§ 3.2 Законотворческая деятельность в период III—VII сессий Государственного Совета
Среди законопроектов, которые были приняты общим собранием Государственного Совета с учетом мнения академической группы в указанный период, в первую очередь обращают на себя внимание вопросы, входившие в служебно-профессиональные интересы членов Государственного Совета от академической избирательной курии, а именно вопросы просвещения.
Не понаслышке зная о проблемах образования, им часто приходилось подниматься на трибуну высокого собрания, и, вне зависимости от их идеологических предпочтений, отстаивать интересы как образования в целом, так и отдельно взятых научно-образовательных учреждений,[364] тем самым вызвали особый интерес для настоящего исследования.Вопрос о начальном образовании. Представители академической группы Государственного Совета на заседании 30 апреля 1908 г., поддерживая законопроект об отпуске денежных средств в размере 6,9 млн. рублей, выразили пожелание скорейшего внесения в верхнюю законодательную палату закона о срочном введении всеобщего обучения в России.[365] 16 марта 1912 г., с третьей попытки, Государственный Совет, наконец, приступил к его обсуждению. [366]
В общем собрании данный проект закона встретил критику только лишь со стороны левой группы; в ее составе протестовала академическая группа. Внимания заслуживает поправка за подписью пяти членов Государственного
Совета, которая ставила распространение образования в зависимость от желания сельских и волостных обществ в ущерб закона (в редакции Государственной Думы), который содержал положение о всеобщем и повсеместном распространении образования путем, как выразился А.В. Васильев, «понуждения родителей к даванию их детям образования». Такая поправка категорически не устраивала академическую курию. Вслед за А.В. Васильевым свое несогласие, выразил профессор М.М. Ковалевский.[367] Они были единственными, кто публично возражал против предполагаемой поправки.
Потому не без основания можно предположить, что благодаря настойчивой аргументации вышеуказанных членов академической группы против поправки пяти членов Государственного Совета она была отвергнута (с разницей всего лишь в 9 голосов).[368]В целом, проект закона, вышедший из Государственной Думы, был принят в редакции особой комиссии, хотя в нем, - по выражению А.В. Васильева, - «не осталось почти ничего, или осталось очень мало».[369] Как справедливо отметил А.П. Бородин, комиссия сделала все, чтобы вооружить правительственную власть всеми необходимыми средствами не только для надзора за школами, но и для руководства делом начального обучения. Идея широкой самостоятельности органов общественного самоуправления в школьном деле оказалась совершенно
370
неприемлемой.[370]
Вопрос об открытии университета им. А.Л. Шанявского. Довольно убедительным были речи академической группы Государственного Совета при обсуждении законопроекта «Об утверждении положения о Московском городском народном университете им. А.Л. Шанявского». Члены рассматриваемой нами группы, а также сочувствующий им А.Ф. Кони горячо приветствовали проект закона, прошедшего немало инстанций, прежде чем
попасть на рассмотрение в Государственный Совет, начиная с городской думы, и призвали за скорейшее его утверждение. Подавляющим большинством голосов законопроект был принят «во всей совокупности» в редакции Государственной Думы.[371]
Вопрос об освобождении Санкт-Петербургской седьмой гимназии от ежегодных взносов в государственное казначейство. Будучи близко знаком с проблемами нехватки средств в гимназиях, слово при обсуждении данного законопроекта взял член Государственного Совета от Юрьевского университета В.А. Афанасьев. Сенатор, состоявший в бытность свою председателем родительского комитета Юрьевской гимназии, убедительно изложил актуальность поступившего на рассмотрение Государственного Совета законопроекта,[372] после чего подавляющим большинством состава верхней палаты без обсуждения он был
373
принят.
[373]В своих выступлениях, при обсуждении проблем образования, члены академической группы старались не ограничиваться рамками того или иного законопроекта, но старались поднимать проблемы косвенно затрагивающие обсуждаемый вопрос. Это способствовало не только обстоятельному рассмотрению предлагаемого законопроекта в верхней палате, но и актуализации, переносу некоторых проблем учебных учреждений Российской империи на общегосударственный уровень.
Так было, например, при обсуждении законопроекта «Об отпуске из средств государственного казначейства дополнительного кредита на приготовление профессоров при университетах». Не возражая коренным образом против предполагаемой на утверждение суммы, представители академической группы Государственного Совета В.А. Афанасьев и А.В. Васильев, коснулись
общих университетских проблем, таких как: проблема нехватки профессоров, положение молодых людей подготавливаемых к профессорскому званию и т.д. Помимо материальной стороны данного вопроса затронули также координационную составляющую министерства народного просвещения и «профессорских коллегий» в деле усовершенствования подготовки лиц, намеренных занять кафедры.[374]
А.В. Васильев был докладчиком законопроекта «Об учреждении в городе Новочеркасске Донского политехнического института и об установлении временного штата сего института». В своем докладе профессор Казанского университета, приводя статистику, говорил об острой нехватке в стране специалистов по земледелию и рекомендовал принять проект закона без изменений. [375] Следует ли упоминать, что Государственный Совет последовал этой рекомендации?
Вопрос о преобразовании статистических курсов. Необходимо также отметить деятельность представителей науки в составе Государственного Совета, в форме так называемых подкомиссий по вопросам, требующих от ее членов специальных познаний. Участие профессоров - действительных членов Совета в одной из таких подкомиссий, привел в своем выступлении Н.А.
Зверев. Он отметил, что при рассмотрении соединенных комиссий финансовой и законодательных предположений законопроекта «О преобразовании статистических курсов в статистический институт и об установлении временного штата сего института» была выделена из этой среды особая подкомиссия «в составе бывших и настоящих профессоров» для обсуждения программ преподавания и некоторых специальных вопросов.Результатом их деятельности стали немаловажные изменения, внесенные в проект вышеуказанного закона. Прежде всего, была пересмотрена программа преподавания; проект Думы был дополнен новыми предметами: основы высшей математики и математической статистики, логика, «страховое и оценочное дело»,
торговое право, финансовое право и др. В связи с этим был увеличен и срок обучения с трех до четырех лет. Права окончивших курс в статистическом институте были приравнены к правам выпускников университетов. Комиссия посчитала нужным ввести также платное обучение. Таким образом, при непосредственном участии депутатов-профессоров законопроект подвергся значительным изменением в лучшую сторону и в таком виде был вынесен на обсуждение общего собрания Государственного Совета, где не встретил особого препятствия для его одобрения.[376]
Вопрос о женском образовании. 21 мая 1911 г. Государственный Совет приступил к обсуждению доклада соединенных комиссий финансовой и законодательных предположений по делу «Об испытаниях лиц женского пола в знании курса высших учебных заведений и о порядке приобретения ими ученых степеней и звания учительницы гимназий».[377] Докладчиком по данному законопроекту был назначен М.М. Ковалевский, который на основе анализа схожих проблем западных стран, высказался за неотложное законодательное оформление данного вопроса.[378] В целом, законопроект не вызвал особых разногласий при обсуждении на общем собрании Государственного Совета. М.М. Ковалевский лишь единожды был вынужден вступить за выработанный соединенной комиссией законопроект по V его отделу, в который десятью членами Государственного Совета было предложено внести некоторые поправки.
Однако большинством общего собрания предложение это было отклонено. Таким образом, проект закона с незначительными поправками был одобрен Государственным Советом и передан в согласительную комиссию.[379]Вопрос об улучшении материального положения учителей средних учебных заведений. Огромное «жизненное значение» члены академической группы предавали законопроекту «Об улучшении материального положения служащих в средних общеобразовательных мужских учебных заведениях». Д.И. Багалей
указывал на необходимость принятия данного законопроекта в связи с тем, что действующие штаты указанных учебных заведений не обновлялись около 50 лет. Это, по его словам, прямо повлияло не только на материальное положение преподавателей, но и на «саму школу». Из-за вынужденного преподавания в других учебных заведениях, резко увеличилась нагрузка на учителей, что обратно пропорционально повлияло на уровень преподавания.[380]
Вопрос об открытии Московского и Киевского коммерческих институтов. 30 апреля 1912 г. Государственный Совет рассматривал законопроекты «Об утверждении Положения и штата Московского коммерческого института» и «Об утверждении Положения и штата Киевского коммерческого института». Докладчиком особой комиссии Государственного Совета по данным законопроектам был А.В. Васильев, который обозначив общие основания предполагаемых проектов закона, просил «чтобы Государственный Совет поддержал эти два высших коммерческих заведения, обязанных своим происхождением частной инициативе». Отметим, что законопроект особых нареканий со стороны общего собрания Совета не вызвал и был принят, целиком, в редакции особой комиссии.[381]
Вопрос о новом штате Императорской академии наук. 22 июня 1912 г. на общем собрании Государственного Совета рассматривался доклад финансовой комиссии по внесенному из Государственной Думы законопроекту «Об установлении нового штата Императорской Академии Наук и Положения о типографии той же Академии». И снова докладчиком был избран А.В.
Васильев. Законопроект, по его словам, особых разногласий в среде комиссии не вызвал. Вместе с тем, он отметил, что большинством комиссии с разницей всего лишь в один голос, была внесена поправка, «не допускающая лиц женского пола на должности, связанные с обязанностями административного характера». Как докладчик, А.В. Васильев счел не позволительным для себя приводить аргументы меньшинства комиссии, к числу которых он принадлежал. Однако он привелвесьма значительный довод, не в пользу мнения большинства. А.В. Васильев указал, что в случае принятия данной поправки введению штатов может помешать роспуск Думы.
На необходимость и «спешность» принятия законопроекта в редакции Думы указывал и другой член академической группы - Д.И. Багалей. Указав на тяжелое материальное положение Академии наук, он, вместе с тем, обратил внимание на то, «что расход по увеличению окладов личного состава академиков является исчисленным в высшей степени скромной сумме», потому просил одобрить законопроект Государственной Думы, «дабы эти штаты могли быть введены немедленно».[382]
Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает появление в проекте штатов нового отделения - юридических и экономических, о чем от имени комиссии высказал пожелание докладчик.[383] Мнение коллеги поддержал М.М. Ковалевский. В своей речи оратор особо обратил внимание общего собрания на необходимость создания при Академии наук нового отделения, «посвященного наукам экономическим и юридическим», предложив поддержать соответствующее
384
предложение комиссии.[384]
Законопроект, несмотря на некоторые расхождения внутри комиссии, не вызвал, однако, противоречий при обсуждении на общем собрании Государственного Совета и был принят в редакции Думы.[385]
Вопрос «О предоставлении совету Московского сельскохозяйственного института права возводить в ученые степени магистра и доктора». 11 июня 1912 г. на обсуждение в общем собрании Государственного Совета был поставлен данный законопроект, основной целью которого было замещение вакантных должностей профессоров сельскохозяйственного института соответствующими
учеными докторами или магистрами наук согласно уставу института. Однако уже на предварительном обсуждении основных начал законопроекта он вызвал серьезную критику по одному и тому же предмету, как со стороны правых членов Государственного Совета, так и представителей левых.
Более десяти правых предлагали вернуть дело в комиссию законодательных предположения для дальнейшего всестороннего изучения, так как, по словам А.С. Стишинского, запрет занимать вакантные профессорские должности в институте «гораздо легче и удобнее устранить».[386] Но, после выступления представителя левого крыла Государственного Совета - М.М. Ковалевского, предлагавшего отклонить законопроект в целом, правые изменили свое решение и присоединились к мнению академической группы. М.М. Ковалевский подчеркнул, что «мы должны дорожить и другим началом - чтобы специальности предшествовала широкая теоретическая подготовка, мы должны дорожить, наконец, и тем, чтобы ученые степени выдавались, прежде всего, за теоретическое знание, а не за прикладное».[387] После такого заявления правые, поддержавшие А.С. Стишинского, изменили свое решение и предложили перейти к постатейному рассмотрению законопроекта. Однако, несмотря на поддержку законопроекта директором Департамента земледелия и слободчиков, общему собранию было угодно принять предложение М.М. Ковалевского, и проект закона был отклонен.[388]
Кроме вышеприведенных вопросов образования, интерес, в обозначенный рамками настоящего параграфа период, вызвали ряд законопроектов, на решение которых повлияло мнение академической группы в области государственного управления и государственной политики, принятых на обсуждение в общем собрании Государственного Совета.
Вопрос о борьбе с пьянством. В порядке законодательной инициативы, за подписью 31 члена Государственного Совета, в верхнюю палату был внесен
проект закона «О новой организации попечительств о народной трезвости», который предлагал решительные шаги в деле борьбы с пьянством. Академическая группа горячо приветствовала данный способ проведения взглядов сторонников борьбы с пьянством и активно поддержала основные положения и выводы, составленные группой членов Государственного Совета.[389] Своего рода способ борьбы с пьянством, практикующийся в ряде зарубежных стран, был предложен М.М. Ковалевским. Суть его заключалась во введении в учебных заведениях определенного количества лекций о вреде пьянства. Данное предложение было не только поддержано абсолютным большинством членов верхней законодательной палаты, но и каждый раз при обсуждении в Государственном Совете вопросов связанных с народным образованием, составляло особое приложение того или иного законопроекта.
Законопроект «О применении Положения о губернских и уездных земских учреждениях 12 июня 1890 г. к губерниям Витебской, Волынской, Киевской, Минской, Могилевской и Подольской».[390] Данным законопроектом правительство, как отмечают исследователи, преследовало три задачи: дать русское представительство края в Государственном Совете, организовать земское хозяйство и обеспечить преобладание русских в западных губерниях.[391]
Академическая группа была против создания национальных курий и голосовала за отклонение законопроекта в целом.[392] Для них, как, впрочем, и для большинства членов Государственного Совета, национальные курии были неприемлемы, прежде всего, из-за грозящего обострения национальных противоречий не только в шести западных губерниях, но и по всей стране.[393] Еще в прениях по данному законопроекту М.М. Ковалевский выразил общее мнение
группы, которое сводилось к следующему: «горячий сторонник земства, как одного из средств сближения разных национальностей, последователей различных вероисповеданий, членов различных классов общества, я, в тоже самое время, подам свой голос против перехода к постатейному обсуждению предстоящего законопроекта, так как от этой миссии земства нисколько не исполняет».[394] Мнение группы было еще раз подтверждено на заключительных прениях по данному законопроекту.
В итоге, не без участия представителей академической группы Государственного Совета данный проект закона был парализован. Вместе с поляками, как отмечает исследователь А.П. Бородин, группой центра и 28 членами правой группы, была решена судьба законопроекта. В заседании Совета 4 марта 1911 г., когда 92 голосами против 68 собрание отклонило статью 6 о делении избирателей на национальные курии».[395] В целом, данный законопроект, после его обсуждения в Государственном Совете, был отклонен.[396]
Таким образом, законопроект о западном земстве, в той форме, в которой он поступил на рассмотрение в Государственный Совет, для значительного большинства верхней палаты, в том числе и академической группы, оказался неприемлемым. В этом, по вполне справедливому мнению А.П. Бородина, еще более убеждает история прохождения через Государственный Совет законопроектов о распространении земского положения 1890 г. на другие неземские губернии.[397]
Примечателен вопрос о создании Холмской губернии. Интерес, помимо прочего, вызван тем, что видится некоторое расхождение взглядов внутри академической группы по общему смыслу данного вопроса.
Известно, что академическая группа высказывалась за равноправие национальностей.[398] Вместе с тем Д.И. Багалей одобрял антипольские проекты о создании Холмской губернии.[399] Целесообразность этого вопроса Д.И. Багалей обосновывал на статистических данных, говорящих о прогрессировании процесса «ополячения и окатоличения» малоросского населения, проживающего в Холмщине. В качестве контрмер он призывал к содействию местному населению со стороны правительства в отстаивании его русской народности и приобщении к русской культуре. В частности введение в церквях богослужения и проповедей на русском языке, преподавании его в школах постепенно, начиная с малоросского наречия.[400] Следует отметить, что в постатейном обсуждении члены академической группы своих взглядов не развили. Законопроект был рассмотрен без участия указанной группы членов Государственного Совета.
Нельзя не отметить и некоторые вопросы из области гражданских правоотношений, в обсуждении которых приняли самое живое участи члены академической группы.
Вопрос о страховании рабочих. От имени левой группы на заседании Совета 7 мая 1910 г. выступили А.В. Васильев и М.М. Ковалевский, благодаря которым данный законопроект был все же поставлен на постатейное обсуждение
в общем собрании Государственного Совета вопреки мнению его противников, которых в особой комиссии было значительное большинство.[401]
В своем докладе М.М. Ковалевский, обстоятельно освятил, на фоне правового статуса рабочих Франции, Германии, Англии, Бельгии, вопрос о положении русских рабочих. На основании такого анализа, он пришел к выводу о настоятельной необходимости юридического закрепления вопросов страхования рабочих. В обоснование своей позиции по отношению к рабочим отечественных предприятий он также ссылался на авторитет одного из сторонников, по мнению М.М. Ковалевского, либеральной реформы «фабричного быта и рабочего вопроса» - академика И.И. Янжула, возглавлявшего в конце 19 века пост фабричного инспектора Московского округа.[402]
В начале шестой сессии Государственный Совет приступил к обсуждению законопроекта «Об авторском праве». Докладчиком особой комиссии, где предварительно был рассмотрен данный законопроект, был избран Д.Д. Гримм. В своем довольно емком выступлении докладчик изложил основные положения доклада комиссии, а также доводы по отдельным вопросам как большинства особой комиссии и мнения противников отдельных положений проектируемого закона. Прения по законопроекту продолжались несколько заседаний.[403] Однако в целом законопроект, не без старания основного докладчика по нему, существенным изменениям не подвергся. Д.Д. Гримм блестяще отстоял положения, выработанные особой комиссией и, несмотря на активные старания отдельных членов Государственного Совета, в том числе А.Ф. Кони, Н.С. Таганцева, В.И. Сергеевича, проект закона впитал лишь некоторые поправки (преимущественно редакционные), и только те, которые были угодны самому докладчику. Единственные раз оппонентам удалось внести сомнения в проект особой комиссии по п. 2 ст. 4 затрагивающий авторские права русских подданных. По настоянию 10 членов Государственного Совета данная статья,
была передана на дополнительное рассмотрение в комиссию.[404] В то же время Д.Д. Гримму удалось провести некоторые свои соображения по обсуждаемому законопроекту, также редакционного характера.[405] Д.Д. Гримм воспользовавшись своим статусом докладчика, вместе с меньшинством комиссии подписали особое мнение с сокращением сроке наследования авторских прав с 50 до 30 лет. Однако Государственный Совет встал на сторону мнения большинства комиссии.[406]
Как было указано выше, проект закона «Об авторском праве», без существенных изменений был принят общим собранием верхней палаты. Переданный затем в согласительную комиссию, данный законопроект окончательно был одобрен «в изложении Государственной Думы» 11 апреля 1911 г. на 27 заседании Совета.[407]
Вопрос о равноправном наследовании лиц женского и мужского пола. 8 февраля 1912 г. Государственный Совет приступил к обсуждению доклада комиссии законодательных предположений по законопроекту «Об уравнении лиц женского пола в правах наследования по закону с лицами мужского пола». Законопроект вызвал оживленные прения. Председательствующий на заседании Государственного Совета старался давать попеременно слово выступающим «за» и «против» обсуждаемого проекта закона.
Академическая группа голосовала за переход к постатейному обсуждению данного проекта закона. В своем выступлении Д.И. Багалей, проведя исторический, отчасти юридический анализ данного закона, пришел к выводу, что дальнейшие основания действия его в том виде, в котором он существовал с момента возникновения, отсутствуют. Происхождение этого закона было генетически связано с поместною системою землевладения Московского государства. «В то время не могло быть и речи о наследовании лиц женского пола
в поместном землевладении. ...ибо оно имело условный характер, и было тесным образом связано в отбыванием воинской повинности». На долю лиц женского пола впоследствии стал выделяться лишь так называемый прожиток. С исчезновением прежней формы собственности на землю как следствие «уничтожения обязательности службы для дворянства», как считал Д.И. Багалей, должна была исчезнуть и историческая связь со временем его принятия. Однако этот принцип, «в первобытной архаической редакции», был перенесен к началу XIX века в Свод Законов. Вот почему Д.И. Багалей предлагал отказаться от него. «Его разум и его дух давным-давно исчезли и, следовательно, должна, конечно, исчезнуть и его форма».[408] Дважды поднимался на трибуну М.М. Ковалевский в поддержку коллеги их своей группы, призывая членов общего собрания подать свой голос «по соображению государственных польз и нужд». После такого своего рода напутствия дальнейшее рассмотрение законопроекта в общем собрании Государственного Совета происходило без участия членов академической группы.
Докладчиком особой комиссии по вопросу «Об обеспечении рабочих на случай болезни» был избран Д.И. Багалей. Обозначив общие положения законопроекта, он от имени комиссии, просил перейти к постатейному обсуждению.[409] Продолжительные дебаты вызвала ст. 8 законопроекта, гласящая: «врачебная помощь предоставляется за счет владельцев предприятий». Противники проекта особой комиссии выступали с трибуны с речью об исключении данной статьи и о передачи проекта статьи на дополнительное рассмотрение комиссии. Д.И. Багалей, поддержанный некоторыми членами общего собрания, в том числе, министром торговли и промышленности, решительно опроверг данное мнение, поддержав, таким образом, мнение комиссии в пользу статьи 8.[410] Статья была сохранена.
Далее Д.И. Багалею пришлось защищать положения статей 46-50 законопроекта, которые, с незначительными редакционными поправками, также
411
удалось отстоять докладчику.[411]
В вопросе «О страховании рабочих от несчастных случаев» академической группе в лице Д.И. Багалея и М.М. Ковалевского удалось внести поправку в статью 32, увеличивающую количество рабочих дней в году от 270 дней до 280. В обоснование своей позиции они привели следующий довод: «теми или иными цифрами придется руководствоваться при вычислении норм пособий, которые будут выдаваться страховыми товариществами, следовательно, эта разница сама по себе ничтожная, для рабочих будет иметь серьезное значение».[412]
Д.Д. Гримм, при поддержке Н.Э. Шмемана, провел поправку в статью 95 законопроекта.[413] Благодаря данной поправке статья включила общее требование закона о недопустимости устранения лиц, занимающих выборные должности члена правления больничной кассы при привлечении к предварительному следствию. В таком случае чинам фабричной инспекции, предоставляется право временно отстранять от должности членов правления.
Как мы видим, и этот законопроект подвергся значительным изменениям, которых удалось добиться представителям академической группы Государственного Совета, несмотря на их небольшое количество в составе верхней палаты.
Законопроект «О праве застройки», поступивший из Думы был изменен в особой комиссии Государственного Совета.[414] В основном академическая группа согласилась с поправками особой комиссии, но по некоторым вопросам, все же настаивала на редакции Государственной Думы. При обсуждении, например второй части ст. 2 отдела I законопроекта, Д.Д. Гримм предлагал, вопреки мнению большинства особой комиссии, вернуться к проекту Думы и установить возможность создания застройщиком «права участия частного» (устанавливать
сервитуты), без ограничения согласием на это собственника.[415] М.М. Ковалевский в пользу данного мнения привел выдержки законодательства Франции и Германии.[416] Однако Совет традиционно остался верен мнению большинства особой своей комиссии, поправка была отклонена.[417]
Далее также Д.Д. Гримм настаивал на думской редакции ст. 6 рассматриваемого законопроекта и предлагал поправку, восстанавливающую положения думского законопроекта по которым, право застройки распространялось не только на так называемые надельные земли, но и на войсковые и станичные.[418] Комиссии, напротив, предлагала исключить из проекта закона последние два вида собственности, ссылаясь на поспешность выводов Думы в вопросе, требующего особой разработки. Проект комиссии не препятствовал, однако, внесению, «в надлежащем порядке», отдельного законопроекта по этому вопросу, но в рамках рассматриваемого законопроекта
419
имел ограниченное распространение.[419] Совет снова отвергает поправку левого крыла.
Тем не менее, Д.Д. Гримму все же удалось внести некоторые коррективы в проект особой комиссии. Изменения коснулись ст. 9 обсуждаемого законопроекта. Благодаря поправке Д.Д. Гримма, из нее были исключены положения представлявшие, по его словам, «некоторые ограничения, которые связывали бы в деле выдачи разрешений Правительствующий Сенат».[420]Государственный Совет, несмотря на противоположные доводы докладчика особой комиссии по данному вопросу, признал поправку Д.Д. Гримма заслуживающей внимания, и статья 9 была откорректирована.[421] По тем же основаниям, по предложению Д.Д. Гримма, был исключен пункт 1 статьи 10
422 законопроекта.[422]
421
422
Несмотря на поддержку большинством комиссии и членами академической группы Государственного Совета Д.Д. Гриммом и М.М. Ковалевским отдела II данного законопроекта, он был отклонен во всей совокупности общим собранием Государственного Совета. Однако следует отметить, что Д.Д. Гримм был избран в согласительную комиссию от Государственного Совета по данному законопроекту, и, впоследствии, голосовал за выработанный в целом палатами законопроект, поступивший на повторное рассмотрение в Совет.[423] Проект закона, в том числе, вместе со вторым его отделом был все же принят (с разницей всего в один голос).[424]
Помимо приведенных выше вопросов, рассмотренных Государственным Советом в период работы третьей Государственной Думы, академическая группа активным образом участвовала в обсуждении законопроектов об отмене подушной подати в Румынии под особым названием «Сбор на содержание путей сообщения», «Об условном досрочном освобождении», о неприкосновенности депутатов, «О старообрядческих общинах», о дополнениях некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования (так называемого указа 9 ноября 1906 г.), о введении условного осуждения, «О распространении действия Положения о земских учреждениях на Астраханскую губернию а также Оренбургскую и Ставропольскую», также законопроект о введении земства в Тобольской, Томской и Енисейской губерниях и Забайкальской, Амурской и Приморской областях, «О Финляндских законах», «О преобразовании местного суда», «Об изменении порядка рассмотрения и исполнения государственной росписи доходов и расходов, а ровно о производстве из казны расходов, росписью не предусмотренных», «О переходе из одного исповедания веры в другое», «О высших начальных училищах», и др. Таким образом, мы можем убедиться, что академическая группа приняла самое живое участие в законодательной деятельности Государственного Совета, в котором
немалое количество законов было принято с учетом мнения депутатов от академико-профессорских коллегий.
В подтверждении своих выводов мы еще раз приведем факт участия членов исследуемой нами группы в подкомиссиях по особо важным вопросам, требующих от их членов познаний в вопросах образования. Данная форма участия была характерна не только для членов академической группы, но и для других сенаторов - специализирующихся в тех или иных областях в зависимости от рассматриваемого вопроса, но, тем не менее, оказалась недооцененной некоторыми исследователями истории Государственного Совета, в том числе отводивших незначительную роль группе депутатов избранных от академической избирательной курии в работе верхней палаты.