§ 5. Преступные нарушения отдельных правил по обеспечению порядка управления
Регулируемые специальными правилами отношения в области управления чрезвычайно многообразны. Уголовное законодательство берет под свою защиту лишь отдельные из них, нарушение которых представляет наибольшую общественную опасность.
Анализ действующего законодательства показывает, что своеобразие системы преступлений против порядка управления характерно и для данной группы преступлений. Не подлежит сомнению, что многие преступления, ныне предусмотренные в главе «Иные государственные преступления», сопряженные с нарушением специальных правил, в особенности такие, как незаконный выезд за границу или незаконный въезд в СССР, нарушение правил о международных полетах и др., бесспорно, посягают на порядок управления, но ввиду их повышенной общественной опасности, независимой от местных и национальных особенностей, предусматриваются общесоюзным законодательством. Целый ряд преступлений, также посягающих на порядок управления, но в силу того, что они совершаются в сфере управ* ления хозяйственной деятельностью и причиняют ей ущерб, помещены в главу «Хозяйственные преступления» (занятие запрещенными промыслами, незаконная охота и др.). Имеются преступления, досягающие на порядок управления и в главе «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения» (например, незаконное ношение, хранение, изготовление или сбыт оружия, или взрывчатых веществ; нарушение действующих на транспорте правил). Вместе с тем следует отметить, что предусмотренные в анализируемой главе преступления против порядка управления, сопряженные с нарушением специальных правил, обладают и определенными особенностями. Прежде всего все входящие в эту группу составы (кроме самоуправства) сформулированы законодателем как формальные, т. с. деяния рассматриваются как оконченные преступления безотносительно к их последствиям. Вторая их особенность состоит в том, что ввиду сравнительно невысокой степени общественной опасности однократных нарушений соответствующих правил и наличия реальной возможности с помощью административных мер достичь должного поведения правонарушителей, уголовная ответственность предусматривается, как правило, за неоднократные нарушения и лишь при наличии административных взысканий — за предшествующие нарушения.[641] Следовательно, наложение предусмотренного соответствующей административно-правовой нормой взыскания управомоченным на то органом в пределах установленных давностных сроков является необходимым условием для привлечения к уголовной ответственности за последующее аналогичное нарушение. Изучение судебно-следственной практики показывает, что еще нередко при привлечениик уголовной ответственности не выясняется вопрос о том, являются ли административные взыскания законными и обоснованными как по существу, так и с точки зрения давностных сроков, и сохраняют ли они юридическую силу к моменту рассмотрения дела в суде. Такую практику нельзя признать правильной: поскольку неоднократность нарушений соответствующих правил и применение к виновным административных взысканий являются необходимыми признаками состава преступления, постольку их установление является обязательным. Так, президиум Ростовского областного суда, отменяя обвинительный приговор народного суда в отношении Б., ранее дважды оштрафованного народным судьей за нарушение правил административного надзора, который но отношению к нему органами милиции был установлен незаконно, правильно указал, что «если административный надзор за освобожденным из места лишения свободы был установлен вопреки действующим правилам, лицо, виновное в злостном нарушении правил административного надзора, не подлежит уголовной ответственности по ст. 1982 УК РСФСР» 17°. На необходимость безусловного выяснения законности и обоснованности наложения административных взысканий за совершение соответствующих правонарушений неоднократно указывалось в постановлениях пленума Верховного Суда СССР. Так, в постановлении от 5 июля 1974 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за нарушение правил административного надзора» указано: «Учитывая, что административный надзор может применяться только по основаниям, предусмотренным Положением, суд обязан при рассмотрении уголовных дел и материалов о нарушении правил надзора проверять законность и обоснованность его установления и продления.
...При решении вопроса о виновности лица в злостном нарушении правил административного надзора суду также надлежит исследовать все материалы о предыдущих нарушениях правил надзора за которые лицо подвергалось мерам административного воздействия».[642] Аналогичные указания о необходимости проверки законности и обоснованности наложения административных взысканий за на-
рушение паспортных правил содержатся в постановлении пленума Верховного Суда СССР от 28 июня 1973 г.
«О судебной практике по делам о систематическом занятии бродяжничеством и попрошайничеством, злостном уклонении от выполнения решения о трудоустройстве и прекращении паразитического существования и нарушении паспортных правил».[643] Следует иметь в виду, что проверка законности и обоснованности административного взыскания не сводится только к установлению наличия основания (состава правонарушения) для его наложения — это лишь одна сторона дела. Другая состоит в том, что в соответствии с нормами административного права административное взыскание является законным и действительным, если оно наложено управомоченным органом в течение месяца со дня совершения административного проступка и если было исполнено в течение трех месяцев досле его наложения. Если лицо, подвергшееся административному взысканию, в течение одного года не совершит нового административного нарушения, то оно считается не подвергавшимся взысканию, т. е. взыскание погашается. [644] Вполне очевидно, что повторное, в течение года, административное правонарушение прерывает давностный срок, и он вновь начинает течь как в отношении первого, так и второго нарушений с момента совершения последнего.Видимо, забвением этих положений объясняется не только встречающиеся ошибки в судебно-следственной практике, но и неправильные высказывания в юридической литературе. Так, П. Ф. Гришанин и М. П. Журавлев утверждают, что уголовная ответственность и нарушение паспортных правил наступает при условии, «если
между первым нарушением, за которое было применено административное взыскание, и третьим, за которое нарушитель привлекается к уголовной ответственности, прошло менее одного года».[645] Это утверждение было бы верным лишь в том случае, если бы в диспозиции ст. 198 УК РСФСР содержалось указание на трехкратное нарушение паспортных правил в течение* года или если бы повторное в течение года аналогичное правонарушение не прервало давностный срок. Поскольку же в диспозиции ст. 198 УК РСФСР предусматривается уголовная ответственность за нарушение паспортных правил, если лицо ранее дважды подвергалось административным взысканиям, а повторное в течение года правонарушение прерывает давность, то и теоретически и практически между первым и третьим нарушениями может пройти около двух лет, коль скоро и первое, и второе взыскания были и законными и обоснованными.
Излагаемая нами позиция находит подтверждение и в упомянутом выше постановлении пленума Верховного Суда СССР «О практике применения судом законодательства об ответственности за нарушение правил административного надзора», в п. 9 которого как об условии уголовной ответственности за нарушение этих правил указано на двукратное в течение года наложение административных взысканий, если с момента применения этих мер за второе нарушение не истек один год. Уголовное законодательство в анализируемых составах преступлений употребляет неодинаковую терминологию в отношении мер административного принуждения: в одних случаях говорит о применении за ранее совершенные правонарушения мер «административного взыскания» (ст. ст. 197, 1971, 198 УК РСФСР), в других — мер «административного воздействия» (ч. 3, ст. 1981, ст. 1982 УК РСФСР). Близкие по своему смысловому значению эти понятия не являются тождественными. Понятие «административное воздействие» значительно шире, чем «административ- пое взыскание», оно охватывает всякое официальное влияние на конкретного субъекта как путем принуждения, так и убеждения, как в связи с совершенным конкретным административным (и даже уголовным) правонарушением, так и с антиобщественным поведением, создающим реальную возможность совершения правонарушения. Это подтверждается следующими обстоятельствами. Так, например, ст. 15 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство» устанавливает, что лица, систематически допускающие нарушения общественного порядка и другие правонарушения, не повлекшие за собой применение мер административного или уголовного наказания, в необходимых случаях могут подвергаться приводу в органы милиции для соответствующей регистрации и официального предостережения о недопустимости антиобщественного поведения. Аналогичные меры могут быть применены к лицам, привлеченным к административной ответственности, а также к лицам, в отношении которых судами определено наказание, не связанное с лишением свободы.
175 Подобные меры административного воздействия в виде официального предупреждения органами милиции могут быть сделаны лицам, освобожденным из мест лишения свободы, если они ведут себя недостойно (пьянствуют, нарушают общественный порядок и т. д.) В отношении иностранцев и лиц без гражданства, нарушающих правила проживания, прописки и передвижения на территории СССР, могут применяться меры воздействия в виде предупреждения, возвращения к прежнему месту жительства, штрафа, привлечения к уголовной ответственности. Таким образом, меры административного взыскания — это лишь разновидность мер административного воздействия, которые могут применяться наряду с мерами административного взыскания и уголовного наказания, не связанного с лишением свободы. Возникает вопрос, действительно ли для привлечения к уголовной ответственности за нарушение правил въезда или проживания в пограничной полосе или пограничной зоне (ст. 197 УК РСФСР), за нарушение иностранцами и лицами без гражданства правил передвижения на территории СССР (ст. 197 1 УК РСФСР) и за нарушениепаспортных правил (ст. 198 УК РСФСР) необходимо, чтобы лицо ранее подвергалось административному взысканию, а для привлечения за уклонение военнообязанного от воинского учета (ч. 3 ст. 198 1 УК РСФСР) и за злостное нарушение правил административного надзора (ст. 198 2 УК РСФСР) достаточно лишь применения мер административного воздействия? Представляется, что ответ может быть дан только отрицательный, т. е. во всех случаях требуется, чтобы лицо ранее за аналогичные нарушения подвергалось именно мерам административного взыскания, а ке всякого иного воздействия. Разноречивость в терминологии в данном случае можно отнести лишь к недостаткам законодательной техники, к известной непоследовательности и даже противоречивости законодательства. Ничем иным невозможно объяснить такое положение, когда, например, за проживание без паспорта по УК КазССР (ч. 1 ст. 180) уголовная ответственность наступает, если за такое же нарушение к нему было применено административное взыскание, а по УК Украины1 (ч.
1 ст. 196) — меры административного воздействия. Между тем Положение о паспортах является общесоюзным правовым актом и предусматривает административную ответственность только в виде штрафа. Далее, если ст. 1982 УК РСФСР говорит о применении мер административного воздействия, то Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 августа 1966 г. «Об ответственности за нарушение правил административного надзора» 176 предусматривает только административную ответственность (взыскание) в виде штрафа от 10 до 50 руб. Следовательно, и уголовная ответственность за злостное нарушение этйх правил по ст. 198 2 УК РСФСР может наступить лишь в случае, если лицо дважды в течение года подвергалось именно административному взысканию. Иное решение может быть лишь в тех случаях, когда законодатель четко и определенно в качестве условия привлечения к уголовной ответственности предусматривает применение ранее любых мер административного воздействия, а не только взыскания. Иллюстрацией этого положения может служить ст. 189 УК ЭССР, часть первая которой предусматривает уголовную ответственность за проживание лица в местности, где ему жить запрещенона основании Положения о паспортах, после того, как органами милиции от него была отобрана подписка о необходимости выезда, которая является мерой административного воздействия, но не взыскания, а часть вторая — за злостное нарушение правил Положения о паспортах, если ранее лицо за это подвергалось именно административному взысканию, а не иной мере воздействия.
Третья особенность рассматриваемой группы составов состоит в том, что соответствующие правила и административная ответственность за их нарушения выполняют но отношению к преступности предупредительную, профилактическую роль. Установление административного надзора органов милиции за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, и было продиктовано стремлением предупредить с их стороны рецидив, о чем прямо сказано в Положении об административном надзоре. Паспортная система в СССР служит не только делу статистического и персонального учета населения, регулирования его передвижения, но и делу охраны общественного порядка от преступных посягательств со стороны лиц, ведущих паразитический образ жизни, а иногда и со стороны лиц, уклоняющихся от уголовной ответственности или от отбывания наказания. [646] Установление правил передвижения по территории СССР иностранцев и лиц без гражданства имеет одной из основных задач предупреждение сбора сведений, представляющих интерес для иностранных разведок, совершения запрещенных валютных операций и т. п.
Правила въезда или проживания в пограничной полосе или пограничной зоне предотвращают преступные нарушения государственной границы СССР. Злостное нарушение паспортных правил является наиболее распространенным из всех преступлений против порядка управления и в силу этого представляющим значительную общественную опасность. Поскольку оно имеет некоторые общие черты с преступлением, предусмотренным ст. 197 УК РСФСР, то полезно начать анализ конкретных составов, входящих в рассматриваемую группу, именно с него.
Нарушение паспортных правил может выражаться в различных формах, поскольку содержание паспортной системы многогранно.
В науке советского административного права под паспортной системой в СССР понимается совокупность правовых норм (правил), определяющих порядок учета и регулирования передвижения граждан посредством вве-^ дения единых документов, удостоверяющих личность (паспортов), их прописку, выписку, а также правил адресно-справочной работы. [647] Среди них особое место принадлежит новому Положению о паспортной системе в СССР, утвержденному постановлением Совета Министров СССР 28 августа 1974 г.[648] Положение устанавливает, что паспорт гражданина Союза Советских Социалистических республик является основным документом, удостоверяющим личность советского гражданина. Его обязаны иметь все советские граждане, достигшие 16-летнего возраста. Положение регламентирует порядок выдачи паспортов и пользования ими, прописки, регистрации и выписки. В IV разделе Положения предусмотрена ответственность за нарушение правил паспортной системы. Граждане, обязанные иметь паспорта, за проживание без паспорта или по недействительному паспорту, а также граждане, проживающие без прописки или регистрации, подвергаются в административном порядке штрафу до 10 руб. Такая же ответственность наступает за умышленную порчу паспорта или небрежное хранение, повлекшее его утрату.
За злостное нарушение правил паспортной системы виновные граждане привлекаются к уголовной ответственности.
Признаки этого состава преступления предусмотрены в ст. 193 УК РСФСР, в соответствии с которой карается злостное нарушение паспортных правил в местностях, где введены специальные правила проживания и прописки, если это нарушение выразилось в проживании без паспорта или без прописки и если ранее лицо за это уже
было дважды подвергнуто административному взысканию. [649]
Объективная сторона этого преступления, следовательно, характеризуется следующими признаками: проживание без паспорта либо проживание без прописки, совершенные неоднократно, если лицо ранее дважды подвергалось за это административному взысканию.
Проживание без паспорта означает, что лицо, достигшее 16-летнего возраста, обязанное в силу указанного Положения иметь паспорт, не имеет его без уважительных причин. Не имеющими паспорта считаются лица не только не получившие его вообще, но и проживающие с просроченным паспортом, либо утратившие его по каким-либо причинам (потеря, хищение, уничтожение) и своевременно не подавшие заявления о выдаче нового паспорта. Видимо, следует считать не имеющими паспорта и тех лиц, у которых паспорта пришли в полную негодность, по которым не представляется возможным установить личность их владельца, поскольку в таких случаях владельцы обязаны обменивать паспорта на общих основаниях, т. е. с представлением всех документов, необходимых для первичного получения паспорта. Разумеется, что проживанием без паспорта является и проживание по поддельному или чужому паспорту.[650] Поскольку новое положение ввело паспорта повсеместно, уже не может иметь места ранее нередко встречавшийся вид проживания без паспорта, когда житель сельской неиаспортизированной местности выезжал за ее пределы на срок свыше 30 суток в паспортизированную местность. Следует отметить, что некоторым категориям лиц не выдаются паспорта граждан СССР. К ним относятся: военнослужащие (их личность удостоверяется специальными удостоверениями личности и военными билетами) и советские граждане, постоянно проживающие за границей (их личность удостоверяется общегражданскими заграничными паспортами). Проживание без прописки — это пребывание в населенных пунктах свыше установленного срока без официального разрешения проживать по данному адресу и без регистрации паспорта или иного соответствующего документа органом внутренних дел (в городах, а также в поселках городского типа и сельских населенных пунктах, в которых имеются органы внутренних дел, а также в населенных пунктах, расположенных в пограничной зоне) или лицами, уполномоченными на то исполнительными комитетами сельских, поселковых Советов народных депутатов (в остальных поселках городского типа и сельских населенных пунктах). Прописке (постоянной или временной) подлежат все граждане СССР, кроме военнослужащих, размещенных в казармах, лагерях и на судах.
Граждане, меняющие место жительства, а также выбывающие в другую местность на временное проживание на срок свыше полутора месяцев (кроме выбывающих в командировки, на каникулы, на дачу, на отдых и лечение), перед выбытием обязаны выписаться, а по прибытии на новое место в трехдневный срок сдать документы на прописку лицам, ответственным за соблюдение правил паспортной системы, или лицам, уполномоченным на ведение паспортной работы.
Лица, которым на законном основании (отсутствие в паспорте отметки о выписке с прежнего места жительства. несоответствие жилплощади требованиям санитарной нормы) отказано в прописке в населенном пункте, куда они прибыли, обязаны выбыть из этого населенного пункта в семидневный срок, о чем* им объявляется под расписку.
Проживание без паспорта или без прописки, как уже отмечалось, образует по УК РСФСР состав преступления, если лицо ранее дважды подвергалось административному взысканию за это.[651] Большинство авторов в этом факте и усматривают злостность нарушения паспортных правил. Такого мнения придерживается Н. А. Стручков [652], И. И. Солодкин, [653] JL И. Блинова [654] н др.
И. И. Горелик [655] полагает, что злостность характеризуется совершением третьего нарушения умышленно и без уважительных причин. Авторы одного из комментариев УК РСФСР [656] считают, что само по себе проживание без паспорта или без прописки и наложение двух административных взысканий за это не могут служить основанием для привлечения виновного к уголовной ответственности, так как, по их мнению, злостность предполагает наличие в действиях виновного упорной, продиктованной низменными побуждениями тенденции к нарушению паспортных правил. Далее они пишут, что не может считаться злостным нарушение при наличии у виновного уважительных причин или в силу добросовестного заблуждения относительно своего права проживать или быть прописанным в данной местности. Можно согласиться с тем, что указание об умышленном (субъективная сторона) нарушении и без уважительных причин (иначе и «нарушение» не может считаться правонарушением) не является излишним. Однако указание на упорные, да еще продиктованные низменными побуждениями (могут быть и не низменные!) тенденции—не основано на законе и безосновательно суживает рамки рассматриваемого состава преступления. Представляет определенный практический и теоретический интерес вопрос о том, имеется ли состав преступления, предусмотренного ст. 198 УК РСФСР, если лицо трижды нарушило (при наличии двух административных взысканий, разумеется) паспортные правила в различных местностях и если эти нарушения были неоднородными (проживание без паспорта и проживание без прописки). Что касается нарушения паспортных правил в различных населенных пунктах, то на этот счет следует согласиться с мнением Г. Ф. Поленова, который полагает, что для рассматриваемого состава преступления не имеет значения в одном и том же или в разных населенных пунктах допускались нарушения, так как законодатель, говоря о двукратном применении административных мер воздействия, не ставит в качестве обязательного условия, чтобы нарушение паспортных правил было допущено в одном месте. [657]
Вопрос об оценке неоднородных нарушений паспортных правил в юридической литературе, насколько нам известно, вообще прямо никем не ставился. Косвенный ответ на этот вопрос дает Л. И. Блинова, полагающая, что если проживание без паспорта будет злостным независимо от того, в каких населенных пунктах оно допущено, то «проживание без прописки признается злостным, когда все три нарушения были совершены виновным лицом в одном и том же населенном пункте». [658] Свою позицию она ничем не аргументирует и вряд ли с ней можно согласиться, так как соответствующие постановления УК предусматривают ответственность за такие нарушения паспортных правил, которые выразились в проживании без паспорта или без прописки. Ее мнение можно признать правильным лишь в тех случаях, когда ответственность за проживание без прописки выделяется в самостоятельное нарушение, как это установлено п. «в» ст. 199 УК УзССР, согласно которому карается проживание лица, имеющего паспорт, но без прописки, после повторного предупреждения о выезде, сделанного в письменной форме учреждениями милиции.
В судебно-следственной практике встречается различная уголовно-правовая оценка последующего нарушения паспортных правил посл^ наложения различных (штраф, предупреждение) административных взысканий. В статье В. Бубенцова приводится случай, когда У., ранее неоднократно судимый, после освобождения из мест лишения свободы, не получив паспорта, стал разъезжать по разным городам и жить там за счет родственников. Нигде не работая и проживая более года без документов, он четыре раза предупреждался административными комиссиями. Когда на него районным отделом внутренних дел Магнитогорска был заведен материал как на тунеядца, он немедленно выехал в другую область. Задержанный в Саратове как злостный нарушитель паспортных правил, он, однако, был освобожден, а в возбуждении уголовного дела было отказано по тем мотивам, что хотя У. и предупреждался четыре раза за нарушение паспортных правил, но штрафу не подвергался.[659] Имеют место случаи и другого рода: судебно-следственные органы считают достаточным для привлечения к уголовной ответственности двукратного применения административными комиссиями любых мер взыскания, предусмотренных Положением об этих комиссиях. Так, приговором Фрунзенского районного суда Ленинграда Б. был осужден по ст. 198 УК РСФСР за злостное нарушение паспортных правит, поскольку он ранее дважды (16 августа и 9 октября 1973 г.) был предупрежден административной комиссией Фрунзенского райисполкома, однако продолжал проживать в Ленинграде без прописки.[660]
Анализ практики этого суда показал, что чаще всего вопрос о видах наложенных административных взысканий вообще не выясняется, а в приговорах лишь указывается, что лицо ранее неоднократно привлекалось к административной ответственности. Какая же в таком случае судебно-следственная практика является правильной? Тщетными будут попытки найти ответ на этот вопрос в юридической литературе (учебниках, комментариях, монографиях). Лишь в отдельных случаях без какой-либо аргументации указывается на вид административного взыскания, как необходимое условие уголовной ответственности. Так, в Комментарии УК РСФСР говорится, что «злостность нарушения выражается в том, что лицо до совершения рассматриваемого нарушения, было дваж^ ды подвергнуто административному взысканию (штрафу)».[661] Хотя в скобках, но достаточно определенно, указано на штраф как на такой вид взыскания, двухкратное наложение которого дает основание для привлечения к уголовной ответственности за последующее нарушение. Пожалуй, единственная достаточно аргументированная попытка на этот счет была предпринята В. Бубенцовым в названной выше статье. Исходя из того, что Положение об административных комиссиях предоставляет им право налагать взыскания не только в виде штрафа, но и в виде иных мер, например, В. Бубенцов полагает, что для привлечения лица к уголовной ответственности как злостного нарушителя паспортных правил не обязательно, чтобы оно подвергалось дважды административному взысканию именно в виде штрафа. Эта точка зрения, по нашему мнению, является правильной. Хотя, как правило, административные комиссии [662] вправе применять за конкретные правонарушения лишь те меры взыскания, которые прямо предусмотрены соответствующими административно- правовыми актами, а Положение о паспортах предусматривает единственную меру — штраф, вместе с тем Полоні єние об административных комиссиях дает им право в качестве именно меры административного взыскания применять вместо штрафа предупреждение. При этом оно должно быть официальным, непременно зафиксированным в письменном виде в соответствующем протоколе.[663]
Это вполне обоснованное положение, позволяющее индивидуализировать меру взыскания в зависимости от характера и тяжести правонарушения (совершенного впервые или повторно, длительность проживания без прописки или без паспорта и т. п.), а также и от личности правонарушителя (осознание допущенного правонарушения либо, напротив, упорное нежелание считаться с предъявленными требованиями и т. п.). Иногда административные комиссии обстоятельствами де;*а вынуждены вместо штрафа прибегать к предупреждению, в особенности в отношении лиц, не только нарушающих паспортные правила, но и занимающихся бродяжничеством, попрошайничеством, когда реальное исполнение взыскания в виде штрафа весьма проблематично.
Административные комиссии, учитывая характер и тяжесть правонарушения (особенно совершенного впервые) и личность правонарушителя, а также и реальную силу общественного воздействия, вправе направить материалы и на рассмотрение товарищеского суда. Поскольку даже уголовное законодательство соответствующие случаи рассматривает как освобождение от ответственности (ст. 51 УК РСФСР), то совершенно очевидно, что лицо, в отношении которого за нарушение паспортных правил материалы были направлены в товарищеский суд, следует считать освобожденным от административной ответственности и, следовательно, второе по счету нарушение не может рассматриваться повторным.
Субъективная сторона рассматриваемого преступления может выражаться только в форме прямого умысла, о чем свидетельствуют указания закона на неоднократность, злостный характер нарушения паспортных правил. Возможность совершения этого преступления с косвенным умыслом исключается, так как рассматриваемый состав сконструирован законодателем как формальный. Содержание умысла виновного характеризуется сознанием того, что он проживает без паспорта или без прописки и что на него за такие действия уже дважды налагались административные взыскания. На последнее обстоятельство (дважды было наложено взыскание) необходимо обращать внимание потому, что нередко административные комиссии рассматривают дела заочно [664] и виновные лица не всегда знают о наложении на них административных взысканий, особенно тогда, когда они уезжают в другую местность. Некоторые авторы полагают, что для наличия состава преступления важно лишь то, что виновный днает о наложенных взысканиях, но не имеет значения, приведены ли фактически эти взыскания в исполнение.[665] С этим утверждением вряд ли можно согласиться и вот почему: во-первых, о наложении административного
взыскания виновное лицо должно знать не понаслышке, а путем официального уведомления об этом с предупреждением об ответственности за последующее нарушение, в чем, собственно говоря, и состоит исполнение такого взыскания, как предупреждение; во-вторых, неисполненное в течение трех месяцев административное взыскание, как об этом было сказано выше, теряет свою силу.
Субъектом этого преступления могут быть лица, достигшие 16-летнего возраста, обязанные иметь паспорта или прописку. Следует отметить, что лицо должно достичь 16-летнего возраста ко дню совершения первого нарушения паспортных правил, так как до Достижения этого возраста паспорт вообще не выдается, а за нарушение правил прописки такие лица не могут быть привлечены к административной ответственности. Должностные лица, допускающие предусмотренные Положением о паспортах нарушения или содействующие частным лицам в проживании без паспорта или без прописки, кроме административной, могут при наличии соответствующих признаков привлекаться и к уголовной ответственности по статьям о должностных преступлениях.
Наказание в соответствии со ст. 198 УК РСФСР предусматривается в виде лишения свободы на срок до 1 года или исправительных работ на тот же срок, либо штрафа до 50 руб.
Нарушение правил въезда или проживания в пограничной полосе или пограничной зоне, ответственность за которое предусмотрена ст. 197 УК РСФСР,— это нарушение специального режима, в том числе в определенной мере и паспортного, установленного на определенных Территориях государства Положением об охране государственной границы СССР, утвержденным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 августа 1960 г.197 и некоторыми подзаконными актами. С целью обеспечения неприкосновенности государственной границы в необходимых случаях устанавливаются пограничная зона и пограничная полоса. Пограничная зона — это, как правило, ограниченная пределами района, города, сельского или поселкового Совета депутатов трудящихся территория, прилегающая к границе с несоциалистическими странами. Пограничная полоса — это примыкающая непосредственно к государственной границе и идущая вдоль нее территория, установленная в пределах до 2 км, а с социалистическими странами — в 100 м ширины с особым, даже по сравнению с пограничной зоной, режимом.
Объективная сторона этого преступления выражается в нарушении правил въезда, проживания или прописки на указанных территориях, совершенными после наложе-
ния административного взыскания за такие же нарушения.[666] Нарушение правил въезда — это незаконное, без цели перехода через государственную границу, проникновение на территорию пограничной полосы без разрешении органов МВД, а в пограничную полосу — без разрешения органов пограничной охраны. Незаконный въезд не может иметь каких-либо уважительных причин, хотя в отдельных случаях может быть совершен по ошибке. Нарушение правил проживания, в том числе и их частного случая — правил прописки, может быть совершено лицами, имеющими право на постоянное или временное пребывание на указанных территориях. Выражаться нарушения могут в различных формах: проживание сверх
установленного срока, перемещение без надлежащего разрешения, уклонение от регистрации или прописки и т. п. Полагаем, что проживание без прописки в пограничной полосе или зоне, поскольку это прямо предусмотрено диспозицией ст. 197 УК РСФСР, следует квалифицировать по этой статье, а не по ст. 198 УК РСФСР. Формальное нарушение этих правил в отдельных случаях может быть совершено и по уважительным причинам (например, проживание сверх установленного срока с просроченной пропиской— вследствие серьезной болезни), что должно исключать ответственность за совершенное. Поскольку нарушение указанных правил в особых местностях представляет большую, чем нарушение паспортных правил, опасность законодатель вполне обоснованно считает достаточным для привлечения к уголовной ответственности лишь одного административного взыскания за предшествующее анлогичное нарушение, которое так же, как и в случаях, предусмотренных ст. 198 УК РСФСР, обязательно должно быть тождественным.
Субъективная сторона этого преступления также выражается в форме прямого умысла. Возможное, в отдельных случаях повторное, (после наложения взыскания) проникновение в пограничную зону или полосу вследствие ошибки (например, потерявший ориентировку грибник) в силу отсутствия осознанного нарушения не может рассматриваться как преступление.
Субъект рассматриваемого преступления — общий, т. е. лицо, достигшее 16-летнего возраста к моменту совершения первого правонарушения.
Наказание — лишение свободы на срок до 6 месяцев, или исправительные работы на тот же срок, или штраф до 50 руб.
Нарушение иностранцами и лицами без гражданства правил передвижения на территории СССР. Советское государство, последовательно проводя ленинскую политику мирного сосуществования государств с различным экономическим и политическим строем, всемерно и во всевозрастающем масштабе содействует развитию деловых, научных и культурных связей с иностранными государствами, а также туризма. Многие тысячи иностранцев, заинтересованные в установлении и развитии этих связей, ежегодно посещают нашу страну в качестве делегатов всевозможных конференций, симпозиумов, съездов и т. п. Однако, как свидетельствуют о том многочисленные факты, сообщавшиеся в нашей печати, иностранные разведки пытаются использовать эти все расширяющиеся связи в своих интересах. В целях предотвращения подобных действий и был принят 23 июля 1966 г. Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности иностранцев и лиц без гражданства за злостное нарушение правил передвижения на территории СССР»,199 в соответствии с которым все уголовные кодексы союзных республик были дополнены соответствующими статьями.
Ст. 197 1 УК РСФСР предусматривает ответственность за злостное нарушение иностранцами и лицами без гражданства правил передвижения на территории СССР, т. е. ^ изменения места жительства, временный выезд с места жительства или посещение пунктов, не указанных в визах на въезд в СССР, уклонение от маршрута следования, : указанного в проездных документах, совершенные без
специального на то разрешения, если ранее эти лица за нарушение указанных правил были дважды подвергнуты административному взысканию.
Указанная норма содержит исчерпывающий перечень тех нарушений правил передвижения, которые образуют объективную сторону этого преступления. Иностранцы и лица без гражданства, въехавшие в СССР, обязаны следовать в пункты, указанные в визах на въезд в СССР, выданных посольствами, миссиями или консульствами СССР, а пользующиеся правом безвизового въезда — следовать в пункты, названные представителем пограничных войск при пересечении границы СССР. По прибытии в эти пункты в течение 24 часов должны оформить документы для. проживания в СССР (получить вид на жительство), после чего прописаться: в городе — в течение 24 часов, а в сельской местности — в течение 48 часов. На перемену места жительства и временные выезды в пределах района требуется разрешение начальника органа внутренних дел. На перемену места жительства в пределах того же населенного пункта, (город, поселок, село) в том числе и в пределах города, имеющего несколько административных районов, специального разрешения не требуется; в этих случаях иностранцы и лица без гражданства выписываются по прежнему месту жительства и прописываются по новому месту жительства в установленном для граждан СССР порядке. Во всех других случаях перемены места жительства и временного выезда требуется специальное разрешение паспортного отдела (отделения) УВД.
Иностранцам и лицам без гражданства могут быть указаны конкретные пункты, посещение которых им запрещено.
Уголовная ответственность за допущение любого из перечисленных и в любой последовательности нарушений наступает лишь при условии, если они совершены в третий раз и если ранее виновный дважды подвергался метрам административного взыскания.[667]
Субъективная сторона рассматриваемого преступления так же, как и в преступлении, предусмотренном ст. 198 УК РСФСР, характеризуется прямым умыслом.
Субъект этого преступления специальный — достигший 16-летнего возраста иностранец или лицо без гражданства, не пользующееся правом экстерриториальности.
Наказание за совершение этого преступления — лишение свободы на срок до 1 года, или исправительные работы на тот же срок, или штраф до 50 руб.
Злостное нарушение правил административного надзора. В системе мер борьбы с преступностью особое место занимают предупредительные меры, в частности, направленные на окончательную ресоциализацию лиц, отбывших наказания за совершенные ими преступления, на недопущение с их стороны рецидива. Одной из таких мер является гласный административный надзор, установленный Положением об административном надзоре органов милиции за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, утвержденным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г.201 Административный надзор не имеет целью унижение человеческого достоинства и компрометации поднадзорных. Вместе с тем, поскольку он установлен для наблюдения за поведением поднадзорных, предупреждения с их стороны преступлений и оказания на них воспитательного воздействия, надзор сопряжен с необходимостью определенных ограничений. В соответствии со ст. 3 Положения таковыми являются: а) запрещение ухода из дома в определенное время; б) запрещение пребывания в определенных пунктах района (города); в) запрещение выезда или ограничение времени выезда по личным делам за пределы района (города) ; г) явка в милицию для регистрации от одного до четырех раз в месяц. Перечисленные ограничения применяются либо в полном объеме, либо раздельно в зависимости от образа жизни, семейного положения, места работы и других обстоятельств, характеризующих личность поднадзорного. При осуществлении административного надзора органы милиции с учетом личности поднадзорного, его образа жизни и поведения вправе изменять (ослаблять или усиливать)' ограничения, однако лишь в пределах, указанных в ст. 3 Положения. Помимо этих ограничений, в целях осуществления постоянного и действенного контроля на лиц, подвергнутых административному надзору, в соответствии со ст. 15 Положения, возлагаются обязанности: а) являться по вызову в органы милиции в указанный срок и давать устные и письменные объяснения по вопросам, связанным с исполнением правил административного надзора; б) уведомлять работников милиции, осуществляющих административный надзор, о перемене места работы или жительства, а также о выезде за пределы района (города) по служебным делам; в) при выезде но личным делам с разрешения органа милиции в другой населенный пункт и нахождении там более суток — зарегистрироваться в местном органе милиции. Поднадзорный должен быть под расписку ознакомлен с постановлением об установлении административного надзора или его продлении, о характере и объеме первоначальных и измененных ограничений, а также о его обязанностях и ответственности за нарушение правил административного надзора. В противном случае, как разъяснил пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 5 июля 1974 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за нарушение правил административного надзора», 202 поднадзорный не может быть привлечен к ответственности. Действующее законодательство за нарушение правил административного надзора предусматривает административную (штраф от 10 до 50 руб.) и в наиболее опасных случаях уголовную ответственность.
В соответствии со ст. 1982 УК РСФСР и аналогичными статьями УК других союзных республик уголовная ответственность установлена за злостное нарушение правил, предусмотренных Положением об административном надзоре органов милиции за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, с целью уклонения от надзора, если оно совершено лицом, которое дважды в течение года подвергалось административному воздействию за такие же нарушения.
Объективная сторона этого преступления выражается прежде всего в нарушении тех конкретных ограничений и обязанностей, предусмотренных ст. ст. 3 и 15 Положения, которые указаны в постановлении об административ^ ном надзоре. При этом для состава рассматриваемого преступления не имеет значения, нарушены ли ограничения в полном объеме или в какой-то их части.
Исходя из того, что судьи по-разному решали вопрос о круге наказуемых нарушений правил административного надзора, пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 5 июля 1974 г. указал: «Судам следует иметь в виду, что поднадзорные могут быть привлечены к адмиг нистративной или уголовной ответственности как за нару- шение правил, изложенных в ст. 15, так и ограничений* перечисленных в ст. 3 Положения. При решении вопроса о виновности лица, привлеченного к административной или уголовной ответственности за нарушение правил административного надзора, не могут учитываться такие действия, которые не предусмотрены ст. ст. 3 и 15 Положения, а также нарушения правил и ограничений, которые хотя и предусмотрены этим Положением, но не указаны в постановлении об установлении административного надзора, либо нарушения, за которые меры административного воздействия были применены по истечении месячного срока».[668] В этом же постановлении пленум Верховного Суда сделал попытку дать определение простого и злостного нарушений правил административного надзора: «Под нарушением правил административного надзора следует понимать совершение поднадзорным действий, преследующих цель уклонения от надзора, а под злостным нарушением — нарушение этих правил с той же целью лицом, которое дважды в течение года подвергалось административному воздействию за подобные правонарушения».[669] Нам не известно, какими побуждениями руководствовался пленум, давая это разъяснение, скорее всего стремлением предотвратить формальный, бездушный подход к наложению административных взысканий за нарушение правил административного надзора, выражающийся, подчас, в наложении взысканий за незначительные нарушения без учета конкретных обстоятельств и поведения поднадзорного в целом. Вместе с тем, по нашему мнению, это определение является крайне неудачным, способным скорее дезориентировать практику, нежели оказать ей помощь. В самом деле, почему под нарушением правил административного надзора следует понимать лишь совершение поднадзорным таких действий, которые преследуют цель уклонения от надзора? Ведь вполне очевидно, что любое виновное совершение поднадзорным запрещенных действий или невыполнение возложенных на него обязанностей является нарушением правил административного надзора.
Известно, что цель и мотив, как правило, вообще не являются необходимыми признаками правонарушения, они выступают лишь в качестве признаков конкретных наказуемых деяний. И если специальная цель указана в ст. 1982 УК РСФСР как необходимый признак этого состава преступления (уголовно наказуемого деяния), то ее нет в составе административного правонарушения, ибо Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 августа 1966 г. «Об ответственности за нарушение правил административного надзора»205 предусматривает административную ответственность в виде штрафа от 10 до 50 руб. независимо от цели и мотива, что вполне соответствует сущности установления административного надзора и ответственности за нарушение соответствующих правил. Если следовать этому разъяснению пленума, то для привлечения к уголовной ответственности необходимо, чтобы не только третье после наложения двух административных взысканий нарушение было совершено с целью уклонения от надзора, но чтобы и предшествующие нарушения, по крайней мере два из них, были совершены с той же целью. Это не только формально противоречит закону, но и самой сущности административного надзора: если бы административная ответственность была предусмотрена лишь за такие нарушения, которые совершены с целью уклониться от надзора, то само его осуществление было бы весьма проблематично. Злостность как необходимый признак рассматриваемого состава преступления в юридической литературе трактуется по-разному. Большинство авторов, анализировавших этот состав, понимает его как нарушение правил административного надзора (в третий раз) после двукратного в течение года административного воздействия за такие же нарушения.[670] На такой же позиции стоит и пленум Верховного Суда СССР, о чем свидетельствует вышеприведенная выдержка из его постановления (указание на специальную цель не относится к характеристике признака «злостность», что подтверждается, в частности, анализом ст. ст. 1971 и 198 УК РСФСР, в которых злостный характер нарушения соответствующих правил не связывается с какой-либо целью). Иного взгляда на этот счет придерживается П. Я. Мшвениерадзе. Он пишет: «Злостность... должна пониматься как неоднократное, систематическое нарушение правил административного надзора. Вместе с тем, злостным будет и такое нарушение, когда оно по своему характеру связано с особо дерзким поведением поднадзорного (например, поднадзорный демонстративно, несмотря на ряд напоминаний, не является в милицию для очередной регистрации, не реагирует на замечания работников милиции, требующих покинуть запрещенное для пребывания поднадзорного место, и т. д.».[671] Эта позиция не вносит ясности в понимание анализируемого признака, она отличается неопределенностью и противоречивостью. Так, если указание на неоднократность и систематичность характеризует «злостность» с количественной точки зрения, то указание на «особо дерзкое поведение» характеризует его уже с точки зрения качественной. Причем, должна ли быть связь между этими признаками, неизвестно. Неясно, далее, включаются ли в «неоднократность и систематичность» те нарушения, за которые поднадзорный уже дважды привлекался к административной ответственности, или же они должны иметь место после применения этих мер. Наконец, эта точка зрения противоречит закону: хотя, разумеется, и единичные случаи смогут иметь весьма грубый («дерзкий») характер (например, поднадзорный скрывается, сменив фамилию и местожительство), однако законодатель признак злостности неизменно связывает с системой нарушений (сравни ст. ст. 197 / 198 и 1982 со ст. 197 и ч. 2 ст. 198 1 УК РСФСР).[672] Авторы комментария к УК ЭССР, полагая, что злостным является лишь грубое, существенное нарушение правил административного надзора (например, не может быть признано злостным опоздание на несколько минут при вызове в органы милиции, в неявке же по вызову органов милиции содержатся признаки злостности), в конечном итоге приходят к выводу о том, что понятие злостного нарушения — это вопрос факта.[673] Предостережение против формального отношения при оценке нарушения как злостного (опоздание иа несколько минут при вызове в милицию), безусловно, заслуживает внимания. Вместе с тем отсылка к «вопросу факта» (к сожалению, не так уж редко встречающаяся в нашей литературе) решительно ничего не объясняет. Представляется, что о злостности прежде всего свидетельствует умышленное нарушение правил административного надзора после двукратного в течение года применения мер административного взыскания за такие же нарушения. Далее, необходимо’учитывать все поведение поднадзорного: его отношение к работе, поведение в быту, соблюдение им правил социалистического общежития и т. п. Ведь ст. 15 Положения об административном надзоре содержит не только конкретный перечень тех правил, которые обязан соблюдать поднадзорный (являться по вызову в органы милиции, уведомлять работников милиции о перемене места * работы или жительства и т. д.), но и говорит, прежде всего, об его обязанности вести честный трудовой образ жизни, не нарушать общественный порядок. Административный надзор установлен не ради самого надзора, и ответственность за несоблюдение его правил преследует цель, как уже об этом говорилось выше,- приобщения поднадзорного к честной трудовой жизни, к предотвращению с его стороны рецидива. Если поднадзорный, даже после двукратного наложения административных взысканий, изменил образ жизни в лучшую сторону, стал честно трудиться, правильно вести себя в быту и т. п., то вряд ли неявка по вызову в органы милиции или отсутствие его дома после 10 часов вечера по той причине, что он стал посещать театр или филармонию, могут быть расценены как злостное нарушение правил административного надзора, хотя поднадзорный мог явиться в милицию, но предпочел быть на концерте, где он должен был встретиться с любимым человеком, с которым решил построить семью. Напротив, нерадивое отношение к труду или уклонение от него, неправильное поведение в быту, нарушение правил социалистического общежития дают все основания признать его поведение как злостное, если он умышленно и без уважительных причин в третий раз нарушил правила административного надзора, несмотря на двукратное привлечение к административной ответственности. Учет поведения поднадзорного, тенденция этого поведения имеет немаловажное значение для выяснения содержания субъективной стороны нарушения правил надзора.
Субъективная сторона рассматриваемого преступления характеризуется не только прямым умыслом, но и специальной целью — целью уклонения от надзора.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что среди рассматриваемой группы преступлений это единственный состав, в котором субъективная сторона характеризуется специальной целью. Это обстоятельство свидетельство тому, что законодатель стремился сузить рамки этого состава, установить уголовную ответственность за нарушение правил административного надзора лишь в особо опасных случаях. Однако сделано это, по нашему мнению, не совсем удачно. И вот почему. Указание на цель в формальном составе преступления сопряжено с большими трудностями ее установления, доказательства на практике. Поднадзорный, как правило, может объяснить допущенные им нарушения, как о том свидетельствует практика, различными побуждениями, которые не являются социально порицаемыми. С другой стороны, злостное (в обоснованном выше понимании) нарушение правил административного надзора и есть уклонение от него, оно иначе и не мыслится, как только путем их нарушения. Получается парадоксальное положение! для наличия состава преступления необходимо, чтобы уклонение от надзора было совершено с целью уклонения. Другое дело мотивы, побуждения, следуя которым лицо нарушает правила надзора и тем самым уклоняется от него. Они могут быть весьма разнообразными, как социально порицаемыми (нежелание, например, подвергаться установленным ограничениям, являться в милицию и т. п.), так и непорицаемыми (например, желание повысить свой культурный уровень путем посещения театра). Они, ко нечно, тоже должны учитываться, но в соответствии с законом для данного состава преступления значения не имеют. Поэтому, по нашему мнению, субъективная сторона этого преступления и характеризуется сознанием и желанием совершения того, что мы вкладываем в понятие «злостность».
Субъект рассматриваемого преступления специальный — лицо, в отношении которого на законных основаниях установлен или продлен административный надзор.
В соответствии с Положением он может применяться в отношении совершеннолетних лиц: а) признанных судами особо опасными рецидивистами; б) судимых к лишению свободы за тяжкие преступления, либо судимых более двух раз к лишению свободы за любые умышленные преступления, если их поведение в период отбывания наказания в местах лишения свободы свидетельствует об упорном нежелании встать на путь исправления и приобщения к честной трудовой жизни; в) судимых к лишению свободы за тяжкие преступления, либо судимых более двух раз к лишению свободы за любые умышленные преступления, если они после отбытия наказания или условно-досрочного освобождения от наказания систематически нарушают общественный порядок и правила социалистического общежития и, несмотря на предупреждение органов милиции, продолжают вести антиобщественный образ жизни. При этом следует иметь в виду, что административный надзор может быть применен лишь в течение 3 лет со дня освобождения из мест лишения свободы в пределах сроков погашения или снятия судимости, предусмотренных ст. 47 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик.
Наказание за совершение этого преступления — лишение свободы на срок от 6 месяцев до 2 лет или исправительные работы на срок от 6 месяцев до 1 года.
Следует отметить, что хотя закон в качестве альтернативы и допускает применение наказания в виде исправительных работ фчто вряд ли имеет достаточное основание), но, как показывает практика, оно не является эффективным в отношении злостных нарушителей правил надзора, отбывших ранее наказание в виде лишения свободы и продолжающих вести недостойный образ жизни.
Уклонение военнообязанного от учебных или поверочных сборов и воинского учета. К числу преступлений, посягающих на интересы обороноспособности страны, как об этом совершенно справедливо сказано авторами главы «Иные государственные преступления» настоящего Курса,[674] относится и преступление, предусмотренное ст. 198.1 УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик. В первоначальной редакции УК РСФСР 1960 г. такой нормы не было. Она была введена Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 25 июля 1962 г.[675] и по примеру УК некоторых союзных республик (см., например, ст. ст. 181, 182 УК КазССР) включена в главу «Преступления против порядка управления». В ней предусматривалась уголовная ответственность за уклонение военнообязанного от учебных сборов и воинского учета. Однако Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 27 декабря 1968 г.[676] редакция этой статьи была изменена: она предусмотрела ответственность не только за уклонение от учебных, но и от поверочных сборов, и существенно усилила наказание за такие действия.
В ч. 1 ст. 1981 УК РСФСР установлена ответственность за простое, т. е. без отягчающих обстоятельств, уклонение военнообязанного от учебных или поверочных сборов.[677] Сроки и порядок прохождения учебных и поверочных сборов, уклонение от которых образует объективную сторону рассматриваемого преступления, для военнообязанных различных категорий и разрядов всякий раз определяются Министерством обороны в соответствии со ст. ст. 49—56, 60 Закона о всеобщей воинской обязанности.[678] Конкретные время и место явки на сбор того или иного военнообязанного указываются ему письменным предписанием военного комиссариата. По мнению П. Ф. Гришанина и М. П. Журавлева, невыполнение этого предписания при наличии фактической возможности его выполнять и будет являться уклонением военнообязанного от сборов, причем даже и в тех случаях, когда лицо, будучи больным (что подтверждается листком нетрудоспособности), все же имело фактическую возможность явиться на сбор.[679] Г. Ф. Поленов уклонением считает неявку субъекта без уважительных причин в точно назначенное время,[680] Л. И. Блинова иод уклонением военнообязанных от учебных или поверочных сборов имеет в виду неявку лица на сборы с целью избежать их прохождения. Поэтому, по ее мнению, опоздание на сборы или неявка на них по уважительным причинам не является преступлением.[681] Приведенные высказывания свидетельствуют о весьма существенных расхождениях в понимании «уклонения», а, следовательно, и всего состава преступления в целом. Представляется, что для правильного решения этого вопроса необходимо исходить из того, что термином «уклонение» отнюдь не исчерпывается только объективная характеристика рассматриваемого преступления, что он в равной мере относится и к субъективной стороне, т. е. содержит в себе единство и объективного, и субъективного. Г. А. Злобин и Б. С. Никифи- ров правильно подметили, что сам смысл слова «уклонение» предполагает добровольное, невынужденное, «желаемое» воздержание от действия, что в «уклонении» наличие объективной возможности совершить действие и волевой характер воздержания от него слиты почти неразрывно.[682] Волевой, целенаправленный характер поведения субъекта при уклонении с достаточной убедительностью раскрывается содержанием квалифицирующих признаков этого преступления, предусмотренных ч. 2 ст. 1981: уклонение, совершенное путем причинения себе какого-либо повреждения (членовредительство), симуляции болезни, подлога документов или иного обмана, а равно совершенное при других отягчающих обстоятельствах.[683] Совершенно очевидно, что членовредительство, симуляция болезни и проч. в рассматриваемых случаях могут совершаться именно с целью не принимать участия в учебных или поверочных сборах. В свете изложенного наиболее приемлемым является определение уклонения от учебных или поверочных сборов, как неявка на них без уважительных причин с целью не принимать в них участия.[684] Изложенные соображения позволяют нам сделать вывод о том, что хотя в самом законе и не содержится признаков, характеризующих субъективную сторону этого преступления, но оно может быть совершено только со специальной целью — не принимать участия в сборах. Побудительные мотивы уклонения на квалификацию содеянного влияния не оказывают.
Субъект анализируемого состава преступления специальный. Это лицо, которое в соответствии с Законом о всеобщей воинской обязанности относится к категории военнообязанных, т. е. граждан, достигших определенного возраста, пригодных по состоянию здоровья к несению воинской службы и состоящих в запасе. В литературе правильно отмечается, что уклонение военнообязанного от учебных сборов во время их прохождения образует состав воинского преступления, предусмотренного ст. 249 УК РСФСР[685], что непосредственно вытекает из содержания ст. ст. 74—79 Закона о всеобщей воинской обязанности.
Наказывается преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 1981 УК РСФСР, лишением свободы на срок до 1 года или исправительными работами на тот же срок, или штрафом до 100 руб., а по ч. 2 этой статьи — лишением свободы на срок до 3 лет.
Ч. 3 ст. 1981 УК РСФСР предусмотрена уголовная ответственность за уклонение военнообязанного от воинского учета, если ранее за такое же деяние к виновному были применены меры административного воздействия.
Субъективная сторона рассматриваемого преступления находится в прямой зависимости от того, как сформулирован состав в УК. Поскольку в ст. 1981 УК РСФСР речь идет об уклонении, она, в соответствии с содержанием этого понятия, может выражаться только в прямом умысле.
Субъект этого преступления — специальный. По УК РСФСР и большинства других республик им является военнообязанный. УК АрмССР (ст. 215) и УК ГССР (ст. 219) наряду с военнообязанными запаса к субъекту преступления относят и призывников. Это более правильное решение, так как общесоюзный Закон о всеобщей воинской обязанности распространяет правила учета, а также и ответственность за их нарушение не только на военнообязанных, но и на призывников.
Наказание по ч. 3 ст. 1981 УК РСФСР — исправительные работы на срок до 3 месяцев или штраф до 20 руб.
Самовольный захват земли или самовольное строительство. Историческим декретом Второго Всероссийского съезда Советов «О земле» частная собственность на землю была отменена навсегда, вся земля обращена во всенародное достояние и бесплатно передана трудящимся в пользование, какие-либо сделки с землей запрещены.[686] Закрепленная Конституцией СССР государственная собственность на землю, составляющая основу земельных отношений, сыграла огромную роль в обеспечении победы социализма, она содействует созданию материально-технической базы коммунизма. Земля — важнейшее богатство советского общества — является главным средством производства в сельском хозяйстве и пространственным базисом размещения и развития всех отраслей народного хозяйства. Основы земельного законодательства Союза ССР и союзных республик 1963 г. и принятые на их основе земельные кодексы устанавливают, что земля состоит в исключительной собственности государства и предоставляется только в пользование. Действия, в прямой или скрытой форме нарушающие право государственной собственности, запрещаются (ст. 3 Земельного кодекса РСФСР). Основы и земельные кодексы за нарушение земельного законодательства предусматривают уголовную или административную ответственность в порядке, устанавливаемом законодательством Союза ССР и союзных республик (ст. 50 Основ, ст. 137 Земельного кодекса РСФСР). В ч. 1 ст. 199 УК РСФСР установлена уголовная ответственность эа самовольный захват или самовольную мену, или куплю-продажу земельного участка, либо за иные действия, нарушающие законы о национализации земли.
Как отмечалось в постановлении пленума Верховного суда РСФСР «О судебной практике но делам о самовольном захвате земли и самовольном строительстве индивидуальных жилых домов» от 5 августа 1963 г.,223 эти действия, получившие в ряде местностей значительное распространение, нарушают право государственной собственности на землю, наносят ущерб колхозам, совхозам и другим социалистическим организациям, препятствуют использованию земли в интересах социалистического общества, способствуют чрезмерному расширению отдельными гражданами личного хозяйства, отвлекая их от участия в общественном производстве. Самовольно захваченные земельные участки и самовольно возведенные дома и дачи иногда используются антиобщественными элементами для извлечения нетрудовых доходов.
Объектом рассматриваемого преступления, как об этом свидетельствует содержание диспозиции и место статьи в системе УК, является установленный земельным законодательством порядок землепользования. Исходя из права исключительной собственности на землю, земельное законодательство устанавливает, что предоставление земельных участков в пользование осуществляется компетентными на то органами в порядке отводов, причем приступать к пользованию земельным участком можно только после получения соответствующего документа и только в строго определенных целях (см. ст. ст. 12, 13, 17, 18, 20 Земельного кодекса РСФСР). Какие-либо сделки, нарушающие право государственной собственности на землю, признаются недействительными (ст. 136 Земельного кодекса РСФСР).
Определение объекта преступления как установленного порядка землепользования в значительной мере предопределяет характер тех конкретных нарушений, которые образуют его объективную сторону.
Объективная сторона этого преступления обрисована путем примерного перечня действий, нарушающих законы о национализации земли.
В Земельном кодексе РСФСР дан более полный и исчерпывающий перечень действий, влекущих уголовную или административную ответственность, который небесполезно здесь воспроизвести: купля-продажа, залог, завеща- пие, дарение, аренда, самовольный обмен участками и любые другие сделки, в прямой или скрытой форме нарушающие право государственной собственности на землю; а также — самовольное занятие земельных участков; бесхозяйственное использование земель и использование их в целях извлечения нетрудовых доходов; порча земель и загрязнение их производственными и иными отходами и сточными водами; невыполнение обязательных мероприятий по улучшению земель и охране почв от эрозии; несвоевременный возврат временно занимаемых земель или невыполнение обязанностей по приведению их в состояние, пригодное для использования по назначению; уничтожение межевых знаков границ землепользований; отступление без надлежащего разрешения от утвержденных в установленном порядке проектов внутрихозяйственного землеустройства; непринятие мер по борьбе с сорняками; невыполнение условий снятия и хранения плодородного слоя почвы (ст. 137 Земельного кодекса РСФСР). Из этого обширного перечня правонарушений под действие ч. 1 ст. 199 УК РСФСР подпадают лишь те, которые носят характер незаконных сделок по поводу земли и ее самовольный захват. Все остальные правонарушения, поскольку они не посягают на установленный порядок землепользования, а причиняют, как правило, ущерб интересам социалистического хозяйства, либо совсем не предусмотрены уголовным законодательством, либо образуют иные преступления, как, например, нарушение правил разработки недр (ст. 167 УК РСФСР), загрязнение рек, озер и других водоемов (ст. 223 УК РСФСР), посев опийного мака, индийской, южной маньчжурской или южной чуйской конопли (ст. 225 УК РСФСР).
В свете изложенного представляется ошибочным мнение О. Ф. Шишова, относящего к числу нарушений, предусмотренных ч. 1 ст. 199 УК РСФСР, все деяния, перечисленные в ст. 50 Основ земельного законодательства Союза ССР и союзных республик (ст. ст. 136 и 137 Земельного кодекса РСФСР).[687] В литературе высказаны прямо противоположные суждения по такому частному вопросу, как самовольное сенокошение на государственных и колхозных угодьях. Одни безоговорочно относят его к числу преступлений, предусмотренных ч. 1 ст* 199 УК РСФСР,[688] другие считают, что оно не образует состава преступления и наказывается только в административном порядке, поскольку так же, как и использование земли для прохода или проезда, для складирования материалов без цели возведения строения, для стоянки автомашины без постройки гаража и т. п., не является захватом земли.[689] Действительно, самовольное сенокошение не является сделкой, оно само по себе и не захват земли, хотя, по нашему мнению, в отдельных случаях захват земли и может совершаться с целью сенокошения*
По вопросу о понятии самовольного захвата земли в литературе существуют различные мнения. Авторы называвшегося уже комментария определяют его как занятие без разрешения соответствующих органов земельного участка независимо от того, был ли он кому-нибудь отведен и использовался ли.[690] Такое же определение дает
В. Д. Иванов.[691] Определение, имеющее целью выделить эту форму посягательства из числа других, носящих форму гражданско-правовых сделок (купля-продажа, аренда и проч.), не достигает этой цели, поскольку и сделки обладают указанными свойствами, к тому же термин «занятие» не отличается должной определенностью. О. Ф. Шишов под самовольным захватом понимает самовольную, без оформленного надлежащим образом разрешения или вовсе без него, обработку земельного участка или сооружение изгороди в целях возведения в дальнейшем на этом участке строения.[692] Нетрудно заметить, что указание на характер использования земельного участка также не специфично для захвата, к тому же он может быть осуществлен и с другой целью. И. Тупико по результатам обобщения судебной практики делает вывод, что определение самовольного захвата как самовольного пользования землей необоснованно сужает это понятие, исключая из него случаи самовольного захвата без пользования, а определение захвата как завладения земельным участком с нарушением установленного порядка занятия земель, напротив, расширяет это понятие, поскольку этими же признаками обладают и незаконные сделки по поводу земли. По его мнению, «самовольным захватом земель следует считать завладение земельным участком без разрешения государственных органов или землепользователей, соответствующих должностных лиц и при отсутствии других установленных в законе оснований на завладение землей». [693] Нам представляется, что самовольный захват характеризуется установлением фактического владения земельным участком с целью распоряжения им по своему усмотрению без надлежащего на то разрешения компетентных органов и без оформления его какой-либо сделкой. Хотя самовольный захват и различные противозаконные (в том числе и притворные) сделки имеют
одинаковое уголовно-правовое значение, все же их разграничение имеет определенный практический смысл для решения вопроса о круге ответственных лиц и о формах вины.
Субъект этого преступления общий. Но если самовольный захват земли является односторонним действием, то сделки, как правило, носят двусторонний характер. Кроме того, самовольный захват по самой своей сути исключает содействие со стороны компетентного должностного лица, в то время как завладение земельным участком под прикрытием сделки (недействительной) может быть совершено с помощью соответствующих должностных лиц, которые должны отвечать по совокупности преступлений.
С субъективной стороны это преступление является умышленным. Естественно, что самовольный захват земли немыслим иначе, как захват с прямым умыслом. Что касается сделок, то хотя сами по себе они предполагают волевой характер деятельности их участников, однако в определенных условиях могут свидетельствовать об отсутствии сознания их противоправности, что исключает уголовную ответственность.
Некоторые судьи полагали, что действия, предусмотренные ч. 1 ст. 199 УК РСФСР, должны преследовать корыстную цель. Однако в упомянутом выше постановлении пленума Верховного суда РСФСР от 5 августа 1963 г. указано: «Лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за нарушение законов о национализации земли независимо от того, извлекает оно или нет материальную выгоду».231
Наказывается это преступление исправительными работами на срок от 6 месяцев до 1 года или штрафом до 100 руб.
Ч. 2 этой статьи предусматривает ответственность за самовольное строительство жилого здания или самовольную пристройку. В соответствии с Конституцией СССР (ст. 13) и Конституциями союзных и автономных респуб- * лик граждане СССР имеют право на жилой дом. Строительство индивидуальных жилых домов должно произво- 1 диться в строгом соответствии с определенными условиями и порядком, установленным действующим законодательством (см. ст. ст. 105 — 110 ГК РСФСР, 18, 104, 105
т
Земельного кодекса РСФСР и другие подзаконные акты), только с письменного, но заявлению гражданина, разрешения исполнительного комитета городского (районного) Совета народных депутатов. Отвод земельного участка производится в соответствии с утвержденным проектом строительства. В договоре о предоставлении земельного участка указываются количество жилых комнат и их общая площадь, количество этажей, строительные материалы, из которых сооружается дом, строительные нормы и правила. На тех же условиях может быть произведена и жилая пристройка к дому (например, в случае увеличения состава семьи или возникновения права на дополнительную жилую площадь). Гражданин, построивший дом или часть дома без разрешения или без надлежащего утвержденного проекта, либо с существенным отступлением от него, или с грубым нарушением основных строительных норм и правил, не вправе распоряжайся строением — по решению соответствующего исполнительного комитета дом (или часть) подлежит сносу, либо безвозмездному, по решению суда, изъятию (ст. 109 ГК РСФСР). По смыслу уголовного законодательства эги гражданско-правовые последствия не препятствуют привлечению виновного к уголовной ответственности. В литературе в полном соответствии с уголовным законом единодушно признается, что ответственность по ч. 2 ст. 199 УК РСФСР может наступить только за самовольное строительство (или пристройку) жилого здания, а не какой-либо иной постройки (гараж, баня, сарай и т. п.), хотя бы она временно использовалась для жилья. Судебной коллегией Верховного суда РСФСР был отменен приговор Ставропольского городского народного суда, которым У. была признана виновной в самовольном строительстве временного жилого помещения размером в 9 кв. м. и дело в отношении ее прекращено за отсутствием состава преступления на том основании, что возведенная постройка, в которой У. с семьей была вынуждена временно проживать, являлась примитивной, непригодной для постоянного проживания, что подтверждалось справкой бюро технической инвентаризации.232 Что же касается
самого понятия самовольного строительства, то оно, по нашему мнению, как правило, дается чрезмерно широко, применительно к тем нарушениям, которые влекут за со- бой гражданско-правовые последствия. Так, по мнению Г. Ф. Поленова, самовольным строительством является не только возведение жилого здания без разрешения надлежащих органов, но и возведение его с надлежащего разрешения, но не на том земельном участке, который был ему выделен, а также строительство с отступлением от требований проекта (например, самовольное увеличение жилой площади).[694] В. Д. Иванов дает еще более полный перечень самовольных действий: строительство жилого дома, дачи на самовольно захваченных участках, либо с разрешения, но с существенным нарушением утвержден- иного проекта; расширение площади жилого здания путем пристройки дополнительной комнаты, превышение предельных норм жилой площади, этажности, числа комнат; самовольное переоборудование нежилого помещения в жилое.[695] Возведение жилого строения в соответствии с полученным разрешением, но на другом участке правильнее расценивать как самовольный захват земли, а не самовольное строительство. Что же касается всякого рода отступлений от утвержденного проекта, в том числе » превышение предельных норм площади, числа комнат и этажности, то они являются нарушением условий договора и должны соответственно влечь лишь гражданско-правовые последствия. Любопытную позицию в этом вопросе занял пленум Верховного суда РСФСР в называвшемся выше постановлении от 5 августа 1963 г.: «Отступления от утвержденных проектов, не связанные с превышением предельных норм жилой площади, числа комнат и этажности дома, должны рассматриваться как нарушение условий договора о предоставлении земельного участка под строительство индивидуального жилого долга, влекущие за собой последствия, предусмотренные этим договором».[696] Таким образом, любые отступления от проекта, кроме тех, которые касаются предельных норм жилой
площади, числа комнат и этажности, не относятся к самовольному строительству. Но ведь по своей правовой природе эти условия решительно ничем не отличаются от других условий договора, следовательно, гражданско-правовая оценка (тем самым и уголовно-правовая) всяких отступлений от договора должна быть одинаковой. Можно предположить, что такую (явно непоследовательную) позицию пленум занял под влиянием приказа министра коммунального хозяйства РСФСР от 26 марта 1949 г. № 244 «Об утверждении типового договора о предоставлении в бессрочное пользование земельного участка под строительство индивидуального жилого дома на праве личной собственности»,[697] в котором указанные виды отступления от утвержденного проекта отнесены к самовольному строительству. Разумеется, этот приказ не может быть положен в основу толкования уголовного закона. Единственная нам известная попытка как-то объяснить это положение была предпринята Г. Ф. Поленовым. Он, прибегая к сравнительному толкованию, приводит положения ст. 215 УК МССР, которая, по его мнению, конкретизируя объективную сторону состава самовольного строительства, прямо называет эти признаки.[698] Действительно, в ч. 2 этой статьи предусмотрена уголовная ответственность за строительство индивидуальных жилых домов на праве личной собственности с нарушением установленных законом предельных норм этажности, числа комнат и размера площади. Это указание закона не только не подтверждает, а, наоборот, опровергает мнение Г. Ф. Поленова, поскольку об этих видах нарушений говорится наряду с самовольным строительством, ответственность за которое предусмотрена ч. 1 ст. 215 УК МССР, т. е. их она не относит к разновидностям самовольного строительства. И это совершенно правильно. Следовательно, самовольным может быть признано лишь строительство жилого здания (или жилой пристройки) без надлежащего на то разрешения. Именно поэтому переоборудование нежилых помещений в жилые в здании, построенном как жилое, хотя и нарушает условия договора, не может рассматриваться как самовольное строительство, а переоборудование помещений, построенных как нежилые, в пригодные для жилья, будет самовольным строительством, поскольку разрешения на строительство жилого здания вообще не было.
В юридической литературе в соответствии с указанным постановлением пленума Верховного суда РСФСР единодушно утверждается, что в тех случаях, когда самовольному строительству предшествует самовольный захват земельного участка, действия виновных образуют единое преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 199 УК РСФСР, поэтому квалификация но совокупности чч. 1 и 2 этой статьи не требуется. Такая позиция по крайней мере должна была бы вызвать сомнения. В самом деле, а как быть в тех случаях, когда самовольному строительству предшествовал не захват земли, а какая- либо незаконная сдела, предусмотренная ч. 1? И. Ту- лико свидетельствует о том, что народные суды широко толкуют это указание, квалифицируя лишь по ч. 2 самовольное строительство и на участках, приобретенных по незаконным сделкам, что приводит к необоснованному освобождению от уголовной ответственности лиц, виновных в продаже, дарении и мене земли, а также к представлению о наказуемости только самовольного строительства.238 Следовательно, по его мнению, все случаи самовольного строительства на земле, приобретенной по незаконным сделкам, кроме случаев самовольного захвата, должны квалифицироваться по совокупности. Но какие же имеются основания (теоретические, социально-политические и проч.) для исключения из числа деяний, образующих совокупность преступлений, самовольного строительства, которому предшествовал самовольный захват земли? Да решительно никаких. Если согласиться с тем, что самовольное строительство на самовольно захваченном участке является единым преступлением (кстати, каким — длящимся, продолжаемым, составным?) и не нуждается в квалификации по совокупности, то применительно к УК УССР это приводит к абсурдному положению: самовольное строительство по отношению к самовольному захвату земли является обстоятельством, исключающим уголовную ответственность, так как согласно ч. 2 ст. 199 УК УССР самовольное строительство образует состав преступления при условии, если к виновному за такие действия применялись меры административного воздействия! Аналогичное положение характерно и для УК ЭССР: в соответствии с ч. 1 ст, 1881 этого кодекса уголовная ответственность за самовольное строительство может наступить лишь при невыполнении в указанный срок предписания органов государственного архитектурно-строительного контроля о прекращении строительства, а ответственность за самовольный захват земли (ст. 154і) не предусматривает необходимость каких-либо предупреждений.[699] На практике похожее положение существует и в РСФСР: как правило, привлечению к уголовной ответственности за самовольное строительство предшествует предупреждение со стороны компетентных органов о необходимости в месячный срок сноса строения и приведения в порядок земельного участка. [700] Было бы правильно это положение закрепить в уголовном кодексе как необходимое условие привлечения к уголовной ответственности.
Наказывается это преступление исправительными работами на срок от 6 месяцев до 1 года с конфискацией незаконно возведенного строения. Следует иметь в виду, что в данном случае речь идет о специальной конфискации, а не о дополнительной мере наказания. Поэтому, например, в случае самовольной пристройки конфискации может подлежать лишь она, но не все строение; конфискация может сочетаться и с условным осуждением.
Исходя из конкретных материалов дела, суд может гг не применить конфискацию, приведя соответствующие мотивы.
Самоуправство. Режим законности и правопорядок не могут существовать без четко регламентированного порядка осуществления гражданами своих прав и свобод. Несоблюдение такого порядка способно внести дезорганизацию в деятельность аппарата управления и причинить ущерб интересам граждан, государственных и общественных предприятий и учреждений. Одним из гарантов соблюдения порядка реализации предоставленных гражданам прав является уголовная ответственность за самоуправство.
Ст. 200 УК РСФСР определяет самоуправство как самовольное, с нарушением установленного законом порядка, осуществление своего действительного или предполагаемого права, причинившее существенный вред гражданам либо государственным или общественным организациям.
Казалось бы, нет особой нужды специально останавливаться на характеристике непосредственного объекта этого преступления. Однако ничем не оправданная пестрота абсолютно не аргументированных и не имеющих никакой практической значимости определений его, встречающаяся в уголовно-правовой литературе, понуждает нас уделить этому вопросу некоторое внимание. М. И. Ковалев утверждает, что объектом самоуправства является только порядок осуществления гражданами своих прав.[701] Установленный в нашей стране порядок осуществления гражданами своих прав, а в отдельных случаях и интересы (личные, имущественные) считает объектом самоуправства Г. Ф. Поленов.[702] По мнению В. Д. Иванова, непосредственным объектом этого преступления является нормальная деятельность государственных и общественных учреждений, а также охраняемые законом интересы и права граждан.[703] П. С. Елизаров идет еще дальше, определяя его как установленный порядок осуществления гражданами своих прав, а также нормальную деятельность органов государственного управления и интересы государственных и общественных предприятий, учреждений или организаций и отдельных граждан.[704] Из содержания диспозиции ст. 200 УК РСФСР с очевидностью вытекает, что непосредственный объект этого преступления характеризуется словами «установленный законом порядок осуществления прав», который является необходимым элементом обеспечения порядка управления. Только он и может рассматриваться в качестве непосредственного объекта самоуправства. Можно утверждать, что в известном смысле совершение любого умышленного преступления является самовольным актом, многие деяния, предусмотренные в различных главах УК, бесспорно являются таковыми (например, угон транспортных средств, самовольное возвращение высланного в места, запрещенные для проживания, самовольное сенокошение, незаконная охота и др.). Однако состав самоуправства образуют лишь те, которые посягают на указанный объект. Это не противоречит тому положению, что некоторые самоуправные действия образуют самостоятельные составы преступлений (самовольный захват земли, самовольное строительство). Следовательно, если действия лица не сопряжены с нарушением установленного законом порядка, то они либо образуют состав иного (не самоуправство) преступления, либо вообще не являются преступными. Под «установленным законом порядком осуществления прав» следует иметь в виду порядок, предусмотренный не только законом в буквальном смысле этого слова (например, ст. 2 ГК РСФСР устанавливает, что все споры о ираве гражданском решаются в судебном порядке), но и иными актами (инструкциями, решениями) уполномоченных на то органов или лиц (например, правление колхоза в соответствии с Уставом установило порядок сенокошения для личного скота колхозников). Самоуправство может быть сопряжено с причинением вреда гражданам, либо государственным или общественным организациям, но может быть и без каких-либо ощутимых вредных последствий. Но и в тех случаях, когда соответствующие статьи УК союзных республик предусматривают их в качестве обязательных признаков преступления,[705] это не дает основания рассматривать его как многообъектное, поскольку они, эти признаки, характеризуют не объект, а объективную сторону.[706] В тех же случаях, когда самоуправство сопряжено с причинением такого вреда, ответственность за который ирямо предусмотрена в соответствующих статьях УК, содеянное должно квалифицироваться как совокупность преступлений.
Объективная сторона самоуправства характеризуется действиями по осуществлению своего действительного или предлагаемого ирава. Путем бездействия, хотя и нарушающего чьи-либо законные интересы, самоуправство совершено быть не может. В постановлении президиума Московского городского суда ио делу М. сказано: «...неисполнение решения суда, обязывающего лицо совершить определенные действия, не является основанием для привлечения этого лица к уголовной ответственности по ст. 200 УК РСФСР».[707] Для состава этого преступления не имеет значения, осуществляет ли лицо самовольно свое действительное или лишь предполагаемое, т. е. в действительности не принадлежащее ему право. По буквальному смыслу соответствующих статей УК большинства союзных республик виновный самовольно осуществляет свое субъективное право. В литературе, и с этим следует согласиться, этот термин толкуется шире — имеются в виду и действия по осуществлению действительных или предлагаемых ирав других лиц в их интересах.[708] В тех случаях, когда лицо совершает заведомо самовольные действия, т. е. не осуществляет ни действительного, ни предполагаемого права, содеянное не может квалифицироваться как самоуправство. Так, президиум Архангельского областного суда, прекращая дело в отношении Ч., осужденного по ст. 200 УК РСФСР за то, что он на совхозных угодьях накосил около 5 ц сена, указал, что, совершая свои действия, Ч. не осуществлял ни действительного, ни предполагаемого права.[709]
УК РСФСР и большинства других республик относят самоуправство к числу так называемых «материальных» преступлений, оконченный состав которого будет иметь место лишь при причинении существенного вреда гражданам, либо государственным или общественным организациям. Мы уже раньше отмечали крайнюю неопределенность признака «существенный вред» и отсутствие сколько-нибудь приемлемых определений его в литературе. Неудачность этого признака применительно к самоуправству также очевидна: во-первых, самоуправству не имманентно причинение какого-либо вреда; во-вторых, если самоуправство сопряжено с причинением определенного, предусмотренного уголовным заіюном вреда, то содеянное образует совокупность преступлений; в-третьих, трудно реально представить причинение кому-либо существенного вреда при осуществлении действительно принадлежащего гражданину права (при отсутствии совокупности). Не случайно в теории нет сколько-нибудь приемлемого определения существенного вреда, а судебная практика, как правило, не затрудняет себя его установлением.
Сущности рассматриваемой группы преступлений против порядка управления более соответствовало бы установление уголовной ответственности за самоуправство после предупреждения компетентных органов или, по примеру УК УзССР, после применения мер административного или общественного воздействия.
Субъективная сторона этого преступления в законе не определена. В литературе господствующим является мнение о том, что это преступление умышленное. Раскрытие
содержания умысла представляет определенный интерес. Так, В. Д. Иванов пишет: «Субъективная сторона преступления... характеризуется умышленной виной. Лицо не только сознает, что нарушает установленный порядок для осуществления своего действительного или предполагаемого права, но и желает этого». [710] В несколько иных выражениях, но так же определяет субъективную сторону Г. Ф. Поленов: «...субъективную сторону самоуправства характеризует прямой умысел. Субъект сознает, что свое действительное или предполагаемое право он осуществляет самовольно, и желает именно таким путем добиться его осуществления».[711] Итак, оказывается, что интерес субъекта состоит пе в том, чтобы осуществить свое действительное или предполагаемое право, а в том, чтобы ...нарушить порядок его осуществления, иосамовольничать! При этом оказывается, он осознает, что осуществляет не только действительное, но и «предполагаемое» право! Что же касается указанных в законе последствий (существенный вред), то они остались вне поля зрения.
Авторы Комментария, считая самоуправство умышленным преступлением, пишут: «...совершая его, виновный сознает, что нарушает порядок, установленный для осуществления данного права, и причиняет существенный вред».[712] Никаких аргументов на этот счет они не приводят. И. Ребане (также без аргументов) считает, что это преступление характеризуется прямым умыслом в отношении действия и умыслом или неосторожностью в отношении последствий.[713] Аргументированная характеристика субъективной стороны дана О. Ф. Шишовым. Он полагает, что хотя, как правило, самоуправство характеризуется умышленной виной (субъект сознает общественно опасный характер действий, предвидит возможность наступления существенного вреда и желает или сознательно допускает его наступление), но оно может быть совершено и по неосторожности, как в виде самонадеянности, так и небрежности. Он правильно обращает внпма- ниє на то, что поскольку в отличие от УК РСФСР 1926 г., в котором соответствующий состав был обрисован как «формальный», ст. 200 действующего УК РСФСР требует для наличия оконченного состава преступления определенных последствий, постольку субъективная сторона не может быть охарактеризована без раскрытия психического отношения субъекта к ним.254 С точки зрения формально-логической эта позиция представляется безупречной. Однако необходимо иметь в виду, что закон определяет самоуправство как самовольные действия, что, по нашему мнению, свидетельствует о стремлении законодателя расценивать и это деяние (как и все предыдущие, предусмотренные в этой главе) в качестве преступного лишь ири наличии умысла. Следовательно, самоуправство характеризуется сознанием субъектом того факта, что он противозаконно, не в соответствии с существующим порядком, осуществляет свое действительное или предполагаемое право и что это представляет определенную общественную опасность. Однако, поскольку это преступление материальное, его субъективная сторона в конечном итоге должна определяться характером психического отношения к последствиям. Между тем практически это вряд ли выполнимая вещь. Указанные в законе последствия носят оценочный характер, причем такой, что теоретики уголовного права до сих пор не могут определить, что такое «существенный вред». Можно ли ири этих условиях требовать сознания субъектом именно такого характера вреда? Полагаем, что для состава преступления достаточно сознательного допущения возможности вредных последствий в самых общих чертах. Отмеченное обстоятельство служит еще одним из доводов в пользу изменения конструкции состава — наказуемо иосле предупреждения или применения административных, либо общественных мер воздействия.
Субъект этого преступления общий. Самоуправные действия, совершенные должностным лицом при исполнении им служебных обязанностей, имеют качественно иной характер и соответственно квалифицируются как должностное преступление.
Наказывается самоуправство исправительными работами на срок до 6 месяцев, или штрафом до 50 руб., или
общественным порицанием, или влечет применение мер общественного воздействия.
Нарушение законов о записи актов гражданского состояния. Ст. 201 УК РСФСР предусматривает ответственность за нарушение законов о записи актов граждагского состояния, выразившихся в сокрытии обстоятельств, препятствующих вступлению в брак, или сообщении ложных сведений органам записи актов гражданского состояния.[714] Определенные факты, т. е. действия и события, имеют юридическое значение, оказывая влияние на правовое положение граждан, и поэтому подлежат обязательной регистрации в соответствующих органах. Регистрация актов гражданского состояния устанавливается как в интересах государственных и общественных, так и с целью охраны личных и имущественных прав граждан, Фактически диспозиция ст. 201 УК РСФСР является бланкетной и для раскрытия содержания объективной стороны этого преступления необходимо обращаться к Основам законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье 1968 г. и к соответствующим кодексам союзных республик. Обстоятельства, препятствующие вступлению в брак, перечислены в ст. 10 Основ (ст. 16 КоБС РСФСР). Это наличие нерасторгнутого брака; родственные отношения по прямым восходящей и нисходящей линиям; между полнородными и неполнородными братьями и сестрами; отношения между усыновителями и усынов- ленными; признание судом недееспособным вследствие душевпой болезни или слабоумия хотя бы одного из лиц, вступающих в брак. Необходимым условием заключения брака является достижение брачного возраста. Другие ложные обстоятельства, которые образуют объективную сторону рассматриваемого преступления, перечислены в ст. 27 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье (ст. 140 КоБС РСФСР). Ими являются сведения о рождении, расторжении брака, усыновлении, установлении отцовства, перемене имени, от- чсства и фамилии, смерть. В диспозиции ст. 201 УК РСФСР не содержится никаких указаний относительно характера и содержания ложных сведений, сообщаемых при регистрации актов гражданского состояния.
Почти все авторы считают, что рассматриваемое преступление является оконченным с момента сокрытия или сообщения ложных сведений органам ЗАГСа (лицам, производящим регистрацию актов гражданского состояния). Было высказано и иное мнение: при сокрытии обстоятельств, препятствующих вступлению в брак, преступление будет оконченным, когда субъект подписал запись о регистрации брака.[715]
Субъективная сторона преступления, хотя и не охарактеризована законодательством, однако ни у кого не возникает никаких сомнений насчет того, что как сокрытие, так и сообщение ложных сведений предполагают только прямой умысел.
Субъект этого преступления — общий, т. е. вменяемое, физическое лицо, достигшее 16 лет. В литературе было высказано мнение о том, что за сокрытие обстоятельств, препятствующих вступлению в брак, ответственность должна наступать с 18-летнего возраста [716] в тех союзных республиках, где установлен брачный возраст с 18 лет. Ничем не аргументированное, это мнение не только не нашло поддержки, по и встретило возражения. Г, Ф. Поленов считает, что попытка определить возраст субъекта ответственности, исходя из брачного возраста, не может быть признана правильной, так как сокрытие обстоятельств, препятствующих вступлению в брак, может выразиться и в сокрытии возраста.[717] Хотя социальная сущность различных обстоятельств, препятствующих вступлению в брак, далеко не одинакова (например, брачный возраст может быть снижен на срок до 2 лет, в то время как другие обстоятельства не являются предметом регулирования), однако наличие любого из них ведет к* признанию брака недействительным со всеми правовыми
последствиями; (ст.ст. 43—46 КоБС РСФСР). поэтому следует считать, что в любом случае ответственность по ст. 201 УК РСФСР наступает с 16 лет.
Наказывается это преступление исправительными работами на срок до 1 года, или штрафом до 50 руб., или общественным порицанием.