§ 3.1 Законотворческая деятельность в период I и II сессии Государственного Совета
Работа реформированного Государственного Совета была открыта в здании Петербургского дворянского собрания. Первая сессия проходила с 28 апреля 1906 г. по 7 июля 1906 г. Состоялось 15 заседаний.
В Государственном Совете, практически сразу же после его открытия, образовались три политические группы: правые, октябристы и кадеты. Члены от академической избирательной курии составили костяк группы кадетов, и с первых дней активно включились в политическую деятельность.
Большая часть заседаний была посвящена выработки адреса в ответ на приветственное слово императора. Для этого была создана специальная комиссия из членов верхней палаты. От академической курии в ее состав вошел В.И. Вернадский. Ученый был категорически против адреса, составленного большинством комиссии. Он настаивал на амнистии, на ее необходимости «с государственной точки зрения»[328] и предложил требование полной амнистии как третий пункт адреса. Именно с полной амнистией В.И. Вернадский связывал свои надежды на успокоение общества, так как данным актом правительственная власть могла, внести положительную тактику в прежние свои формы административной практики, принеся, таким образом, в сознание общества некоторою уверенность в правильности выбора государственных реформ.[329] По этому поводу В.И. Вернадский вступил в полемику с С.Ю. Витте, который выражал сомнение в возможности установления спокойствия в стране путем амнистии, так как этому процессу мешает ненависть. На что В.И. Вернадский
резонно заметил, что путем амнистии никто и не предполагает врачевать социальную ненависть, но в то же время спокойствие в стране не может быть достигнуто без амнистии.[330]
В.И. Вернадского в периодической печати поддержал его коллега по академической группе - академик А.А. Шахматов. В газете «Речь»
A. А. Шахматов, давая общую характеристику деятельности правительства после манифеста 17 октября, отметил неэффективную, антинародную политику властей при реализации обещаний манифеста.
В сущности, мнение его заключалось в том, чтобы правительствующая власть признала сложившуюся, в связи с «карательными» его действиями, общественную смуту в стране, и, либо обратит свой «великий гнев на главных виновников общественной смуты» из своей же среды, не сумевшие или не захотевшие надлежащим образом реализовать предначертанные, в манифесте 17 октября, обещания, либо «покроет одним общим помилованием всех виновных в преступных деяниях государственных, совершенных до 27 апреля».[331]Однако в проекте адреса, выработанном большинством комиссии, не нашли отражение мнение академической группы по одному из главных его составляющих - вопросу об амнистии. Но в целом, адрес все же впитал некоторые мнения академической группы в виде дополнений, например, в первый абзац обсуждаемого в Государственном Совете основного проекта большинства.[332] Они были заимствованы от составленного ими альтернативного варианта адреса, который также был представлен на обсуждение общего собрания Государственного Совета.
Обсуждение Наказа. Значительная часть заседаний Совета была посвящена постатейному рассмотрению Наказа Государственного Совета. Академическая группа не осталась в стороне при его постатейном обсуждении, и это в немалой степени, на наш взгляд, привело к корректировке вынесенного на обсуждение проекта Наказа.
Благодаря Д.И. Багалею в данном законопроекте появилась норма, которая обеспечивала отсутствующих по болезни членов Государственного Совета содержанием в размере 25 рублей суточных на срок до 4 месяцев.[333] По его же инициативе была внесена редакционная поправка в ст. 18.[334] Государственный Совет принял также поправку Д.И. Багалея статей: 46,[335] 57,[336] 62 и 63,[337] 68,[338]114.[339] По предложению Д.И. Багалея и А.Д. Оболенского было одобрено принятие дополнительной к обсуждаемому проекту Наказа статьи, регулирующей вопрос о внесении поправок и пересмотру Наказа.[340]
В целом академическая группа оставила заметный след в истории верхней палаты первого в России парламента.
Значительное количество законопроектов как внесенных в Государственный Совет, так выработанных по собственному его «почину», были рассмотрены с участием представителей академической избирательной курии. Это видно из законодательной деятельности верхней палаты, к которой Государственный Совет перешел в конце первой своей сессии.Среди всего многообразия вопросов рассмотренных в Совете, более подробно остановимся на некоторых, на судьбу которых существенным образом повлияли мнения представителей академической группы в Государственном Совете.
Во многом убедительным оказались их доводы, например, при рассмотрении законопроекта «О выделении денег для помощи населению губерний, пострадавши от неурожая». От имени группы отстаивать этот законопроект пришлось В.И. Вернадскому и Д.И. Багалею, который, вопреки противодействию министра финансов В.Н. Коковцова, был одобрен общим собранием Государственного Совета.[341]
Законопроект «Об отмене смертной казни». Члены академической курии с полным сочувствием отнеслись к нему и при обсуждении данного законопроекта выступили с резким и решительным осуждением правительственной политики и практики в этом вопросе.[342] Основной интерес по нему был вызван тем, что
343
«население в массе своей не верит судам, ее налагающим».[343]
Как указывал В.И. Вернадский, перед Государственным Советом стоит задача выбора варианта решения вопроса о прекращении легальных убийств. Или Государственный Совет остановит льющуюся по всей России кровь, или вопреки горячему стремлению страны войдет в ряды вершителей кровавых дел. «Сотни казней, сотни легально и безнаказанно убитых людей в течение немногих месяцев, в ХХ веке, в цивилизованной стране, в образованном обществе. Правительственный террор становится все более кровавым. Это орудие должно быть отнято у власти. Смертная казнь должна быть бесповоротно и окончательно отменена...».[344] В.И. Вернадский вошел в специальный Комитет Государственного Совета по вопросу о смертной казни, где активно выступал за ее отмену, писал специальную записку, выражая «отдельное мнение» по существу дела.[345] Но эти
усилия не принесли ожидаемого эффекта, было ясно, что в целях репрессии Государственный Совет сохранит смертную казнь.[346]
Академическая группа как наиболее сплоченная в ее отношении к данному вопросу, но в тоже время численно уступающая сторонникам большинства общего собрания, была вынуждена пойти на крайние меры в случае «провала» законопроекта - выйти из состава верхней палаты.
На собрании центрального комитета кадетской партии не раз ставился на обсуждение вопрос о выходе членов академической группы в случае такого развития событий.[347] Но вышли они из состава Совета по другой причине - роспуск Государственной Думы. «При таких условиях числиться в составе Государственного Совета, когда законодательная деятельность будет осуществляться одной исполнительной348 властью, мы считаем невозможным» - заявили члены академической группы.[348]«...это акт безумия и самоубийства...» - писал В.И. Вернадский по поводу роспуска Думы в письме к своей жене.[349] Сделано это я думаю по невежеству и полному отсутствию государственного смысла. Столыпин нанес монархии или, по крайней мере, династии более сильный удар, чем все революционеры вместе взятые. Государственный Совет, говорят, распущен до 20 февраля».[350]
В связи с этим вопрос о смертной казни так и не был рассмотрен. Смертная казнь еще долгое время применялась в России. Судя по статистике, приведенной в журнале «Право» за 1908 г., за 20 месяцев после издания закона о военно-полевых
судах казнено до 1700 чел. - около 90 чел. в месяц.[351] Всего же за 1908 год было казнено 952 человека, что по сравнению с 1907 годом увеличилось на более, чем 300 казней.[352]
Некоторые исследователи в связи с выходом академической группы из состава верхней палаты полагают, что группа ученых потеряла интерес к Государственному Совету. Однако это далеко не так, и мы постараемся опровергнуть такое предположение.
Вторая сессия проходила с 20 февраля по 5 июня 1907 г. Состоялось 16 заседаний. Из 15 законопроектов, внесенных в порядке инициативы членов первой Думы, лишь один проект об отмене смертной казни «вышел из ее стен и был передан в Государственный Совет».[353] Пережив первую Думу, он был внесен в Государственный Совет во время работы второй Государственной Думы. Однако уже на стадии предшествующей его обсуждению, возникли пререкания по поводу «самой возможности обсуждения проекта уже не существующего собрания первой Думы».[354] Мнения разделились на сторонников так называемой преемственности и прерывности законодательной деятельности парламента.
Основная масса депутатов склонилась к прерывности законодательной работы верней палаты с окончанием первой думской легислатуры. Таким образом, было предложено оставить данный проект без рассмотрения. Противоположную позицию по этому вопросу занял член Государственного Совета, профессор Н.С. Таганцев. Мнение профессора, как и мнение отдельных членов355 академической группы,[355] сводилось к преемственности палат российского парламента. «Мы не можем ссылаться на законодательную практику, - сказал он, - у нас ее нет, как в других государствах. Мы в первый раз разрабатываем
правила для нашей конституции и должны обсуждать их с точки зрения целесообразности. Возражают, что раз Дума, одухотворившая законопроект, умерла, то Государственный Совет не может считаться с этим скончавшимся организмом. Я скажу как юрист, что личность физическая не совпадает с юридической личностью, которая ее часто переживает; умерший является фактором сложных правоотношений после своей смерти. Правоспособная и дееспособная Дума умирает, но, несмотря на это, рассмотренные ею законопроекты проходят в установленном порядке далее.».[356]
Тем не менее, восторжествовало противоположное мнение, выраженное членом Государственного Совета С.С. Манухиным и поддержанное С.Ю. Витте, согласно которому палата распущенная, «передающая свои полномочия новому составу представителей, действительно умирает без завещания и без наследства», тем самым проект был оставлен без рассмотрения.
Законодательная инициатива о реформе Правительствующего Сената. 39 членов Государственного Совета, в том числе и представители академической группы, подали предложение о реформе первого департамента Правительствующего Сената. Члены рассматриваемой нами группы М.М. Ковалевский и Е.Н. Трубецкой, поддержали предложение о создании независимого административного суда. По словам Е.Н. Трубецкого, предполагаемая реформа необходимость, прежде всего, историческая.[357] Во времена раздельных министерств Сенат был фактически зависим только от одного министра юстиции, выказывая свою независимость по отношению к другим министерствам.
И если «в прежние времена зависимость выражалась в том, что можно было действовать под давлением только одной атмосферы, тотеперь, при установлении солидарного Кабинета, эту одну атмосферу можно помножить на число Министров».[358]
В первом департаменте Сената остаются около одиннадцать тысяч нерассмотренных дел, многие из которых так и не поступят на рассмотрение Сената, - говорил с высокой трибуны М.М. Ковалевский. Очередь же в рассмотрении зависит от министра юстиции, потому профессор и полагал, «что члены центра совершенно справедливо позволили себе обратить внимание на необходимость начать с реформы административного департамента Правительствующего Сената».[359]
Государственный Совет большинством голосов проголосовал против такой инициативы.[360]
Проверка полномочий депутата Государственного Совета. Вопреки решению комиссии Государственного Совета по выборам об отмене выборов произведенных Костромским губернским земским собранием избравшего членом Государственного Совета Н.В. Марина, было подано особое мнение меньшинства той же комиссии противоречащее заключению большинства. Среди лиц, подавших данное мнение, был Д.Д. Гримм, который весьма убедительно отстоял противоположное мнение своих коллег по комиссии. В немалой степени, благодаря его докладу общее собрание подтвердило депутатские полномочия Н.В. Марина. Вернее, голосов за отмену выборов не набралось для необходимого кворума в 2/3 от общего состава палаты,[361] но к обсуждению данного вопроса сенаторы так и не вернулись.
Вскоре, указом Николая II от 3 июня 1907 г., вторая Государственная Дума прекратила свою деятельность. В связи с ее роспуском, и Государственный Совет вынужден был также приостановить свою работу. Верхняя палата тем самым не успела рассмотреть 16 законопроектов, одобренных второй Государственной Думой.
Объединенные на основе политических убеждений члены верхней палаты от академической курии одни из первых создали группу, и приняли довольно активное участие в заседаниях верхней палаты. Однако деятельность их, как мы видим, вовсе не замыкалась в самом Государственном Совете и борьба с действующим режимом была вынесена за пределы стен общего собрания верхней палаты. Политическая работа велась также на страницах периодической печати. Вышли в печать статьи А.А. Шаматова, а также В.И. Вернадского об одном из самых важных вопросов, волновавшем умы большинства высокого собрания - вопросе об амнистии. В.И. Вернадским также было опубликована статья «О Государственном Совете»,[362] в ней, помимо критики этого органа, он обозначил два задания, которые должны быть разрешены. Это - свобода и земельный вопрос.
Несмотря на выход из состава Совета, что являлось по их собственному мнению ничем иным, как актом протеста против решения власти о роспуске Государственной Думы, выборные члены от академической избирательной курии не менее активно включились в деятельность Совета, возобновившего свою работу после открытия второй Думы. Кроме того, этот акт равнодушия, о котором упоминают некоторые исследователи, преуменьшая значение академической группы в деятельности Государственного Совета, напротив, свидетельствует о высоком интересе к данному государственному органу со стороны его корпоративного академико-профессорского состава,[363] роль которых в деятельности верхней палаты мы намерены показать в данной главе нашего исследования.