеразведка», главный геолог КТЭ, Южно-Сахалинск.