Строительство Новой линии в 1830-х годы

К началу XIX в. взаимоотношения между увеличивающимся русским населением на Оренбургской линии и казахами, кочевавшими в этом регионе, складывались крайне сложно и противоречиво.

Дальнейшее военное закрепление по Оренбургской линии и выдвижение форпостов в казахскую степь наблюдается в период управления Оренбургским краем генералом Эсеном Г.К. (1817-1830 гг.). На участке от Троицкой до Орской крепостей постоянно снаряжались специальные военные отряды для контроля и разведки за передвижениями казахов. Архивные данные пестрят донесениями с разных участков по линии Орск-Троицк о казахских племенах, о мерах предпринимаемыми военным командованием против кочевников.

Не случайно именно этому участку степи Орск-Троицк уделялось такое значительное внимание. Ведь именно на этом участке направления Оренбургская линия искусственно разделяла кочевья казахов и башкир. Российское правительство не было заинтересовано в объединении близких народов, в мирном сосуществовании их на этой территории.

В 1811 г. было решено приступить к постройке так называемой Новоилецкой Линии. В обнаруженных архивных материалах мы находим документы на имя губернатора В.А. Волконского о необходимости возведения здесь на расстоянии 130 верст 6-ти форпостов «на заселение оных определить в каждой не меньше 50, во все шесть 300 семей». 23-го сенятября 1811г. был проведен обзор Илецкой дороги. В результате которых были учереждены форпосты: Изобильный, Новоилецкий, Озерный и Затонный. На всех форпостах были построены укрепления в виде рвов с насыпью, а для иррегулярных войск построенные из хвороста сараи и конюшни. Для зимы были устроены 12 землянок. Из Илецкого городка сюда было направлено 48 казаков для поселения [197, л. 46-49]. О важности этих мероприятий свидетельствуют следующие документы. 16 декабря 1811г. на имя военного министра Барклая де Толли доложил Оренбургский губернатор князь В.А. Волконский [197, л. 50]. Создание этой Линии было осуществлено несколько позже, в начале 20-х годов. В результате богатые водой и пастбищами земли между Илеком и Уралом были отторгнуты у казахов Младшего жуза.

Вопрос о пересмотре пограничной линии не раз находился на разных уровнях. В этих целях военные власти проводят разведывательные рейды, снаряжают экспедиции. Интересен проект заселения Троицкого уезда, граничащий с казахскими землями, титулярного советника земского исправника Троицкого округа Вязмитина от 21 июля 1804 г. на имя Оренбургского генерал-губернатора В.А. Волконского. Он предложил для укрепления границы поселить на этой территории около 25 тысяч поселян, «Находя земли эти для человеческого продовольствия и избытчества изобилиющие....к обороне и приграде от набегов киргизцев необходимо нужнайше сие пространство сделать внутрь России» [198, л. 2-2об.]. Отсюда мы видим, какую роль придавали российские чиновники нашему региону.

Проектируемая Новая линия, протянувшаяся почти прямой линией между крепостями Орской и Троицкой, отторгала значительную часть казахских земель.

Имелся проект перенесения линии до реки Тобол, предложенный П.П.Сухтеленым. Он предлагал выдвинуть линию дальше в степь, отодвигая от Оренбурга к северу и далее к центру Казахстана, тем самым, решая важные стратегические задачи присоединения [200, л. 32].

Тем не менее, было ясно - без серьезного укрепления границ с казахской степью здесь не обойтись. Для сравнения достаточно обратить внимание на карты XVIII и XIX вв. Мы видим, что в военно-стратегическом отношении для России, особенно слабым звеном в укреплениях был участок от Орской до Троицкой крепости, вдававшийся клином в территорию Оренбургской области со стороны казахов Северного Казахстана. Для сравнения обратим внимание на карту Оренбургской линии ХѴШв. и карту Троицкого уезда (Приложение А,

Е).

Этот вопрос о необходимости пересмотра конфигурации пограничной линии поднимался администрацией края неоднократно, но только в 1835-1843 гг. идея П.П. Сухтелена приобрела реальные очертания.

Теперь мы видим, что в таком случае, Оренбургское казачье войско получало дополнительный участок степи. Тем более, что Высочайшим Указом в 1832 г. земли на расстоянии 15-ти верст от линии, передавались в пользование казачьего войска. Конечно, при осуществлении проекта военным властям приходилось учитывать возможные противодействия со стороны казахских родов по причине потери пастбищных земель, затруднительных условий кочевания, всевозможных ограничений в выпасе. Но несмотря на это, была создана специальная комиссия по этому вопросу.

Непосредственно выработкой плана переноса пограничной линии занимался созданный военным губернатором местный комитет в составе высших чинов края. К началу 1834 г. комитет представил выработанные рекомендации, на основе которых В.А. Перовский подготовил обширный доклад Николаю I.

С прибытием генерала В.А. Перовского казаки внутренних станиц составили предмет его особого обсуждения. Он предлагал в виду государственной обороны границы переселить казаков из внутренних станиц на линейные станицы и образовать здесь военные поселения. Для этой цели В.А.

Мотивируя необходимость предполагаемых мер по усилению Оренбургской линии, В.А.Перовский отмечал, что «пространство новой линии так обширно, что о постоянном заселении ее думать нельзя иначе, как сиповедь, в течение нескольких лет, поэтому в первую очередь необходимо занять фланги линии постоянными полевыми укреплениями» [201, л. 30]. С этой целью на проектирумой линии планировалось построить 5 полевых укреплений, а между ними по 3 редута и несколько пикетов для летней стражи. Новые укрепления предполагалось заселить постоянными гарнизонами - пехотой и казаками с таким расчетом, чтобы они одновременно являлись их жителями и защитниками.

Для укреплений комитет определил следующие места: 1 -е укрепление (Императорское)- в 84-х верстах от крепости Орской на реке Жусе; 2-е (Наслединское) - в 82-х верстах от первого на реке Бирсуат, у впадения в нее речки Каймы-Сасыкубы; 3-е (Константиновское) - в 75-ти верстах от второго, у слиянии речек Камышлы-Аят и Муке-Аят; 4-е (Николаевское) - на месте слияния Большого Аята с Карталы-Аятом; 5-е (Михайловское) - на реке Тогызак (ныне на территории современной Костанайской области), вблизи караванного пути. При этом предполагалось 1,2 и 5 укрепления основать и заселить в течение весны и лета 1835 г. «В промежутках между этими тремя укреплениями, - писал В.А. Перовский, - намечалось построить, с одной стороны - 6, а с другой - 3 редута и кроме того 12 пикетов» [202, л. 7].

Предложения В.А.Перовского обсуждались в Азиатском комитете министерства иностранных дел, в Военном и Министерстве финансов и, в конечном итоге, были утверждены Николаем I 5-го марта 1835г [200, л. 38, 41, 76]. Весной 1835 г. для определения мест под полевые укрепления из Орской крепости выступил специальный геодезический отряд численностью 256 человек, а вслед еще две команды полковника Жемчужникова и войскового старшины Симагина с задачей начать строительные работы в соответствии с проектом.

По резолюции Оренбургского военного губернатора В.А. Перовского на заведение Новой линии выделялось 250 тысяч рублей [200, л. 76]. Однако, деньги были представлены не полностью, а поступали по частям, по мере накопления, так как линия строилась в основном на средства от кибиточного сбора. Так, по нашим расчетам из архивных материалов мы высчитали, что на сентябрь 1835г. было выделено только 33307 рублей 43,75 копейки вместо предполагаемых 50000 тысяч рублей [200, л. 41]. И в дальнейшем, все расходы на строительство линий покрывались за счет сбора от казахов.

Работая с личными рукописями и дневниками Г.Ф. Генса, мы обнаружили следующие интересные факты. Одновременно с выходом строительных отрядов, 23 мая 1835 г. из Ильинской крепости в ставку султана Юсупа Нуралиева выехал председатель Пограничной комиссии генерал-майор Г.Ф.Генс. Совместно с султаном-правителем Г.Ф. Генс объехал все аулы от Орской до Звериноголовской крепости, объясняя старшинам и аксакалам цель занятия Новой линии. «Лично объехал и осмотрел выбранные под линейные поселения места». В ходе поездок старшинам родов было роздано несколько десятков сабель, пистолетов и других подарков, а наиболее уважаемым и авторитетным аксакалам - медали на Анненской ленте [204, л. 33-47]. Этой поездкой Г.Ф. Генс пытался расположить к себе родоправителей перед застройкой линии.

В течение лета 1835 г. без особых сложностей и столкновений с кочевниками отрядам удалось возвести фортификационные сооружения, казармы и часть домов в укреплениях Императорском, Наслединском и Михайловском. В частности, укрепление Михайловское и близлежащие 2 фортпоста (ныне находящиеся на территории современной Костанайской области) были построены отрядом под командованием войскового старшины Симагина. Причем, в архивных материалах содержится информация о том, что последний сумел установить контакт с главой кыпшакского рода Матеном Читановым, который был использован в качестве проводника, за что был награжден «5 аршинами красного сукна по 12 рублей и 10 аршинами золотого галуна по 2 рубля» [200, л. 38; 41, 76].

Строительные работы продолжались и зимой, пока сильные степные бураны не перекрыли дороги. Но еще в июне военный губернатор доносил графу Чернышеву о том, что: «оба крыла новой линии заняты согласно Высочайше утвержденному предположению: кроме трех укреплений на левом фланге сделано 5 редутов и 10 пикетов... укрепления сделаны лучше и надежнее, чем где-либо на старой линии» [200, л. 22-24].

За 1835г. были построены Императорская, Наследницкая и Михайловская крепости и 9 редутов. По данным А.Ф.Рязанова из Орска было направлено 228 оренбургских и 229 уральских казаков, также были наряжены регулярные воиска в количестве 2158 человек, 766 башкир, 546 мешар. Их силами были построены 23 казачьи станицы [205, с. 26].

Исследования А.Ф. Рязанова, изданные еще в 1926г., мы можем дополнить новыми архивными материалами. В Императорскую, Наследницкую и Михайловскую крепости были поселены 1950 человек: 1300 башкир, 550 оренбургских казаков и 100 тептяр, которые вели строительные работы. Дополнительно к этому из Башкирии были наряжены 1250 башкир с 250 подводами, для рытья вала [200, л. 93]. Интересно отметить, что станицы располагались в шахматном порядке, поселения башкир и мишар чередовались с казчьими станицами. И это неслучайно, царская колониальная администрация и здесь предусматривала недопущения по объединению степных народов. Перемеживая их земли, казаки несли военный надзор над ними, находясь среди коренного населения.

Сооружение пограничных укреплений продолжалось и в следующем, 1836 г. Для этой цели из Кизильской крепости был дополнительно направлен отряд войскового старшины Нагашева в составе 12 офицеров, 30 урядников и 1103 казаков. В случае нападения казахов или попыток угона скота Нагашеву разрешалось «употреблять силу оружия и преследовать их до выручки людей и отбития скота» [204, л. 46].

К октябрю 1836 г. были возведены укрепления Николаевское и Константиновское, а также 11 отрядов (станиц) в 15 -верстной приграничной полосе и проложена вдоль нее полевая дорога. Военно-строительным отрядом войскового старшины Нагашева в укреплениях были построены 2 казармы для 50 человек кордонной стражи каждая, помещения для офицеров и больных (лазареты), сарай для хранения артиллерийских орудий. К 1 января 1838 г. в 9- ти прилинейных станицах: Анненской, Ольгинской, Г еоргиевской, Еленинской, Владимирской, Александровской, Алексеевской, Софийской и Натальинской было возведено 24 казармы, 5 лазаретов и фельдшерских пунктов, 877 жилых дома и 266 домов находилось в стадии постройки [206, с. 38].

В этих станицах были поселены солдаты расформированных линейных батальонов вместе с семьями из Орской, Кизильской, Верхнеуральской и Троицкой крепостей, также уральские казаки и башкиры. На 1-ое января 1839г.

в этих 28 селениях было 1929 душ мужского пола [207, с. 102]. Размещая на Новой линии, даже демобилизованных военнослужащих, царская администрация сохраняла военный характер, даже и в гражданских поселениях. И этим самым, усиливая свой надзор, чтобы в случаях столкновений с казахами использовать вчерашних солдат.

На Новой линии укрепленные пункты находились на расстоянии друг от друга от 10 до 20 верст. Плотность поселений была чаще чем на Горькой линии второй половины ХѴІІІв. На наш взгляд, это определяется тем фактом, что царизм планировал окончательно отторгнуть Северный Казахстан к первой трети ХІХв у казахского населения.

Здесь постоянно несли службу отряды иррегулярных войск, часть из которых находилась на передовых постах, а остальная часть в укреплениях. Для удобства управления участок от крепости Озерной до Звериноголовской был поделен на 8 дистанций. По штату в зимнее время с 16 ноября по 18 мая требовалось 1057 человек, из которых 8 офицеров, 36 урядников, 1013 башкир и казаков. В летнее время это число увеличивалось за счет резерва и доходило до 6151-го, из которых 125 офицеров, 213 урядников, 5813 казаков, башкир, мещеряков и калмык [206, с. 38].

Обосновывая предложения по усилению Новой пограничной линии, командир отдельного Оренбургского корпуса В.А.Перовский писал военному министру графу Чернышову о необходимости проведения границы вдоль рек и по возвышенностям с тем, чтобы в удобных местах устраивать так называемым симовые линии из ивовых прутьев. Все станицы и селения размещавшиеся в прилинейной полосе, должны были в обязательном порядке обнесены рвом и валом, а по всей линии установлены сторожевые вышки - маяки и редуты. При каждом маяке днем предполагалось выставлять пикет из 3-5 казаков, а для проверки симов высылать из станиц и укреплений конные разъезды из казаков и башкир. Вместе с тем, В.А.Перовский отдавал себе отчет в том, что предполагаемые им меры не могут считаться исчерпывающимими и достаточно эффективными « Порубежные речки, мелки. Линия мало населена, - писал он в Оренбург в январе 1836г., - укрепления и станицы довольно еще редки и выдвинуты в степь на весьма значительное от старой линии расстояние. Словом ни что не удерживает кайсаков переходить свободно взад и вперед, по произволу отгонять скот и грабить жителей на внутренней стороне новой линии [203, л. 192].

Оренбургская администрация старалась всячески во время возведения укрепелений на границе, удешевить стоимость строительных работ. Работая с рукописным фондом генерал-майора И.В. Чернова, мы обнаружили «фантастический» проект В.А. Перовского, который предлагал на всем протяжении Новой линии вырыть ров. Очевидец тех событий И.В. Чернов замечает абсурдность идеи своего губернатора, о нереальности выполнения такого объема работ в тех условиях [208, с. 94]. Но все же В.А.Перовский сумел продвинуть свой проект о возведении рва и вала. По его предложению ежегодно направлялось 4 рабочих отряда по 500 человек в каждом и планировалось в течение 6-ти лет завершить работы. При этом, установив дневную плату землекопам 15 копеек в день с учетом прочих расходов, строительство 400-верстного рва и вала для казны могло обойтись в 220000 рублей [203, л. 193].

Основная тяжесть работ по строительству «непрерывного рва и вала» легла на плечи команд от Башкирского и Мещерякского войск и податного населения 17-ти кантонов губернии. Возведение инженерных заграждений началось от отряда Новоорского и велось отнюдь не теми темпами, на которые рассчитывал В.А. Перовский, отмечавший в своем докладе в Петербург, что имеющимися в его распоряжении силами возможно сооружать в год до 60 верст укреплений. В действительности же за 2 года работы удалось проложить ров и вал только на протяжении 43 верст, израсходовав 112096 рублей, после чего его строительство прекратилось - настолько сказалась вся неэффективность его прокладки - кочевники без особого труда преодолевали эти незатейливые сооружения. Особенно абсурдными воспринимаются эти расходы по сравнению с фактическими затратами на строительство укреплений и станиц, которые оказались намного ниже запланированной суммы. Для выполнения всех тяжелых работ и возведения оборонительных сооружений вокруг поселений, подвозки строительных материалов на Новую линию на собственных лошадях и с подводами привлекались башкиры, татары-мещеряки и казаки. Оплата их труда обходилась в 3-4 раза дешевле, чем при частном подряде и, кроме того, казна практически не несла никаких расходов по их содержанию во время нахождения в Новолинейном районе. В записках И.В. Чернова прослеживается его наблюдения о казнокрадстве. Строительство укреплений Новой линии и станиц в 15-верстной от нее полосе, обошлось государству всего в 107864 рубля [208, л. 223].

Подробное описание расходов на строительство укреплений мы приводим ниже, так по нашим расчетам, составленных на основе «Записки о употреблениях в расходе деньгах и ассигнованиях на расходы по переносу Оренбургской линии в Киргизскую степи [200, л. 222-223].

1835г. - 38625 руб. 43 ³Л коп.

1836г. - 49238 руб.88 У₄ коп.

1837г. - 10000 руб.

1838г. - 10000 руб.

Итого: 107 864 руб. 32 коп.

Такие относительно невысокие расходы на строительство укреплений Новой линии были обусловлены их инженерными особенностями, поскольку они с самого начала планировались не как военные крепости с гарнизонами регулярных войск, как было на Горькой линии, а как военные казачьи поселения. Как выглядели построенные укрепления? В отличие от Г орькой укрепления Новой линии были менее укреплены. Это объясняется тем, что уже в первой трети ХІХв. царизм в военном отношении здесь настолько закрепился, что новые линии не требовали таких сильных укреплений. Обычно они обносились рвами, возводился вал, посередине которого находились ворота. В крупных станицах были церкви (Наследницкая, Николаевская), вокруг которых были каменные башни с бойницами. Строительство таких поселений было вызвано тем, что Новая линия рассматривалась правительством как плацдарм для молниеносного броска на Хиву и Коканд. Новая линия выполняла скорее не пограничные, а внутренние, полицейские и карательные функции. В « Трудах Оренбургской ученой архивной комиссии» в томе XVIII мы находим подтверждение этого. Так, генерал- майор И.В. Чернов писал, что « ... для наказания виновных посылались в степь военные отряды из казаков, иногда с артиллерией и даже пехотою, посаженной на лошадей», которые проводили карательные операции в отношении казахов: «Отряды наши громили, попадавшиеся на пути аулы, угоняли весь скот и уничтожали всякое имущество, иногда и совершенно невинных людей. » [208, с. 108].

Выполнение подобных функций требовало гетерогенности по составу и военной подготовленности населения объясняет второе отличие колонизации Новой линии от Горькой: перевод всего населения в казачье сословие. Об этом мы остановимся в третьей главе исследования.

Проведенная реорганизация Оренбургского казачьего войска и зачисление в казаки солдат линейных батальонов, ставропольских калмыков, белопахотных солдат и малолеток привело к его усилению и превращению в одно из наиболее крупных казачьих войск России. С 40-х годов XIX в. Оренбургское войско стало выставлять на внешнюю и внутреннюю службу 20 отдельных частей. Значительно увеличилась и численность войскового населения, проживавшего в 98 станицах и отрядах, 49 выселковых, 68 хуторах и 4 зимовках. В 1837 г. численность населения Оренбургского казачьего войска увеличилась на 5743 человека, в 1840 г. - 40384, в 1844 г.- 10605. За два г. (1845-1846 гг.) в войсковое сословие поступило еще 15209 человек, включая естественный прирост населения [88, с. 104-106].

Наличие мощного военизированного района в северном регионе Казахстана быстро сказалось на темпах колонизации остальной части казахских земель. Свидетельством этого служит появление в течение четырех лет (1843 - 1847гг.) таких крупных форпостов как Аман-Карагайское укрепление (Кушмурун) и Оренбургское (Тургай), (ныне эти поселения находятся на территории Костанайской области). Назначение новых укреплений состояло в контроле за ситуацией в степи, в подавлении восстания казахов (в это время шло восстание под предводительством Кенесары Касымова) и создании базы для последующих военных походов. Их гарнизоны составили солдаты и офицеры регулярных войск.

Укрепление Аман-Карагайское было основано в 1843 г. на границе областей сибирских и оренбургских киргиз. Строительство проводил отряд 2 - ой роты 3-его линейного Сибирского батальона. Укрепление имело вид правильного четырехугольника с 4 бастионами, с земляным валом и рвом. В гарнизоне имелось для обороны 1 орудие, отряд насчитывал 178 человек (133 солдата для производства работ и несения службы, 6 артиллеристов, 39 конвойных казаков. Штаб-квартира находилась в Пресногорьковской крепости [209, л. 46-47]. Внутри укрепления находились: бревенчатая оборонительная казарма с 39 бойницами на северо-восточном фланге, казарма с 25 бойницами на северо-западном фланге, кухня, офицерский дом, провиантский магазин и сарай [209, л. 43-44]. В результате строительства укрепления Аман-Карагайской кочевавшиеся здесь казахи были вынуждены отойти к тургайским озерам [210, л. 1-8].

Строительство Оренбургского (Тургай) укрепления началось в 1845 г. на основании Указа императора. Летом этого же года была проведена, в основном, только регонсценировка местности капитаном Рыльцовым и поручиком Г ертом [211, л. 5], а уже следующим летом были проведены основные строительные работы укрепления, где в качестве регулярных войск несли службу 150 казаков [211, л. 200]. В 1849 г. в Тургай было переселено 10 семей казаков из станиц Оренбургской линии, туда прибыло с детьми 84 челов [212, л. 149-150]. Из архивных источников мы выявили, что казаки не горели желанием ехать в Тургайскую степь. Тогда приказом майора Михальского было назначено, что в каждой из 10 станиц: Кичигинская, Ключевская, Крутоярская, Эткульская, Еманжилинская, Верхнеувельская, Полетаевская, Кременкульская, Домодеревенская по жребию определяется одна семья для направления в новое укрепление в степи. Так, по жребию попали семьи следующих: Василия Старикова, Петра Костылева, Петра Токарева, Дорофея Смолина, Ивана Боровского, Петра Казанцева, Андрея Синицина, Сергея Рябинова, Петра Денисова, Емельяна Костылева. Причем, всем этим переселенцам был выдан необходимый инвентарь: ведра, мотыги, окна, рамы, ремни, чугун, лен, сито. Так же было выдано денежное пособие на каждую семью по 21 рублю 66,6 копеек [212, л. 143]. Основание укрепления вызвало недовольство местного населения [211, л. 314]. Поэтому власти для усиления гарнизона создали подвижной резерв из 220 солдат [211, л. 200].

Вновь построенные форпосты были хорошо укреплены, а сеть проложенных коммуникаций обеспечивала мобильность войск и безопасность сообщений с Новой и Г орькой линиями.

Итак, в первой трети XIX в. царизм активно продолжил военное продвижение на территорию Северного Казахстна. Это продвижение было хорошо подготовлено реформами и реорганизациями войск Оренбургской губернии и Оренбургского казачества. В результате чего была увеличена численность армии. Таким образом, мы видим, что в первой половине XIX в. на террритории Северного Казахстана сформировалась мощная военноколониальная система. Главным инструментом этой политики служили армия и казачьи войска, наделяемые государством льготами и привилегиями, землями за счет захвата колоний.

Дальнейшее планомерное наступление и закрепление в Северном Казахстане военно - колониальной системы привело к потере значительных казахских земель, нарушились традиционные маршруты кочевания. Царским правительством у коренных жителей региона изымались земли под казачьи станицы. Сложность миграции кочевников в какой-то мере была связана с наличием казачьих поселений.

Работая в Оренбургском архиве, мы обнаружили интересное письмо на имя начальника Оренбургского укрепления от бия Аргынского рода Шегена Мусина: «нашими кочевьями были земли по Тоболу, Тогузаку и Аяту, в каковых местах устроны укрепления, и кочевать по этим местам нам тесно, нам нету никакой привольности...птице безопасно и привольно в небе..., нам не осталось для летнего кочевья светлых озер и для зимовок камышей; от стеснений мы не можем проводить жизнь.» [211, л. 314-316]. Из письма видно, что казахи были оттеснены от Тобола до Тургая (Оренбургского укрепления), на месте их поселений были выстроены военные укрепления, что привело к недостатку пастбищ. Что интересно, потомки этого рода до сих пор проживают в Тургайском регионе, ныне Жангельдинский район Костанайской области.

Превращая Казахстан в аграрный придаток России, все земли, расположенные к западу от этой Линии, более 10000 кв. километров, изымались из пользования казахов [72, с. 128]. В 1811 г. казахское население потеряло 600 тыс. десятин земель в пространстве рек Урала, Илека, Куралы и Бердянки. В 1830-х годах в пользу Оренбургского войска было отторгнуто 4,5 млн. десятин, при строительстве Новой линии казахские аулы были выдворены в степь в глубину на 200 верст и более. В конце 1840-х годов в связи с строительством военных укреплений Оренбурское (Тургай) и Уральское (Иргиз) было изъято 100 тыс.десятин земли [213]. Казахское население подлежало выселению из этих районов. Большинство родов лишилось плодородных земель.

Возведение Новой линии затронуло важно жизненные интересы казахского народа, нарушив их территориальную обособленность и лишило его пастбищ, подорвав основы животноводческого хозяйства.

Таким образом, благодаря решительным мероприятиям правительства по массовому переводу населения Новолинейного района в казаки и выселению неказачьего элемента (отказавшихся перейти крестьян и казахов) удалось создать цельную (имеется в виду, что земли Оренбургского войска не разрывались черезполосицами государственной и крестьянской запашки) территорию с почти однородным военно-казачьим населением, которое к середине XIX в. насчитывало 44 тыс [88, с. 118]. Отторжение у казахских родов 4,5 млн. десятин [72, с. 128] плодородной земли и их военно-казачья колонизации изменили демографическую ситуацию в пользу русского населения, причем, преимущественно военного, которое к середине XIX в. по нашим расчетам составило 61,1%. и почти в два раза превышало коренное население.

Следует отметить что Новая линия в отличии Горькой больше решала не пограничные функции, а контролирующие и карательные, так как к тому времени ситуация в степи требовала усмирения казахов, а внешнеполитические интересы России были нацелены на Среднюю Азию.

В этот период в северном регионе Казахстана была сформирована мощная военно-колониальная система. К тому же передача управления Новой линией казачьему командованию, независимому от губернской администрации, фактически превратила Новолинейный район в военный округ, который мог служить плацдармом для дальнейшего продвижения на Восток.

Итак, начиная с середины XVIII в. по 30-40-е годы XIX в., территория Северного Казахстана была опоясана с трех сторон новыми крепостными сооружениями. Тем самым претворялся в жизнь стратегический план военного продвижения в степь «сплошной линией крепостей» по замыслу оренбергского губернатора И.И. Неплюева.

Новоишимская (Горькая) линия значительно продвинула позиции России со стороны Западной Сибири на 200 верст на протяжении от Троицка до Омска. Новооренбургская линия аналогично распространила и укрепила сферы воздействия на Северный Казахстан со стороны Южного Урала, на протяжении от Орска до Троицка. Эти рубежи фактически предопределили в будущем границы двух ныне суверенных государств.

Новые крепостные линии решали несколько стратегических и тактических задач:

- защитно-оборонительные. Этого требовали внешнеполитические условия, связанные с текущей ситуацией Джунгарии и Китая, а в перспективе и во взаимоотношениях с Британской империей;

- административно-контролирующие. Через линии осуществлялось управление, регулирование ситуации не только в данном регионе, но и на территории племен Младшего и Среднего жузов;

- социальные. Эти линии стали районами интенсивного заселения военноказачьим и крестьянским сословиями, запретительными мерами с земель отселялись казахи, менялась демографическая картина. Увеличилось количество населенных пунктов в основном военного характера;

- экономические. Через линии осуществлялась официальная торговля с Казахстаном, Китаем, Средней Азией. За этот период значительно возрос товарооборот, что приносило доходы в государственную казну. Создание линий способствовало расширирению территории общероссийского рынка.

В целом, все это отвечало геополитическим интересам империи. И как позднее подчеркивали военный министр Д. Милютин и министр иностранных дел А. Горчаков, в записке на имя Александра II «ввиду необъятного пространства Киргизской степи, увлекаешься мыслью, что в поступательном движении России к Юго-Востоку есть определенный закон, неподчиняющийся человеческим соображениям, и что, мы неминуемо рано или поздно должны будем занять все. Действительно, русские владения в Средней Азии получили бы естественные рубежи, а именно, к Тянь-Шаньскому хребту и Кызылкумским пескам.» [135, с. 519].

3