Статус свободы был единственным и самодостаточным основанием уголовной ответственности, т.
Псковская Судная грамота освобождает от ответственности при невиновном причинении вреда (субъективная сторона состава преступления). Так, к примеру, статья 98 освобождала от ответственности истца и пристава, если их приход в дом ответчика вызывал выкидыш у испугавшейся жены ответчика. И наоборот (объективная сторона состава преступления), кодекс говорит о преступлениях, которые предполагают суровость наказания. Это — кража, разбой, наход (наход — нападение, вторжение, в том числе и вооруженное с целью захвата чужого владения), грабеж (статья 1), рецидив (статья 8).
Статья определяет наказание за кражу на посаде. В ней дается определение рецидива, которое характеризуется как троекратное совершение преступного деяния. Троекратность совершения преступления показывает особую опасность преступника, на которого не действуют меры, применяемые по отношению к ворам обычным. Это позволило приравнять вора-рецидивиста к кромс-кому татю, т. е. к вору, специализировавшемуся на краже государственного имущества: казны, припасов, документов, пороха, продуктов, товаров, хранящихся в государственных закромах.
В соответствии с новым, расширенным по сравнению с Русской Правдой понятием преступления изменяется и сама система преступлений. Псковская Судная грамота впервые в русском праве вводит одно политическое (государственное) преступление пе-ревет, означавшее государственную измену (статья 7).
Также впервые Псковская Судная грамота говорит о преступлениях против порядка управления и суда.
В частности статья 67 запрещает самоуправство истца, приехавшего вместе с приставом и пожелавшего взять силой что-либо из имущества ответчика за долги. Если истец проигрывал дело, то он обвинялся в грабеже и нес соответствующее наказание.Довольно много внимания Псковская Судная грамота уделяет правовой регламентации деятельности должностных лиц (посадников, наместников, судей, сотских и т. д.). Это закономерно для республиканской политической структуры с огромным значением административного аппарата. Однако формы этой регламентации весьма своеобразны. Запреты нарушений должностных обязанностей закреплены в каком-то специфическом «некарательном» виде. Должностным лицам предписывался надлежащий образ поведения без угрозы репрессиями и карательными санкциями (статья 4).
Однако карательная мера государства наглядно проявлялась при покушении на достоинство должностных лиц. Оскорблению судебного привратника посвящена 58 статья. Закон предусматривал ответственность за самовольное и насильственное вторжение в судебноепомещение, за нанесение ударов специальному должностному лицу (подвернику), следившему за порядком в помещении суда.