Северо-ВосточнАя Русь И НАЧАЛО МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА

С XIII в. общество Северо-Восточной Руси “стало беднее и про­ще”³⁶, а отношения между населением и князем строились здесь уже на других началах, “исключавших вечевой элемент”³⁷.

ского, заметил В.О. Ключевский, ни в одном городе “не сходились на вече, как на думу”. И ни один князь, писал С.М. Соловьев, “не со­бирал веча для объявления городовому народонаселению о походе или о каком-нибудь другом важном деле”. В междоусобной борьбе за Владимир и Москву князья уже не стремились решить ее исход с помощью горожан, как это было в Киеве³⁸.

Однако вопрос о распространенности городского веча и значе­нии этого органа народоправства до сих пор остается спорным в ис­торической литературе. Советские историки разделяли точку зре­ния В.И. Сергеевича, считавшего, что веча действовали во всех го­родах и в X-XV вв. были повсеместным явлением не только в Юж­ной и Северо-Западной, но и в Северо-Восточной Руси³⁹. В связи с этим необходимо напомнить, что С.М. Соловьев подверг серьезной критике работу В.И. Сергеевича⁴⁰. По его мнению, автор книги не учитывал, что слово вече употреблялось в самом широком смысле и означало “всякое совещание нескольких лиц и всякое собрание на­рода”. Соловьев не без иронии заметил, что автор, обнаружив вече­вой быт в московских волнениях XIV-XV вв., не нашел его в подоб­ных им выступлениях москвичей XVII-XVIII вв. только потому, что слово вече к тому времени уже вышло из употребления.

Таким образом, города Северо-Восточной Руси утратили значе­ние политических и административных центров, какое они имели в удельно-вечевой период. В XIV в. русский город “из цельного поли­тического организма” превратился “в конгломерат ничем между собой не связанных тяглых единиц”⁴². Их жители по своему положе­нию заметно отличались от граждан Киева и Новгорода и в право­вом отношении были ближе к сельским жителям.

Аналогичные изменения произошли и в сельской общине. Пере­селившееся с юга население утратило прежние общинные связи, его положение определялось уже не лринадлежностью к тому или ино­му миру, а условиями договора с удельным князем. Если в Древней Руси пришельцем был князь, а владельцем земли община, то в Севе­ро-Восточной Руси земля, на которую садилось пришлое население, принадлежала князю, что вело к усилению его власти. В таких усло­виях сельские общины, создаваемые нередко самими князьями⁴³, но­сили характер зависимых от государства неполноправных тяглых единиц⁴⁴. Не последнюю роль в утверждении тяглого начала сыгра-

ло разорение и разграбление городов и сел в ходе татаро-монголь­ского нашествия.

Соответствующим образом изменилось и правовое положение на­селения. В XIV в., как писал В.О. Ключевский, “посажанин сливается в один класс с поселянином под общим названием черного человека"} а в Московском государстве эти два элемента “соединялись в одном областном мирском учреждении - в земской избе, сливались в один уездный тяглый мир”, включавший “черносошных людей и людей чер­ных сотен и слобод'⁴⁵.

С этого времени надолго разошлись пути развития европейских и русских городов. Уже в XIII-XIV вв. многие города Европы в ре­зультате вооруженной борьбы или, как в Магдебурге, путем выку­па ряда должностей освободились от власти сеньоров и епископов и превратились в вольные самоуправляющиеся общины. Сложивше­еся в это время немецкое городское право, так называемое Магде- бургское право, закрепляло за городами значительные привилегии, самостоятельность в области суда, их право на самоуправление и освобождало горожан от многих налогов. В середине XV в. самоуп­равление по Магдебургскому праву получили и русские города, ока­завшиеся под властью Литвы⁴⁷. Показательно, что именно в это время в неравной борьбе с московскими князьями Новгород утра­тил остатки прежней вольности. В таких условиях русские города не могли иметь политической самостоятельности и подобно евро­пейским городам быть вольными общинами.

Однако положение городов Северо-Восточной Руси в историче­ской литературе оценивается по-разному. Историки государственной школы, исходя из конкретно-исторических условий развития русских городов, противопоставляли их как европейским, так и “вечевым” го­родам Древней Руси. В работах советских историков, особенно 1930 - первой половины 1950-х годов, по этому вопросу утвердился другой взгляд. Руководствуясь общей характеристикой феодальной форма­ции, они делали вывод о преемственности между городами Древней и Северо-Восточной Руси, отмечали сходство их социально-экономиче­ского развития с городами Западной Европы⁴⁸. В работах последних десятилетий эта концепция в значительной степени пересматривает­ся. В частности, высказывается точка зрения, что еще в XIII - первой половине XV вв. города Северо-Восточной Руси сохраняли общинно­вечевую организацию, оставаясь городами-государствами, а Русское государство складывалось “как земско-самодержавное по форме и по существу”⁴⁹.

мирования⁵¹. “Северо-Восточная Русь, - писал С.М. Соловьев, - для объединения своего, для собирания земли отреклась от вечевого бы­та”. Народ пожертвовал им, “чтобы достигнуть единства государст­венного... Что выиграла Северо-Восточная Русь этим отречением от вечевого быта, показал ясно 1612 год, когда народ, вследствие созна­ния государственного единства, мог встать как один человек для охра­нения этого единства”⁵².

С начала XIV в. городами и пригородными станами управляли на­местники, а сельской местностью (волостями) - волостели. Эти долж­ностные лица исполняли судебно-административные функции, полу­чая за это право сбора с населения натуральных и денежных “кор­мов”. Однако, ввиду слабости государственного аппарата, власть кормленщиков приводила не к централизации государства, а к лока­лизации отдельных территорий. Жалобы населения на злоупотребле­ния и притеснения со стороны местной администрации заставили пра­вительство усилить контроль за ее действиями. С конца XV в. отдель­ным общинам жаловались “уставные грамоты”, которые не только нормировали величину кормов и пошлин наместникам, волостелям и их людям, но и ограничивали пределы власти кормленщиков, предпи­сывая им судить лишь при участии выборных людей.

Л.В. Данилова, глубоко изучившая вопрос взаимоотношений ад­министрации и общинных институтов, пришла к выводу, что систе­ма “кормлений”, на которой строилось местное управление, по сво­ему характеру являлась “продолжением старинного полюдья”. Кормленщики имели дело с общиной в целом, а не с отдельными ее членами; это обстоятельство и “обеспечивало сохранение за общи­ной статуса самоуправляющейся социальной ячейки”⁵³.

Но отношения общины с государством не ограничивались толь­ко уплатой денежных сборов; на нее возлагалось городовое дело, поставка подвод для ямской гоньбы и другие натуральные повинно­сти. С конца XV в. повсеместным явлением стало участие мирских выборных в суде кормленщиков. В условиях малочисленности госу­дарственного аппарата присущие общине публично-правовые функ­ции позволили центральной власти включить ее в систему местного управления еще задолго до реформ Ивана IV. По мнению Л.В. Да­ниловой, включение мирских властей в структуру административно­го аппарата для средневековья было типичным явлением. Отсюда двойственный характер выборных мирских властей, которые, оста­ваясь представителями и выразителями интересов общины, в то же время были и “низшим звеном в системе государственного террито­риально-административного управления”. Законодательные акты

37

XV в. “не создавали земского строя, а вводили его в общероссийские рамки”⁵⁴. Как заметил в этой связи А.Д. Градовский, “государство нашло общину готовою и воспользовалось ею”⁵⁵.

С развитием государства и его аппарата деятельность общины в этой сфере ограничивается. Исследуя жалованные грамоты великих князей к старостам черных северных волостей, Л.В. Данилова при­ходит к выводу, что в XIII-XIV вв. полномочия глав выборной об­щинной администрации (по крайней мере, в северных областях) бы­ли намного шире, чем в XV-XVI вв. Хотя именно к этому периоду, замечает историк, некоторые исследователи относят “установление земского строя и связанного с ним самоуправления”⁵⁶.

¹ Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Пг., 1917. С. 110.

² Освещение этих теорий выходит за рамки настоящей работы. По этому воп­росу см.: Рубинштейн НЛ.

³ Соловьев С.М. Соч.: В 18 кн. М., 1988. Кн. I: История России с древнейших времен. С. 90; 93-95.

⁴ Кизеветтер А.А. История России // Россия. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Л., 1991. С. 447.

⁵ Там же. С. 448.

⁶ Соловьев С.М. Соч. Кн. I. С. 213-214,219.

⁷ Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1989. Т. 1. С. 164-165; Соловьев С.М. Соч. Кн. I. С. 219-220; Ключевский В.О. Боярская Дума Древ­ней Руси. Пг., 1919. С. 14, 28.

⁸ Соловьев С.М. Соч. Кн. I. С. 214.

⁹ Ключевский В.О. Терминология русской истории // Он же. Соч.: В 9 т. Т. 6: Специальные курсы. М., 1989. С. 115, 143-144.

¹⁰ Тихомиров М.Н. Древнерусские города. М., 1956. С. 217; Черепнин Л.В. К во­просу о характере и форме древнерусского государства X - начала XIII в. // Исторические записки. Т. 89. М., 1972. С. 384, 386-387.

¹¹ Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 362-364, 381, 384, 387, 389.

¹² Ключевский В.О. Указ. соч. С. 40-48; Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории. Л., 1974. С. 150-151, 156-157, 166.

¹³ Арциховский А.В. Городские концы в Древней Руси // Исторические записки. 1945. Вып. 16. С. 11-12.

¹⁴ Соловьев С.М. Соч. Кн. I. С. 220, 222-223, 226-227.

¹⁵ Кизеветтер А.А. Указ. соч. С. 449.

¹⁶ Ключевский В.О. Указ. соч. С. 47-48.

¹⁷ Там же. С. 202; Щапов Я.Н. О функциях общины в Древней Руси // Общество и государство в феодальной России. М., 1975. С. 14-20, 25, 34, 41; Буров В.А. Очерки истории и археологии средневекового Новгорода. М., 1994. С. 16-47.

¹⁸ Мартышин О.В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992. С. 241-249.

¹⁹ Буров В.А. Указ. соч. С. 101-113.

²⁰ Мартышин О.В. Указ. соч. С. 182.

²¹ Там же. С. 174-178, 222-224.

²² Ключевский В.О. Указ. соч. С. 185-202.

²³ Буров В.А. Указ. соч. С. 119.

²⁴ Мартышин О.В. Указ. соч. С. 255-260.

²⁵ Власть и реформы: От самодержавия к Советской России. СПб., 1996. С. 20, 32-39.

²⁶ См., напр.: Мартышин О.В. Указ. соч.

²⁷ Буров В.А. Указ. соч. С. 194.

²⁸ Дитятин И.И. Устройство и управление городов России. СПб., Ярославль, 1875. Т. 1.С. 108, 123.

²⁹ Фроянов И.Я.,Дворниченко А.Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988; Кривошеев Ю.В. О становлении государственности в Северо-Восточной Руси в XII - начале XVI в. // Сословия и государственная власть в России. XV - се­редина XIX в. Международная конференция - Чтения памяти акад. Л.В. Че­репнина. Тезисы докладов. М., 1994. Ч. 1. С. 237-243.

^Данилова Л.В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994. С. 50.

³¹ Тихомиров М.Н. Указ. соч. С. 231.

³² Ключевский В.О. Указ. соч. С. 88.

³³ Там же. С. 96.

³⁴ Цит по: Рубинштейн НЛ. Указ. соч. С. 463.

³⁵ Соловьев С.М. Исторические письма // Соч. М., 1995. Кн. XVI. С. 397.

³⁶ Кизеветтер А. А. Указ. соч. С. 451; Ключевский В.О. Указ. соч. С. 96.

³⁷ Соловьев С.М. Шлецер и антиисторическое направление // Он же. Соч. М., 1995. Кн. XVI. С. 324.

³⁸ Соловьев С.М. Соч. Кн. II. С. 504-505; Ключевский В.О. Указ. соч. С. 95-96.

³⁹ О различных точках зрения историков по этому вопросу см.: Марты­шин О.В. Указ. соч. с. 61.

⁴⁰ Сергеевич В.И. Вече и князь. Русское государственное устройство и управле­ние во времена князей Рюриковичей. М., 1867.

⁴¹ Соловьев С.М. Соч. Кн. I. Дополнения. С. 659-661. Различное толкование слова “вече” в русских летописях отмечали и другие историки (см., напр.: Площинский Л.О. Городское или среднее состояние русского народа. СПб., 1852. С. 68-71).

⁴² Дитятин И.И. Указ. соч. Т. I. С. 108.

⁴³ Котляров А.Н. Средневековой тип государственности и его русская модель XIV-XVI вв. // Сословия и государственная власть в России. XV - середина XIX вв. Ч. 1.С. 216.

⁴⁴ Данилова Л.В. Указ. соч. С. 228-229.

⁴⁵ Ключевский В.О. Указ. соч. С. 96.

⁴⁶ Платонов С.Ф. Указ. соч. С. 388.

⁴⁷ Соловьев С.М. Соч. М., 1988. Кн. II. С. 515-516.

⁴⁸ См. историографический очерк в: Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. М., 1959. С. 3-16.

⁴⁹ Кривошеев Ю.В. Указ. соч. С. 241-242.

⁵⁰ См. подробный историографический очерк: Данилова Л.В. Указ. соч. С. 61-110 (особенно с. 86-103).

⁵¹ Власть и реформы. С. 74.

⁵² Соловьев С.М. Шлецер и антиисторическое направление С. 322-323.

⁵³ Данилова Л.В. Указ. соч. С. 206, 201.

⁵⁴ Там же. С. 240-243, 254-255; Власть и реформы. С. 28.

⁵⁵ Грабовский АД. История местного управления в России // Он же. Собр. соч. СПб., 1899. Т. 2. С. 219.

⁵⁶ Данилова Л.В. Указ. соч. С. 208-209.