Участие земств в борьбе за власть

Дальнейший ход событий резко изменил политическую ситуа­цию в стране и кардинально повлиял на поведение земских собра­ний. Как уже говорилось, к осени 1917 г. российское общество окончательно раскололось на леворадикальный и правый станы.

Альтернативы этим двум силам в сложившихся условиях прак­тически не существовало. Демократический потенциал российского общества был исчерпан уже к июлю 1917 г. Именно тогда в стране установилась диктатура Временного правительства. Затем она бы­стро трансформировалась в режим личной власти Керенского, а на смену этому режиму, в качестве его отрицания, могли придти лишь более жесткие системы управления.

В то время такая власть могла сформироваться лишь в диамет­рально противоположных, непримиримо враждебных станах - или в верхах общества в виде военной диктатуры то ли генерала, то ли ад­мирала, то ли казачьего атамана; или в низах, в самых обездоленных слоях общества, в виде партийно-государственной формы правле­ния. Оба эти крыла в течение всей революции 1917 г. открыто зая­вляли о своих претензиях на государственную власть и предприни­мали не одну попытку к ее захвату. У каждого из них имелась солид­ная питательная среда, глубокие корни в обществе, многочисленные сторонники, к тому же по мере обострения социально-политиче­ской жизни и размывания центристского течения их становилось все больше.

За первый вариант формирования власти в стране выступали промышленники и землевладельцы, генералы и офицеры, верхи казачества и прочие слои населения, располагавшие обширными знаниями, капиталами, международными связями. Однако им недос­тавало главного - реальной силы: солдаты, наиболее активная часть рабочих и даже крестьяне, начавшие войну против помещиков, в массе своей оказались в леворадикальном стане.

Однако анализ хода событий, непосредственно предшествовав­ших этим столкновениям, дает основание полагать, что в то время земские теоретики недооценили возможностей Советов. Первое время после своего избрания волостные и уездные земства считали

наиболее трудным для себя делом развести полномочия между собой, поскольку ранее “мелкой земской единицы”, так называли тогда волостное земство, не существовало. Второй довольно важ­ный для них вопрос сводился к достаточно прагматичному заня­тию - как поделить те деньги, которые должны были поступить из губернского земского сбора.

Что касается конкурентов в борьбе за власть, то накануне ок­тябрьского вооруженного восстания земцев занимал прежде всего вопрос о взаимоотношениях с губернскими и уездными комиссара­ми, поскольку к моменту избрания земств вопрос о судьбе этого института так и не получил окончательного решения. Насторожен­ное отношение земств к комиссарам Временного правительства уси­ливалось тем обстоятельством, что некоторые политики высказы­вались за сохранение этого института в новых условиях, наделив его хотя бы правами контрольных органов. Кстати, такое право комис­саров было зафиксировано во временном положении о земских уч­реждениях, подписанном князем Львовым 9 июля 1917 г.¹⁵⁴ Посколь­ку к тому времени этот документ не был заменен каким-либо другим законодательным актом, комиссары не прекращали своей деятель­ности и в тех местах, где процесс конституирования новых земств уже завершился. В сложившихся условиях у земцев, естественно, возникали сомнения насчет того, станут ли они вообще полномоч­ными органами местной власти.

По-иному складывались взаимоотношения между земствами и Советами. В течение весны и лета 1917 г. земства и Советы действо­вали как бы параллельно, их пути по-настоящему не пересекались и более или менее серьезных конфликтов между ними не было.

Между тем на финишной прямой этой гонки Советы стреми­тельно обошли не только комиссаров Временного правительства, но и земства и, несмотря на их ожесточенное сопротивление, до­вольно легко прибрали власть к своим рукам. Журнал “Земское де­ло” так оценил происшедшие тогда события: “Неожиданно, на пер­вый взгляд, вспыхнуло большевистское восстание. Временное пра­вительство отстранено, стране нанесен тяжелый, непоправимый удар”¹⁵⁵.

Новое положение, сложившееся в России, нашло политическое и организационное оформление в решениях Второго Всероссийско­го съезда Советов. Съезд отстранил от власти Временное прави­тельство, лишил полномочий его местные органы, принял декреты о мире и земле и сформировал новое правительство - Совет Народ­ных Комисаров (СНК). Тем самым была закреплена инициатива в борьбе за государственную власть за Советами. Это стало первым тяжелейшим ударом по политическим амбициям земцев.

В последующем такие удары следовали один за другим, и нано­сились они до тех пор, пока прежняя система управления не была разрушена полностью. Весьма чувствительным из них оказался факт создания в составе правительства специального комиссариата по местному самоуправлению. В его ведение были переданы Глав­ное управление по делам местного управления, кассы городского и земского кредита и все учреждения, ведавшие местным самоуправ­лением¹⁵⁶.

Серьезные трудности в это дело вносили также акции СНК, про­веденные им в финансовой сфере. В то время финансовое положе­ние земских учреждений стало просто катастрофическим¹⁵⁷. В те дни в Москве состоялось совещание представителей земских управ Тверской, Минской, Смоленской, Владимирской, Пензенской, Аст­раханской, Самарской, Саратовской, Рязанской и Московской губерний по финансовому вопросу. Как писала газета “Народное дело”, “докладчики нарисовали безотрадную картину. Повсюду финансовое хозяйство разрушено вконец, налоги в земские кассы совершенно не поступают”¹⁵⁸. Такие статьи публиковались в газетах в большом количестве, и чем дальше, тем безотраднее становилось финансовое положение земств.

Учитывая такую ситуацию, СНК 18 декабря открыл кредит для городского и земского самоуправления в сумме 200 млн руб.¹⁵⁹ Но воспользоваться им можно было лишь при определенных усло­виях: для этого нужно было, как минимум, прекратить борьбу про­тив новой власти.

Разумеется, большинство земств отказалось от такого “дара”, хотя были и такие, которые из-за труднейшего финансового поло­жения пошли на компромисс с советской властью. Ярким подтвер­ждением тому стало решение Козловского земского собрания. “Принимая во внимание, что установившаяся в Российской респуб­лике после Октябрьского переворота высшая государственная власть - Совет Народных Комиссаров - есть факт, уже совершив­шийся, и что уездному земству, как организации по своему существу

хозяйственно- экономической, стоящей по многим отраслям своего хозяйства в полной внешней зависимости от центрального админи­стративно-политического органа власти (в данном случае Совета Народных Комиссаров), невозможно вступление в политическую борьбу, считать необходимым признать эту власть и подчиняться всем ее распоряжениям, сохраняя за собой полную автономию в сво­ем внутреннем хозяйстве и управлении”¹⁶⁰.

Большую роль в распространении власти Советов по стране и оттеснении прежних органов управления играла деятельность Народного комиссариата внутренних дел. Первый директивный до­кумент, получивший название “Что такое советская власть?”, был направлен на места вскоре после победы вооруженного восстания в Петрограде. В нем НКВД разъяснял сущность советской власти и давал рекомендации, как следовало формировать новую власть на местах: “Советы должны разбиваться на отделы: финансовый, городского и земского самоуправления, податной, землеустроитель­ный, общего управления и т.д.”¹⁶². По замыслу НКВД, Советы сра­зу же должны были вобрать в себя и полномочия органом местного самоуправления.

Затем НКВД опубликовал обращение “Ко всем Советам рабо­чих, солдатских и крестьянских депутатов”, в котором подтвержда­лась мысль о том, что Советы являются полновластными органами, и давалось предписание прежним органам управления и самоуправ­ления сложить свои полномочия. “Вся страна, - говорилось в обра­щении, - должна покрыться сетью Советов, тесно связанных между собой”¹⁶³.

Одновременно НКВД опубликовал инструкцию “О правах и обязанностях Советов”, согласно которой Советы, как полновласт­ные учреждения, должны были решать все вопросы местной жизни. Расходы Советов по местному управлению покрывались из государ­ственных средств¹⁶⁴.

Как видим, Октябрьское вооруженное восстание произошло в то время, когда процесс реформирования земств находился в са­мом разгаре и был далек от своего завершения. Положение земств усугублялось тем обстоятельством, что к моменту решающей схват­ки за власть не получило организационного оформления ни среднее, ни высшее звено земской структуры - уездные и губернские земские собрания.

Основная полоса организационных собраний новых уездных земств пришлась на октябрь-декабрь 1917 г. Нам удалось устано­вить даты созыва 60 уездных собраний. Причем лишь одно из них

было проведено в сентябре, остальные позже: 13 - в октябре, 26 - в ноябре, 16 - в декабре 1917 и январе 1918 г.¹⁶⁵ Как оказалось, явное большинство заседаний вновь избранных уездных земских собраний состоялось после вооруженного восстания в Петрограде. Именно поэтому они проходили в обстановке предельно острой по­литической борьбы.

После устранения Временного правительства сторонники преж­него уклада жизни, состоятельные слои населения прежде всего по­чувствовали, что события в стране пошли по сценарию, разработан­ному левыми радикалами, и ощутили реальную угрозу своему суще­ствованию. Они лихорадочно искали средство, с помощью которого можно было бы отбросить новых претендентов на государственную власть и сохранить свое место в жизни. Ясно, что в центре их внима­ния оказалось Учредительное собрание. Эту особенность в поведе­нии верхних слоев общества тогда же отметил Джон Рид, непосред­ственный участник тех событий. “Если до момента, как большевист­ская опасность стала явной, - писал он, - буржуазия выступала про­тив Учредительного собрания, то почему же впоследствии она стала его поборницей?”¹⁶⁶ Гласные новых земских собраний были настро­ены против большевиков, осуждали все, что они делали, и принима­ли резолюции в поддержку Учредительного собрания. Так поступи­ли, например, гласные Псковского уездного земства. В своей резо­люции они записали: “Земское собрание смотрит на Учредительное собрание как на державного хозяина земли русской”. Земцы призва­ли граждан уезда “тесно сплотиться вокруг Учредительного собра­ния и оказать ему действенную и решительную поддержку”¹⁶⁷.

Еще более остро проходила работа губернских земских собра­ний. Их организационные заседания состоялись в основном в декаб­ре 1917 - январе 1918 г., т.е. в период максимального обострения борьбы вокруг Учредительного собрания. Это обстоятельство ока­зало определяющее влияние на их работу. Основной вопрос, кото­рый волновал гласных, был отнюдь не земского свойства: их зани­мал главным образом вопрос о государственной власти. При откры­тии Вятского губернского собрания первый же оратор заявил: “До сих пор земство было лишь культурной силой, новое же земст­во - это орган управления. Поэтому скорее к делу, к делу создания мощной силы управления и организации власти, которая способна была бы и силою принуждения заставить всех и каждого не забы­вать законов и интересов общественных и государственных”¹⁶⁸. Первая же сессия вновь избранного Архангельского губернского земского собрания, которая работала с 14 по 26 декабря 1917 г., без малейших колебаний высказалась в поддержку Учредительного со­брания и против “насильственных действий в ходе демократической революции”, т.е. СНК¹⁶⁹. Симбирское губернское земское собрание, прошедшее 15 декабря, заявило решительный протест против захва-

та власти большевиками, что, по его мнению, могло сорвать выбо­ры в Учредительное собрание¹⁷⁰.

Типичным для большинства губернских земств было организа­ционное заседание Саратовского земского собрания. Оно откры­лось 5 декабря и продолжалось до 10 декабря 1917 г. Подобно тому, как это делалось на первых заседаниях волостных и уездных зем­ских собраний, губернские гласные вначале приняли присягу. Но ес­ли волостные и уездные гласные клялись подчиняться Временному правительству, то губернские давали обещание “повиноваться Учре­дительному собранию Российской республики”¹⁷¹. В телеграмме, направленной предполагаемому председателю Учредительного соб­рания В.М. Чернову, выражалась надежда, что “народ сплотится во­круг Великого собрания и оградит его от покушении со стороны за­хватчиков народной власти”¹⁷². С таким же политическим настрое­нием работали организационные губернские земские собрания в Оренбурге, Харькове, Самаре, Тамбове, Смоленске, Киеве и многих других местах. Все они выражали отрицательное отношение к СНК и его декретам и свои надежды связывали с Учредительным собра­нием¹⁷³.

Между тем обстановка в стране к тому времени изменилась ко­ренным образом: большевики явно расширили сферу своего влия­ния и заметно потеснили политических противников. В сложившей­ся обстановке Учредительное собрание оставалось единственной и последней надеждой на восстановление дооктябрьского положения. Для его поддержки и защиты было поставлено все: речи видных земских деятелей, циркулярные телеграммы, исторические экскур­сы в самых различных изданиях, митинги, собрания, демонстрации, забастовки и даже вооруженные акции. В газетах и журналах всех направлений, кроме леворадикальных, публиковалось большое ко­личество материалов, свидетельствовавших о высоком призвании Учредительного собрания, его особой исторической миссии и ис­ключительном положении в системе власти. По мнению авторов статей, Учредительное собрание должно было ограничить претен­зии отдельных партий и групп на государственную власть. “Учреди­тельное собрание, созданное всенародными выборами, - писал из­вестный публицист В. Клетский, - грань, которая должна остано­вить бурную революционную волну ... Никто не должен и не смеет ослушаться или не подчиниться Учредительному собранию. Оно - воля всего народа, оно - настоящий хозяин земли Русской, и ему мы вверяем полностью судьбу нашей Родины”. Автор призывал всех сторонников прежнего правопорядка , “все живые силы страны ... тесно сплотиться вокруг Учредительного собрания и зорко охранять его от всяческих покушений”¹⁷⁴.

В таких условиях ориентация земств, в том числе и губернских, на Учредительное собрание была вполне объяснимой. Сохранение

Учредительного собрания в качестве высшей власти в стране авто­матически отдавало им власть на местах. В статье Б.Б. Веселовско­го, опубликованной в газете “Народная жизнь”, прямо говорилось, что органы местного самоуправления - “основа, фундамент всего государственного устройства, и в частности самого Учредительного собрания. Это последнее сможет только тогда совершить свою великую преобразующую работу, если оно будет располагать на ме­стах мощным аппаратом местного самоуправления”. Веселовский заканчивал свою статью требованием: “Вся власть Учредительному собранию, опирающемуся на полновластные ...органы самоуправле­ния по всей стране”¹⁷⁵.

Такие явно политические декларации находили полное понима­ние в земской среде. Например, газета “Народное дело” в статье “Организация власти” отмечала: “Учредительное собрание - учреж­дение всероссийское, разбирающее дела всероссийского значения и интереса. Само оно не может рассматривать и обсуждать все вопро­сы, волнующие деревни, уезды, губернии. И на местах должны существовать учреждения, облеченные доверием населения и при­званные разрешать вопросы местного значения. Такими учреждени­ями являются земское и городское самоуправление”¹⁷⁶.

Спектр высказываний земцев в адрес Учредительного собрания был тогда чрезвычайно широк и разнообразен, но ведущее место среди них занимали мысли о верховенстве Учредительного собрания над всеми другими органами власти. Московское губернское зем­ское собрание на первом же своем заседании приняло резолюцию с призывом к населению сплотиться для защиты Учредительного собрания, последнего очага надежд народа”¹⁷⁷. Оно было названо “великим собранием, единственно полномочным разрешить все вопросы государственной жизни: организовать власть, заключить демократический мир, передать землю трудящимся”. Земцы заявля­ли, что “со дня открытия Учредительного собрания не может быть никакой другой власти в стране, кроме созданной Учредительным собранием”. Они призывали граждан теснее сплотиться вокруг него и организовать его активную защиту¹⁷⁸. Служащие Костромского земства постановили “считать своим долгом заявить, что они при­знают единственной властью в России Учредительное собрание”¹⁷⁹. Моршанское уездное земское собрание также записало в резолю­ции, что оно все надежды возлагает на Учредительное собрание, “ибо оно и только оно есть хозяин земли русской”. Земцы осуждали большевиков за их скептическое отношение к Учредительному соб­ранию и требовали полного ему подчинения¹⁸⁰. Спасо-Преображен­ское волостное земство Олонецкой губернии вместе со многими другими земствами протестовало против “чинимых препятствий работе Учредительного собрания” и требовало от СНК “уступить дорогу нашим избранникам в Учредительное собрание”¹⁸¹.

По мере приближения даты открытия Учредительного собрания действия земских собраний и управ становятся более целеустрем­ленными и конкретными. В их решениях все настойчивее звучат призывы объединяться вокруг Учредительного собрания и защи­щать его всеми способами. Например, Могилевское земское собра­ние приветствовало Учредительное собрание и выразило готов­ность охранять его всеми силами “от посягательств на его права, как верховного носителя народной воли”. Земцы настаивали на устране­нии препятствий, мешающих Учредительному собранию¹⁸². В нача­ле декабря съезд представителей земств и городов Харьковской губернии принял конкретную программу, направленную на защиту Учредительного собрания. Он предлагал гражданам повсеместно устраивать сельские сходы и выносить “приговоры в защиту Учре­дительного собрания, за безопасность его работы”¹⁸³.3атем Харь­ковская губернская управа провела совещание земских служащих, гласных городской думы и представителей различных обществен­ных организаций, кроме леворадикальных, которое разработало и приняло широкую систему мер, направленных на поддержку Учре­дительного собрания. Для проведения их в жизнь совещание сфор­мировало специальное бюро. Оно должно было развернуть агита­цию и пропаганду в пользу Учредительного собрания, провести кам­панию по созыву митингов и собраний в уездах и волостях¹⁸⁴. Уезд­ные земские собрания Харьковской губернии также признавали “единственно правомочной властью Учредительное собрание”, осу­ждали политику СНК и выражали пожелание, чтобы Учредитель­ное собрание “возможно скорее могло начать свою деятель­ность”¹⁸⁵.

Практическая деятельность земств в поддержку Учредительно­го собрания усилилась после того, как на места поступила телеграм­ма московского городского головы Руднева, который предложил органам местного самоуправления использовать все средства, вплоть до самых решительных, в защиту Учредительного собрания. С получением телеграммы Руднева некоторые губернские земства, в том числе и Тамбовское, пытались объединить усилия земцев со­седних губерний и направить их на защиту Учредительного собра­ния. С этой целью управа Тамбовского земства направила несколь­ко телеграмм в окружающие губернии. В одной из них, посланной в Самару в адрес губернской земской управы, предлагалось “высту­пить активно на защиту родины и революции, немедленно присту­пить к формированию отрядов народного ополчения, открыть запись желающих вступить в ряды ополчения, а также начать сбор пожертвований на содержание отрядов”¹⁸⁶.

Вслед за губернским земством вопрос о защите Учредительного собрания активно обсуждали уездные земства. К примеру, Тамбов­ское уездное земское собрание решило организовать уездный союз

защиты Учредительного собрания¹⁸⁷. Земцы Козловского уезда так­же высказались за организацию такого союза¹⁸⁸, а Елецкое земское собрание избрало двух человек, которые должны были выехать в Петроград и непосредственно включиться в подразделения, охра­нявшие Учредительное собрание. Собрание дало им наказ: “защи­щать Учредительное собрание всеми мерами, какие только потребу­ют обстоятельства”¹⁸⁹.

Деятельность земств в поддержку Учредительного собрания на­растала по мере приближения даты его реального открытия. Зем­ские собрания и управы распространяли воззвания и обращения, принимали резолюции, организовывали манифестации, избирали специальных уполномоченных для непосредственной охраны Учре­дительного собрания, создавали комитеты и союзы в его защиту. По мнению Л.Г. Протасова, в целом по стране союзов защиты Учреди­тельного собрания было несколько десятков. “Как правило, - пишет он, - они строились местными органами самоуправления на коали­ционной основе, исключая, естественно, большевиков”¹⁹⁰. К ним следовало бы добавить также левых эсеров, меньшевиков-интерна­ционалистов и некоторые другие подобные им партии. В ряде мест борьба вокруг Учредительного собрания достигала апогея и выли­валась в вооруженные выступления, направленные против Советов.

Ярким примером такого рода стали события, развернувшиеся в декабре в Новгороде. В обстановке высшего обострения борьбы за власть губернское земское собрание решило не признавать СНК, а его декреты и постановления считать недействительными. Основ­ной частью резолюции собрания стало заявление о том, что полити­ческая власть в губернии переходит к местному самоуправлению, “возглавляемому губернским земским собранием с исполнительным органом его - губернской земской управой”¹⁹¹. Собрание обязало управу установить связь со всеми земскими и городскими учрежде­ниями губернии, привлечь на свою сторону всех противников СНК и поднять против Новгородского Совета воинские части. Свое реше­ние земцы оформили в виде обращения к населению, отпечатали его массовым тиражом и распространили по уездам и волостям¹⁹². В городе начались столкновения между вооруженными отрядами Совета и земского собрания. Батальон ударников, направленный уп­равой против Совета, был разбит, а его остатки укрылись в Антони- евском монастыре¹⁹³. Затем в Новгород были двинуты воинские подразделения из Петрограда. Это обстоятельство окончательно де­морализовало восставших земцев, и они, не приняв боя, разбежались по губернии¹⁹⁴.

Фактически органы местного самоуправления включились в от­крытую борьбу за власть с первых же дней вооруженного восстания в Петрограде и повели ее всеми доступными способами. Нашлись у них и руководящие центры. После свержения Временного прави­

тельства и бегства Керенского из Петрограда всероссийским цент­ром в борьбе против Советов на какое-то время стала Петроград­ская городская дума. В первый же день Октябрьского вооруженно­го восстания она приняла резолюцию, направленную против боль­шевиков. Думцы призвали население противодействовать им всеми средствами¹⁹⁵. Для сплочения антисоветских сил дума решила соз­дать специальный орган - “Комитет спасения родины и революции”, который и должен был стать общероссийским центром, способным объединить противников большевиков в масштабах всей страны и вернуть к власти Временное правительство. Дума рассчитывала со­здать широкую сеть таких же комитетов на всей территории России и объединить их усилия в борьбе за восстановление прежней власти.

Однако Петроградская дума просуществовала короткое время, и ее полномочия по борьбе с большевиками перешли к губернскому земству опять же на ограниченный период времени. Оно успело при­нять лишь несколько антисоветских резолюций и прекратило свою деятельность.

Полномочия общероссийского центра в борьбе за государст­венную власть взяли на себя органы местного самоуправления Мо­сквы, более сильные и авторитетные среди всех остальных земств и дум. По примеру Петрограда Москва также создала “Комитет об­щественной безопасности”, в состав которого вошли представители всех противников большевистского правительства. Он обратился к местным земствам и думам с предложением немедленно приступить к формированию аналогичных комитетов на местах, и такие коми­теты действительно стали создаваться повсеместно. Они появля­лись даже в тех городах, где вопрос о власти в конечном счете решался мирным путем без вооруженных столкновений и конфли­ктов. Городские думы и земства свою волю обычно проводили че­рез “Комитеты спасения революции”, “Комитеты общественной безопасности” и другие подобные им органы, объединявшие анти­советские силы.

Деятельность земств пытался координировать Главный комитет Всероссийского земского союза. Уже в первых числах ноября он об­ратился “К земским работникам Российской империи” с предложе­нием усилить борьбу против СНК. Его воззвания публиковались в газетах и журналах до конца 1917 г., а затем и он сошел с полити­ческой сцены.

В декабре, в канун открытия Учредительного собрания, прошла целая полоса чрезвычайных земских собраний. Постановления и развернутые программы в его поддержку были приняты Харьков­ским, Тверским, Тамбовским и многими другими губернскими и уездными земствами. Наиболее показательным оказалось собрание земского собрания Симбирской губернии. После заседания, приняв­шего резолюции в поддержку Учредительного собрания, состоялась

манифестация, завершившаяся многолюдным митингом. В итоге было принято развернутое постановление, направленное против СНК и в защиту Учредительного собрания. Участники митинга зая­вили, что они “будут работать только по указанию Учредительного собрания и никакой иной власти не признают”¹⁹⁶.

Однако решающие схватки за государственную власть между леворадикальным и правым станами - в состав последнего входили и земства - развернулись в первой половине января 1918 г. Как из­вестно, постановление ВЦИК о дате открытия Учредительного со­брания, намеченном на 5 января 1918 г., было принято 22 декабря 1917 г. К тому времени многим политикам было ясно, что в тех кон­кретных условиях, при наличии глубокого общественно-политиче­ского разлома, в обстановке бескомпромиссной и беспощадной по­литической борьбы, Учредительное собрание не сможет развернуть широкомасштабную деятельность. Еще в декабре 1917 г., сразу же после опубликования постановления ВЦИК об открытии Учреди­тельного собрания, газета “Воля народа” уверенно предсказала ско­рый конец этого учреждения. “5-го они (большевики. - Г.Г.) откро­ют и 5-го же разгонят Учредительное собрание”¹⁹⁷. Так оно и случи­лось: для его существования история отвела всего один день, имен­но 5 января 1918 г. На следующий день оно уже не могло собраться.

На деле движение в поддержку Учредительного собрания про­шумело по верхам российского общества в состоятельной его части; оно не задело по-настоящему сознание рабочих, солдат и крестьян и потому в обстановке решающего столкновения между леворади­кальным лагерем и правым станом было раздавлено. Кстати, весь­ма скептически возможности Учредительного собрания оценивала тогда партия народной свободы. В постановлении ЦК этой партии, принятом сразу же после разгона Учредительного собрания, было заявлено, что оно “не было в состоянии осуществить подлежащих ему функций и тем выполнить задачу восстановления в России по­рядка”¹⁹⁸. Обреченность Учредительного собрания была ясной и для многих его членов. Они понимали, что в сложившихся условиях оно не сможет работать плодотворно и его роль будет сведена к какому- то быстротечному драматическому акту. “Мы собирались ... на засе­дание, как в театр, - писал С. Мстиславский. - Мы знали, что дейст­вия сегодня не будет - будет только зрелище”¹⁹⁹.

После разгона Учредительного собрания земства и Думы резко усилили борьбу против большевиков. По инициативе Московской земской управы в середине января состоялся областной съезд земств и городов. СНК тут же запретил его, тем не менее, действуя неле­гально, он обсудил вопрос “О государственном устройстве централь­ных областей России” и постановил: “Учредительное собрание должно собраться немедленно там, где к этому представится воз­можность. До решений Учредительного собрания съезд предлагает

городам и земствам сохранять всю полноту местной государствен­ной власти, обеспечивая ее всеми доступными средствами от поку­шения”²⁰⁰.

Естественно, усилили давление на своих противников и больше­вики. Огромную роль в этом деле сыграл Третий Всероссийский съезд Советов. Он организационно оформил и юридически закре­пил политическое положение, сложившееся к тому времени в Рос­сии. В период между Вторым и Третьим съездами Советов новая власть установилась на большей части страны. Тогда же большеви­кам удалось ликвидировать руководящие центры своих политиче­ских противников - Петроградскую и Московскую городские думы, Главный комитет Всероссийского земского союза, Учредительное собрание и многие местные антисоветские организации и учреж­дения.

У лидеров советской власти уже к концу 1917 г. сложилось убе­ждение, что политическая обстановка в стране вполне созрела для ликвидации всей системы местного самоуправления. Для реализа­ции этой идеи СНК создал 27 декабря специальный комитет, кото­рый должен был подготовить вопрос о ликвидации этой системы в целом²⁰¹.

За время, прошедшее после вооруженного восстания в Петро­граде, Советы провели значительную работу по овладению народ­ным хозяйством. Делегатам съезда было предложено заполнить ан­кету, отражавшую взаимоотношения, сложившиеся к тому времени между Советами и органами местного самоуправления. Было запол­нено 343 анкеты, ив 106 из них утверждалось, что хозяйство, кото­рое раньше вели думы и земства, перешло в “непосредственное ведение Советов”²⁰². Такими оказались те исходные позиции, с кото­рых большевики начали новое наступление на органы местного самоуправления.

Как известно, Третий Всероссийский съезд Советов принял “Де­кларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа”, которой Россия объявлялась Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Для иных структур в новой системе управ­ления места не оставалось.

Во исполнение решений Третьего Всероссийского съезда Сове­тов 24 января 1918 г. НКВД предъявил жесткое требование к ме­стным властям: “При существовании Советов земским и городским самоуправлениям не должно быть места”. И далее: “Там, где органы самоуправления не наши, где они выступают против советской власти, они должны быть распущены, а где они работают с Совета­ми, должны слиться с ними, дабы не было однородных органов, ве­дающих одной и той же работой’”²⁰³. Таким образом, с этого момен­та упразднялись все органы местного самоуправления - и те, кото­рые сотрудничали с Советами, и те, что продолжали борьбу против

них. Единственной законной системой управления оставались Сове­ты. Они же должны были принять на свой баланс и материально- технические запасы, которые принадлежали земствам и думам, и их финансы. Советам предоставлялось также право решать судьбу многочисленных сотрудников, занятых в земствах и думах. На рабо­ту в Советах могли перейти лишь те из них, которые признавали советскую власть²⁰⁴.

После этого процесс ликвидации земств пошел ускоренными темпами. Между тем представляется важным вопрос о том, в какой конкретно период времени прекращало свою деятельность каждое структурное звено земского самоуправления. Как известно, после реформы Временного правительства земства существовали в трех уровнях - губернском, уездном и волостном.

Примечательно, что для ликвидации губернских земств совет­ской власти потребовался самый короткий срок. Этот процесс начался в декабре 1917 и закончился в июне 1918 г., но наиболее ин­тенсивно он протекал в январе-апреле 1918 г. За это время сошло с политической сцены 35 губернских земств из 42 (даты нам удалось выяснить более или менее точно)²⁰⁵. Это составляет 83,3% от их об­щего числа.

Более длительным по времени оказалось упразднение уездных земств. Оно началось в ноябре 1917 и завершилось в июле 1918 г., хотя наиболее ускоренными темпами проходило в январе-мае 1918 г. В течение этих месяцев не стало 165 уездных земств из 175 или 94,2%. Даты их ликвидации нам известны²⁰⁶.

Что касается аналогичного процесса, связанного с волостными земствами, мы не имеем достоверных сведений о прекращении деятельности каждого из них, а потому не можем восстановить эту динамику по месяцам. Однако к решению данного вопроса можно подойти опосредованно, с учетом двух весьма важных обстоя­тельств. Во-первых, у нас есть предположение, что в подавляющем большинстве случаев волостные земства упразднялись одновремен­но с приходом к власти волостных Советов. Например, из 190 воло­стей Саратовской губернии, по которым сохранились сведения, лишь в 24 волостях (12,6%) земства существовали некоторое время после установления власти Совета²⁰⁷. Во всех остальных 166 случа­ях учреждение Совета вело к немедленному расформированию во­лостного земства. Сам факт прихода к власти Совета свидетельство­вал о прекращении деятельности волостного земства и его роспуске.

Во-вторых, в настоящее время историки располагают сведения­ми о времени перехода власти к Советам в 3013 волостях России. По месяцам этот процесс распределяется следующим образом: в ноябре 1917 г. он произошел в 45 волостях, декабре - в 198, янва­ре 1918 г. - в 979, феврале - в 1015, марте - в 572, апреле - в 165, мае и позже - в 39 волостях²⁰⁸.

В целом же ликвидация губернских, уездных и волостных земств началась в ноябре 1917 г. и закончилась в июле 1918 г., хотя наибо­лее интенсивно она протекала в январе-мае 1918 г.

Такую политическую эволюцию пережили земства в 1917 - пер­вой половине 1918 г. Они вступили в революцию такими, какими сложились за 50 лет своего существования. Главное, что определяло их сущность, были постановления о губернских и уездных земских учреждениях от 1864 и 1890 гг., которые требовали явного преобла­дания в земских учреждениях представителей дворянского сословия. Это обстоятельство в конечном счете и завело земства в тупик. В та­ком виде уже накануне Февральской революции они не могли функ­ционировать нормально.

Казалось бы, и революция 1917 г., в которой вначале явно пре­обладали демократические слои населения, ничего хорошего им не сулила. Тем не менее в первые же ее дни глава Временного прави­тельства передал местную власть именно председателям губернских и уездных управ; но эта политическая акция была встречена в обще­стве резко отрицательно, и большинство председателей земских управ, ставших комиссарами Временного правительства, утратили эту должность уже к концу апреля 1917 г.

Между тем в обстановке открытой политической борьбы, кото­рая велась в течение всего 1917 г., земства не теряли надежд на воз­вращение в политическую сферу и по мере нарастания революции медленно, но верно приближались к осуществлению своей заветной цели. Решающей вехой на этом пути стала земская реформа Вре­менного правительства. В ходе ее земства утрачивали статус орга­нов местного самоуправления и превращались в систему местного управления.

Однако закрепиться земствам в качестве органов местной вла­сти помешала Октябрьская революция. Она опять отбросила земст­ва от политической власти и, как оказалось, навсегда. Судьба этого института окончательно была решена после Третьего Всероссий­ского съезда Советов, признавшего единственной системой управле­ния Советы. К лету 1918 г. земства сошли с политической арены, и вместо них повсеместно утвердилась власть Советов рабочих, сол­датских и крестьянских депутатов.

¹ Звягинцев Е.А. Полвека земской деятельности по народному образованию. М., 1915. С. 50.

² Маслов С. Земство и его экономическая деятельность за 50 лет существова­ния, 1864-1914. M., С. 98.

³ Трутовский В. Современное земство. Пг., 1914. С. 6.

⁴ ГАРФ. Ф. 1789. On. 1. Д. 157. Л. 3.

⁵ ЦИАМ. Ф. 2333. On. 1. Д. 25. Л. 19.

⁶ Набоков ВД. Временное правительство. М., 1923. С. 44.

⁷ Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991. С. 479.

⁸ Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции в Пермской губернии: Документы и материалы. Молотов, 1957. С. 112.

⁹ ГАРФ. Ф. 1788. Он. 2. Д. 107. Л. 115.

¹⁰ См.: ГАРФ. Ф. 1800. Он. 1. Д. 175. Л. 6.

¹¹ См.: ГАРФ. Ф. 1788. Он. 1. Д. 131. Л. 2.

¹² См.: Там же.

¹³ Там же. Оп. 2. Д. 64. Л. 272.

¹⁴ ПСЗ РИ. Собр. 2. Т. 39. Отд. 1. 1867. Ст. 40457. С. 2.

¹⁵ См.: Новое временное положение о земских учреждениях. Симбирск, 1917. Ст. 1-45.

¹⁶ Там же. Ст. 85, 86, 103, 110, 111 и др.

¹⁷ Там же. Ст. 29.

¹⁸ Там же. Ст. 1,2, 15, 62, 63, 64 и др.

¹⁹ ГАОО. Ф. 43. On. 1. Д. 631. Л. 18.

²⁰ ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 2. Д. 127. Л. 19.

²¹ См.: Народное дело. 1918. 13 янв.

²² Народное дело. 1917. 13 окт.

²³ Там же.

²⁴ Нижегородская земская газета. 1917. 12 окт.

²⁵ Там же.

²⁶ Там же.

²⁷ ГАОО. Ф. 43. On. 1. Д. 235. Л. 1.

²⁸ Нижегородская земская газета. 1917. 17 авг.

²⁹ См.: Чернозем. 1917. 28 июля.

³⁰ Там же.

³¹ Народное дело. 1918. 13 янв.

³² См.: Там же.

³³ Там же.

³⁴ См.: Чернозем. 1917. 3 авг.

³⁵ См.: Нижегородская земская газета. 1917. 7 сент.

³⁶ См.: Новая жизнь. 1917. 26 окт.

³⁷ Народная жизнь. 1917. 5 окт.

³⁸ Чернозем. 1917. 30 сет.

³⁹ См.: Народное дело. 1918. 27 янв.

⁴⁰ См.: Там же.

⁴¹ Там же.

⁴² См: Народное дело. 1917. 10 апреля.

⁴³ Там же. 13 окт.

⁴⁴ Там же. 17 мая.

⁴⁵ Там же. 11 июня.

⁴⁶ Народная жизнь. 1917. 7 сент.

⁴⁷ Екатеринославская земская газета. 1917. 17 сент.

⁴⁸ ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 2. Д. 14. Л. 118.

⁴⁹ Народная жизнь. 1917. 20 сент.

⁵⁰ Чернозем. 1917. 23 сент.

⁵¹ Екатеринославская земская газета. 1917. 4 июня.

⁵² Народная жизнь. 1917. 23 сент.

⁵³ Государственный архив Смоленской области. Ф. 333. On. 1. Д. 104. Л. 2-4.

⁵⁴ Земское дело. 1917. № 7. С. 310.

⁵⁵ Тамбовский земский вестник. 1917. 26 апр.

⁵⁶ Там же. 25 июля.

⁵⁷ Там же. 26 апр.

⁵⁸ Народное дело. 1917. 10 окт.

⁵⁹ См.: Земское дело. 1917. № 7. С. 310.

⁶⁰ Тамбовский земский вестник. 1917. 26 апр.

⁶¹ Народное дело. 1917. 10 окт.

⁶² Народное дело. 1918. 6 марта.

⁶³ Народная жизнь. 1917. 15 июня.

⁶⁴ Саратовский листок. 1917. 19 сент.

⁶⁵ Государственный архив Саратовской области. Ф. 313. On. 1. Д. 12. Л. 3.

⁶⁶ Саратовский листок. 1917. 19 сент.

⁶⁷ Народное дело. 1918. 30 янв.

⁶⁸ Тамбовский земский вестник. 1917. 25 июля.

⁶⁹ Земское дело. 1917. № 7. С. 308.

⁷⁰ ГАРФ. Ф. 1788. Он. 2. Д. 64. Л. 448.

⁷¹ См.: Народное дело. 1917. 8 июня.

⁷² Земское дело. 1917. № 7. С. 300.

⁷³ ГАРФ. Ф. 393. Он. 5. Д. 171. Ч. 1. Л. 436.

⁷⁴ См.: Пролетарская революция. 1927. № 10(69). С. 92.

⁷⁵ Земская неделя. 1917. № 12. С. 11-12.

⁷⁶ См.: Саратовский вестник. 1917. 5 мая.

⁷⁷ Подсчеты сделаны по: Государственный архив Саратовской области. Ф. 521. On. 1. Д 18. Л. 1-27.

⁷⁸ См.: Земское дело. 1917. № 1.С. 308.

⁷⁹ Чернозем. 1917. 18 июля.

⁸⁰ См.: ГАОО. Ф. 43. On. 1. Д. 631. Л. 11.

⁸¹ Там же. С. 9.

⁸² Земское дело. 1918. № 1. С. 8.

⁸³ Волостное земство. 1917. № 19-20. С. 453.

⁸⁴ Земское дело. 1918. № 1. С. 7.

⁸⁵ Земская неделя. 1917. 6 июля.

⁸⁶ См.: Веселовский Б. Земство и земская реформа. С. 19-20.

⁸⁷ См.: Черниговская земская газета. 1917. 8 авг.

⁸⁸ См.: Земская неделя. 1917. № 21.

⁸⁹ См.: Народная жизнь. 1917. 20 июня.

⁹⁰ Свобода. 1917. 24 июля.

⁹¹ См.: Народная жизнь. 1917. 22 июня.

⁹² Там же. 19 июля.

⁹³ См.: Нижегородская земская газета. 1917. 21 сент.

⁹⁴ См.: Вестник Псковского губернского земства. 1917. 19 нояб.

⁹⁵ См.: ГАОО Ф. 44. On. 1. Д. 238. Л. 41.

⁹⁶ Нижегородская земская газета. 1917. 7 сент.

⁹⁷ Чернозем. 1917. 16 сент.

⁹⁸ Тамбовский земский вестник. 1917. 25 июля; Народное дело. 1917. 2 июня; Крестьянская газета (Вятка). 1917. 22 авг.

⁹⁹ Народное дело. 1917. 28 сент.

¹⁰⁰ См.: Чернозем. 1917. 16 сент.

¹⁰¹ Народное дело. 1917. 9 апр; Оренбургское земское дело. 1917. 1 июня; Чер­нозем. 1917. 31 окт.

¹⁰² См.: Чернозем. 1917. 15 окт.

¹⁰³ См.: Саратовский вестник. 1917. 28 мая; Екатеринославская земская газета. 1917. 19 мая; Чернозем. 1917. 28 июля.

¹⁰⁴ См.: Власть народа. 1917. 8 сент.

¹⁰⁵ Екатеринославская земская газета. 1917. 29 апр.

¹⁰⁶ См.: Там же.

¹⁰⁷ См.: Там же.

¹⁰⁸ Чернозем. 1917. 31 окт.

¹⁰⁹ См.: Веселовский Б. Земство и земская реформа. С. 19-20.

¹¹⁰ Земское дело. 1917. № 7. С. 267.

¹¹¹ См.: Осипов В.В. Земства Европейского Севера России в 1917-1920 гг. (На материалах Архангельской и Вологодской губерний). Дисс. ... канд. ист. наук. Архангельск, 2000. С. 47.

¹¹² Там же. С. 49.

¹¹³ Чернозем. 1917. 22 сент.

¹¹⁴ Известия Владимирского губернского временного исполнительного комите­та. 1917. 14 мая.

¹¹⁵ См.: Известия Тамбовского Совета рабочих и солдатских депутатов. 1917. 23 сент.

¹¹⁶ Земское дело. 1917. № 17. С. 396.

¹¹⁷ Красный архив. 1926. № 2/15. С. 41-42.

¹¹⁸ Земское дело. 1917. № 17. С. 396.

¹¹⁹ Саратовский вестник. 1917. 21 апр.

¹²⁰ Смоленский вестник. 1917. 14 июня.

¹²¹ Земское дело. 1917. № 7. С. 267.

¹²² Там же. С. 307.

¹²³ Волостное земство. 1917. № 8. С. 242-243.

¹²⁴ Тамбовский земский вестник. 1917. 26 авг.

¹²⁵ Там же.

¹²⁶ Утро России. 1917. 10 окт.

¹²⁷ Чернозем. 1917. 17 окт.

¹²⁸ Веселовский Б.Б. Самоуправление на рубеже новой жизни // Земское дело. 1917. № 5-6. С. 203.

¹²⁹ См..: Кабытова Н.Н. Власть и общественные организации Поволжья в 1917 году. Дисс. ... док. ист. наук. Самара, 1999. С. 180.

¹³⁰ ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 2. Д. 178. Л. 81.

¹³¹ Веселовский Б. Земство и земская реформа. С. 40.

¹³² Веселовский Б.Б. Самоуправление на рубеже новой жизни. С. 203.

¹³³ Известия Всероссийского Совета крестьянских депутатов. 1917. 30 мая.

¹³⁴ Тамбовский земский вестник. 1917. 26 авг.

¹³⁵ ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 2. Д. 152. Ч. 1. Л. 69; Д. 184. Л. 47

¹³⁶ См.: Там же. Д. 68. Л. 57-58.

¹³⁷ Могилевская жизнь. 1917. 14 июля.

¹³⁸ ГАРФ. Ф. 1788. Оп. 2. Д. 14. Л. 156; On. 1. Д. 175. Л. 219.

¹³⁹ Тамбовский земский вестник. 1917. 17 авг.

¹⁴⁰ Крестьянская газета. 1917. 19 сент.

¹⁴¹ Государственный архив Самарской области. Ф. 5. Оп. 9. Д. 1136. Л. 64.

¹⁴² См.: Воля народа. 1917. 6 сент.

¹⁴³ См.: Земское дело. 1917. № 23-24. С. 480.

¹⁴⁴ См.: Церетели И.Г. Воспоминания о Февральской революции. Париж, 1963. С. 15.

¹⁴⁵ Там же. Кн. 2. С. 163.

¹⁴⁶ Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 156.

¹⁴⁷ Красный архив. 1926. № 2(15). С. 58-59.

¹⁴⁸ Дело народа. 1917. 22 сент.

¹⁴⁹ ГАВО. Ф. 3888. On. 1. Д. 2. Л. 47; ГАОО. Ф. 44. On. 1. Д. 106. Л. 73, 87.

¹⁵⁰ ГАРФ. Ф. 393. Оп. 5. Д. 58. Ч. 2. Л. 147, 270; Земля и воля. Москва. 1917. 26 сент.; Чернозем. 1917. 16 сент.; Тамбовский земский вестник. 1917. 7 сент.

¹⁵¹ См.: Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990. С. 151.

¹⁵² Черкасов А.И. Сравнительное конституционное право. М., 1996. С. 675-676.

¹⁵³ См.: Герасименко Г.А. Указ. соч. С. 157.

¹⁵⁴ См.: Новое временное положение о земских учреждениях. Ст. 85, 86, 103, 110, 111.

¹⁵⁵ Земское дело. 1917. № 19-22. С. 427.

¹⁵⁶ См.: Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 251-252 (Далее: ДСВ).

¹⁵⁷ Тамбовский земский вестник. 1917. 24 нояб.

¹⁵⁸ Народное дело. 1918. 28 янв.

¹⁵⁹ См.: ДСВ. Т. 1. С. 257; Еремян В .В., Федоров М.В. Местное самоуправление в России (ХП-начало XX в). М., 1998. С. 171.

¹⁶⁰ Земское дело. 1918. № 3. С. 87.

¹⁶¹ ГАРФ. Ф. 393. Оп. 2. Д. 10. Л. 13.

¹⁶² ГАРФ. Ф. 130. On. 1. Д. 8. Л. 8.

¹⁶³ Собрание узаконений и распоряжений. 1917. № 12. С. 179.

¹⁶⁴ Там же. С. 180.

¹⁶⁵ См.: Герасименко Г.А. Указ. соч. С. 161.

¹⁶⁶ Рид Д. Десять дней, которые потрясли мир. М., 1957. С. 9.

¹⁶⁷ Псковская жизнь. 1917. 28 нояб.

¹⁶⁸ Крестьянская газета. Вятка. 1917. 7 нояб.

¹⁶⁹ Попов А. Земство // Северный календарь-ежегодник на 1919 год. Архан­гельск, 1919. С. 42-43.

¹⁷⁰ См.: Матвеев М. Драма волжского земства // Новый мир. 1997. № 7. С. 167.

¹⁷¹ Саратовская земская неделя. 1918. 18 февр.

¹⁷² Саратовская земская неделя. 1917. 19 дек.

¹⁷³ См.: Оренбургское земское дело. 1917. 5 дек.; Народное дело. 1918. 4 янв.; Тамбовский земский вестник. 1917. 24 дек.; Государственный архив Самар­ской области. Ф. 5. Оп. 9. Д. 1138. Л. 2; Государственный архив Смоленской области. Ф. 409. Оп. 3. Д. 63. Л. 60; ГАРФ. Ф. 1789. On. 1. Д. 144. Л. 496.

¹⁷⁴ Земская неделя. 1917. 3 дек.

¹⁷⁵ Народная жизнь. 1917. 13 дек.

¹⁷⁶ Земля и воля (Москва). 1917. 24 сент.

¹⁷⁷ Власть народа. 1917. 25 нояб.

¹⁷⁸ Земля и воля. (Москва). 1917. 2 дек.

¹⁷⁹ Земское дело. 1918. № 1. С. 22.

¹⁸⁰ Тамбовский земский вестник. 1917. 20 дек.

¹⁸¹ ГАРФ. Ф. 393. On. 1. Д. 117. Л. 4.

¹⁸² Бюллетень фракции партии социалистов-революционеров членов Учреди­тельного собрания. 1917. 17 дек.

¹⁸³ Народное дело. 1917. 5 дек.

¹⁸⁴ Народное дело. 1917. 23 дек.

¹⁸⁵ Народное дело. 1918. 5 янв.

¹⁸⁶ ГАСГ. Ф. 5. Оп. 9. Д. 1109. Л. 5.

¹⁸⁷ Тамбовский земский вестник. 1917. 20 дек.

¹⁸⁸ Там же.

¹⁸⁹ Думский вестник (Елецк). 1917. 9 дек.

¹⁹⁰ Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание: История рождения и гибели. М., 1997. С. 279.

¹⁹¹ Земское дело. 1918. № 1. С. 18.

¹⁹² См.: ГАРФ. Ф. 393. Он. 2. Д. 61. Ч. 2. Л. 258.

¹⁹³ См.: Там же. Он. 4. Д. 69. Ч. 1. Л. 14.

¹⁹⁴ См.: Там же. Он. 2. Д. 61. Ч. 1. Л. 9.

¹⁹⁵ См.: Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Сб. документов. М., 1957. С. 335.

¹⁹⁶ Симбирское слово. 1917. 14 дек.

¹⁹⁷ Воля народа. 1917. 23 дек.

¹⁹⁸ Цит. по: Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России. Октябрь 1917 - февраль 1918. М., 1976. С. 383.

¹⁹⁹ Мстиславский С. Пять дней: Начало и конец Февральской революции. Бер­лин, 1922. С. 140.

²⁰⁰ Раннее утро. 1918. 16 янв.

²⁰¹ См.: Лаптева Л.Е. Об истории земских учреждений в России // Государство и право. 1993. № 8. С. 131.

²⁰² См.: Триумфальное шествие Советской власти: Документы и материалы. М., 1963. Ч. 2. С. 358.

²⁰³ Вестник отдела местного управления Комиссариата внутренних дел. 1918. 24 янв. № 4. С. 7-8.

²⁰⁴ См.: Там же.

²⁰⁵ См.: Герасименко ГА. Указ. соч. С. 221.

²⁰⁶ Там же. С. 227.

²⁰⁷ См.: Герасименко Г.А. Низовые крестьянские организации в 1917 - первой половине 1918 г. Изд-во Саратовского университета, 1974. С. 252.

²⁰⁸ См.: Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. С. 236.