А.Б. Амбиндер

Стихи

В 1997 г. на банкете по поводу сорокалетия окончания ГНИ, растроганный невероятно теплой встречей, я написал па столовых салфетках стихи.

- Что за стихи вы мне сбросили?

- Это твои стихи, которые ты написал на банкете.

- Припоминаю... с трудом! А кто их сохранил?

- Это неважно. Мы сами не помним.

- Л что вы от меня-то хотите?

Зачем вы их мне сбросили?

- Посмотри - может, подпра- Мы возвращаемся из алтайского

ВИШЬ. Мы ХОТИМ поместить ИХ B турпохода. Посадка па поезд в юбилейную книгу. Бийске. 1954 г.

Я убрал одно четверостишие и в таком виде эти стихи открывали юбилейную книгу нашего выпуска - «Золотой юбилей Томских радиоинженеров. 1957-2007г.»

* * *

Друзья! Мы встретились когда-то На взлете судеб и надежд,

И были с вами мы, ребята,

Толпой отчаянных невежд!

Мы были молоды, любили,

И жизнь бурлила в нас ключом. Переживали и обиды,

Но все нам было нипочём!

Минули годы. На закате,

Оглядывая дальний путь - Все в жизни требует расплаты,

Не просто жизнь перемахнуть.

Мы смотрим с нежностью на тучных, Седых, морщинистых людей,

C трудом угадывая юных,

Беспечно радостных друзей.

Нас радость встречи оглушает,

Нас душат слезы от потерь,

Но... пусть ничто не омрачает Того, что видим мы теперь.

Давайте радоваться жизни,

Дарить любимым теплоту,

Болеть болезнями отчизны,

Пока не подвели черту.

Желаю вам здоровья, счастья,

Тепла от близких и родных,

И чтоб минуло вас ненастье,

Чтоб помнили друзей своих.

Под стихами была помещена фотография нашей группы.

Группа 142-2 в 1957 г. Я - четвертый в верхнем ряду

Беранже

Как известно, в былые времена я довольно прилично пел и активно участвовал в художественной самодеятельности. В те годы жизнь в самодеятельности ТПИ просто бурлила - кроме бесчисленных концертов на вечерах, ежегодно, в марте - апреле устраивались грандиозные смотры художественной самодеятельности, где с азартом сражались коллективы факультетов перед строгим жюри, сформированным дирекцией, парткомом, профкв - обладатель ослепительной улыбки горняк Алеша

Кофе, нарочито грубоватый и ироничный геолог Володя Данилов, обаятельная Нэля Xaii- дукова с РТФ (правда, я не помню ее читающей па старших курсах), громогласный энергетик IOpa ДубинеKiiii и другие.

Но самым популярным и востребованным был вокальный кружок, которым руководил замечательный педагог Виктор Иванович Куликов. До войны он учился на вокальном факультете ЛеHHHTj>ад( кой

консерватории, ушел на фронт, был ранен, окончил ЛЭТИ и преподавал на кафедре физики ТПИ. Ему удалось собрать прекрасные голоса - такие, как изумительно красивое меццо- сопрано Лиза Мазур, которая могла бы украсить любую филармонию или музыкальный театр, сопрано Люда Кулеба- кина, колоратурное сопрано Тамара Данилова, тенор Юра Кузнецов, бас - ваш покорный слуга ( три последних - с РТФ ) и другие. Концертмейстером был замечательный музыкант, студент энергетического факультета Марк Ирлахман. Он был на курс старше, поэтому после окончания им ТПИ его заменила миниатюрная и очаровательная Людочка Полетаева с ХТФ - предмет воздыханий солистов кружка и далеко не только их.

Члены кружка вокалистов на парадной лестнице главного корпуса ТПП. Слева направо: Ю. Кузнецов - тенор. Т. Данилова - колоратурное сопрано, А. Амбиндер - бас, М. Ирлахман - концертмейстер, Н. Тирских - сопрано. 1954

Кроме обычной концертной деятельности, кружок ставил фрагменты оперных спектаклей в декорациях и костюмах - сцена дуэли из « Евгения Онегина», сцена Одарки и Карася из «Запорожца за Дунаем» и др. ·· Запорожец» шел в сопровождении оркестра народных инструментов, режиссером был артист драмтеа- тра А. Лядов. По сути дела это был не просто вокальный кружок, а зародыш миниатюрной оперной студии.

Поскольку Томск не имел музыкального театра, а городская филармония в те годы была достаточно слаба, мы были неизменными участниками торжественных концертов городского и областного уровня, не говоря уж об институтских вечерах.

Чрезвычайно популярны были так называемые «Большие концерты», которые В. И. Куликов организовывал 1-2 раза в год с участием певцов его кружка, чтецов и, иногда, танцоров - солистов. Ставились они в актовом зале ТПИ ( или в клубе ТПИ - после его запуска). Проводились они серьезно и торжественно в бытовавшем в те времена строгом академическом стиле.

И вот идет большой концерт (я тогда был на третьем курсе). Конферансье - Володя Данилов. В актовом зале не то что яблоку - иголке негде упасть. Люди стоят в проходах, сидят на принесенных стульях и табуретах прямо перед авансценой, а в конце зала - вообще столпотворение. Я выступаю последним. У меня два номера - ария Базилио из «Севильского цирюльника» и песня Беранже «Пономарь».

После аплодисментов по поводу арии, Данилов громко, с нажимом произнося «У» вместо «Е», торжественно объявляет: «БУ- РАНЖЕ! Пономарь!». Я слыпгу, как сидящий у пианино за моей спиной Марк Ирлахман коротко взвизгивает или всхлипывает сдавленным смешком. Поскольку я стою перед залом и смеяться не имею права, меня начинает тихо встряхивать в каких-то непотребных конвульсиях. Зал взрывается гомерическим хохотом. Естественно, что я, уже не скрываясь, извиваюсь в острейшем пароксизме смеха. Остановиться невозможно. Кажется, что эта оргия продолжается уже целую вечность!

Первым опомнился Марк - он судорожно колотит по клавиатуре, извлекая резкие диссонирующие аккорды. Бесполезно - я завожу зал, а зал заводит меня. Там уже хохочут навзрыд, сквозь слезы, до икоты. Я понимаю, что надо уйти, но способность к самостоятельному передвижению полностью парализована. Наконец, Данилов и Ирлахман, как-то договорившись за моей спиной, берут меня под руки и, согнутого пополам, уводят со сцены.

Через некоторое время зал начинает затихать, но любая попытка моего или Данилова появления перед ним вызывает новый обвал смеха. После нескольких попыток нам ничего не остается, как объявить об окончании концерта.