Зависимость индивида отъ общества.

„Раціоналистическое, не согласное съ исторіей представленіе, будто человѣкъ по существу своему есть индивидъ... все еще держитъ въ плѣну головы и вылазитъ на свѣтъ; все еще необходимо бороться противъ него....

„Въ языкѣ живѣе чѣмъ гдѣ либо каж­дый человѣкъ чувствуетъ себя только эма- націею (ein Aus∩uss) всего человѣческаго рода^{4 4}. Потебня, Мысль и языкъ, 35]

„The nonentity man independent of society. “ L. Stephen (Sc. of ethics, ιoι).

„У Платона (D. Brinton, The basis of social relations, 1902, cτp. 24) есть діалогъ по вопросу о „Единомъ и Многомъ"; и тонкіе аб­страктные выводы, даваемые имъ, находятъ себѣ почти параллель въ конкретныхъ фактахъ, съ которыми мы встрѣчаемся въ своемъ уси­ліи установить взаимныя отношенія индивида и группы"(общества, народа).

Съ одной стороны, народъ (the ethnic group, Volk, le peuple) есть генерическое понятіе и, какъ таковое, не имѣетъ объективнаго существованія.[††††††††††††††]) Общество живетъ лишь въ составляющихъ его ин­дивидахъ. Только изучая ихъ въ отдѣльности, можемъ мы достиг­нуть какого-либо принципа или факта, вѣрнаго по отношенію къ ихъ совокупности (Brinton op. c., 25)-

Въ этомъ смыслѣ правъ, πaιιp., L. Duguit (L’etat, le droit objectif et la loi positive, 1901, стр. 5), говоря, что утверждать существова­ніе особой коллективной личности за [derriere] дѣйствіями пли прак­тической жизнью индивидовъ, значитъ утверждать существованіе какой-то вещи въ самой себѣ [d^,une chose en soi], нумена, пости­женіе котораго навсегда закрыто для насъ.

„И, однако же, почти такъ же вѣрно утверждать [Brinton, op. c., 25], что группа (народъ) есть то, что одно существуетъ реально изъ двухъ. Чѣмъ подробнѣе изучаемъ мы индивида, тѣмъ болѣе ис­чезаютъ его якобы-индиви дуальныя особенности, какъ таковыя, и теряются среди общихъ законовъ, въ силу которыхъ существуетъ общество. Тѣмъ менѣе оказывается у него багажа, который былъ бы дѣйствительно его собственностью. Тѣмъ болѣе всѣ его мысли, отличія и черты оказываются принадлежащими другимъ. Такъ что въ концѣ концовъ онъ сливается съ массой, и ничего не остается, что бы онъ по праву могъ требовать какъ свое личное достояніе. Его мнимый личный духъ есть отраженіе окружающаго его народ­наго духа, какъ его тѣло во всѣхъ фибрахъ и клѣточкахъ есть пов­тореніе его расы и вида.

Никто нс долженъ думать, будто общество „есть лишь сумма составляющихъ его индивидовъ, чистый балансъ ихъ мыслей и жиз­ней. Нѣтъ ничего неправильнѣе такого взгляда. Я (Brinton, op. c., 26)уже сказалъ, что этнической группѣ принадлежатъ законы и процессы, чуждые индивиду. Мы можемъ пойти дальше и доказать, что эти процессы, духъ этнической группы, совершенно отличны отъ процессовъ и духа каждаго отдѣльнаго члена ея. Говоря словами Вундта: „Результатъ, возникающій изъ совокупныхъ психическихъ процессовъ, заключаетъ въ себѣ то, чего нѣтъ въ составныхъ его элементахъ^££.

Неразрывная, тѣсная связь, умственная какъ и физическая, индивида съ воспитавшимъ его обществомъ (а общество воспиты­ваетъ не при помощи одной лишь школы) особенно важна для насъ, и не должна теряться нами изъ виду, при рѣшеніи основныхъ воп­росовъ выработанной обществомъ этико-юридической жизни, со всѣми связанными съ нею понятіями. [§§§§§§§§§§§§§§])

Выработанныя обществомъ понятія, вмѣстѣ съ языкомъ, на ко­торомъ оно выражаетъ ихъ, сознательно пли безсознательно, волею или неволею, оказываютъ вліяніе на индивида. Они входятъ состав­ною частью въ его личность, съ ея умственнымъ укладомъ, и дѣй­ствуютъ на него почти съ механическою необходимостью. Мнѣнія общества, его понятія и языкъ, формируютъ отдѣльныхъ лицъ. Боль­шинство подчиняется имъ просто путемъ подражанія, не анализируя- ихъ, почти механически; другіе—послѣ разбора и одобренія, слѣдо­вательно—сознательно. Къ сожалѣнію послѣднихъ немного, п уче­ные люди не всегда въ ихъ числѣ. Подобно некультурному человѣку и многіе ученые подчиняются идеямъ и словоупотребленію толпы (иногда къ несчастью, иногда къ счастью), совсѣмъ не замѣчая этого.

„Въ каждомъ здоровомъ индивидѣ (Brin ton, 26) есть чувство, что мысли и дѣйствія его пусты, если они не направлены такъ или иначе на его собратін по человѣчеству (his fellow human beings); и рядомъ съ этимъ есть у него чувство, что эти собратья являются только средствомъ для развитія и усовершенствованія его самого. Онъ желаетъ быть близко связаннымъ съ группой, но не быть по­глощеннымъ н потеряться въ ней. Его безсознательная цѣль есть индивидуальность, но не изолированіе; и онъ чувствуетъ, что наи­болѣе полная и здоровая индивидуальность можетъ быть достигнута только ассоціаціей сь другими его вида. По этой причинѣ онъ под­чиняетъ свою волю коллективной волѣ, свое сознаніе коллективному сознанію. Онъ принимаетъ отъ группы лідеи, заключенія и мнѣнія, общія ей, и мотивы воли, въ родѣ обычаевъ и правил ь поведенія, коллективно санкціонированныхъ eιo^u.

Это подчиненіе собственной воли и мышленія волѣ и мышле­нію общества совершается не только сознательно, но и безсознатель­но. Разумѣется, что наука должна стремиться разобраться въ нихъ и овладѣть ими. Не сдѣлавъ этого, мы рискуемъ попасть (какъ кон­тинентальные юристы со своимъ „правомъ") вь, повидимому, нераз­рѣшимыя противорѣчія. Общество съ его вѣковымъ опытомъ п зна­ніями, накопленными въ языкѣ, является важнѣйшимъ источникомъ нашихъ знаній, научныхъ и ненаучныхъ. Идеи, которыми всегда и вездѣ жило общество, строго являются собственностью общества, а нс его отдѣльныхъ членовъ.

Общественное вліяніе на наше мышленіе, какъ и на нашь языкъ, фактъ, не подлежащій никакому сомнѣнію. Можно крити­чески относиться къ немѵ, но не считаться съ нимъ мы не можемъ.

* >

Полное подавленіе личности обществомъ, конечно, не желательно, да и не мыслимо. Но, кто бросается въ противоположную крайность п выставляетъ на видъ свою изолированность, „оригинальность" .и антагонизмъ къ другимъ, часто лишь обманываетъ самого себя. Какъ бы онъ ни оригинальничалъ, какъ бы ни ставилъ себя выше толпы, онъ всегда подчиненъ ея вліянію.

Отъ общества „онъ беретъ свои мысли (Brinton, op. c., 29) и языкъ, въ которомъ выражаетъ ихъ, —его экономическія цѣнности суть цѣнности, признанныя этою толпою,—-его идеалы—ея идеалы,— его воля тщетно стремится уйти отъ желѣзныхъ оковъ окружаю­щаго его общественнаго порядка. Не зная этого, онъ остается ра­бомъ другихъ".

Общество имѣетъ еще одно преимущество надъ индивидомъ. Оно жило давно и будетъ жить дольше его. Онъ умретъ, а обще­ство, съ его идеями и языкомъ, будетъ еще продолжать свое суще-