ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ МЕРЫ ДЛЯ БОРЬБЫ C ХОЗЯЙСТВЕН­НОЙ РАЗРУХОЙ И КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС

Как только замолчали на ливонском фронте пушки, правительство Московского государства принимает энер­гичные меры в борьбе с хозяйственным потрясвнием страны в целях поднятия ее обороноспособности.

Главнейшими из этих мер были: 1) организация новой переписи земли ;с целью приведения в известность ее со­стояния, степени разорения городов и деревень, 2) спе­циальные меры, рассчитанные на скорейшую ликвидацию «кризиса» и на подняіие доходности поместий, обеспечи­вающих боевую годность армии.

Бполне лонятная.тревота-ааибо.ёслшсрб^рсть армии есте- ствённо-доджшидаж^вѳдросу об обеспечении/шьШ^ТИйгpa- брчими руками, т. e. в конечном счете к вопросу крёстьйн- скому. Праі^Гкрестьянского выхода для служилых людей и поддерживающего их правительства явно делалось не­удобным. Вопрос о целесообразности существования «Юрьева дня» всем ходом событий ставился на очередь.

Мы знаем деятельность власти в этом направлении только из отдельных намеков дошедших до нас источни­ков, но и этого достаточно, чтобы распутать сложный во­прос, интересующий нашу науку уже очень давно.

Историк XVIII в. Татищев имел в своих руках цен­нейший материал, до нас, к сожалению, дошедший только в кратком пересказе самого Татищева, — который позволил ему высказать совершенно правильное мнение о том, что сама власть отменила Юрьев день и «заказала» крестья­нам выход. Это мнение принял и Карамзин. Он прямо го­ворит о .«законе об укреплении сельских работников, целию своею благоприятном для владельцев ср_едних_или

неизбыточных». ,

Ho с того момента, когда в 1858 г. Российский само­держец разрешил трактовать в печати крестьянский во­прос, до этого времени запрещенный, мнения по этому предмету осложнились и запутались.

B 1858 г. М. П. Погодин напечатал свою статью «Должно ли считать Бощіса Годунова основателем крепост­ного права?», где он высказывал противоположное мнение, сводившееся к тому, что крестьяне ‘ были при­креплены к земле и землевладельцам не законом, а дей­ствием стихийных сил, как он выражался — «обстоятель­ствами^

ТоІ*да же его статья подверглась критике Костомаро­вым, который защищал указное закрепление крестьян, от­носимое им к 1592 году.

B споре приняли участие все видные представители тогдашней науки: К. Аксаков, И. Д. Беляев, проф. Юрьев­ского университета Энгельман, а позднее такие крупные исследователи, как Ключевский, Сергеевич, Дьяконов, Владимирский-Буданов, Милюков, Самоквасов, П. И. Бе­ляев и др. Вопрос в нерешенном виде дошел и до нашего времени.

Попробуем в нем ра'зобраться.

Мы не ошибемся, если скажем в самом начале, что это один из таких вопросов общественной и политической жизни нашей страны, в определенном решении которого были заинтересованы прежде всего помещики, на страже интересов которых стояла власть. Таким образом для нас делается совершенно очевидным, что Московское прави­тельство XVl века не могло быть нейтральным зрителем ожесточенной борьбы,, развернувшейся в связи с разреше­нием крестьянской проблемы. Московская власть в лице Ивана Грозного и его преемников есть прежде всего власть тех же помещиков. Каждый шаг Московского правитель­ства подтверждает это положение.

B нашем распоряжении имеется достаточный фактиче­ский материал для доказательства этого тезиса. B разгар военных действий между русскими войсками и Стефаном Баягориѳм, когда успех склонялся в сторону Батория, 15 января 1580 г. по инициативе Ивана Грозного был со­зван церковный собор по вопросам не стррго-церковного характера. Ставился вопрос, какими дополнительными ме­рами к уже принятым царским правительством решениям церковь может помочь государству и, в частности, «воин­скому чину», пришедшему «в оскудение велие». (Речь шла о монастырских землях и привилегиях.) Царь с боярами уже имел суждение по этому предмету. Была составлена не дошедшая до нас «уложенная грамота», и поместный приказ получил распоряжение действовать «по той гра­моте и по уложению».

Духовенство принуждено было «уложить» то, что тре­бовал от них .политический момент и царь, т. e. отказаться от расширения и без того громадных своих земельных вла­дений. Служилый человек требовал земли; иначе он не мог крепко ополчаться против врага.

20 июля 1584 г., стало быть, уже после заключения тяжелого для Московского государства мира и при новом царе Федоре Ивановиче вновь созванный церковный собор He только подтвердил это решение, но и расширил самую постановку вопроса. Тут речь шла уже не только о сокра­щении притока новых земель «по душе» в монастыри, но говорилось и о податных привилегиях монастырей, являв­шихся приманкой для мятущеюся в поисках лучшей жиз­ни крестьянства. Поскольку монастырские земли находятся во льготе, говорилось в постановлении Собора, «воинство, служилые люди, те их земли оплачивают, и сего ради мно­гое запустение за воинскими людьми в вотчинах их и в поместьях, платячи за тарханы; а крестьяне, вышед из-за служилых людей, живут за тараханы во льготе, и оттого великая тощета воинским людям прииде». Тут имелось в виду и настоящее и недавнее прошлое, приведшее к обеднению служилый люд Московского государства (В 1584 г. Юрьев день, как мы увидим дальше, уже не действовал.) '

Таким образом церковь приглашалась принести матери­альные жертвы в пользу служилых людей. Собором было постановлено, что с 1 сентября 1584 г. тарханы отме­няются «на время до государева... указу», «покамест земля поустроится и помочь во всеМ' учинитца царским осмотрением». C того момента церковь должна платить всякие царские подати и земские разметы «со всеми людь­ми ровно», все земли, заложенные в монастыри и другие церковные учреждения, отбираются на государя, т. e. в кадну поступает очень значительный земельный фонд, ко­нечно, предназначенный в поместную раздачу. Церковной земле частично пришлось пережить ту же судьбу, что в гораздо большем масштабе во время опричины пережила земля боярская.

Интересы служилого человека стоят на первом плане. Вопрос о крестьянах, без которых земельный фонд не имел никакой ценности, решительно и неизбежно вплетался в сложную политическую программу, которую надлежало разрешить теперь же, так как никогда еще служилый че­ловек не попадал в столь затруднительное положение, и вопрос о боеспособности армии ставился с исключитель­ной остротой.

только земли, но и дальнейшей суд£>&ьцкрестьян. Такоедо- пущение тем более вероятно, ЧТО L§BjJfo год уже был го­дом, когда крестьянский выход был запрещен.

ЮРЬЕВ ДЕНЬ И «ЗАПОВЕДНЫЕ ГОДЬЬ

«Заповедные годы» — это годы запрещения крестьян* ского выхода^-ина-че-, годы, когда переставал действовать закон о Юрьевом дне.

Обстановка, вызвавшая введение «заповедных годов», для нас совершенно ясна. Ho закона о «заповедных го­дах» у нас в руках нет. Он, конечно, был, но до нас не дошел. 0 его содержании позволяют судить лишь кос­венно другие материалы, имеющиеся в нашем распоря­жении.

Можно утверждать, что+ЩЦ-й год^был первым^«запо- ведным годом», так как в 1580 г. и до него крестьяне еще уходилй от своих господ по Судебнику, а в 1581 г. кресть­яне этого права уже не имели. O том, что крестьяне вплоть до 1580 г. и в этом году пользовались правом Юрьева дня, у нас имеются совершенно бесспорные доказательства.

B тверской писцовой книге 1580 г. зафиксированы крестьянские выходы из вотчины Семена Бекбулатовича. B дошедших До нас приходо-расходных книгах Воло­коламского монастыря отмечены крестьянские* выходы, Haii чиная с 1573 по 1580 г. включительно: за год 1579—1580 отмечено 96 случаев выхода из-за монастыря и 20 случаев «выхода» за монастырь. B приходо-расходнойкниге1581г. нет ни одного случая ни выхода, ни входа. He подлежит ни малейшему сомнению, что запрещение выхода падает йменно на 1581-йгод.ИздругихдокуЫентов,попреимуще- ству судебного характера, с несомненной ясностью вытекает, что с 1581 по 1586 все годы были заповедными. Затем в наших источниках есть некоторый пробел в показаниях до 1590 г., а относительно 1590, 1592, 1594 и 1595 гг. нам известно, что они тоже были заповедными.

Из указов Бориса Годунова 1601—1602 гг. выясняется, что практика заповедных годов стала правилом, а выход, разрешенный Борисом Годуновым для нескольких годов начала XVII века, несомненно считался из этого правила исключевием.

Далее встает перед нами вопрос о сроке действия за­кона о «заповедных годах» и районе его распространения.

Ha этот вопрос довольно определенно отвечает инте­ресная запись в приходо-расходной книге Волоколамского монастыря от 6- яніваря 1595 года. Тут речь идет о сборе долгов с монастырских крестьян. Монастырский старец Мисаил Безнин по этому предмету сделал распоряжение, чтобы не собиіра.ть долгов с тех крестьян, кото­рые жизут и впредь собираются житъ за монастырем. «Л будет государь изволит, продолжает старец, крестья- ном выходу быть, й которые крестьяне пойдут из-за мо­настыря, и на тех крестьянех по тем кабалам деньги има- ти...» Значит, в 1595 г. крестьяне выходом не пользова­лись, но монастырская администрация очевидно знала, что в любой момент государь может объявить «выход». 0 том же говорят и другие факты. Крестьяне в свои* порядных записях 80-х годов XVI века иногда писали, что они крепки своим хозяевам только на время заповедных годов, «до государеву указу», как они в таких случаях выражались, йли еще точнее: «до государевых выходных лет».

Bce это говорит о том, что закон о «заповедных го-і дах» был известен как мера временная, рассчитанная на временное действие, вероятно, как и отмена тарханов — «покамест зем'ля поустроится». Ho эта временность затя­нулась и, как мы знаем, закон прочно и надолго лег в ос­нову дальнейшего развития крепостного права в России. /

Что касается района распространения действия этого закона, то едва ли можно сомневаться в том, что он был распространен на все Московское государство. 06 этом говорят и соображения общего характера и, хотя и косвен­ные, указания источников.

63

Поскольку мера была вызвана интересами служилых людей-помеіциков и среднего достатка вотчинников, она должна была действовать там, где имелись землевладель­цы средней руки, т. e. почти на всем пространстве Мо­сковского государства. Правительство не ограничивало района действия своих распоряжений о монастырских зем­лях и монастырских податных привилегиях в связи с же­ланием облегчить положение помещиков.

& В. Д. Гренов—202

Ho кромеэтих, достаточноубедительныхобщихеообра- жений, у нас имеются на этот счет вполне определенные показания источников. B указе Бориса Годунова о предо­ставлении крестьянам выхода в годы 1601 й 1602 прямо говорится: «пожаловали во всем своем государстве от на­лога и продаж велели крестьянам давати выход». Разре­шать можно то, что было запрещено. Если разрешение распространяется на все государство, стало быть и запре­щение действовало на всей еготерритории.Такойжесмысл имеет и известный в сообщении Татищева закон 1607года с его знаменитым предисловием, вызвавшим в нашей науке столько споров. У нас есть все основания считать преди- словие не выдумкой Татищева, а лишь небольшой его пе­ределкой в целях сделать его текст с точки зрения Тати­щева более понятным для читателя. Там совершенно четко говорится о русских зависимых от своих господ крестья­нах вообще, без всяких территориальных изъятий. B своем комментарии к закону 1607 года Татищев с полным осно­ванием сопоставляет его с законом 1601 года.

B подтверждение этой мысли можно сослаться еще и на факты известности и применяемости закона «о заповед­ных годах» на территориях — Новгородской, Рязанской, Псковской, Вологодской и Московской. И наоборот, в источниках неТ решительно ни одного намека на террито­риальные ограничения действия этого закона.

Итак «заповедные годы» стали действоватьс1581года. Эта мера была рассчитана на все Московское государство, но сначала предполагалась в качестве меры временной, однако вследствие заинтересованности помеіциков в ее сохранности и впредь, превратилась в факт весьма дли­тельного действия.

Факт отмены Юрьева дня есть результат борьбы по­мещиков и вотчинников за более прочное владение кре­стьянским трудом, что соответствовало интересам всех землевладельцев, перед которыми в 80-х годах XVI века с совершенно неприкрытой остротой стал вопрос о сохране- нии .до.ходности их имений Между крупными землевладель­цами и земЗвлЙ^Жіха^ди Зедными или средней руки была лишь та разница, что богатые землевладельцы имели воз­можность собственными средствами не только сманивать к себе рабочие руки, но и удерживать их за собой. Мы имеем блестящее подтверждение этому в деятельности Троицкой Сергиевой лавры, которая сумела своими соб­ственными средствами организовать и привлечение на свои земли крестьян, и их оберегание от попыток бегства, и выслеживание каждого шага беглого, и ero розыски Можно просто удивляться тонкости работы монастырского аппарата в этом направлении. Ho такая организация дела была доступна только богатейшему из землевладельцев. Ни один среднего достатка помещик и мечтать об этом не мог. He даром в течение первой половины XVII века по­мещики сначала слезно, а потом и с угрозами просили пра­вительство о полной отмене Юрьева дня, указывая при этом на незаконное сманивание крестьян крупными боярами, монастырями и Троицкой лаврой в частности. После вы­хода закона «о заповедных годах», его выгоды для себя почувствовали все виды и разряды землевладельцев.