«ЗАКОН И ОБЫЧАЙ» В ПРАВОВОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ IX - СЕР. XVII ВВ. И ЗНАЧЕНИЕ ЭТИХ КАТЕГОРИЙ ДЛЯ ТЕОРИИ СРЕДНЕВЕКОВОГО ПРАВА
Установив в первой главе книги, что средневековое мышление обладало собственной «теорией права», мы в данной и последующих главах перейдем к рассмотрению комплекса основных понятий, которые являются базовыми для этих теоретических воззрений.
В настоящей главе будут проанализированы понятия-термины, связанные с категориями закон и обычай. Помимо их конкретного содержания, мы постараемся определить их роль и значение в понимании средневекового права как более широкой нормативной системы по сравнению с нынешним пониманием. Считаю еще раз необходимым подчеркнуть, что тема данной книги имеет, по моему глубокому убеждению, огромное значение для истории права. В настоящее время мы лишь в начале изысканий и для успешного освещения проблемы нужны совместные усилия историков права, языковедов и общих историков. Разумеется, необходим тщательный анализ всего имеющегося комплекса источников, актового материала, судебной практики. Провести такое массовое рассмотрение источников в настоящее время мне физически невозможно. В качестве базовых источников избраны летописи и государственно-церковное законодательство. Полагаю, что именно эти тексты адекватно отражают смысловое значение терминов-категорий и их правовые характеристики именно в официальном ключе.Рассматриваемые правовые термины-категории развивались по собственным логическим схемам, часто имели значение очень отличное от современности. Пожалуй, лишь термин «обычай» имел в древности значение очень близкое к современности. Языковеды, как и историки права, зачастую не придают внимания тому, что слова с юридическим значением появились у славян на много веков раньше, нежели государство и государственное законодательство. В фундаментальных лингвистических изданиях, к большому огорчению для юристов, этимология этих слов вообще зачастую отсутствует.' Тем не менее лингвисты указывают на глубокую древность базовых юридических слов (обычай, закон, право, правда), которые известны в славянском языке еще до разделения славян «на племена».2 Для истории права это диктует необходимость корректировки многих вопросов, связанных с зарождением и древним состоянием права.
При всей спорности в литературе проблемы хронологии праславянского единства, в условиях которого могла возникнуть единая общеславянская правовая1 Славянские древности. Этимологический словарь. Под ред. Н.И. Толстого. Т. 2. М. 1999.
2 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. М. 1967, с. 75; Т. 3. М. 1971, с. 201.
174
терминология, процесс этот на несколько веков углубляет существование у /славян (праславян) юридических слов-терминов. В середине прошлого века у языковедов было достаточно устойчивым мнение о «разделении» об-i щеславянского языка на обособленные языки (чешский, польский, древнерусский и т.д.) примерно в середине первого тысячелетия нашей эры. А. Мейе считал, что это началось «сравнительно поздно», до VII-VIII вв., но в VIII в. языкового единства уже не существовало.3 С.Б. Бернштейн полагал временем распада праславянского языка вторую половину тысячелетия.4 Даже с учетом таких мнений для историков права встает проблема пересмотра соотношения обычаев и права древнего периода.
В историко-правовой литературе по данным проблемам нет ни историографии, ни специальных исследований вообще. Точнее в среде историков, историков права, политученцев и т.д. есть отдельные наблюдения по различным аспектам правовой терминологии. Сам факт существования слова «закон» на праславянском уровне отлично известен. А.А. Зимин, например, указывает, что слово «закон» известно в болгарском, польском, чешском, сербохорватском языках периода всеславянской общности.' Однако дальше констатации факта в историко-правовой литературе дело не идет. Мне знакома лишь одна специальная работа B.C. Нерсесянца,6 имеющая непосредственное отношение к теме юридической терминологии. Автор рассмотрел понимание права и закона с древности до буржуазного времени под углом именно различий трактовки категорий самими юристами. Был сделан абсолютно верный вывод о том, что понимание категории «права» было исторически теснее связано с идеей Бога, нежели понимание «закона». Однако книга посвящена лишь западному праву, в ней нет русского и славянского законодательства, а византийское право рассмотрено лишь фрагментарно. Тем не менее B.C. Нерсесянц привлек значительную иностранную литературу и справедливо указал, что «право и закон» понимались различно, как не одинаковыми были и все отношения, связанные с этими категориями. Данные положения имеют значение и для русской юридической истории.