Предисловие
Развитие истории права в последние десятилетия характеризуется расширением тематики исследований и включением в исследовательский процесс таких проблем, которые раньше считались нежелательными.
В этом отношении достигнуты несомненные успехи и даже о периоде средневековья появились историко-юридические работы интересного содержания. Хуже обстоит в историко-правовой среде дело с изменением методов исследовательской работы, особенно для того периода, который именовался ранее как феодализм. И здесь важнейшая задача на будущее связана с преодолением стереотипов, инерции мышления, освобождением от догматических установок «классовости». Последняя, чаще всего, в настоящее время просто видоизменяется и присутствует в работах под прикрытием некоей «социальности».Важнейший недостаток историко-правовых исследований средневековья заключается в том, что авторы по инерции мышления зачастую стоят на позициях превосходства современного знания над средневековой мыслью. Иными словами, современная наука считает, что только ей известны методы и шкала ценностей в оценках прошлого, и она рассматривает это прошлое как иллюстрацию и дополнение к этим современным оценкам, методам и научным категориям. Получается искусственное вкладывание «настоящего в прошлое», что приводит к искажению самого прошлого, к некорректности его отражения в деятельности людей, живших долгие столетия назад. В достаточной мере не учитывается, что само государственно-правовое прошлое было следствием действий и поступков людей, думающих и действующих в совершенно иных формах и категориях, в иных критериях моральности, с абсолютно иных теоретических позиций. В результате на поверхность выходит «искаженная история», как результат действий не реальных побудительных причин, создающих прошлое, а позитиви-рованно-материализованного (рационального) мышления настоящего, для которого материальная выгода, монетаризм, сексуальная всеядность, эгоцентризм являются само собой разумеющимися побудителями поступков.
Особенно показателен в этом отношении очень распространенный среди большой части авторов поиск в прошлом «антитоталитарности и демократии». Многие не учитывают даже того, что телесные наказания в средневековье нельзя рассматривать с позиций современности, как вещь недопустимую и страшную. Для жителей той поры они были не только допустимы, но и вполне желательны.В немалой степени из-за такого подхода в новейшее время приобрел столь всеобъемлющее значение «экономический фактор», другой мотивации поведения некоторые авторы просто не хотят воспринимать. В результате получается не та история, которая имела место, а та, которую «хотят
5
видеть» позитивированные исследователи современности, т.е. достаточно ложная история. Укажем на совершенно правильное методологическое замечание историка права В.В. Момотова о том, что «материалистический метод долгое время приводил к догматическому описанию истории права», тогда как право представляет собой совокупность культурных ценностей и связано с духовными ценностями субъектов.' Добавим к этому выражению то, что, может быть, не решился до конца высказать В.В. Момотов. Право древности и средневековья неотделимо от религии, ибо человек того времени погружен в нее. Без совокупного анализа средневекового права и религиозной духовности понять и юридически «освоить» это время невозможно в принципе. Но это не должна быть псевдоаналитическая деятельность вчерашних «воинствующих атеистов», где религия и право коверкаются в соответствии с их вульгарными и совершенно не истинными представлениями. Понять юридическую религиозность средневековья можно лишь глубоко «войдя в образ и стиль мышления и духовности» средневекового индивида. Иными словами, необходимо понять христианско-юридическую суть через веру. Позитивированно-научный (рационалистический) подход к анализу явлений, по признанию современных философов, уже привел к тупиковым ситуациям как в технических, так и в гуманитарных направлениях. «Представление о рациональности научного знания начинает пересматриваться».
«Знание не только не противостоит вере, но и включает ее в себя». Менее всего здесь целесообразно предъявлять упреки о привнесении в область права «религиозного иррационализма». Известные отечественные современные философы не боятся признать, что «иррационализм озабочен проблемой истины подлинного бытия», основополагающе «заключен в сознании и бытии».3 Для истории права это означает, что рассмотрение фактов правовой жизни дает «приближение к реальности» только при наличии двух ракурсов: факт должен рассматриваться как рационально-объективный, и как преломленный через религиозное осознание средневекового времени.Надо признать, что значительная часть «чистых» историков оказалась более гибкой в отношении к исследованию средневековых государственно-правовых процессов. Последние годы ознаменованы появлением очень интересных и содержательных в правовом отношении работ. Можно «с ходу» выделить монографии А.И. Алексеева и Ю.Г. Алексеева,4 до это-
Момотов В.В. Власть и собственность в средневековой Руси: проблема соотношения через призму генезиса // Право собственности в русской и западной традиции: история и современность. Краснодар. 2001, с. 15-16.
Рациональность на перепутье. Кн. 1. М. 1999, с. 4-5.
Мудрагей Н.С. Рационалистическое и иррациональное: взаимодействие и противостояние // Рациональность на перепутье, с. 101.
Алексеев А.И. Под знаком конца времен. Очерк русской религиозности конца XV -начала XVI вв. Спб. 2002; Алексеев Ю.Г. Судебник Ивана III. Традиция и реформа. М. 2001.
го целую эпоху в истории права составили книги Я.Н. Щапова, интересны статьи о праве А.В. Милова и других авторов. Имеется огромный комплекс статей общих историков по историко-правовой тематике, который вряд ли можно перечислить. Отметим статьи в сборнике под редакцией И.Я. Фроя-нова к юбилею Судебника Ивана III.5 У историков права явно нет такого изобилия. На монографическом уровне можно выделить книгу В.В. Момотова и раздел о средневековье в книге С.В. Жильцова.6
В целом же в историко-правовой среде наблюдается ситуация, при которой в события и явления прошлого привносятся понятия и приоритеты, совершенно средневековой эпохе не свойственные.
Для наглядности можно привести пример с так называемым «Юрьевым днем». В литературе, и особенно в учебной, очень распространена характеристика его как «средства эксплуатации крестьян» и ужасного «монстра» крепостнической политики. А ведь в правовом сознании и идеологии XV-XVI вв. «Юрьев день» рассматривался совсем иначе, в частности - самими крестьянами. Он был основополагающим правом крестьян, гарантией их нормального состояния свободы в связи с правом перехода, гарантией защиты от неумеренно ретивых администраторов-землевладельцев, если они теряли чувство меры. Распространялся «выход» на все виды территорий, на частные и государственные. За «Юрьев день» крестьяне боролись и уж никто и никогда из крестьянской среды против него не выступал. В современных же историко-правовых трактовках он выступает вне учета гарантированное™ прав крестьян, как реакционное явление крепостничества именно потому, что мышление того времени по данному вопросу совершенно игнорируется.По нашему мнению, именно такие упущения в истории права при восприятии прошлого не позволили до сего времени реконструировать реальную картину состояния теории права в русский средневековый период. При обращении к этому времени историков права и представителей современной «теории государства и права» авторы оперируют абсолютно современными представлениями об источниках права, правовых категориях, сущности права, связанности права с государством, понятием права и т.д. Сам по себе такой подход допустим только в определенных пределах. Он должен сочетаться, в зависимости от задач и условий, с представлениями о праве того времени.
5 Алексеев Ю.Г. Судебник Ивана III. Вопросы структуры текста; Кузнецов С.А. Петру-нин В.О. Лексический анализ Судебника 1497 г.; Годло А.В. Юрьев день и народный обычай; Новожилов П.Г. Статьи Судебника 1497 г. об имущественных отношениях; Белозеров Б.П. Судебная власть в Русском государстве в XV в.; Алексеев А.И. Иван Ш и монастырское землевладение в эпоху Судебника 1497 г.
// Судебник Ивана III. Становление самодержавного государства на Руси Под ред. док. ист. наук И.Я. Фроянова ЛГУ. 2004.6 Момотов. В.В. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв. М. 2003; Жильцов С.В. Смертная казнь в истории России. М. 2002.
7
Между тем, представления о праве средневекового времени у современной юридической науки часто слишком упрощенные и схематичные. Достаточно заглянуть в литературу и учебники по истории политических и правовых учений, чтобы убедиться, что политические учения там есть, но правовые учения - отсутствуют. Работа по воссозданию адекватной прошлому русской средневековой теории права будет, вероятно, долгой и кропотливой, начинать придется с азов, но она - насущно необходима. Представляется, что начинать ее нужно с анализа основополагающих категорий-терминов и их связи с общетеоретическими представлениями того времени. Это - закон, обычай, право, связанные с ними, - покон, правда, правило, заповедь. Все эти категории-термины имели в X-XVII вв. свою собственную юридическую судьбу и собственное правовое содержание, порой мало связанное с современным пониманием. Все они имеют в принципе общеславянское распространение, что свидетельствует о глубокой старине происхождения. Вторая, третья и четвертая главы настоящей книги посвящены рассмотрению этих понятий и их взаимосвязи и значению в теоретических воззрениях правовой теории того времени. Из этого возникло название книги. Первая глава имеет базово-прикладной характер. Она «создает фон» и основу для понимания общеправовой теории средневековья, создает общую картину юридического мышления IX - середина XVII вв. и его предрасположенности к правовой теоретике.
В качестве источников исследования в книге использованы летописи и сборники средневекового права, текущее законодательство и, отчасти, актовый материал, авторские произведения средневековых мыслителей, религиозные тексты и труды Отцов Церкви.