Против произвола и насилия. Сорочинская трагедия
С каждым новым годом в публицистической и общественной деятельности Короленко все сильнее и острее звучал призыв к упорной и настойчивой борьбе за внедрение в российское общество начал права и законности, реального правосудия.
Для этого, казалось, в России наступили достаточные правовые основания, связанные с изданием 17 октября 1905 года царского Манифеста об усовершенствовании государственного порядка, в котором провозглашалась непреклонная воля царя «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности».В январе 1902 года Короленко ездил в Сумы на процесс павловских сектантов в качестве корреспондента «Русских ведомостей». Он с болью откликался на начало русско-японской войны, на «Кровавое воскресенье» («9 января в Петербурге»). В эпоху общественного подъема 1904—1906 годов Короленко вошел в «Союз освобождения», вел в печати обоснование и защиту конституционных идей, участвовал в ряде общественных демонстраций, предшествовавших октябрьскому Манифесту Николая II. После опубликования Манифеста Короленко выступил с популярным разъяснением его положений, в том числе о значении конституционных гарантий и личных свобод («Письма к жителю городской окраины»). В своих публикациях Короленко настаивал на необходимости последовательного проведения начал, провозглашенных Манифестом 17 октября, и разоблачал лицемерную политику правительства, стремившегося сохранить полицейское государство, самодержавный строй.
Короленко продолжает обличать укоренившиеся в российской действительности беззаконие, насилие и произвол вопреки установлениям и призывам Манифеста от 17 октября 1905 года. Он описывает жуткие «картины дознания» (избиение, пытки), учиняемые в деревнях десятскими, урядниками, приставами, жестокости в каторжных тюрьмах («В успокоенной деревне (Картинки подлинной действительности)», «Истязательская оргия» и др.).
Власть продолжала рассеивать иллюзии относительно общегражданских прав и свобод народа. Открытый произвол и насилие — без следствия и суда — продолжались.