Тайны Акушерско-Гинекологического Общества.

Прежде всего я хочу возразить проф. Грекову. Я определенно заявляю, что проф. Греков был далек от истины, когда говорил, что в заявлении Акушерско-Гинекологического Общества нет агрессивного тона по отношению к Суду.

И напрасно он и пр. Кривский думают, что об этом заявлении никто ничего не знает. Да, проф. Кривский прямо нас в этом уверял... Он говорил, что заявление разбиралось в тиши секретного собрания. Но не думаете-ли вы, проф. Кривский, что этот документ так и не был никем просмотрен? Ведь, по вашим-же словам, он находился только у вас и у проф. Грекова. А как-же он попал потом в прессу? Значит, эти экземпляры оглашались еще где-то, хотя и помимо врачебной секции, помимо Г убздравотдела.

У нас нет тайных документов.

А мы открыто обсуждаем этот вопрос. Мы хотим его обсуждение продвинуть к массам! И мы никогда в условиях советской действительности не будем творить какой-то тайный документ, в тиши, за семью замками, как это делалось в Акушерско-Гинекологическом Обществе, которое не пригласило представителей врачебной секции, не выслушало общественного мнения.

Воскресение мертвых.

То, что сейчас предлагал проф. Греков, это означает не что иное, как устроить Медицинский Совет царского Министерства Внутренних Дел. Но неужели врачи так далеки от действительности нашей жизни, что на восьмом году Октябрской Революции пытаются воскресить, если не министерство, то хотя-бы его Медицинский Совет?

Рука об руку с представителями врачебной экспертизы мы проработали не год и не два. Никаких принципиальных разногласий у нас за все время не было, да и быть не могло. Мы добились того, что судебная экспертиза стала понимать нас, а мы их.

Экспертиза прежде и теперь.

Как известно, в ограниченных рамках самодержавия экспертиза развиться не могла.

И в связи с этим врачи должны, наконец, перестать изображать из себя жрецов, которых простые смертные, не знакомые с тайнами их звания, не могут судить. Так ставить теперь вопросы нельзя.

Врачи должны спуститься с небес на землю, врачи должны принимать участие в общественной жизни. Без участия в общественной работе они будут плохими врачами в Советской действительности, где принципам социальной медицины отведена такая почетная роль.

Внутренние распорядки.

Проф. Кривский заявление Акушерско-Гинекологического Общества рисовал в других красках. Но мне сообщил один из очень достоверных сотрудников нашей прессы очень много деталей.

И я не могу не остановиться на следующей детали. Оказывается, что Акушер- ско-Гинекологическое Общество находит, что в тех случаях, хотя-бы и тяжелой болезни, где требуется более опытный врач, а лечение и наблюдение за больным поручается врачам-практикантам, не имеющим достаточного опыта, даже в случае тяжелого исхода, будет налицо только нарушение внутреннего распорядка, а не уголовное преступление. Хорошие „внутренние распорядки", от которых можно погибнуть или остаться искалеченным! „А судить нас не смей!"

Наши „грозные" приговоры.

Доктор Ижевский в своем докладе указал реальные цифры, свидетельствующие о силе судебной репрессии: из 14 врачей в сущности ни один фактически не попал в Исправдом. Это наиболее красноречивое доказательство отношения Суда к разбору такого рода дел.

А чем это об‘ясняется? По мнению некоторых высказавшихся сегодня ораторов, это происходит от того, что привлечение отдельных лиц носило необдуманный характер, а затем увидали, что преступления нет, и отпустили. Конечно, это не так.

Пролетарский Суд просто с осторожностью выносит свои приговоры. Он считает иногда более практическими такие меры, как временное отстранение от работы, и ряд других способов предупредительного характера.

Задачи пролетарского Суда.

Пролетарский Суд никого не карает. Он имеет одну задачу: — обороняться мерами социальной защиты, и он в этих мерах разбирается. Он их применяет лишь в зависимости от социальной опасности данного лица и от конкретной, реальной обстановки. Если Суд имеет дело с врагом нашей общественности, если мы встречаем злостный элемент, преступный по сознательной халатности, распущенности, то мы его одергиваем и не стесняемся мерами социальной защиты вплоть до расстрела, потому что мы стоим на охране интересов рабочих и крестьян.

Но если мы не видим злостности, если нам приходится иметь дело только с известным разгильдяйством, то мы тоже в таких случаях одергиваем, кого надо, на некоторое время отстраняем от работы, употребляем целый ряд других мер, раз на всегда твердо усвоив руководящие основы нашего уголовного законодательства.

Это должно быть понятно всем. И тогда не придется говорить о какой-то пропасти между врачами и юристами, тем более, что сдвиг врачей для нас очевиден, и его необходимо теперь только закрепить.

Мало статей.

Здесь указывалось, что беда в том, что мы иногда не знаем, к какой статье Уголовного Кодекса отнести то или иное преступление, совершенное врачем. Смею уверить вас, что Суд никогда не оказывается в этом отношении в затруднении. Он не нуждается в указании, какая именно статья подходит, а какая не подходит. Если вы только совершите преступление, то статью мы вам подберем. Нам в этом отношении окажет помощь ст. 10 нашего Уголовного Кодекса, содержащая указание на аналогию преступлений. И мы всегда сумеем оградить общество от всех без исключения попыток и посягательств на спокойствие и интересы трудящихся.

Пресса.

Теперь относительно прессы. Те приемы, к которым она прибегает, в смысле неудачных заголовков, конечно, — явление отрицательное. Нужно отметить его. Хотя оно и не представляет собою явления особой социальной важности, но, конечно, должно быть изжито.

А вот у прессы есть в данном вопросе и заслуга.

Ближе к массам.

Тов. Адуевский только что говорил о приближении врачей к населению. И надо решить основной вопрос: отчего происходит недоверие массы к врачам?

Если медицинские работники хотят установления административных гарантий, стремятся к Медицинскому Совету, то пролетарское общество с своей стороны хочет полного освещения всех привлечений врачей и возможности говорить с вами на одном языке. И каково положение тов. Адуевского, который на фабриках и заводах говорит рабочим о доверии к врачам, о доверии к медицине, а рабочие знают, что врачи хотят для себя каких-то особых гарантий? Разве они поверят ему?

Врачам необходимо снять с чашки весов аполитичность, раз‘единяющую их с массой. Если эти несколько замечаний свести к одному знаменателю, то мы увидим, что никакого расхождения принципиального характера не выявилось и выявиться не может. Сегодняшнее заседание несомненно должно сыграть большую роль. Несомненно, что для выявления широкого крута недоразумений есть достаточный материал, и материал этот основан не только на заметках „Красной Г а- зеты“.

Общими силами.

Для избежания в дальнейшем недоговоренности необходимо чаще устраивать собрания врачей и юристов, ибо только таким образом облегчится наша взаимная работа.

Мы всегда протягиваем руку всем врачам-общественникам, всячески поддерживаем ее. Советская Власть менее всего стремится дискредитировать врача.

С открытым лицом.

Мы сами имеем мужество открыто сознавать свои ошибки. В наших условиях за всякие нарушения закона власть карает всех, будь то партийный, беспартийный, ответственный работник и т. п., и делает это совершенно открыто.

Почему-же врачи сознательно стараются обелить и защитить виновных товарищей, создавая таким образом действительно атмосферу какой-то полусвященной касты?

Но мы убеждены, что мысли Акушерско-Гинекологического Общества не разделяет вся врачебная масса. Идеи небольшой кучки оторвавшихся даже от своей массы врачей развития среди остальных врачей не получат.

Председатель: Слово для заключения принадлежит доктору Ижевскому.