§ 2. Уголовное право Московской Руси (конец XV- середина XVII вв.)

Общая характеристика

В XV в. оформилась идеология национального единения, осно­ванная на борьбе за независимость. Традиции терпимости и гуманно­сти, несмотря на свойственную средневековью жестокость, в русском уголовном праве были значительно сильнее, нежели в западных стра­нах.

Развитие понятия преступного

В едином Русском государстве понятия преступления как "оби­ды" частному лицу уже не существовало. К XVI в. имела место извес - тная неотделенность уголовно наказуемых деяний от гражданско- правовой сферы и процессуальной деятельности, хотя и оформилось деление уголовного права как бы на два направления: одно для обыч - ных правонарушений, другое - для "лихого дела" (профессиональной преступной деятельности, наиболее сурово караемой). В литературе считается, что в конце XV в. для обозначения понятия преступного использовался термин "лихое дело", под которым подразумевалось тяжелое преступное деяние с ущербом для интересов государства. Им оперировали и в XVII в., однако в этот период тяжкие преступления чаще обозначали термином "воровство", впервые закрепленным в Су­дебнике 1589 г. Воровство означало нанесение двойного вреда госу­дарству: политического и имущественного. Со временем произошло перемещение этого понятия в сферу имущественных посягательств.

Субъект преступления

Возраст преступника не был достаточно четко определен.

Сословная принадлежность субъекта преступления в Судебниках XV-XVII вв., по всей видимости, не влияла на наступление самого факта ответственности. Независимо от принадлежности к классу или сословию лицо, совершившее преступление, подвергалось суду. Од­нако для лиц высших сословий могло следовать прощение от госуда - ря, а наделенные правом суда над низшими сословиями феодалы имели преимущества в процессуальной сфере. На Руси действовал принцип (в отличие от Запада) применения всех видов наказаний ко всем сословиям, но при этом суровость кар для феодалов была ниже. К тому же в силу естественных условий феодал просто не мог совер­шить обычную кражу, а крестьянин не мог совершить должностного преступления (поскольку никогда не мог стать должностным лицом).

Для обозначения преступника-профессионала (разбои, грабежи, убийства и т.д.) в XV-XVI вв. использовался термин "лихой человек". Признание преступника лихим автоматически порождало возможность применения смертной казни. Применялись и специальные термины: "тать", "зажигальник", "душегубец", "крамольник", "вор" и т.д.

Постепенно в этот период субъектами преступления стали холопы.

Преступления и наказания в Судебниках 1497 и 1550 гг.

Оба Судебника знаменуют этап единого Русского государства и в области уголовного права начинают долгий процесс формирования системности. Деление преступлений осуществлялось по наличию специального субъекта - "лихих людей". Все наиболее тяжкие пре - ступления - разбой, душегубство, татьба - выделены в особую группу, связанную с "лихим делом".

Судебники закрепили наказуемость антигосударственных деяний (ст. 9 Судебника 1497 г. и ст. 61 Судебника 1550 г.), под которыми понимались политические и должностные преступления. В противо­вес "измене" Псковской грамоты, политическая деятельность против государства именуется крамолой, подчеркивается ее "внутренний ха - рактер", направленность против власти: "Государскому убойце и кра- мольнику, церковному татю и головнику, подымщику и зажигальщи- ку... живота не давать, казнить смертной казнью". Сюда же примыка­ли заговоры и мятежи, бесчестье и брань в адрес государя.

Должностная преступность Судебнике 1497 г. упоминается в ви­де запретов взяточничества, мздоимства, злоупотреблений властью, без установления конкретных репрессивных мер. Страна управлялась узкой группой лиц, в отношении которых государство ограничива­лось превентивными запретами. В Судебнике 1550 г. взяточничество уже рассматривается как уголовно наказуемое деяние. По мнению К. Анциферова, идея служебного долга была на Руси достаточно раз - вита, и европейское право не знает такого целенаправленного воздей­ствия в борьбе с злоупотреблениями и коррупцией, как русские Су­дебники. Следует отметить, что коррупция и злоупотребления вла­стью особенно развились в царствование Ивана IV и в опричное вре­мя. Ответственность за должностные преступления имела сословный характер: высшее боярство выплачивало штрафы, дьяков наказывали тюрьмой, подьячих - торговой казнью.

Преступления против личности и собственности в большинстве случаев объединены (татьба, разбой, грабеж). Смертной казнью могла наказываться церковная и "головная" татьба.

За обычную кражу били кнутом, заставляли возместить ущерб и сажали в тюрьму до той поры, пока виновного не брал на "крепкие поруки". При вторичной краже, при разбое и грабеже тщательно рас - следовалась связь подозреваемого с "лихими людьми", при обнару­жении ее могла следовать смертная казнь. Судебник 1497 г. устанав­ливает, что при отсутствии денежных средств вор должен отрабаты­вать убытки (ст. 42). Судебники за все виды посягательства на лич - ность и собственность предусматривают имущественно-штрафные взыскания. За нарушение межи князя или боярина били кнутом и на - казывали штрафом в 1 руб., за нарушение крестьянской межи также полагался денежный штраф.

Централизация государства благоприятно сказывалась на торго­во-экономической деятельности. Но преступность в этой сфере при­обрела организованный характер, участились финансовые злоупот­ребления. Поэтому возникла необходимость в регламентации торго­вых пошлин, охране торговли. В 1 533 г. в Москве состоялась массо­вая казнь преступной организации, занимавшейся подделкой монет. К середине XVI в. по всем торгам разослали единые меры для торговли. Употребление старых влекло уголовную ответственность: сначала штраф, а потом тюремное заключение.

Религиозные преступления в Судебники не были включены, и практика здесь имела свои особенности. За тяжкие религиозные пре - ступления виновные подвергались двойному преследованию со сто­роны Церкви и государства. Как и в Европе, еретиков сжигали, но в сравнении со странами Европы число казненных на Руси было в ты­сячи раз меньше. Русскому праву не был свойствен террор ради тер­рора . Еретиков сжигали лишь тогда, когда в их действиях видели со­циальную опасность.

В середине XVI в. при Иване IV, в ответ на духовный кризис, церковное право запретило светские развлечения, игру в шахматы, в кости, полагая их "бесовским наваждением". Осуждались увеселения, пляски. Ответственность перед Богом провозглашалась главным фак­тором добропорядочного поведения - "страхом Господним уклоняют - ся от зла". Преследовались гадания и волхования. Однако ужесточе- ния со стороны Церкви, усиления репрессий против еретиков за этим не последовало, санкции Стоглава в этой сфере были неопределен­ными, практиковалось отлучение.

Уголовные наказания в Судебнике 1 497 г. были значительно мяг­че, нежели в странах Западной Европы, хотя карательная практика средневековья везде отличалась достаточной жестокостью. В русских уголовных наказаниях отсутствует свойственная Западу идея превен­тивного террора, они более идоеологизированы (связаны с религиоз- ными воззрениями), направлены на изменение духовного облика и поведения преступника, на сохранение его в лоне общественной жиз­ни.

Смертная казнь в Судебнике 1497 г. предусмотрена примерно в десяти случаях. Действовало правило, согласно которому государь мог помиловать приговоренного. Власть понимала, к каким гибель­ным последствиям мог привести террор в отношении собственного населения. Мнения западной науки о русском деспотизме мало соот- ветствуют действительности. В литературе имеются указания, что в германской Каролине (1532 г.) смертная казнь предусматривалась го­раздо чаще - в 44 случаях. Анализ летописей показывает, что с вре­мени правления Ивана Ш (с 1462 г.) до середины XVI в. в связи с борьбой с "лихой преступностью" даже по политическим заговорам против Москвы казни применялись очень ограниченно. Этот феномен зафиксировали и недоброжелательные иностранцы-современники. С. Герберштейн писал в своем труде о России, что при огромной вла­сти русского монарха "кража редко карается смертью, даже и за убийства казнят редко...

Телесные наказания в Судебниках представлены довольно широ­ко. Однако русскому праву было чуждо изуверство ради устрашения. В отличие от "цивилизованной" Европы на Руси не выкалывали пре - ступнику глаза, не отрубали части тела. Конечно, в этом сказывался прагматический подход: инвалид не был нужен обществу, обреме- ненному войнами и тяжким трудом.

В основе применения телесных кар лежали болевые наказания (особенно кнут), чтобы посредством боли и страданий заставить пре - ступника следовать государственным предписаниям. Судебник 1497 г. предусматривает применение кнута (торговая казнь) к феода­лам , замешанным в антигосударственных заговорах, за посягательст­ва на собственность (кражу), за порчу межевых знаков (ст. 62). К се­редине XVI в. телесные наказания пропагандируются для применения в семье (нравоучительные побои). К этому времени сложилась ситуа­ция , когда палки и плети стали одним из методов "наведения должно­го порядка" в работе государственных учреждений и в быту. В этом проявилась логика государственной политики. "Раздача боли" подан­ным в политике Ивана IV - очень важный фактор.

Судебник 1550 г. вводит болевые наказания за должностные пре - ступления: фальсификация протоколов суда, подделка документов, корыстные злоупотребления, необоснованные обвинения во взяточ­ничестве (ст.ст. 5, 28, 47, 53, 54, 99). Одновременно он предус- матривает применение кнута по "лихим делам" как пыточного сред­ства и сохраняет его для случаев Судебника 1 497 г.

В середине XVI в. стали практиковаться так называемые "праве­жи" - битье толстыми прутьями с целью принудить к уплате долгов. В 50-е годы они были законодательно урегулированы. После месяч­ного правежа неплательщик выдавался "головою до искупа". Наказа­ к ______ w и

ния такого рода свидетельствуют о проникновении "палочной" дис­циплины в народный быт.

Тюремное заключение в Судебнике 1497 г. не развито, преступ­ники могли помещаться в монастырском подвале или башне на срок "сколько государь укажет". Государство еще не имело возможности обременять себя расходами на содержание заключенных, тюрьма бы­ла уделом высокопоставленных лиц. По свидетельству летописей, князь Углицкий сидел в тюрьме долгие годы, Василий Ш после не - удачного похода на Казань бросил в темницу воевод. В дни великих праздников таким заключенным могло следовать прощение. Воеводы, например, были отпущены на свободу в связи с рождением Ивана IV.

Толчком к развитию меры наказания в виде лишения свободы послужило разрастание массовой преступности, хотя порядок содер­жания в тюрьмах был еще не определен. В этой связи практиковалось "окование в железа" во избежании побегов. В 30-50-х годах XVI в. в ходе земско-губных реформ появились тюрьмы, которые обслужива­лись населением. Имелись случаи нападений на места лишения сво­боды преступных группировок с целью освобождения собратьев и тюремных поджогов.

Судебник 1 550 г. упоминает тюремное заключение уже в 21 слу­чае (для служащих, "лихих людей", лжесвидетелей). Тюремное за­ключение становится самостоятельным видом наказания, осознается его влияние на преступников и встает вопрос о сроках заключения, но он начинает разрабатываться уже после Судебника 1550 г.

Штрафы в Судебниках выступали как дополнительный вид нака­зания за большинство преступлений (вместе с телесными наказания - ми и тюремным заключением). Как самостоятельное наказание штраф назначался за оскорбление и бесчестье (ст. 26 Судебника 1550 г.). Штрафная система была сословной. Более высокие штрафы преду­сматривались для высокопоставленных лиц, но и за бесчестье пред - ставителей высших сословий платили больше (за гостя - 50 руб., тор­гового и посадского - 5, крестьянина - 1). За бесчестье женщин вы­плачивалась двойная сумма штрафа.

Развитие уголовного права до Уложения 1649 г.

В период опричнины национальная карательная доктрина была забыта, в стране полыхал террор. Однако по своим масштабам опри­чные репрессии не превышали аналогов в Европе. В Германии при Карле V было казнено до 100 тыс. человек, в Англии при Генри­хе VIII повешено до 70 тыс. "упрямых нищих", при его дочери Елиза­вете - 19 тыс. В Англии за первую половину XVI в. за религиозные преступления казнено до 72 тыс. человек.

После смерти Ивана IV власти многое сделали для возврата к традиционной карательной политике, но "Смута" начала XVII в. по­родила новый взрыв жестокости. В Уложении 1649 г. репрессивность хотя и возросла, но в целом его теоретическую основу составляли традиционные религиозно-терпимые взгляды на уголовное право.

Политическая конфронтация вызвала усиление политических преследований в XVII в., борьбу с "подысканием царства" в период самозванчества. Еще со времен Ивана IV стояла проблема ограждения преследования родственников виновных. Объективное вменение, практикуемое при нем, в русском праве не прижилось. При вступле­нии на престол В. Шуйского (1606 г.) была утверждена "крестоцело­вальная запись" о гарантиях неприкосновенности личности и укреп­лении общегосударственной законности. Царь обязывался заботиться о безопасности всех сословий, подданные получали гарантии личной безопасности, тщательного разбора обвинений, защиты от доносов, справедливого суда. Закреплялся принцип индивидуальной ответст­венности для всех сословий, запрещалось преследование невиновных родственников и членов семьи. Положения этого документа вошли впоследствии в Уложение 1 649 г.

В рассматриваемый период совершенствовалась законодательная регламентация отдельных преступлений. Довольно обстоятельно раз - рабатывались формы должностных преступлений (подделка докумен­тов, печатей, превышение и злоупотребление властью и т.д.). Все это позволило в Уложении 1 649 г. разбить виды преступлений по главам и систематизировать их. Важные изменения коснулись уголовных на - казаний - центрального института средневекового уголовного права.

Изуверские способы казней, применяемые Иваном IV, не утвер­дились в русском праве, хотя в период "Смуты" ситуация повтори­лась, и все противоборствующие силы проявляли крайнюю жесто­кость. Основными формами лишения жизни оставалось обезглавли­вание и повешение, вне закона стояло утопление (поскольку это ли­шало казненного погребения и погребальной обрядности). Пригово­ренные к смерти преступники имели право на исповедь, содержались некоторое время в "покаянной избе".

Телесные наказания по-прежнему не сопровождались изувер­ством и остались по сути болевыми. Развивается символический та­лион, например, урезание языка за богопротивные речи. Однако отре- зание ушей, рвание ноздрей не было связано с устрашением, тем са­мым преследовалась цель пометить преступников при отсутствии до­кументов. Указ от 19 мая 1637 г. регламентировал нанесение знаков- букв на лице разбойников и татей.

Важнейшее значение имели штрафы. В русских Судебниках до Уложения 1649 г. соотношение всех видов штрафов и материальных взысканий с телесными наказаниями составляло 2:1, то есть государ­ство стремилось действовать прежде всего рублем.

Тюремное заключение приобретает "исправительный характер", устанавливаются сроки лишения свободы. В XVI в. тюрьмы строятся во многих городах, происходит становление общегосударственной тюремной системы.

Уголовное право в Уложении 1649 г.

Преступления в Уложении представлены в определенной систе­ме. На первом месте стоят религиозные, на втором - государственные, далее рассматриваются менее опасные деяния - против личности, собственности, должностные, воинские.

Религиозные преступления (богохульство, нарушение церковной службы, бесчинства в церкви) впервые подробно регламентируются светским правом. Это обусловлено реакцией на духовное брожение в русском обществе, которое вскоре закончилось религиозным раско­лом. Богохульство каралось сожжением, смерть предусматривалась и за еретичество. Былой либерализм угасал, религиозные преступления приобретали политический смысл.

В политических преступлениях (измена, заговоры, сношения с врагом) закон защищал уже не государство, а государя. За обнаруже - ние умысла на "злое дело", даже без материальных последствий, пре - дусматривалась смертная казнь. Смертью карался "скоп и заговор" против власти. В дополнение следовала конфискация имущества пре - ступника. Однако принцип неответственности родственников винов­ного в политическом преступлении сохранялся. Оскорбления (хулу в адрес государя) кодекс не предусматривал, эти действия рассматри­вались в особом судопроизводстве "слово и дело". Особа монарха ок­ружалась священным ореолом, в гл. 3 Уложения на царевом дворе за­прещалась брань, запрещалось обнажать саблю (за это могла отру­баться рука), стрелять из оружия, драться и т. д.

Должностные преступления и преступления против порядка управления были весьма многочисленны (взятка, вынесение ложных приговоров, подделка документов, лжеприсяга, нарушение порядка судопроизводства и т.д.). За них предусматривались штрафы, телес­ные наказания, тюремное заключение.

В отношении воинских преступлений (побег со службы, наруше- ние правил службы и т.д.) применялись конфискация части поместий и кнут. Особенностью русского права была защита мирного населе­ния от произвола армии. Предписывались возмещение вреда за ис- требление имущества, казнь за насилия над женщинами.

Преступления против личности и имущества - самые много­численные в Уложении. Закон требовал тщательно выяснять, было ли совершено убийство умышленно или по неосторожности. В первом случае следовала обычно смертная казнь, во втором - менее суровое наказание. Угроза убийством влекла внесение многотысячного залога, дабы предотвратить ее реализацию. При случайном убийстве (ошибка на охоте и т.д.) ответственность не наступала. Отягчающим обстоя - тельством считалось убийство господина зависимым человеком, убийство родственников или родителей.

Уложение сохранило принцип всесословной защиты жизни лич - ности: жизнь человека принадлежит Богу и никто не вправе решать его судьбу. В ином ключе представлены преступления против чести и телесной неприкосновенности. Ценность личности определялась со­словным положением, за посягательства на высшие сословия штрафы назначались довольно высокие. Всего в Уложении штрафы преду­смотрены в 29% статей.

В области имущественных преступлений особое внимание уде - лялось татьбе, разбою и грабежу. Смертная казнь за кражу назнача­лась уличённому в ней в третий раз. Для "лихих людей" предусматри­валась смертная казнь, обычным похитителям резали уши (это была своего рода "справка о судимости") и сажали их в тюрьму. При иму­щественных посягательствах закон требовал возмещения вреда по­страдавшему.

Законодатель стремился устранить склонных к преступной дея­тельности, исправить преступников, восстановить справедливость возмещением вреда. Смертная казнь в Уложении оценивалась учены­ми различно, указывалось, что она имеет место от 36 до 63 случаев. Однако значительное число статей, в которых упоминается убийство, объясняется попыткой законодателя обеспечить защиту личности. Всего, по нашим подсчетам, о смертной казни говорится в 55 статьях, но с учетом повторений остается 25 случаев применения. Она преду­сматривается за наиболее опасные преступления, некоторые из них караются лишением жизни и в современном уголовном праве (бого­хульство, сдача города неприятелю, подделка денег, изнасилование, поджог, третья татьба и т. д.).

Наказание кнутом цели смертной казни не преследовало, и смерть от этого могла быть лишь результатом случайности. Способы казней представлены в Уложении весьма ограниченно: сожжение за богохульство, залитие горла металлом за подделку денег, закапыва­ние в землю по горло женщин за убийство мужей. Помимо этого, применялось отсечение головы и повешение за разбой. Неконкрети- зированность способов казней давала возможность выбора ее в соот­ветствии с символическими воззрениями эпохи, а в некоторых случа­ях - с целью устрашения.

Телесные наказания, по мнению большинства ученых, назнача­ются Уложением в 140 случаях. Очень редко упоминается о члено­вредительстве (всего в нескольких статьях), сохраняется приоритет болевых наказаний, чтобы принудить преступников следовать пред­писаниям государства доступными для того времени способами. Уре­зание ноздрей (для "табачников") и ушей (для татей) было способом символического указания на характер преступной деятельности. Та­ким образом, применение телесных кар обусловливалось идеей целе­сообразности наказаний. Часто телесные наказания совмещались со штрафами, причем последние играли огромную роль. Так, если те­лесные наказания предусмотрены в 16% статей, то штрафы и имуще - ственные взыскания - в 29%.

Тюремное заключение в Уложении предусмотрено более чем 40 раз. Различается заключение до "порук" (под гарантию местных жи­телей), до указа, на определенный срок, до смерти. Заключение на оп­ределенный срок свидетельствует о признании его исправительной мерой. В отношении "лихих людей" по Уложению тюрьма не играла такой роли, они содержались там или до смерти, или до других об - стоятельств. Однако для обычных преступников сроки содержания в тюрьме колебались от трех дней до четырех лет, причем очень часто практиковалось лишение свободы на несколько недель или месяцев. Идея краткосрочного заключения как исправительной меры была в кодексе ведущей. Тюремное заключение предусматривалось за нане - сение побоев, бесчестье, кражи, оскорбления, нарушение порядка деятельности государственных учреждений.

Строительство тюрем закрепляется в Уложении как государ­ственная обязанность. В это время стали практиковаться принуди­тельные работы заключенных. В 1662 г. были установлены бюджет­ные отчисления на содержание тюрем и заключенных.

Практиковалась в России и ссылка на окраины государства с це - лью использовать ссыльных для охраны городов и на некоторых го­сударственных службах. Цель ссылки имела чисто прагматический характер.

Понятие вины

В Уложении 1649 г. достаточно четко разграничены преступле­ния умышленные и совершенные по неосторожности, случайно. Именно так относился законодатель к проблеме убийств. Однако по­нятие вины формировалось постепенно и имело некоторые специфи­ческие черты.

В средневековой Европе внутренняя воля лица служила основ­ ѴУ /II Il_

ным мерилом применения уголовных наказаний ("злая воля" пре­ступника). Исходя из такого понимания, западная инквизиция была буквально помешана на искоренении грешных помыслов человека. С этими же факторами связаны распространенные в Европе процессы против животных и их казни, чего Русь не знала.

В Судебниках понятие "виноватости" совпадает с преступным действием, осудить без преступления было нельзя. Лишь во времена Ивана IV власть боролась не с преступлением, а с "злодейскими по­мыслами". С земско-губных преобразований XVI в. в борьбе с про­фессиональной преступностью виновность стала связываться с пси­хическим отношением преступника к содеянному, формировалось понимание "хитростных" (внутренне обдуманных) деяний, "умышле- ния".

В Уложении 1649 г. умышление представлено в трех формах: умышление на государственные интересы (здесь ответственность на­ступала без совершения преступления), умышление воровское и умышление на убийство. Кодекс отразил перемещение вины как пре - ступного действия в область душевных переживаний человека. Как считает С. Штамм, в XVI-XVII вв. "бесные" (то есть психически больные) на Руси освобождались от наказаний.