ГЛАВА I. До закона 1 июня 1882 г.

Вопрос о слабой производительности крепостного груда неоднократно ставился еще в конце XVIII века и в первой четверти XIX в.,- когда именно принудительный труд стал играть роль тормоза при неограниченных возможностях вывоза хлеба, открывшихся в связи с промышленной революцией в Англии.

Освобождение крестьян было проведено в таком направлении, что около 20% их числа были лишены земельных наделов, а примерно 60 "и были снабжены ими в далеко недостаточных размерах. Благодаря этому одна часть крестьянства сразу же оказалась в рядах безземельного пролетариата, а другая, и довольно значительная, имела все предпосылки, необходимые для углубления процесса ее пролетаризации.

Совершенно особо говорило Положение 1861 г. о тех владельческих, поссессионных и казенных крестьянах, которые работали на фабриках и заводах. Из опасения оставить фа-

s

брично-заводскую промышленность, главным образом горнозаводскую, без рабочей силы, эта часть крестьянства была поставлена в материальную зависимость от предпринимателя. Создать же эту зависимость удалось путем уменьшения земельных наделов.

Проблема освобождения крестьян, работавших на вотчинных фабриках, разрешалась сравнительно легко, уже по одному тому, что к концу первой половины XIX века дворянские фабрики пришли в совершенный упадок, составляя не более 5% общего числа фабрично-заводских предприятий. И мы видим, что по линии основного занятия крестьянского населения — земледелия реформа сделала все возможное, чтобы заложить прочный фундамент для дальнейшего обезземеления широких крестьянских масс, которым не оставалось ничего другого, как броситься на отхожие промыслы и фабрично-заводскую работу.

Кроме этого, крестьянская реформа сказалась еще на другом чрезвычайно важном экономическом явлении второй половины XIX века — мы имеем в виду подавление крестьянских кустарных промыслов капиталистической промышленностью. Пока кустарный промысел является подсобным занятием, крестьянин имеет возможность сопротивляться захватническим стремлениям проникающего капитала. Но как только кустарь лишается земли, он не может противодействовать капиталу; кустарь, как самостоятельный производитель, вырождается, превращаясь в наемного рабочего, быстро захватываемого развивающейся промышленностью. И в 60-х годах, вследствие того, что многие промыслы очутились в чрезвычайно неблагоприятных условиях, кустарь принужден был стать наемным рабочим; он предпочитал лишиться весьма проблематичной самостоятельности, но иметь более или менее обеспеченный заработок в предприятиях фабрично-заводской промышленности.

Целый ряд явлений экономического порядка, как ослабление дворянства и усиление промышленного капитала, рост и оформление рабочего класса, концентрация предприятий и создание условий, наиболее содействующих обострению конкуренции, появление на рынке труда огромного числа свободных и дешевых рабочих рук все это способствовало усилению и кристаллизации тех сил, которые уже к концу первой половины XIX века выявили на арене зачинающейся классовой борьбы свои противоречивые интересы по вопросам, связанным с дальнейшим развитием фабрично-заводской промышленности вообще и рабочего законодательства в частности.

В предыдущей главе мы уже упомянули о тех проектах, которые были приняты комиссиями при петербургском губернаторе и министре финансов в отношении использования труда малолетних рабочих. Под давлением предпринимателей нейтрального промышленного района проектам этим не суждено было претвориться в жизнь. Запрещение принимать на работу детей до 12 лет и ограничение продолжительности рабочего дня подростков 12-ю, а в ночное время — 6-ю часами (при существовании зависимости между работой несовершеннолетних и взрослых) должно было привести к частичной замене детского труда взрослым, а, следовательно, неминуемо влекло за собою рост цен на рабочие руки. Естественно поэтому, что предприниматели центрального района, которые побивали своих конкурентов не столько качеством, сколько количеством продукции и ее дешевизной, дали решительный отпор всем до-реформен- ным попыткам петербургских фабрикантов. Но при крепостном порядке силами одних только конкурирующих предпринимателей и противников развития фабричной промышленности разрешить эти жгучие вопросы все равно было невозможно. Падение же крепостной зависимости снова поставило на очередь вопрос о законодательном регулировании взаимоотношений между работодателями и рабочими.

Первое обсуждение этих вопросов следует отнести к концу 60-х г.г., когда неудовлетворенность проектом, выработанным комиссией при министре финансов и представленным в 1866 г. в министерство внутренних дел, с одной стороны, и начавшиеся рабочие беспорядки, с другой, натолкнули на мысль о необходимости создания новой комиссии, которая разработала бы правила пользования трудом несовершеннолетних рабочих.

Но еще за год до этого московское отделение мануфактурного совета — эта цитадель предпринимателей центральных промышленных губерний, обсуждая, какие ограничения возможно допустить по отношению к детям и подросткам, нашло что 12-летний возраст, ранее которого нельзя принимать малолетних на фабрики и заводы, абсолютно неприемлем и предлагало снизить его до 10 лет. Далее оно признало возможным ограничить для них продолжительность рабочего дня 10 часами действительной работы днем и 8 часами, если работа производится не только в дневное, но и в ночное время. Таким образом, принимая во внимание, что ночное время засчитывалось в двойном размере, московское отделение мануфактурного со-

') Архив юсу д. совета, дсп. законов, дело № 58 за 1882 г. .О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах".

вета фактически защищало двенадцатичасовой рабочий день для малолетних J).

Чрезвычайно интересный материал дают нам по вопросу об отношении предпринимателей к ограничительным правилам о труде детей стенографические отчеты первого с'езда фабрикантов и заводчиков, состоявшегося в Петербурге в 1870 г., на котором обсуждалось, какие меры могут быть приняты для „содействия умственному и нравственному развитию нашего рабочего сословия". При этом по вполне понятным причинам дебаты развернулись, главным образом, вокруг работы и школьного образования несовершеннолетних рабочих. Хотя при открытии прений один из членов с'езда заявил, что существует „тесная связь между умственным и нравственным развитием нашего рабочего и интересами наших промышленных деятелей", и указал на ту отличительную черту „нашего русского промышленника, которая не всегда, к сожалению, встречается на Западе, а именно — готовность уделить из накопленных богатств излишек для меньших своих братий",—все же в дальнейшем страсти разгорелись и выявили противоречивые интересы различных предпринимательских групп. Так, напр., член с'езда Львов высказал мнение, что обучение в школах ни в коем случае не должно производиться за счет предпринимателей, которые и так, мол, обременены непосильными расходами.

Особенно горячие споры на с'езде возникли вокруг ограничительных правил о труде детей и подростков. Один из петербургских предпринимателей прямо заявил, что обсуждение вопроса об обучении рабочих представляется ему бессмысленным, поскольку после 14—15 часовой работы они едва могут найти время для необходимого им отдыха. Прежде всего нужно сокращение рабочего дня для взрослых до 10, а для несовершеннолетних— до 6 часов в сутки.

Из докладов противников и защитников ограничительных правил приведем по две наиболее яркие речи, которые дают полное представление о подоплеке этого спора.

Упомянутый уже Кайгородов предложил, чтобы дети, не достигшие 14-летнего возраста, вовсе не принимались на фабрики и заводы, а в более старшем возрасте при таких ограничениях, которые создадут условия, благоприятствующие их умственному развитию.

Эта типично петербургская точка зрения, объединившая фабрикантов, предприятия которых отличались лучшим техническим оборудованием, требовавшим более сознательных и производительных рабочих, была поддержана профессором Вреденом, который, не будучи связан с предпринимательской деятельностью, дал об'єктивную оценку значения детского труда. Отказываясь от соображений гуманного порядка, Вреден перенес вопрос на экономическую почву. Доказывая, что труд малолетних и женщин оплачивается не в полном размере, а как труд подсобный, и признавая, что заработки малолетних покрывают, однако, известную долю расходов семьи рабочего, он говорил, что все же „эта подспорная плата оказывает сильнейшую конкуренцию самой основной или главной заработной плате главы семьи или вообще самостоятельного взрослого работника". Указывая, что „ни конкуренция рабочих на рынке, ни увеличение народонаселения не сбавляют в такой степени задельную плату, как приведенное соперничество", Вреден высказал ту мысль, что даже чисто материальная польза от работы малолетних весьма проблематична и в конечном счете использование их труда не только не помогает, но даже приносит рабочему классу определенный убыток, ибо вследствие конкуренции между полурабочими и взрослыми предприниматель получает возможность снизить заработную плату последних до самых минимальных размеров. На основании этого надо требовать запрещения работы малолетних, не достигших 12-летнего возраста, а для находящихся в возрасте от 12 до 17 лет ограничить продолжительность рабочего дня и при том дозволить им работать только в предприятиях, совершенно безвредных для здоровья.

Эта точка зрения нашла ярых противников в лице представителей промышленного капитала центральной России Сы- ромятникова и Скальковского. Высказывая уже знакомые нам соображения о том, что многие предприятия должны будут совершенно прекратить свою деятельность, если только правительство издаст подобные правила, Сыромятников нападал на предложения, нарушающие принцип „свободы труда", говоря: „Спрашивается, что же будут делать семьи, если дети не будут работать до 17 лет? Что же будут делать женщины? Ясно, что они будут делать: такие семьи, которые не работают на фабрике, предаются пьянству или нищенствуют. Я не вижу причины не допускать их к работе — обыкновенно они работают с 6 до 12, с 12 до 6 спят и потом опять работают с б до 12 и больше 12 часов в сутки не работают".

Эта лицемерная речь, в которой не было, конечно, упомянуто, что такое распределение работ наиболее губительно даже для взрослых рабочих, ибо не дает ни полного сна, ни полного отдыха, была поддержана Скальковским. Обрушившись на требование об ограничении работы детей, он выставил себя защитником интересов рабочего класса, доказывая, что проектируемые меры могут привести только к обнищанию последнего; „надобно не сокращать, а по возможности усиливать все средства для увеличения заработков, так как от материального благосостояния зависит и улучшение нравственное". Далее он прибавил, что свобода промышленности „состоит в возможно меньшем числе ограничений, запрещений и наблюдений" и что уменьшение стеснений промышленного устава, т. е. расширение прав фабрикантов на эксплоатацию, способствует развитию промышленности !|).

Нет нужды подчеркивать, что речь здесь шла не о повышении заработной платы, а об увеличении числа дешевых рабочих путем более широкого использования сил малолетних и женщин, а „нравственное" воспитание детей мнилось, как преподавание закона божьего и тех догматов христианской религии, которые помогут сделать из детей и подростков покорных предпринимательской воле рабочих.

Итак, уже на первом с'езде промышленной аристократии выявились две ярко противоположные точки зрения на труд малолетних, соответствовавшие все усиливающейся конкуренции между предпринимателями петербургского и московско- владимирского районов. Принятая на с'езде резолюция, в кото-

п) Протокол и стенографические отчеты 1-го Всероссийского С'езда фабрикантов, заводчиков и лиц, интересующихся отечественной промышленностью, п 1870 г. Второе н третье заседание 6-ГО отделения. Издание Академии Наук, 1872 г.

рой выражалось пожелание, чтобы правила о работе малолетних, включаемые в проект промышленного устава, были согласованы с уже состоявшимися по этому вопросу узаконениями в других государствах, показывает, что каждая из двух групп предпринимателей боялась дать своему противнику решительный бой. Принимая такую растяжимую резолюцию, с‘езд этим самым фактически передал вопрос на разрешение министерских канцелярий, сохранив за каждой группой возможность пользоваться приемами закулисного давления. Что касается более безобидного вопроса о школьном обучении, то даже здесь с'езд ограничился только тем, что признал „полезным и желательным" устройство начальных школ и воскресных классов с преподаванием в них черчения и рисования.

Вопросы фабричной работы детей и подростков были вновь подвергнуты обсуждению правительственных и общественных организаций уж после того, как комиссия гр. Игнатьева представила в 1S71 г. свой проект устава о найме рабочих. Комиссия эта, принявшая в отношении работы детей довольно радикальное постановление, отвечавшее интересам петербургских предпринимателей, оценила опасность стачечного движения, об'единив по этому вопросу все группы промышленников. Приравнивая стачку или забастовку к вымогательству, комиссия сочла необходимым наказывать участников ее ссылкой в Сибирь. Целый ряд пунктов Игнатьевского проекта свидетельствует, что весь либерализм и человеколюбие предпринимателей, вся их забота об умственном воспитании рабочих и прочее действительны до тех только пор, пока все это не угрожает их материальному благополучию.

В начале 70-х г.г. положение было настолько тревожно в связи с активным выступлением на арену классовой борьбы такой силы, как промышленные рабочие, что даже далеко не прогрессивные мысли касательно найма рабочих подверглись со стороны министра внутренних дел жестокой критике, так как „отношение между требованием на труд и его предложением, при обширных пространствах и малой населенности нашего отечества, до такой степени неравномерно, что и без того в силу одних только экономических условий страны интересы нанимателей существенно поставлены в зависимость от доброй воли рабочих, почему и надлежит скорее принять меры к тому, чтобы обеспечить первых от произвола последних“ *).

Относительно малолетних рабочих комиссия предлагала:

а) воспретить фабричную работу детям, не достигшим 12 лег;

б) ученики в возрасте до 14 лет, посещающие школу, могут быть занимаемы не более б, а не посещающие не более

4) /7. Литвинов-Фалинский. Фабричное законодательство и фабричная инспекция в России, сгр. 13 (изд. 1900 г.).

8 часов в сутки; в) малолетние от 12 до 14 лет работают только 8 часов в дневное время и не свыше 4 4 часов ночью и г) для несовершеннолетних от 14 до 17 лет продолжительность действительной работы устанавливается в 10 часов, а если она производится и в ночное время, то в общей сложности не более 8 часов.

Министерство внутренних дел, рассматривавшее предложения комиссии Игнатьева, признало возможным еще более ограничить эксплоатацию малолетних и в своем контр-проекте (1873 г.) предложило: а) дети в возрасте от 12 до 14 лет работают только 6 часов в сутки вместо 8-ми; б) подростки от 14 до 17 лет могут быть занимаемы на фабричной работе S часов в дневное и 6 часов в ночное время.

Как же сочетать эти прогрессивные начала проекта министерства внутренних дел с теми выпадами против предложений комиссии Игнатьева, о которых мы говорили выше? Дело, повидимому, в том, что министерство, заинтересованное в предотвращении в будущем беспорядков, стремилось к установлению жесткой дисциплины, связывая рабочих с предпринимателями под угрозой тяжелых кар. Это отвечало, вместе с тем, и желаниям петербургских и московских предпринимателей. Но именно первые, более тесно связанные с чиновничьим миром, основываясь на необходимости сделать рабочему классу некоторые уступки, которые уменьшат число поводов к беспорядкам, настояли на включении в проект этих правил о детском труде, ослабляющих их главных конкурентов.

Проект министерства встретил сильнейшее противодействие центрального районе во главе с московской биржей и ее старшиной Найденовым. Совещание, составленное из московского биржевого комитета и предпринимателей московского района, заявило, что „неизбежное (в случае утверждения проекта) во многих случаях уничтожение ночных работ, при значительности затрат на устройство фабрик, равно как и возвышение заработной платы вследствие уменьшения числа малолетних, где без них нельзя обойтись, и замена их взрослыми повлекут неминуемо чувствительное увеличение стоимости обработки И тем повлияют даже на цену самых произведений в интересах иностранной конкуренции" ).

На тему о законодательном регулировании детского и подросткового труда высказался ряд общественных организаций и отдельных лиц.

В 1874 г. вопросы образования и работы малолетних были подробно рассмотрены уездными земствами Владимирской губ., предложения которых были сформулированы и собраны в одно целое губернским земским собранием. Было постановлено

') Архив юсу д. сонета, деп. законов, л № 58 за 1882 г.; Е, Андреев. Работа малолетних в России и в Западной Европе. 1884 «•.

ходатайствовать, во-первых, чтобы при тех фабриках и заводах, где число рабочих не менее 100, предприниматели обязывались иметь школы начального образования для детей рабочих, а во- вторых, чтобы дети, не достигшие 14 лет, совершенно не допускались на фабричные работы. Рабочий же день подростков от 14 до 17 лет ограничивается 8 часами действительной работы Такое отношение земцев, в значительной мере мелких помещиков, вполне понятно, так как они находились в постоянном антагонизме с крупной промышленностью.

В том же году по вопросам работы несовершеннолетних председатель постоянной комиссии по техническому образованию русского технического общества составил записку по докладу проф. Янсона. Комиссия предварительно обратилась к ряду фабрикантов и заводчиков с просьбой прислать все сведения, касающиеся работы малолетних, сопроводив их своими заключениями.

По данным одних предпринимателей, „на бумагопрядильнях дети страдают малокровием, при чистке машин руки покрываются сыпью от раздражения минеральным маслом, работающие в трепальном и чесальном отделениях страдают воспалением дыхательных ветвей и дыхательного горла, у рабочих (детей) в словолитнях трясутся руки“. Сахарный заводчик, говоря о запрещении допускать к работе малолетних до 15 лет. подтверждал, что „в настоящее время и при ремонте и в течение производства дети 8 — 10 лет, а иногда 7 лег занимаются чисткою бульеров и паровиков от накипи при крайне вредных для здоровья условиях, почти задыхаются от пыли и копоти, а при производстве еще страдают от высокой темпера- ратуры“. Управление Боровичскими заводами огнеупорных кирпичей также высказалось за ограничение работы детей, не достигших 12 лет, так как в течение дня двенадцатилетнему ребенку приходится перетаскивать руками в течение одного дня до 300 — 375 пудов глины. „Такая тяжелая работа изо дня в день, сопровождаемая постоянным сгибанием туловища, не может быть под силу малолеткам; не всякий из них выдерживает эту работу до конца — являются прогульные дни, вычеты и, в конце концов, случается, что мальчик почти ни с чем уходит домой, гак как, получая в день средним числом 20 коп., он уплачивает за прогульный день 35 коп.“.

Противники ограничительного законодательства тоже прислали в комиссию свои замечания. Так, один фабрикант пишет: „Причину плохого здоровья фабричных детей следует скорее искать в крайне плохих санитарных условиях их домашней обстановки, чем в свойствах самой фабричной работы1*. Другой взывал к национальным чувствам: „Жалобы на изнурительность детского груда и эксплоатацию его хозяевами не-

' ) Архип юсуд. совета, дело № 58, 1882.

основательны, так как русским людям свойственно гуманное отношение к слабым". Аргумент, действительно, очень серьезный! Недаром управляющий копями „Георг" считал, что допущение подростков 14 и 15 лет к работам на копях и рудниках „не вредно для них ни на поверхности земли, ни под оною".

На основании материала, присланного предпринимателями ’), проф. Янсон сделал следующее заключение: а) все фабрики в большей или меньшей степени пользуются услугами малолетних, число которых по отношению к взрослым рабочим достигает от 6 до 40%; б) на работу очень часто употребляются дети моложе 10 лет; в) число детей в возрасте от 10 до 12 лет по отношению ко всем несовершеннолетним (до 17 лет) достигает примерно 25% и г) число рабочих часов и для детей и для взрослых почти везде одинаково.

Пополнив свой состав для усиления авторитета чиновными людьми и научными работниками, комиссия при техническом обществе приступила к разработке проекта ограничительного закона о труде детей и подростков.

По вопросу о возрасте, когда дети могут начать фабричнозаводскую работу, четыре члена комиссии высказались за 10-летний, так как устранение от работы детей до 12 лет, которые составляют 25 % к общему числу несовершеннолетних, нанесет несомненный ущерб как фабрикантам, так и семьям рабочих. Большинство в комиссии признало необходимым все же запретить работу всем малолетним, не достигшим 12 лет, и не допускать всех несовершеннолетних во вредные производства '). Что касается продолжительности рабочего времени, то было постановлено ограничить его для детей в возрасте от 12 до 15 лет — 5 часами работы, совершенно запретив ее в ночное время для всех, не достигших 17 лет. Относительно количества часов дневной работы для подростков (от 15 до 17 л.) мнение комиссии разделилось: одни настаивали на ограничении ее 10 часами, а другие высказывались за то, чтобы продолжительность ее равнялась числу часов работы взрослых.

По вопросу о школьном образовании несовершеннолетних рабочих комиссия решила, что школы организуются в районах с диаметром в 4 версты во всех местностях, где общее число рабочих, включая и ремесленные заведения, достигает 500 человек обоего пола; на устройство школ с фабрикантов устанавливается ежегодный налог в размере 1 а—2% со всей суммы выдаваемой рабочим заработной платы; за учащихся

) Подробные сведении о работе малолетних и подростков за эти годы см. в моей книге „Труд детей и подростков в фабрично-заводской промышленности России”, том первый (Госиздат).

"') При этом предполагалось, что немедленно под действие этих правил подводятся лишь вновь поступающие на фабрики. Что же касается уже работающих, то в отношении их устанавливается 4-х летний льготный срок.

с рабочих может взиматься плата примерно в размере 1 "м их заработка; в тех местностях, где существуют школы, наем рабочих 12 — 15-летиего возраста производится с непременным условием, что они занимаются в школе не менее трех часов в день в промежуток между 6 ч. утра и 8 ч. вечера; несовершеннолетним рабочим (15—17 лет) посещение школы не может ставиться в обязанность, но и чинить препятствия также не разрешается; 15 — 17-летние рабочие, не имеющие знаний в об'єме одного двухклассного народного училища, должны посещать школы по крайней мере в течение двух часов ежедневно 9).

Большой интерес представляют собою иезуитские рассуждения на эту тему иваново-вознесенского комитета торговли и мануфактур. Соглашаясь на устройство школ, комитет этот предлагал для большего вовлечения рабочих в школьное образование учредить обучение в две смены — так, чтобы одна половина рабочих занималась в утренние, а другая в послеобеденные часы ,0). Эта, на первый взгляд, как будто и прогрессивная мысль получает совершенно другое значение, когда иваново-вознесенские предприниматели добавляют, что так как они сомневаются в возможности вовлечения в школы „необходимого для двух смен числа рабочих", то и считают, что „для устранения этого неудобства нужно допустить к фабричным работам малолетних 10-летнего возраста". Оказывается, таким образом, что для успешного проведения обязательного обучения малолетних детей рабочих надо не ограничивать их эксплоатацию на фабриках и заводах, а, наоборот, допустить ее в самых широких размерах!

В том же 1875 г. к одному и тому же, примерно, выводу об ограничении работы малолетних пришли особая комиссия при рижском биржевом комитете и рижском техническом обществе и с'езд деятелей машиностроительной промышленности. И в том и в другом случае было высказано пожелание, чтобы разрешалось принимать на работу детей, начиная уже с 10-летнего возраста, ограничив их рабочий день 6 часами действительной работы, причем для достигших 13 лет и вплоть до 17 она не должна превышать 12 часов.

В марте 1875 г. представила свой проект комиссия под председательством Валуева, которая рассмотрела переданные ей за год до этого предложения министерства внутренних дел. Комиссия эта работала при ближайшем участии представителей наиболее заинтересованных ведомств и организаций. В состав ее входили делегаты министерств, некоторых губернских земских управ, губернские предводители дворянства, шесть наиболее значительных фабрикантов и заводчиков, по

:’) Архив государственною совета, дело Кч 58 за 1S82 г.

") П. Аатвнноа-Фалинскггй. Фабричное законодательство, стр. 34—36,

выбору министра финансов. Работа комиссии не дала сколько- нибудь заметных положительных результатов. В проект министерства внутренних дел были внесены следующие изменения: соглашаясь на запрещение работы детям, не достигшим 12 лет, комиссия признала вместе с тем, что следует в этом отношении предоставить льготный двухгодичный срок для тех малолетних этого возраста, которые уже работают на фабриках и заводах;

уступая многочисленным и настойчивым требованиям, главным образом, московских предпринимателей, комиссия решила понизить для подростков предельный возраст с 17 до 16 лег;

продолжительность рабочего времени устанавливается для детей от 12 до 14 лет в 6 часов, а для подростков от 14 лет — в 8 часов, причем ночная работа у первых не должна продолжаться более 3, а у вторых — не свыше 4 часов;

фабриканты и заводчики обязывались представлять всем несовершеннолетним время для посещения школ;

предприниматель не должен требовать от несовершеннолетнего работника работ, несвойственных его возрасту и силам,и обязан не только не препятствовать, но и побуждать его к посещению „церкви и школы";

с предпринимателей взыскивается штраф за нарушение указанных правил, в размере от 50 коп. до 10 рублей, в зависимости от характера нарушения.

Мы видим, что Валуевская комиссия сделала еще шаг назад по сравнению с теми проектами, которые вырабатывались ранее. Небезынтересно отметить, что министерство финансов, которое не только принимало участие в выработке тех или иных предположений, но зачастую играло решающую роль, не имело твердого, строго установленного мнения.

В зависимости от степени влияния закулисных связей оно определяло свое отношение к ограничительным правилам о детском труде, каждый раз по-иному. Его представитель в Валуевской комиссии не согласился даже на те куцые реформы, которые были выработаны комиссией, и настаивал, чтобы на проведение в жизнь правила о 6-часовой работе 12 — 14-летних был дан льготный 4-х годичный срок на протяжении которого все малолетние и несовершеннолетние в возрасте от 12 до 16 лет должны работать 8 часов в сутки п).

Государственный совет не утвердил проекта комиссии, заявив, что следует вырабатывать законодательные предположения не по всем вопросам личного найма, а только по тем из них, которые имеют в данный момент наиболее актуальное значение.

В это время, в 70-х годах, фабричные рабочие все чаще и чаще затрагивают в своих выступлениях вопросы, связанные

1;) Архив юсуд. совета, дело № 5S, за 1882 г.

с эксплоатацией труда детей и подростков. Работа в самых антигигиенических условиях, низкая заработная плата, уменьшающая, кроме того, оплату труда взрослых, тяжелая, изнурительная работа даже во вредных производствах в течение 12 — 14 часов, штрафы и вычеты, физическое вымирание и умственная отсталость и т. д., и т. п. — на все это так или иначе должна была реагировать рабочая масса, выступившая на борьбу за свои права. Например, во время крупных беспорядков на Кренгольмской мануфактуре в числе прочих было выставлено также требование о сокращении рабочего дня малолетних и предоставлении им возможности посещать школу. В ноябре 1878 г. на фабрике Кенига, на которой из числа 200 рабочих на долю детей и подростков приходилось, примерно, 140 чел., произошла забастовка по поводу того, что предприниматель хотел заставить малолетних выполнять, кроме своих обязанностей, еще и работу женщин по сортировке „пыли".

Под влиянием все учащающихся беспорядков начинают один за другим бить тревогу и губернаторы, которые больше всего стремились к мирному течению жизни. И вот, петербургские предприниматели, ранее настаивавшие на обязательном обучении малолетних и на ограничении эксплоатации их труда, ибо только при этих условиях они могли вести успешную конкуренцию с центральным промышленным районом и надеяться на необходимые при развитии промышленности кадры подготовленных рабочих, начинают теперь оперировать не только фразами о нравственном воспитании, человеколюбии и пр., но также и запугиванием правительственных кругов перспективой новых и серьезных волнений среди фабричных рабочих. Теперь ограничительное законодательство необходимо провести не только для пользы петербургских фабрикантов, но и как уступку классовому врагу.

Под влиянием всех этих обстоятельств министр финансов

Н.              X. Бунге, пользуясь предоставленным государственным советом правом вносить законопроекты по отдельным вопросам, предложил 30 декабря 1881 г. на его утверждение проект о законодательном регулировании условий пользования трудом детей и подростков. Этим проектом предполагалось запретить поступление на работу детям, не достигшим 12 лет, для малолетних от 12 до 14 лет установить 8-часовой рабочий день, а для 14 —17-летних—10-часовой; в ночное время работа первых не может продолжаться долее 4, а для вторых — свыше 6 часов; вместе с тем имелось в виду составить список производств, которые по своим специфическим условиям должны быть из'яты из поля действия этих правил.

В государственном совете к обсуждению „представления о мерах к ограничению работ и к образованию малолетних и подростков, занимающихся на фабриках и заводах", были приглашены владельцы крупных промышленных предприятий и

другие лица, всего 16 человек1-). Предприниматели центрального района, обеспокоенные быстрым продвижением законопроекта, поспешили выяснить министру финансов свое отношение к ограничительным правилам, в основном схожее с ранее уже отмеченным. Так, московский биржевой комитет опять говорил о том, что проведение в жизнь этого закона самым губительным образом отразится на состоянии промышленности, что малолетние неразрывно связаны ^в своей работе со взрослыми рабочими и, следовательно, ограничение ночной работы одних немедленно же повлечет за собою приостановку фабрик и заводов, что это—не что иное, как переворот во всей промышленности и т. д. Московское отделение мануфактурного совета считало, что фабричные рабочие не составляют в России отдельного класса, и потому школьное обучение здесь не может быть отделимо от общего народного образования, а значит „ни к введению обязательного для фабрикантов устройства при фабриках школ, ни к установлению на этот предмет какого-либо специального сбора — не представляется справедливых оснований".

В ход пускается также заявление десяти стеклянных заводчиков Новгородской, Тверской, Владимирской, Московской, Смоленской, Рязанской и Ярославской губерний: ограничение труда малолетних равносильно совершенному уничтожению стеклянного производства в России; навыки к работе могут приобретаться только с малолетства — „дети постепенно знакомятся с этим ремеслом и, почти играя, уже зарабатывают хлеб". В заключение заводчики уже прямо говорят, что замена дешевого детского труда более дорогим трудом взрослых рабочих убыточна не только для предпринимателей, но и для самих рабочих 1!1).

Другой характер носят замечания к проекту, сделанные комиссией при Русском техническом обществе. Она высказалась против из'ятия части предприятий из-под действия предполагаемого закона и требовала включения в закон правил о специальном сборе с фабрикантов для устройства школ начального обучения детей рабочих 1'). Член государственного совета Небольсин, поддерживая мнение комиссии, предложил, во-вервых, отменить ночную работу и, во-вторых, установить ежедневные занятия r школах в течение не двух, а трех часов ).

s) В числе их мы встречаем таких крупных фабрикантов и заводчиков, как Миллер, Сан-Галли, Торнтон, Морозов, и таких противников ограничительных правил о труде малолетних, как Найденов.

,:і) Лрхии госул- сонета, дело № 58, за 1882 г.

'*) И. Татарин. Закон 1 июня 1882 г. (журнал .Комсомольская Летопись", № 3, стр. 71).

!') Там же, стр. 72.

Вопрос поступил на рассмотрение в соединенные департаменты законов и государственной экономии.

Положение, что дети до 12 лет по общему правилу к работам не допускаются, не встретило особых возражений. Прения развернулись, главным образом, по вопросу об ограничении продолжительности рабочего дня малолетних. Здесь к уже знакомым нам соображениям прибавилось еще требование не подводить под действие закона подростков, достигших 15-летнего возраста, которые должны быть приравнены к взрослым рабочим. Московские фабриканты, яростно нападая на предложение 8-ми и 10-часовой работы детей и подростков, угрожали, что подобная мера приведет к увольнению от работ всех вообще несовершеннолетних рабочих. По мнению некоторых предпринимателей, весь вопрос заключается не в количестве рабочих часов, а в необходимости внушить предпринимателям мысль об „отеческом" попечении о малолетних. Не менее горячие споры вызвали параграфы о школьном обучении детей рабочих. Фабриканты восставали против тех обязательств, которыми проект хотел связать их, и при этом они основывались на „свободе труда", т. е. заявляли, что рабочие, если им не нравятся условия предпринимателя, могут не наниматься на фабрику или завод. Существенное значение имело предложение части членов государственного совета о двухлетней отсрочке приведения в действие правила о недопущении на работы детей до 12-летнего возраста.

Наконец, проект перешел в общее собрание государственного совета, и здесь было постановлено:

„1) Дети, не достигшие 12 лет от роду, к работам не допускаются (вступает в действие 1 мая 1883).

„2) Малолетние в возрасте от 12 до 15 лет не могут быть занимаемы работою более 8 часов в сутки, не включая времени, потребного на завтрак, обед, ужин, посещение школы и на отдых. При этом работа не должна продолжаться долее четырех часов сряду.

„3) Малолетние, имеющие менее 15 лет от роду, не могут быть занимаемы работою между 9 часами вечера и 5 часами утра, а также в воскресные и высокоторжественные дни.

„4) Упомянутых в ст. 3 малолетних воспрещается допускать к таким производствам, которые по своим свойствам вредны для здоровья малолетних или должны быть признаваемы для них изнурительными. Указание такого рода заводов, фабрик и мануфактур и отдельных работ, а также определение возраста (не далее, впрочем, 15 лет), до которого труд малолетних на оных не допускается, предоставляется взаимному соглашению министров финансов и внутренних дел.

„5) Владельцы заводов, фабрик и мануфактур обязаны тем из числа работающих в их заведениях малолетних, которые не имеют свидетельства об окончании курса по крайней мере

В. Ю. Гессен,              6 в одноклассном народном или равном ему училище, предоставлять возможность посещения означенных учебных заведений не менее 3 часов ежедневно или 18 часов в неделю.

„6) Местности, в которых существует фабричная, заводская и мануфактурная промышленность, делятся, в отношении надзора за работою и обучением малолетних, на особые округа.

„7) В каждом округе состоят, смотря по надобности, один или несколько инспекторов, а общий надзор за всеми округами вверяется главному инспектору. Инспекция сия находится в ведении министерства финансов по департаменту торговли и мануфактур.

„8) На инспекторов возлагаются: 1) наблюдение за исполнением постановления о занятиях малолетних рабочих и о посещении ими начальных училищ; 2) составление при участии чинов местной полиции протоколов о нарушении упомянутых постановлений.

„9) Предоставить министру финансов, по соглашению с министром внутренних дел, в виде временной меры, в течение двух лет по введении в действие настоящего узаконения: а) допускать в случае надобности к работам на заводах, фабриках и мануфактурах таких малолетних, которые имеют не менее 10 лет от роду; б) разрешать малолетним, находящимся в возрасте от 12 до 15 лет, ночную работу в тех промыш: ленных заведениях, в которых еще, по роду производства, сие оказывается необходимым и не может причинить вреда здоровью малолетних, с тем, однако, ограничением, чтобы ночная работа не продолжалась долее 4 часов в сутки; в) распространять настоящее узаконение на те ремесленные заведения, к которым применение оного признано будет возможным и полезным, по истечении же двухлетнего опытного срока представить на уважение государственного совета окончательные заключения по сим вопросам

Эти постановления государственного совета и составили закон 1 июня 1882 г.

Борьба вокруг ограничительного закона, как мы видели, началась уже очень давно. В основе ее лежали экономические особенности центрального и северо-западного районов России. Высокая плотность крестьянского населения в Московской, Владимирской и других губерниях, населения, среди которого процесс обнищания и пролетаризации шел чрезвычайно быстрым темпом, обеспечивала промышленников этого района дешевой рабочей силой. В период, когда рабочий класс не являл собою монолитного целого, организационно оформленного, бррьба за существование иедется стихийно и

*•') Архип юсу д. совета, дело № 58 за 1882 г Мы опустили некоторые статьи закона, не относящиеся непосредственно к нашей теме превалирует над принципом общности классовых интересов. И здесь особую роль играет рабочая сила детей и подростков. Полуголодное, совершенно необеспеченное существование заставляет рабочих посылать на фабрики и заводы малолетних, которые приносят в дом в буквальном смысле слова гроши, но которые вместе с тем понижают цены на труд, что, конечно, еще более ухудшает положение рабочей массы. Этим пользуется предприниматель. Ему нет нужды заботиться о лучшем техническом оборудовании своих фабрик и заводов; он имеет возможность заменить усовершенствованные станки дешевым трудом жаждущих работы взрослых рабочих, женщин, подростков и детей; он пользуется их нуждой, снижает заработную плату, увеличивает рабочий день, заставляет свое предприятие работать и днем и ночью; он не нуждается в физически и умственно хорошо развитом рабочем, ему нет нужды заботиться об их квалификации и, не боясь за деятельность своего предприятия, выжав из рабочего в кратчайший срок все, что только возможно, он заменяет последнего другими, с излишком имеющимися на рынке труда. Такой предприниматель бьет своего конкурента дешевизной выпускаемой продукции.

В районах с редкой плотностью населения цены на труд сравнительно высоки и даже при самых благоприятных условиях, напр., при кризисе сбыта, безработице, в неурожайные годы и пр., они все же выше, чем в районах, густо населенных. В таком положении оказалась Петербургская и прилегающие к ней губернии. Следовательно, при всех прочих равных условиях московский предприниматель легко и просто победил бы своего конкурента. Поэтому уже к концу первой половины XIX века петербургские предприниматели стремятся укрепить себя улучшением технического оборудования своих фабрик и заводов. Технический прогресс быстрым темпом завоевывает петербургские промышленные заведения, уменьшая в известной мере их зависимость от положения на рынке груда, уменьшая количество потребных рабочих. Но чем совершеннее техника, тем большую роль играет производительность. Петербургский фабрикант отказывается от ночной работы, так как при более высокой заработной плате она ему уже невыгодна. Далее, ему представляется целесообразным заменить дешевый труд малолетних более дорогим, но зато и более квалифицированным рабочим, при условии усовершенствования машин- Необходимая петербургскому предпринимателю производительная работа нуждается в сравнительно коротком рабочем дне. Квалифицированный рабочий требует не только высокой заработной платы, но и общего и профессиональнотехнического образования — петербургскому фабриканту выгодно затратить некоторые средства для обучения детей рабочих и предоставить им на то необходимое время. Петербургский капиталист бьег своего конкурента заменой дешевого рабочего машиною, качеством и количеством выпускаемой продукции.

Но каждая предпринимательская группа пытается не только уравновесить возможности той и другой стороны, но еще установить на рынке свою гегемонию. Стремлением ослабить конкурента и следует об'яснить тот факт, что предприниматели петербургского района подняли вопрос об ограничении эксплоатации труда детей и подростков. Промышленники центрального района отлично понимали, к чему приведет утверждение одного из подготовленных петербуржцами проектов. Призрак гегемонии петербургских фабрикантов и заводчиков, угрожающая перспектива повышения заработной платы и новых затрат на техническое усовершенствование своих фабрик и заводов об'единили предпринимателей центральной России, и все попытки петербургских промышленников разбивались о дружный и решительный отпор их противников.

В этой борьбе самая жалкая роль досталась на долю правительства, которое в своих решениях и проектах по вопросу о детском труде в полной мере отражало влияние в данный момент той или иной из капиталистических групп. Но силами одних предпринимателей вопрос о детском труде не мог получить разрешение в течение долгого времени. Только 37 лет спустя, после издания указа 1845 г., впервые ограничивающего использование труда малолетних, был издан, наконец, закон, формально поставивший предел эксплоатации детей и подростков. И знаменательно то, что появление его как раз совпало с годами под'ема рабочего движения, важнейшей задачей которого было освобождение рабочей массы из-под гнета фабрикантов и заводчиков.

Наступление рабочего класса на твердыни капитализма произвело сильнейшее впечатление не только на правительственные, но и на предпринимательские круги. Надо было сделать какие-либо уступки, и, конечно, скорее всего промышленный капитал согласился отказаться от эксплоатации рабочей силы детей и подростков, тем более что он имел все основания считать, что от утверждения ограничительных правил до проведения их в жизнь еще очень далеко. Так случилось и с законом 1 июня 1882 г. Кроме того, что многие предположения более ранних проектов были здесь существенно урезаны, а значение его прогрессивных статей было ослаблено теми „временными" правилами, которые предоставляли министрам право разнообразных „из'ятий", закон вступал в силу только с 1 мая 1883 г. И в дальнейшем мы увидим, что предприниматели центрального района неоднократно добивались внесения новых „поправок" и новых отсрочек.

Все же самый факт издания закона 1 июня свидетельствует, во-первых, что в условиях быстрого развития промышленного капитализма и обострения противоречий между отдельными предпринимательскими группами победа остается за более сильными, концентрированными и технически лучше оборудованными предприятиями, а во-вторых—говорит за то, что хотя само принятие этого закона государственным советом и нельзя отнести всецело за счет развивающегося рабочего движения, но при наличии острой борьбы между петербургскими и московскими предпринимателями оно сыграло решающую роль.