XIX век до падения крепостной зависимости.

Особенности развития фабрично-заводской промышленпостп в первой половпяе XIX века. — Чпслевпость малолетних рабочих на помещичьих п купеческих фабриках и заводах. — Малолетние рабочие свободного состояния.

II XIX веке русская фабрично-заводская промышленность прошла ряд таких этапов, которые чрезвычайно заметно отразились не только на экономическом положении рабочего класса, но также п на его социальном составе, чпслепности и т. п. Первая четверть XIX века прошла под знаком борьбы окрепшего вновь купечества, буржуазии, с дворяпско-помещнчьпм классом. В конце XVIII века купеческое сословие вновь получило, хотя н в несколько урезанном виде, право покупать к фабрикам н заводам населенные деревни. Следствием этого явились количественное увеличение крестьян, запятых на фабрично-заводских работах, п усиление эксплуатации детского труда.

В течение почта 20-тп первых лет нового столетня дворянство тщетно предпринимало шаги, чтобы лишить парождающуюся буржуазию этой привилегии, и только в 1816 году добилось опубликования указа, по которому покупка крестьян к фабрикам и заводам запрещалась уже окончательно. Тогда начался второй период в нсторпп крепостной промышленности. Лишенные возможности черпать рабочую силу из неиссякаемого крепостного населення. предприниматели принуждены былп, с одной стороны, обратиться

к вольнонаемному труду, с другой — броситься в сторону кустарпой промышленности. II то п другое полностью отвечало интересам дворянства. Нуждаясь в рабочей силе, наиболее дешевой, купечество должно было воспользоваться темн ресурсами, которыми обладали помещики. Так образовался особый кадр работников — «кабальные рабочие». Отличительной чертой использования их труда было то, что предприниматель заключал договор найма не с самими рабочими, а с их хозяевами.

Вместе с тем образование кадра «кабальных рабочих • п пужда в рабочей спле способствовали развитию кустарной промышленности.

Фабриканты принуждены былп посылать но деревням своих приказчиков, которые зачастую сперва даром обучали местных жителей тому или иному ремеслу. Потом уже девушки и женщины в большинстве случаев у себя в избе вырабатывали необходимые изделия, скупаемые приказчиками.

Кроме того, помепшкн заставляли «кабальных рабочих», возвратившихся по окончанпп срока договора но домам п получивших зпанпн того или иного мастерства, применять их уже в пользу помещика. Не даром председатель Департамента государственной .экономии Государственного совета граф Мордвинов указывал, что необходимых промышленности рабочих нужно брать нз среды помещнчьнх людей, которые «отдалены уже от сословия земледельцев п могут составить весьма знатную часть рук, необходимых фабрикам».'

На иоложепии фабричных рабочих во второй четверти XIX века в сильнейшей степени отразился энергичный рост хлопчато-бумажной промышленности. В первое 25-летне в бумажном, суконном и других производствах крепостной труд являлся преобладающим, но уже с конца 30-х годов чнсло вольнонаемных рабочих на этих предприятиях увеличивается весьма интенсивно.

Падепне крепостной зависимости покончило раз навсегда с гегемонпей кустарной фабрики, открыло новую страницу в нсторнн русской промышленности, заложило фундамент новой, буржуазной, капиталистической России.

Статистика изменения чпсла фабрично-заводских предприятий и количества рабочих также показывает, что в первой половине XIX века в развитии крупной промышленности произошел сильный сдвиг вперед.

В отношении, например, Московской губернии это явлепие может быть выражено в следующей таблице:1

1 М. Балабанов. Очерки по истории рабочего класса в России, ч. I, стр. 5*. г Данные о числе как рабочих, так и фабрично-заводских предприятий по Московской губершш взяты из сведений Департамента торговли и мануфактур о фабричной и заводской промышленности Московской губершш (Сборник сведений по ведомству Министерства финансов, т. III, ЛгЛг 9 и 10).

* Уменьшение числа фабрик и заводов в этом году непосредственно связано с вторжением в Москву французских войск.

В первой половине XIX века фабрично-заводская промышленность России стала быстро развиваться п, пройдя ряд этапов, к 50-м годам выросла настолько, что прежние рамки удовлетворить ее уже не могли. Производства стали концентрироваться н, оказывая сильнейшее давление на крепостное право, игравшее роль тормоза по пути их развития, положили основание промышленному капитализму.

В первые годы рассматриваемого периода использован пе детского труда па поесессионных фабриках шло так же интенсивно, как и раньше.

Давление предпринимателей было настолько сильное, что фактически на всех поесессионных фабриках мальчики уже с 9 лет наравне со взрослыми принимали участие в фабричной работе. Явление это считалось таким нормальным, что правительственный чиновник, посланный в 1811 году на Красносельскую бумажную фабрику для выяснения причин беспорядков среди рабочих, счел возможным указать в своем докладе, что он обнаружил на этой фабрике вопиющие непорядки, которые заключались в том, чти дети до 15 лет не ходят на работу! Сенат согласился с мнением чиновника министерства внутренних дел и отдал распоряжение, по которому все мальчики с 12 лет должны работать на фабрике.[18] На некоторых казеппых фабриках дети рабочих принуждались к работам в еще более раинем возрасте.

В 1818 году был опубликован указ об улучшении способов содержания фабричных Павловской и Екатерннославской суконных и лосиных фабрик, но которому дети до 7-летнего возраста считались совершенно не самостоятельными, и пх паек выдавался или родителям или воспитателям. Дети же от 7 до 10 лет получали продуктовый паек на руки, а с 10-летнего возраста попадали в группу хозяйственно самостоятельных и приобщались к общефабричной работе.2

Таким образом, мы видим нз этих распоряжений, что на казенных фабриках н мальчики и девочки считались неработоспособными обычно всего лишь до 10 лет.

Используя детей на фабричной работе с такого раннего возраста, как частные предприниматели, так равно н правительство преследовали цель пе только усилить производительность предприятия путем увеличения числа рабочих, но также и подготовить старым рабочим новую смену вполпе обученных мастеров. Поэтому зачастую дети, родившиеся на фабрике и с 10-летпего возраста поступавшие на работу, так с этой фабрикой и не расставались до самой смерти. Например, рабочие казенной Тельманской фабрики (под Иркутском) не раз подавали ходатайство об освобождении пх от работ, указывая, что, происходя из старо-фабричных рабочих, они с самого раннего возраста находится на работе. На этой фабрике первоначальный кадр работников был составлен частично из казенных крестьян, частично пз ссыльных преступников, а в некоторой мере и просто вольнонаемными рабочими. Дети н тех, н других, н третьих одинаково привлекались с малолетства к работе н большею частью проводили иа этой фабрике всю свою жизнь. Ходатайства хотя бы об освобождении от работ отклонялись министерством финансов на том основании, что в таком случае фабрики ¦¦ лишились бы навсегда верных и легких средств комплектовать штаты своих рабочих людьми способными».

В положении о Петергофской гранильной фабрике также указывалось, что «дети казенных мастеровых мужского пола принадлежат пеизъемлемо фабрике».1

Таким образом, уже в первой половине XIX века среди фабричных подготовляли класс промышленных рабочих, фактически оторванных от земли и знающих только одпо фабричное дело.

Время от времени появлялись либеральные проекты, предлагавшие отменить принудительность труда детей рабочих, но все эти проекты постигала одна и та же судьба: правительство не смело утвердить их, и эксплуатация труда малолетних продолжалась в том же темпе. Более того, стремясь к еще большему закрепощению не только рабочих, но и их семей, предприниматели зачастую запрещали дочерям своих рабочих выходить замуж за посторонних и устраивали их браки с рабочими той же фабрики, так как в этом случае они могли себя считать обеспеченными в отношении новой смены. Этот момент отмечеп и декабристом Н. И. Тургеневым, который пишет в своем дневнике: «Все жалуются, т.-е. не хвалят фабрику; и подлинно, нельзя не жаловаться. Многие пз девок пе выдаются замуж, потому что фабрика требует их работы (и их детей. В. Г.). Работа фабричная изнуряет людей еще в самом младенчестве, мальчиков и девочек быот, когда учат».[20] На фабричную работу брались обыкновенно дети из беднейших крестьянских семей, которые не могли уплатить помещикам причитающийся оброк; так, помещик Груздев в 1832 году, устроив у себя в имении бумагопрядильную фабрику, брал на работу мальчиков и девочек из тех семейств, которые считались неплатежеспособными по оброку.

Процент малолетних рабочих к общему числу рабочих на некоторых предприятиях был очень высок. Например, в Ярославле па фабрике Угли- чанинова среди 528 рабочих находилось 90 малолетних в возрасте от 9 до 12 лет; кроме того, для этой же фабрики много детей от 7 до 9 лет работало на дому по разматыванию пряжи.

Таким образом, мы видим, что в первой половине XIX века труд детей в возрасте от 8 до 15 лет использовался в весьма широких размерах, при чем число малолетних достигало зачастую 25% общего количества рабочих.

Особенно много детей было занято на фабриках центральных гуГерний, техника которых значительно отстала от петербургских фабрик, вследствие чего владельцы их могли конкурировать с более дешевой продукцией петербургских предприятий только путем экономии на заработной плате. А эту экономию можно было провести лишь еще большим использованием детского труда, понижающего цевы на рабочие руки, чему в свою очередь способствовала большая плотность крепостного населения в центральных губерниях.

Другая категория малолетних рабочих, так называемых вольнонаемных, вербовалась из сирот и воспитанников приютов п воспитательных домов. Обыкновенно детей, достигших 12-летнего возраста, воспитательные дома направляли па различные, иногда довольно отдаленные фабрики, на которых они должпы были работать до достижения совершеннолетня. Дети, правда, получали за свою работу плату’, но такую ничтожную, что использование их труда представлялось предпринимателям делом исключительно выгодным. Поэтому многие из них, открывая фабрики н заводы, заранее выговаривали себе монопольное право па труд детей того пли иного воспитательного дома.

Наиболее характерным по использованию труда сирот представляется положение 1804 года о порядке доставления мещанских детей на Александровскую мануфактуру.1 По этому Положению набираются сироты или просто бедные детп, удовлетворительные по здоровью н не замеченные в «худом» поведении, от 12 до 15 лет н направляются для работ на Александровскую мануфактуру. Срок работы определен был Положением в Ь лет. За свой труд дети дол лены были получать питание «прплпчное пх состоянию» и небольшую плату. Характерно, что это Положение было разработано и проведено при близком участии императрицы, которая, мотивируя необходимость издания этого Положения благотворительными целями в отношении бедных и сирот, отмечала в то лее время, что проводить эту благотворительность нулено осмотрительно, так, чтобы это было выгодно Александровской мануфактуре.

Яркий пример использования на мануфактурах рабочей силы малолетних детей из воспитательных домов имеем мы в истории петербургской полотняной фабрикп (1797—1807 г.г.). Еще при самом ее устройство одновременно с приглашением из Голлапдпи мастеров и подмастерьев, для работ была брошена партия учеников воспитательного дома, состояшоя нз восьми мальчиков 11—16-летпего возраста и шести девушек от 15 до 18 лет. После нескольких лет обучения пх должны были переводить на сдельщину. Заработок выдавался по окончании обязательного для нпх срока пребывания на фабрнке, т.-е. по достнлсепин ими 18-летнего возраста. Кроме того, дети, обычно в возрасте от 10 до 15 лет, набирались из крестьян, в значительной мере из сирот, не имеющих близких родственников или же из незаконнорожденных. Интересно отметить, что местное начальство, ретиво выполнявшее приказ из столицы, неоднократно высылало в Петербург больных п увечных детишек, которые настолько не годились для фабричпой работы, что их приходилось отправлять обратпо. Но и те малолетпие сироты, которые принимались на мануфактуру как обладающие отличным здоровьем, вскоре теряли его из-за тяжелых условий жпзви.2

Отдача детей из воспитательных домов на фабрично-заводскую работу продолжалась и значительно позже, о чем мы узнаем нз записок рабочего

Василия Герасимова, который в числе нескольких десятков мальчиков и девочек был отправлеп пз сиротского дома на Крепгольмскую мануфактуру н должен был там пробыть до достижения 21 года.1

Еще более крепостные отношения существовали у предпринимателя с кабальными рабочими, которые являлись крестьянами, отдаваемыми помещиками па фабрики и заводы. Срок их работы на предприятии, размер оплаты их труда, условия жизни и т. д. — все это зависело исключительно от помещика, который получал даже причитающееся нм жалованье. Отданные иа фабрику, часто на 5 —10 лет, рабочие этв фактически становились по ОТИОПІЄНИЮ к фабрикантам в положение крепостных.

Наибольшее распространение эта форма «вольнонаемного» труда получила с момепта опубликования указа 1816 года о запрещении покупки крестьян к фабрикам и заводам.[21] Помещики отдавали крестьян на фабрику сразу большими группами в несколько сот человек. Часто на работы направлялись только одни малолетние, обыкновенно с 11-летнего возраста, но случалось, что вместе со всей семьей посылались на фабрику даже 8-летние мальчики и девочки. Отдавая детей, помещик имел в виду не только получение за них «арендной платы», но также и их обучение тому пли иному мастерству с тем, чтобы по возвращении домой иметь возможность эксплуатировать труд подростков уже непосредственно в своих предприятиях. Отдача помещиками крепостных па заводские работы приняла такие размеры, что 16 июля 1825 года был издан закон, по которому такая форма «найма» рабочей силы была совершенно запрещена.

Однако, закон этот не соблюдался до самого падения крепостной зависимости. Так, по словам Гакстгаузена, еще в 40-х годах широко практиковалась отдача детей крепостных в кабалу на фабрики и заводы, обыкновенно на 7-летний срок. Из рапорта московского гране да некого губернатора графа Ивана Капниста за 1844 год мы узнаем, что на московских фабриках работало в это время около 3000 малолетних, преимущественно из категории кабальных рабочих. Часть из них была отправлена помещиками вместе с семьями, но многие из них были посланы без взрослых.[22] На бумаго- прядилъню купца Лепешкина т. п. Вознесенскую мануфактуру (Дмитровский уезд Московской губ.) помещиком Дубровиным была отправлена из Калужской губернии партия рабочих в 600 чел. крепостных, значительную часть которых составляли дети в возрасте от 10 до 14 лет. А за год до этого тот же Дубровин выслал в принудительном порядке па фабрику Скуратова и К° 200 человек мальчиков и девочек под предлогом обучения их бумагопрядильному производству. Жалованья эти дети пе получали, но помещик извлек пз их работы огромные выгоды. Согласно договорам, заключенным им с фабрикантами, ему уплатили за отправлеппых крепостных большие суммы. Но кроме этого Дубровин заставлял оставшихся у него в имении отрабатывать за послаппых на фабрики членов их семейств многочисленные повинности и барщину. Все это разоряло крестьянское хозяйство, и в конечном итоге фабричные и вотчипные крестьяне, доведенные до отчаяния своим бедственпым положением, бросили работу и отказались повиноваться как фабрнкапту, так и помещику. Беспорядки эти, исключительные по своим размерам, потребовали правительственного вмешательства. Было пазначепо следствие, которое закончилось преданием крестьян уголовному суду. Одпако, при этом действия помещика были прпзпапы неправильными и фабричных крестьян водворили обратно в имение Дубровина.[23] Таким образом песмотря па все данпые закон 16 июня 1825 г., согласно которому в случае его нару- шеппя кабальные рабочие получали свободу, применен не был. Несколько лет спустя, в 1851 году помещик московской губернии полковпик Стерлигов отправил по договору с купцом Армандом на его фабрику 2 женщин, 26 девушек и 8 мальчиков сроком на 10 лет. Как видим, группа этих кабальных рабочих состояла нз лиц с наиболее низкой оплатой труда.

В то время как в первой половине XIX века на фабриках и заводах Европейской России стали хоть п в небольшом размере пользоваться трудом вольнонаемных н кабальных рабочих, в горной промышленности крепостной труд продолжал пграть доминирующую роль. Причину этого надо искать главным образом в том, что горнозаводские предприятия возникали в малонаселенных и даже в пустынных местностях, куда вольнонаемный труд мог проникнуть лпшь с большими трудностями. Кроме того, в горной промышленности была занята такая огромная масса рабочих, что заменить их не представлялось возможным. Достаточно указать, что па одном Алтае ко времени освобождения крестьян работало и было связано с предприятиями около 30)000 человек (включая семьи рабочих). Полными работниками считались приписные крестьяне в возрасте от 15 до 55 лет, и на них ложилась главная масса работы. Однако, малолетние употреблялись гшогда на более легкие работы уже с 10-летнего возраста.

Выполняя барщину, т.-е. обязанные отработать определенную сумму, крестьяне, из-за нетрудоспособных члопов семьи, были поставлены в крайне тяжелое положение. Случаи, когда работпнк отрабатывал только за себя, были очень редки. Обыкновенно ему приходилось работать за 2 — 3 членов семьн. Вследствие этого каждая крестьянская семья, в целях сохранения своего хозяйства, старалась выставить максимальное число работников на поддержку работоспособным. Обыкновенно эту роль выполняли малолетние и несовершеннолетние. И чем більше была семья, тем трудней ей было, так как на увеличение «попытка», т.-е. обложения влияла многосемейность, а «бобыльство», одиночество уменьшали долю обязательной работы крестьянина.* Приведенные Зобпиным данные по Саланрскому краю за 1818 год дают ценный материал о распределении заводской барщины но возрастному составу.

Помещаем таблицу, которая показывает, какая доля «души» была разложена на скольких рабочих по пх возрастному составу в Салаирском районе3 (см. табл. на стр. 37).

Из этой таблицы мы прежде всего видим, что более всего распространена была раскладка в размере 1 — 17/в «душ», которая пала на 6941 работника. На 2893 рабочих было разложено по 2 — 27/в «дунш», а но ‘/i — 7/g должны были отработать всего лишь 819 человек. Таким образом, тенденция алтайских промышленников — выиграть не только на числе рабочих, ко и на количестве накладываемой на них работы — сказывается как нельзя более ярко. Далее, что еще важнее, мы впдим, что малолетние дети не только не освобождались от работы, но н должны были выполнять работу свыше нормы, полагающейся па одного человека. Так, в то время, как 1/в и Vi — 3/8 «души» работы на малолетних в возрасте 10 лет совсем не полагались, %— 7/g — «души» работы должны были отработать 2 десятилетних работника, а 1 —1~/8 «души» работы, т.-е. работа, превышающая норму, была разложена уже на 5 детей в возрасте 10 лет.

Возраст работников. 1

То же и в отношении остальных возрастов. Чем больше количество «душ» работы, тем большее число малолетних, которые обязаны эти «души» отработать. Таким образом, из общего числа 1087 малолетних рабочих в возрасте от 10 до 15 лет отработать свыше нормы, т.-е. от 1 до 27/в «душ» работы должны были 577, ппаче говоря — больше половины общего числа малолетних. В других районах Алтая использование детского труда шло тем же порядком. Приведенные выше цифры о малолетних рабочих по Салаирскому району относятся к тем детям, которые принуждались к работе непосредственно администрацией предприятия. Но, кроме того, последним удавалось увеличить состав несовершеннолетних рабочих и косвенпым путем. В Верхнетомской волости в 1821 году по малолетству было освобождено от платежей 53 чел., а от работы 443 чел.; в Кузнецкой волости в 1830 году от платежей никто не был освобожден, а от работы 56 чел.; в Багатской волости в 1835 году по малолетству от платежей было освобождено 695 чел., а от работы 901 чел.[24] Цифры эти, говорящие как будто о мягкости заводской администрации, имеют, однако, н оборотную сторону.

Приписные крестьяне находились в крайне тяжелом материальном положении, и поэтому освобождение малолетних членов семьи от работы не имело фактически никакого значения, так как семья все равно должна была или вносить за него платежи, или отрабатывать на заводской барщпне. [25] А так как все полные работники, ночтн без исключения, п так были перегружены работой сверх нормы, то освобоасденне малолетних от работ могло только отяготить их. Поэтому детп, которых администрация н не принуждала участвовать на работе наравне со взрослыми, под влиянием материальных обстоятельств принуждены были нтти на заводскую работу в «добровольном» порядке. Этого как раз и добивались предприниматели. Невинность была соблюдена, а почти все дети продолжали работать.

Общее количество детей, работавших на алтайских заводах, которые находились тогда в ведении министерства финансов, исключая работы вспомогательного характера, достигало по штатам 1849 года 2267 чел. при 19 522 всех рабочих. Таким образом, малолетние составляли 12% к общему числу рабочих. Интересно отметить, что из 2267 несовершеннолетних и подростков иа долю детей до 13 лет приходилось 1118 чел., от 13 до 15 лет — 603 чел. и от 15 до 18 лет — 546 чел. Но кроме этих малолетних рабочих, были еще и другие, работа которых пе носила специально заводского характера. Согласно штатам и положению 1849 года, на рудниках Змеиногорского и Саланрского края предполагалось употреблять для разбора и обогащения руд еще 1200 подростков, которые будут набраны пз отдаленных мост. Вопрос о детях рабочих, женского пола, был решен положением 1849 года таким образом, что принуждать их к работе нельзя, но и препятствовать в случае желания родителей тоже не следует. Далее, в жизнь детей на алтайских заводах был внесен еще ряд изменений. Так, по ст. 1624 Горного устава (1807 гида) дети заводских людей (не приписных крестьян) по достижении 12-летнего возраста зачислялись в число подростков пли в ученье. Первые сразу ставились на работу «по мере сил их», вторые предварительно проходили практическую школу и обучались грамоте. По достижении темн и другими 18 лет они зачислялись полными работниками в штат алтайских заводов и начинали действительную службу. Положение 1849 года внесло некоторые изменения, которые по существу сводились к тому, что все дети заводских людей разделялись па две категории: первая — дети до 12 лет, вторая — дети с 12 до 18 лет. Дети первой группы пазываются малолетними, второй — подростками. Далее, во изменение статей Горного устава, дети уже с 8 лет поступали в ученье, после которого опи иереходнлн па заводскую работу. ‘

Пол жение детей на уральских горных заводах представляется примерно в том же виде.

С целью создания кадра постоянных квалифицированных рабочих в 1807 году было издано Положение о непременных работниках.4 По этому Положению «непременные работники при заводах казенных и частных не делают никакого особенного состояния, но суть точно такие же мастеровые и рабочие люди, как и прочие». Различие, однако, все же существовало, и заключалось опо в том, что каждый непременный работник должен был проработать минимально 30 лет, после чего он мог перейти в другое «состояние». Для частных заводов число непременных работников было ограничено, а имеипо на каждую тысячу работников полагалось 58 непременных рабочих.

На казенных заводах, согласно Положению, малолетние дети непременных работников закрепощались при заводах сроком на 40 лет, после чего также могли считать себя свободными. Однако, фактически большинство из них с работы не отпускалось и по окончании срока. Привлекались дети к работам с 8-летнего возраста, при чем первые годы они употреблялись на легкую работу, как-то: возка и разборка руд. возка дров и т. д. Насколько большое значение имело прикрепление к заводам также и детей, видно из того, что в первые годы, с 1807 по 1813 год, кадры непременных работников пополнялись путем рекрутских наборов, а уже с 1S13 года естественный прирост рабочего населения дал возможность отказаться от рекрутов.

В 1847 году Комитет министров, пересмотрев Горпое положение, подразделил малолетних детей рабочих иа две группы, как это было сделано для алтайских завод »в. С 8 лет дети поступали в заводскую школу, по окончании которой через 2 года они или переходили на работу, или определялись в окружную школу высшего типа. Дети, не достигшие 15-летнего возраста, считались неполными работниками н поэтому могли быть использованы только на легкой работе.[26] Однако, практика шла в разрез с законами, и современники свидетельствуют, что детей 12 —14 лет часто можно было встретить в мастерских, где они работали наравне со взрослыми.

Более того, но свидетельству оренбургского гражданского губернатора Барановского, на работе молено было увидеть детей н моложе 12 лет.

Так, Барановский, описывая в своем докладе в 1859 году положение рабочих па заводах Подьячего, указывал, что «в рудничные работы посылались дети 8 лет п старики за 60, совершенно увечные, слепые, хромые».[27]

Привлечение к заводским работам тех малолетних, которые но возрасту своему не должны были быть занимаемы в принудительном порядке, т.-е. в возрасте от 12 до 15 лет, приняло относительно широкие .размеры п па Уральских заводах нз-за того, что положение 1847 г. ставило необязательность работы таких детей в значительной мере в зависимость от доброй волн начальников отдельпых заводов.

Из описания Пермских казенных медеплавильных заводов, составленного Д. Планером, мы можем судить о степени значения детской и подростковой силы для этпх заводов. [28] Так, в отношении личного состава Ннжне-Юговского н Мотовилихинского заводов мы имеем весьма интересные данные, согласно сведениям на 1 января 1S58 года.

Из этой таблицы мы видим, во-первых, что труд малолетних и несовершеннолетних был в то время настолько ценен, что на Ннжне-Юговском заводе число детей и подростков превышало число взрослых рабочих и почти равно на Мотовилихинском, и что вместе с тем малолетние использовались в значительно больших размерах, чем подростки. Во-вторых, эта же таблица указывает на другое чрезвычайно любопытное явление—распределение несовершеннолетних рабочих в зависимости от их социального положения. Так, бросается в глаза, что и подростки и малолетние преобладали в группе детей мастеровых и составляли совсем незначительное число в группе «нз нижних чинов». Чем же объясняется это явление? Безусловно, социальным положением мастеровых, которые отдавались на заводские работы на вечные времена. Их дети оказывались также навсегда прикрепленными к заводам, составляя вместе с ними одно неразрывное целое. Таких детей было выгодно обучать не только ремеслу, но и начаткам арифметики, грамматики и т. д., которые в конечном итоге повышали производительность нх труда. Несколько меньшую выгоду представляли собою дети урочных рабочих. Что же касается «нижних чипов», кадры которых составляли, главным образом, заводские служащие и мастера, то ясно, что число малолетних рабочих, выходящих из этой среды, не могло быть значительным. Дети «нижних чинов» готовились к работе па командных должностях. Всем этим и объясняется не только сравнительно большое число на указанных заводах несовершеннолетних рабочих, но как заметное преобладание детей мастеровых, так и существование при Мотовилихинском заводе заводской школы, рассчитанной на 200 учащихся.

Следует отметить, что в отношении производственных навыков малолетние рабочие уральских и алтайских горных заводов ставились не очень высоко, и иногда их отправляли иа заводы центральных губерний для обучения. Так, например, указом 1806 года1 к англичанину Берду, на петербургский чугуноплавильный завод, с горных заводов была отправлена группа подростков в возрасте от 15 до 20 лет, которых он должен был обучить разным мастерствам.

Особую группу рабочих составляли ссыльные преступники и каторжане.

Еще в XVITI веке, когда требования па даровую рабочую силу все увеличивались, разного рода преступники специальными постановлениями отправлялись для отбывания наказания на рудники и заводы. В своих записках Паллас неоднократно отмечал, что на том или ином горнозаводском предприятии работают, конечно, в принудительном порядке, ссыльные преступники. В значительной мере это относилось к взрослым мужчинам. Но случалось, что такой же участи подвергали и подростков, совершивших то или иное преступление. Так, например, в 1705 году Правительствующий сенат рассматривал дело 16-летнего крестьянского сына Василия Федосеева, который обвинялся в растлении и убийстве 8-летней девочки. Принимая во внимание несовершеннолетие преступника, сенат приговорил: «учиия жестокое наказание плетьми, сослать (его) вечно на Нерчннские заводы в работу».2 Конечно, такие индивидуальные отсылки преступников па заводы были сравнительно редки и для самих предприятий не представляли большого интереса. Для последних гораздо большее значение имело привлечение к работам большими группами тех преступников, которые уже находились в ссылке или на каторге. Так, например, Пермская казенная палата ходатайствовала в 1839 году о расширении ее прав в отношении привлечения на винокуренные заводы ссыльных. Кроме того, в этом же ходатайстве указывалось на необходимость оставления детей ссыльных на заводской работе, ибо в противном случае заводы «лишатся в сих детях лучших и привычных к заводским работам мастеров». Согласно указам, ссыльные и преступники, поступившие на винокуренные заводы, должны были после 20-летнего срока их работы освобождаться. Однако, это правило далеко не всегда соблюдалось, и в 1839 году министерство внутренних дел издало по этому поводу специальное положение, которое все же. к существенным переменам не привело. Так, правление Илецких соляных промыслов сообщило в 1840 году, что у него на работах, несмотря на истечение срока, продолжают работать 379 ссыльных и 232 чел. их детей.3 Когда же затем был поднят вопрос об освобождении этих ссыльных от принудительных работ, Совет корпуса горных инженеров, ссылаясь на устав промыслов, представил записку, в которой указывал, что так как дети ссыльных на общих основаниях с другими детьми рабочих переведены в мастеровые, то, чтобы не разлучать ссыльных с их детьми, следует первых также не отпускать, а перевести в разряд мастеровых.

На Талицком и Ертарском винокуренных заводах также работали дети ссыльных, которых в возрасте от 6 до 15 лет насчитывалось 6 чел., а в возрасте от 16 до 1972 лет — 45 чел.

Вопрос о детях ссыльных н ссыльно-каторжан разбирался в течение нескольких лет, и только в 1849 году было решено, что те дети, которые еще не успелп приступить к работе на заводах, от этой обязанности освобождаются, а те, которые на заводах ко времени настоящего решения уже работали, должны остаться до окончания срока контрактов, которые были заключены с владельцами винокуренных заводов, т.-е. до 1854 года.1