Сорочинская трагедия
В Сорочинцах Полтавской губернии был арестован в административном порядке крестьянин Безвиконный. Крестьяне ответили на противозаконный арест тем, что сами арестовали пристава и урядника.
Чтобы вразумить сорочинцев, из Миргорода приехал исправник Барабаш с сотней казаков. Во время переговоров с толпою, собранною на площадь набатом, какая-то женщина ткнула палкой в морду коня начальника отряда. Она тут же была застрелена. Произошла свалка и затем избиение сорочинцев, в результате оказались убитыми исправник Барабаш и 20 сорочинских жителей (считая и тех, которые умерли от ран позднее). Сорочинцы были «усмирены».Казалось бы, следующим актом трагедии должен быть суд. Вместо этого в Сорочинцы был командирован старший советник Полтавского губернского правления Филонов. 22 декабря казаки согнали на площадь сорочинских жителей от мала до велика. Филонов поставил всю тысячную толпу на колени в снег и продержал более четырех часов. После этого начался «допрос»: как только вызванный для допроса раскрывал рот, так Филонов бил его по лицу и затем передавал казакам для истязания. Не удовлетворившись этим, Филонов отдельно поставил на колени всех евреев и приказал казакам бить их без разбора, и те колотили их поголовно. Из Сорочинец Филонов проследовал в местечко Устивицу, жители которого провинились тем, что, решив на сходе о закрытии винной монополии, привели его в исполнение, не дожидаясь получения официального разрешения,— и над ними Филонов произвел также жестокую экзекуцию.
Описанные события послужили для Короленко поводом выступить в местной газете «Полтавщина» с «открытым письмом статскому советнику Филонову». Перечисляя в нем все зверства, учиненные
Филоновым, Короленко так заканчивал свое письмо: «Теперь, г. статский советник Филонов, я буду ждать. Я буду ждать, что если есть в нашей стране хоть тень правосудия...
то кто-нибудь из нас должен сесть на скамью подсудимых и понести судебную кару. Вы или я. Вы — так как вам гласно кинуто обвинение в деяниях, противных служебному делу, достоинству и чести... Если вы можете отрицать это, то я охотно займу ваше место на скамье подсудимых и буду доказывать, что вы совершили больше, чем я здесь мог изобразить».После такой публикации газета была закрыта, а Филонов вскоре был убит в Полтаве. Писателю суждено было пережить тяжелый год, в течение которого продолжалась ожесточенная травля Короленко на страницах печати и даже с думской трибуны; сама жизнь его подвергалась серьезной опасности. Короленко обвиняли в моральном подстрекательстве к убийству Филонова.
Однако возможность доказать правоту обвинений, предъявленных Филонову, у Короленко все-таки не была отнята. Он был привлечен к судебной ответственности. Данные судебного расследования целиком подтвердили все изложенные Короленко в его письме факты; дело пришлось прекратить[56].
Общие выводы, которые Короленко делал из сорочинской трагедии, просты: когда администрация выступает в роли суда, то она совершает произвол и месть за неповиновение, а для обеспечения «прав истины» нужна независимая печать.