§ 6. «Обычай и закон» в Стоглаве.
Принятый по итогам церковного собора 1551 г., Стоглав представлял собой особую форму церковно-светского средневекового права, которой не была присуща выраженная карательная принудительность.
Философские, правовые и религиозные идеи памятника были широко распространены в обществе. Обнаружено большее число списков Стоглава для самых различных нужд: от внутрицерковного применения до переписывания его с целью обучения письму отдельных лиц. Списки принадлежали как служащим государственных учреждений, так и простым посадским людям. Исследователи отмечают текстологическую схожесть выражений Стоглава с другими памятниками этого периода - Домостроем и Четьими Минеями. Все эти памятники отразили тенденции развития языковой, исторической и юридической стороны права Московской Руси.Употребление в Стоглаве терминов «закон» и «обычай» в обобщающем значении вызвано тем, что из религиозно-бытовой лексики XIII-XV вв. они легко были рецепированы в качестве официальных понятий именно в церковном памятнике. Столь же логично обобщающее применение их именно в ракурсе прикосновенности к религиозным вопросам. Использование видоизмененных в древний период терминов в религиозно-бытовых текстах XIII-XV вв. вызвало в XVI в. определенную «обратную тенденцию» и понятия стали утверждаться как официально применяемые в церковных памятниках. «Закон» присутствует как обозначение постановлений власти по делам веры.146 «Обычай» присутствует как наказуемый пережи-
142 ПСРЛ. Т. 14. М. 2000, с. 49.
143 Иосиф Волоцкий. Просветитель. М. 1995, с. 175, 197.
144 Емченко Е.Б. Стоглав. Исследование и текст. М. 2000, с. 60- 61, 72.
145 Кукушкина М.В. Книга в России в XVI веке. Спб. 1999, с. 76.
146 Стоглав. Спб. 1863, с. 42.
207
ток язычества («злокозненный обычай»).147 Царские «праведные и православные законы» характеризуются таковыми именно в религиозном смысле.148 Иногда за религиозным обличьем терминов прорывается более широкое понимание их смысла.
Иван IV хочет управлять «по прежним зако-149 т т
нам прародителей наших». Но и здесь терминология не может порвать окончательно с традициями XIII-XV вв. Царь указывает, что «всякие дела и обычаи строились на Боге в нашем царстве», прежние справедливые христианские законы и обычаи «поисшатались».150 Отметим, что все такие упоминания о «законе» и «обычае» встречаются в так называемой «светской» части Стоглава, где зафиксированы вопросы царя к собору. Здесь идет совокупное употребление бытовой и литературной терминологии. В ответах собора царю «обычай» упоминается только один раз, когда надо было подчеркнуть важность запрета «православным блюсти поганские обычаи» во время посещения церквей. Исключения из этого правила будут указаны в дальнейшем. Вообще присутствующая в словоупотреблении логическая схема «обычай - запрет - Церковь», характерна для разных языковых уровней XI-XVII вв.
Употребление в официальном правовом памятнике терминов в обобщающем смысле - во многом новая тенденция. В противовес употребляемому ранее «закону Божьему», Стоглав содержит формулы «царский закон», «земский обычай», «земский обычай и земский закон».151 Правовой практике XVI в. вообще свойственно укоренение слов земское дело, земский обычай, земская изба и т.д. Однако до определения закона как абстрактного нормативного установления светской власти Стоглав окончательно еще не дошёл. Этого в XV в. вообще еще в источниках нет в ясной форме. В Стоглаве подобная трактовка подразумевается лишь в тех случаях, где опора делается на византийские тексты, а византийское понимание в этом смысле - традиционно.152 Вообще, разовое комплексное употребление терминов «закон и обычай» для Стоглава не характерно и встречается лишь два раза при цитировании текстов с правилами вселенских соборов.153 Это находится в русле наблюдений исследователей о том, что в памятнике есть преемственность церковно-правового наследия Русской Православной Церкви по отношению к греческой.154
Более свободное по сравнению со светскими Судебниками построение Стоглава предопределило то, что он раньше других памятников права сделал попытку теоретического определения закона. Основа была создана
147 Там же, с.
30.148 Там же, с. 39.
149 Там же, с. 39.
150 Там же, с. 39-40. • *'. - ' .;•
151 Там же, с. 161, 176. '•* ч,- .,;•/; •• -.•.
152 Там же, с. 233. , . • - • :.;•.'.-А -• :
153 Там же, с. 264-266, 233. . li
154 Емченко Е.Б. Указ, соч., с. 141. . :
208
трудами русских религиозных мыслителей предшествующих веков, и определение проходит через традиционные привычные связи терминов «закон - обычай». Ко времени составления Стоглава преп. Иосиф Волоцкий, обобщая наследие предшествующих мыслителей, указывал на историческую преемственность и постепенное совершенствование понятия «закон», зависимость этого процесса от поступательного развития всего человечества. Выделяя периоды становления, он отмечал, что «закон» устанавливался Богом от Ноя до Авраама, от Авраама до Моисея, от Моисея до Христа. Закон и Завет Божий по сути - едины.155 На этапе христианства пришел в мир новый евангельский закон - как совокупная система основообразующих положений всей жизни человеческой (церковных, нравственных, моральных, юридических, бытовых и т.д.). Стоглав традиционно полагает, что «истинный закон» исходит от Бога. Логично следует, что в силу этого сфера регулирования законами значительно шире чисто юридической: ведь первоначальные ветхозаветные заповеди шире юридических установлений и сами предстают определителями последующих юридических законов. Отсюда практика, при которой законы вырастают вне божественной сферы из обычаев, осуждается Стоглавом как «поганская». Однако памятник стоит на реальной почве и делает, казалось бы, странное резюме: «своего обычая каждый закон держится».156 Эти заявления навеяны судебной практикой, например, распространенными в Судебниках 1497 и 1550 гг. судебными поединками. Церковь издавна осуждала судебные поединки. В нашем случае, Стоглав, запретивший происхождение закона из обычая, категорически осудил такого происхождения судебные поединки и поставил их в один ряд с «бесовским наущением».1 7 В соответствии с этими указаниями русское «юридическое право» вскоре вообще запретило судебные поединки, и они полностью исчезли из судебного обихода.
Шагом вперёд было закрепление в Стоглаве тенденции к пониманию закона как письменного нормативного установления обобщающего значения, что также пришло в право из трудов русских православных теоретиков. Цари могут издавать письменные законы о «божественных и церковных правилах»,158 фиксирует Стоглав, будучи сам иллюстрацией к этому. «Симфония властей» обеспечивала их реальный правовой союз. Если старые терминологические традиции подталкивали к фиксации древних устойчивых положений закона Божьего («наша христианская вера греческого закона»159), то новые тенденции рождают невиданные ранее в национальных юридических актах четкие обобщающие термины («закон царский»16^). . , ,, .......... ..... , .
155 Иосиф Волоцкий. Просветитель, с. 83-85.
156 Стоглав, с. 123.
157 Там же, с. 136.
158 Там же, с. 63.
159 Там же, с. 239. «,'
160 Там же, с. 277.
209
Засвидетельствовано и обобщающее употребление термина «обычай» при осуждении «эллинского бесования».161 Эллинские бесования, языческие обряды и русалии всегда именовались «поганскими обычаями», что и делает Стоглав на основании постановлений шестого Вселенского Собора.162