§ 10. Мистически-субъективированная концепция права преп. Нила Сорского как явление правовой образованности и интеллектуальности

В конце XV - первой половине XVI вв. в Русском государстве про­шла масштабная полемика по различного рода правовым вопросам, нало­жившая отпечаток на перспективу дальнейшего развития государственно-правовой мысли.

Во-первых, полемика велась на фоне масштабных реформ конца XV - середины XVI вв., определяющих дальнейшее существование получив­шего независимость от Орды мощного православного государства. В это время усилились юридические разработки и были изданы несколько Су­дебников, усилилась роль текущего законодательства, появились новые формы его выражения. Проводимые реформы конца XV-первой половины XVI вв. были прямо связаны с государственно-юридическими проблемами управления в Русском государстве. Т.И. Пашкова только на примере губ­ных преобразований 30-х - 40-х гг. показала, что они вызваны были «ре­альными проблемами управления».357 Большое число законодательных ак­тов с конца XV в. было издано специально для обслуживания проводимых

356 Например: Будовниц И.У. Русская публицистика XVI в. М.-Л. 1947; Золотухина Н.М. Развитие русской средневековой политико-правовой мысли. М. 1985; Казакова Н.А. Очерки по истории русской общественной мысли (первая треть XVI в.). Л. 1970; Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV—начала XVI вв. М.-Л. 1960.

357 Пашкова Т.И. К вопросу о причинах губной реформы 30-40-х гг. XVI в. // Феодаль­ная Россия. Новые исследования. Спб. 1993, с. 30-32.

116

реформ. Реформы затронули городское и местное управление, образование новых земских, карательных и судебных учреждений, усилилась роль ря­дового населения в общественной деятельности и реализации карательно-управленческих функций.

Во-вторых, споры двух течений, и это очень важно, были в основе правовыми спорами. В них отразились события, связанные с ересью жи-довствующих, применением и содержанием уголовного права. Вопрос о собственности, точнее - праве собственности, также напрямую вытекает из обвинений в лихоимстве духовных лиц со стороны еретиков. Религиозные разногласия в ходе полемики также навеяны отношением к ереси. На собо­ре 1504 г. были приняты важные решения о правовой регламентации внут-

459

рицерковнои жизни;

Следовательно, все проблемы иосифлян и нестяжателей прямо име­ют юридический характер и связаны с правом. И вполне закономерно, что в последнее время вышло по крайней мере, три крупных монографии, где не только пересматриваются традиционно укоренившиеся мнения на по­лемику того времени, но и серьезное внимание уделяется юридическому содержанию споров.360 Широко анализируются тексты монастырских уста­вов именно в юридическом контексте, а также в соотношении с нормами церковного права.

358 Линнгрен Т.П. Соборник Нила Сорского. Часть 2. М. 2002, с. 24-275.

359 ПСРЛ. Т. 5. Вып. 1. М. 2003, с. 88-89, с. 90-91.

360 Алексеев А.И. Под знаком конца времен. СПб. 2002; Плигузов А.И. Полемика в Рус­ской Церкви первой трети XVI столетия. М. 2002; Романенко Е.В. Нил Сорский и тра­диции русского монашества. М. 2003.

117

позиций. В ходе полемики конца XV - первой половины XVI веков сфор­мировалась плеяда высоко интеллектуальных мыслителей различных на­правлений, философские, богословские и правовые воззрения которых за­служивают специального и отдельного анализа именно как юридические концепции. Это - архиепископ Геннадий, преп. Максим Грек, преп. Иосиф Волоцкий, митрополит Зосима, старец Артемий, преп. Нил Сорский и дру­гие.

Безусловный интерес представляют правовые воззрения преп. Нила Сорского. На первый взгляд он был наиболее далек от юридической кон­кретики, но это ошибочное мнение. Старец создал достаточно оригиналь­ную и самобытную правовую концепцию, в отношении которой нужно иметь в виду следующее. В ее изучении нельзя руководствоваться катего­риями и понятиями, выработанными позитивистской наукой последних столетий. Нужно уметь встать на позицию мышления XVI в. Одновремен­но с этим, поскольку мы совершенно не располагаем исследованиями об адекватности юридического мышления средневековья современному пра­вовому мышлению, мы должны выражать многие его мысли и положения теми словами и категориями, которые присущи современному праву. Иными словами, приходится, в силу необходимости, перекладывать поло­жения правовой теории преп. Нила на современный язык.

Преп. Нил Сорский (ок. 1433 г. по 1508.07.05) примерно в 20 лет принял постриг в Белозерском монастыре. Духовное становление прохо­дил под руководством Паисия Ярославова в духе аскетических афонских традиций и прежде установленных преп.

118

самому научену») и т.д.361 Сопоставление правовых идей Соборника и ав­торских трудов позволяет охарактеризовать концепцию самого преподоб­ного. Конечно, рассмотрены будут не все, а наиболее важные аспекты уче­ния преп. Нила.

Считается, что в первые годы скитского пребывания, к концу 80-х годов XV в., старец написал «Предание ученикам». Когда был написан его монастырский «Устав», с точностью определить трудно. Вместе со своим духовным отцом Паисием старец присутствовал на церковном соборе 1490 г. Отсюда следует, что он уже был известен, что вряд ли могло иметь ме­сто без завершенного учения.

Работая с правилами Святых Отцов, с нормами регуляции быта мо­настырей, с уставом преп. Ефросина и другими материалами подобного рода, преп. Нил Сорский занимался правовыми вопросами в широком смысле, областью обширной нормативной регуляции. Это означает, что он имел юридическую, вернее - правовую подготовку, и вопрос лишь в том, насколько она была глубокой. Преп. Нил высоко ценил «книжное знание», обладал особой любовью к книгам и имел для этого примеры в своем Со­борнике. Жития последнего ставят книжную образованность очень высоко, книжное знание рассматривается как важнейшее занятие для монашест­вующих. Св. Василий Великий с детства был привязан к книгам и ото­рваться от них не мог даже на детские игры.363 Постоянно изучал книги св. Пахомий.364 Св. Иларион Великий уже в детстве был направлен в Алексан­дрию для обучения книгам. Св. Феодорит Студийский поощряет собира­ние книг в монастыре, в том числе - светских.365 Преп. Нил всю жизнь сле­довал этому примеру. Общая идея Соборника - «благодатью исполненное

361 Романенко Е.В. Указ, соч., с. 101-102.

362 Линнгрен Т.П. Соборник Нила Сорского. Часть 1. М. 2000. Введение, с. 10-12. Вто­рая и третья части Соборника изданы в 2002, 2004 гг.

363 СНС. Часть 3, с. 481. >

364 Там же. Часть 2, с. 81. •

365 Там же, с. 250-251,220-221.

119

учение всем полезно». Св. Феодор изучал не только богословие, но и свет­ские науки, языки, философию. Св. Симеон Столпник знание богословской литературы для монашествующих считал обязательным.366 Св. Иоанн Да-маскин буквально восхваляет занятия наукой, в том числе - изучение Пи­фагора и Евклида.367 Св. Пахомий Великий полагал изучение божествен­ных книг обязательным правилом-нормативом для «достижения совер­шенства».368 Св. Феодорит Студийский «писание книг» монахами и их учениками полагал важнейшим монашеским трудом.369 Данное перечисле­ние важно постольку, поскольку значительная часть русского монашества усвоила эту практику, а образованность таких как преп. Нил была очень высокой. Но высшая истина, согласно житиям Соборника, которую испо­ведовал и сам старец, достигалась все-таки не там, а в тиши монашеских келий, она принадлежит религиозной вере и ее тайнам, а не мудрости книг.370

Среди мыслителей XV - XVI вв. преп. Нил Сорский наиболее после­довательно исповедовал идеалы аскетизма, был безгранично предан «не­стяжанию» и являл собой образец личности, способной в оболочке вели­кой скромности предаться порой трагической гордыне, греху тяжкому и великому. Г. Федотов обратил внимание на сохранившийся текст его заве­щания своим ученикам и назвал его «потрясающим». Тело после смерти предписывалось отдать на съедение зверям и птицам, как тяжко согре­шившее и недостойное погребения в веке текущем и будущем.371 Это заме­чание имеет, безусловно, значение для характеристики старца. «Гордыня скромности» или радикальный аскетизм проявлялись у него порой и в полемике о праве собственности или об уголовном праве. Это было чертой характера, за которой иногда пропадало чувство реальности. В начале XX в. проф. богословия С.М. Зарин в книге по истории христианского аске­тизма показал на основе анализа Священного Писания и трудов Отцов Церкви, что православный аскетизм всегда связан с индивидуальным спасением человека для вечной загробной жизни. Это, собственно, и проповедовал преп. Нил. Но в аскетизме всегда присутствует вопрос о со­отношении личного (субъективного) и общественного (государственно-социального), поскольку сам аскетизм не может существовать «без добрых дел». В этой проблеме лежат личностные, собственные взгляды пре­подобного, которые, на наш взгляд, существенно деформируют общее

jt* Там же. Часть 2, с. 19. '

367 Там же. Часть 1, с. 332. ,

368 Там же. Часть 3, с. 487. . - ., -....,•

369 Там же. Часть 2, с. 249.

370 Там же. Часть 3, с. 216-217.

371 Федотов Г.П. Преподобный Нил Сорский. - Собрание сочинений в 12 томах. М. 2004. Т. XI, с. 238; Нила Сорского Предание и Устав со вступительной статьей М.С. Боровиковой-Майковой. М. 1912, с. 10 (далее - НСПУ).

372 Зарин С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению. М. 1990.

120

учение Церкви о служении. В своем уединении старец абсолютизировал помилование еретиков, полагая только в этом «доброе дело». Это имело черты известного непонимания социальной реальности и государственной опасности. Вопрос о «помиловании» стал для него абстрактной отвле­ченной идеей. В результате последователи-нестяжатели, сделав факт кон­кретным, «пригрели» некоторых лиц, по понятиям того времени явных правонарушителей и преступников. Таким образом, речь идет о различном понимании нормативно-правового отношения к человеку и личности. А различные формы русского монашества имеют одной из целей «помощь человеку», а через это - помощь государству, в котором живет человек.3 Исследователи творчества старца отмечали одну черту весьма важную для понимания его творческого облика. Для русской средневековой мысли бы­ло характерно строить авторские теоретические концепции, опираясь же­стко на тексты Св. Писания или труды Отцов Церкви. Преп. Нил был в этом отношении значительно свободнее. Он не только вносил личный элемент в спорные тексты своего Соборника, но и вообще мог не считаться с позицией таких авторитетов, как св. Иоанн Златоуст или св. Василий Ве­ликий. Русский исследователь монашества, эмигрант И.К. Смолич, автор откровенно симпатизирующий преподобному, писал, что в использовании произведений Святых Отцов «он отличается от своих современников. Он проявляет творческий подход и самостоятельность к их идеям, он анали­зирует их».374 Я.С. Лурье, следуя в этом вопросе за И.К. Смоличем, не без основания «увеличил дистанцию» и отметил, что у преп. Нила прослежи­вается в трудах «принцип свободного критического исследования цер­ковных источников».375 Это привело старца к достаточно сложному ре­зультату, в виде пересмотра положений авторитетов Восточной Церкви, к не традиционным оценкам некоторых библейских постулатов.

Вполне логично, что в учении преп. Нила Сорского, целиком этиче­ском, подход к праву также был этизирован. В предисловии к Соборнику подход прослеживается именно такой. Четко заявлено, что он предназна­чен для чтения и осмысливания читателями широкого круга, он не предна­значен только ученикам старца. Полезное чтение поможет спасению души читателя и самого автора, создавшего такую нужную вещь. Это конкретное направление деятельности представителя «заволжских старцев», где он не уходит от мира, где он деятелен и активен в оказании помощи мирянам, а само учение выступает как форма влияния на тварное бытие. В авторских произведениях прослеживается совсем другой подход. «Предание и Устав» предназначены только для узкого круга монастырской братии и содержат только личные авторские взгляды - «суть его нрава», где под этим пони-

373 Архимандрит Георгий (Тертышников). Русское монашество в служении человеку // Церковь в истории России. М. 1997, с. 131-134.

374 Смолич И.К. Русское монашество. М. 1997, с. 70. ••-•'' ''

375 Лурье Я.С. Указ, соч., с. 316. ''" -; '

121

маются личные внутренние убеждения и взгляды.376 Это утверждение ав­тором существенной объективной разницы между Соборником и Предани­ем по исповедуемым идеям. Нельзя считать, что старец упрощенно реце-пировал положения житийных составляющих, хотя он идеями их и руко­водствовался. Митрополит Макарий писал, что в авторских его произведе­ниях нет ничего нового, «почти ничего не говорится от себя», а с творе­ниями Святых Отцов русские иноки были знакомы давно. Новое заключа­ется лишь в компиляции единого целого из их произведений. Совре­менные авторы проделали большую работу по установлению влияний на творчество в авторских произведениях материалов Соборника. Е.В. Рома-ненко указала, что большое влияние оказало на Предание житие Св. Саввы Освященного, откуда почерпнут целый ряд монашеских правил, но отсут­ствуют дисциплинарные указания. Она выделила влияние на Предание идей Св. Василия Великого, Св. Иоанна Лествичника и других. 8 Однако следует иметь в виду, что в различной степени все идеи в творениях преп. Нила и все идеи Соборника были в разной степени известны христианско­му мышлению прошлых веков, хотя зачастую это было в виде не оформ­ленном и туманном. Вообще в творениях Отцов Восточной Церкви перво­го тысячалетия нашей эры присутствует огромное разнообразие положе­ний и выводов по самым различным вопросам. Это разнообразие идей ак­тивно черпалось как на Западе, так и на Востоке Европы, развивалось по сути, модифицировалось, использовалось как база для концептуального оформления. Старец сумел найти к ним самостоятельные подходы и, как мы увидим далее, внес значительную долю самостоятельности.

Уходя от мира, преп. Нил понимал, что вне монастырей люди живут в границах государства и без подчинения власти существовать не могут. Должна присутствовать какая-то регулирующая основа, способная направ­лять людскую деятельность. В Соборнике такой базовой регуляционной основой выступает «заповедь» Бога. В этом же смысле трактуется «запо­ведь» в трудах Святых Отцов. В Предании преп. Нил полностью воспри­нял этот подход и заявил, что руководствуется правилами Божественного Писания, Апостолов и Св. Отцов, добавив к этому еще постановления Со­боров, которые в Соборнике также прослеживаются как источники норма­тивных установлений.379 Двойной целью заповедей (т.е. целью регуляции) является достижение любви и к Богу, и к человеку. «Яко же мню заповеди ради любви Божией и ближнему».380 Соблюдение установленных запове­дей-нормативов позволяет достичь главного - всеобщего спасения, что от­ражало во вводной части Соборника. «А спасение есть истинная любовь к близким, побуждение их совести к божественной любви и творение запо-

376 НОТУ, с. 1.

377 Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. Кн. 4. Часть 1. М. 1996, с. 249-250.

378 Романенко Е.В. Указ, соч., с. 138.

379 НСПУ, с. 2-3. . ' i

380 СНС. Часть!, с. 24.

122

ведей его по истинному Божественному Писанию и житиям Святых От­цов»,381 т.е. источникам правил-нормативов. Соблюдение нормативов в житиях Соборника вполне осуществимо для реализации всеми людьми. И если это является определенной программой социального служения миру (государству, власти, обществу и т.д.), то в Предании преп. Нил уходит от такого служения людям все дальше и дальше.

В первом же разделе третьей части Соборника указывается на взаи­мосвязь божественной истины и человека. «Житию всякому любовь к доб­роте («добротолюбие») началообразно». 2 Данная философская посылка не только усвоена в Предании, но и прослеживается во всей практической деятельности самого преп. Нила и, отчасти, заволжских старцев. Особенно это проявляется при обсуждении вопросов уголовного права и уголовных наказаний в отношении ереси жидовствующих.

Добродетель была одной из центральных категорий в правовых воз­зрениях старца, выступала как «цель-последствие» самого нормативного воздействия на человека в его земном пребывании. В учении о добродете­ли преп. Нил Сорский обобщал опыт русского средневекового мышления вообще и знание теоретических постановок в трудах Отцов Церкви.

Исследователи отмечали, что категория добродетели занимала цен­тральное место у русских мыслителей еще с периода Киевской Руси. А.И. Сидоров указал на наличие у них категории «естественной добродетели», заимствованной у св. Максима Исповедника. В Изборнике Святослава 1073 г. записано, что добродетели в человеке естественны и содержатся равным образом во всех людях.383 Категория добродетели была одной из центральных в русском национальном мышлении как на теоретическом, так и на бытовом уровне вплоть до XVII века. В XVII в. в русских школь­ных учебниках (Азбуковниках) тексты для учеников и учителей прямо предписывали: «Ничего так не угодно Спасу нашему и Богу, как кто тво­рит к нему добродетель свою премногу».384

Из всех русских средневековых мыслителей преп. Нил Сорский ис­пользовал категорию добродетели особенно активно. Понятно, что семан­тически слово связано с понятием добра. Однако у русских мыслителей слово это, зачастую употреблявшееся адекватно, так и не получило четких определений и границ, осталось в теоретическом мышлении как нечто ус­кользающее от полной определенности. С одной стороны, это связано с его базовой смысловой фундаментальностью. С другой, как представляется, с пониманием вопроса в каппадокийской школе богословия (IV в. н.э.), представители которой и их последователи почитались на Руси особенно

381 Там же, с. 38.

382 Там же. Часть 3, с. 25.

383 Сидоров А.И. Творческое наследие Максима Исповедника в Древней Руси // Тради­ции древнейшей славянской письменности и языковая культура восточных славян. М. 1991, с. 201-208.

384 Цит. по кн.: Мордовцев Д. О русских школьных книгах XVII века. М. 1862, с. 72.

123

высоко. Достаточно сослаться на св. Григория Нисского, писавшего, что «всякие попытки дать определение добродетели бесполезны». Она «не есть нечто заключенное в рамки», а может быть ограничена только своей про­тивоположностью - злом.385 Реализация добродетели есть слияние и единение с Богом ее носителя. В учении преп. Нила Сорского это и есть то состояние высшего блаженства, которое достигается в религиозной воз­вышенности. Тогда наступает «предел добродетели», по учению св. Григо­рия Нисского - полная «беспредельность». При этом преп. Нил был, пожа­луй, единственным в своей эпохе, кто реализовал на практике личной мо­литвы постулаты св. Григория Нисского. Последний писал, что слабые ду­хом «не поднимутся вверх по пути добродетели».386

Преп. Нил часто трактовал этот комплекс идей по своему, самостоя­тельно развил их, добродетель в его учении выступала зачастую аналогом добра. Отсюда вытекает ряд довольно спорных для практики последствий. Но приверженность к личной доброте порождала лояльность к упорст­вующим еретикам. Репрессии против еретиков не были самоцелью ни для государственной власти, ни для течения сторонников преп. И. Волоцкого. А.С. Архангельский отмечал, что новгородский архиепископ Геннадий в борьбе с ересью хотел использовать не только принуждение, но «просве­щение и образование». Он приказал для этого собирать книги по монасты­рям и именно для «ученой оценки» возникших проблем пригласил старцев Нила и Паисия.387 Вместе с терпимостью к заблудшим, наличествовала ги­пертрофированное попустительство к опасному «инакомыслию», что при­вело к сокрытию в скитах осколков ереси. Еретики не раскаялись и власть даже в середине XVI в. «перетряхивала» скиты, искореняя еретические очаги. Всякая терпимость должна во все времена совмещаться с разумом и здравым смыслом.

Сама по себе идея милости к заблудшим еретикам не была выдумана преп. Нилом Сорским и не раз отмечалась в истории христианства Отцами Церкви. В Соборнике сказано, что «не гнев, но любовь должна быть вме­няема в исправление согрешившим. В этом благодать». Осуждение конеч­ное идет только от Бога, ибо преступники «маловременно пострадавшие в земном мире, не избегнут мучения бесконечного в запредельном мире». В сравнении с мучениями запредельного мира наказания уголовные бывают ничтожны и бессмысленны, они только усиливают зло в земном бытии. Главное - воздействовать на чувства согрешивших, «лучше духовно ис­правиться, чем пребывать в ранах от наказания неисправленному». Нужно «использовать благость как закон человеколюбивого наказания», посколь-

385 Св. Григорий Нисский. О жизни Моисея законодателя или о совершенстве доброде­тели. М. 1999, с. 11-12.

386 Там же, с. 86.

387 Архангельский А.С. Образование и литература в Московском государстве XV-XVI вв. Казань. 1901. Вып. 2, с. 180-181.

124

ку «это идет от Пророков, исцеляет, а не уничтожает».388 Главное, таким образом, исправление мыслей и помыслов согрешивших. Эта концепция св. Феодосия была практически целиком воспринята преп. Нилом, но и в уголовной практике государства, а также у большинства деятелей Церкви, она занимала важное место.

В Соборнике не раз говорится о борьбе с ересями в различных жити­ях и нигде не прослеживается какая-то особая жестокость к еретикам. Это был в целом общий подход Православного Востока, а пересмотр установ­ленных Св. Писанием, Св. Отцами и Соборами правил и норм был недо­пустим и сам считался ересью.389 Однако преп. Нил внес в данную пробле­му большую долю самостоятельного и личного подхода. Он полностью «изъял» проблему еретичества из связей с государством, вывел ее из круга государственных преступлений, каковым считалось социально опасное еретичество по русскому праву XV-XVII вв. Концепция старца противоречит содержанию Судебников этого времени. Критерий общест­венно-государственной опасности заменяется критерием личностного под­хода к еретикам. В эту логику закономерно вписывается отмечаемая в ли­тературе связь заволжских старцев с последователями ереси жидовствую-щих, связь ереси с последующими еретическими воззрениями М. Башкина и Ф. Косого.390

В определенном смысле лояльность можно признать явлением пози­тивным, поскольку она вносила дополнительные факторы в смягчение жестокости, которым так богато средневековье. Но одновременно следует иметь в виду, что русские ереси выходили за рамки только религиозного явления. В монографии по истории русского средневекового права были отмечены некоторые моменты, в связи с этим часто ускользающие от вни­мания исследователей.391 Во-первых, жестокость преследования еретиков на Руси значительно уступала европейским репрессиям в этой области и была весьма умеренной. Хотя всегда нужно помнить, что для этого перио­да характерны вообще грубые формы карательных действий. Во-вторых, принцип духовной (религиозно-мыслительной) свободы имел в Москов­ской Руси на определенном этапе вполне реальное значение и смертные казни применялись тогда, когда еретичество обнаруживало социально-государственную опасность. Иными словами, когда оно становилось раз­новидностью антигосударственной преступной деятельности. Это в полной мере и прежде всего относится к ереси жидовствующих. Позиция милости к еретикам органически вытекала из теории старца, но это только одна сторона вопроса. Другая - обнаруживает недопонимание ситуации и устойчивый догматизм преп. Нила. Ведь не раз указывалось в литературе,

388 СНС. Часть 3, с. 72-74.

389 Там же. Часть 2, с. 444.

390 Садковский С. Артемий, игумен Троицкий. С. 14-15, 19-21.

391 Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV - XVII вв. М. 1995.

125

что течение жидовствующих было не просто ересью, а злостным отрица­нием христианства вообще, т.е. отрицанием самой православной государ­ственности. Это был один из вариантов открытой и тайной антигосударст­венной деятельности, что достаточно сурово каралось во все времена. Жи-довствующие, распространяя свои идеи, занимали важные и влиятельные посты, разлагали население, проповедовали открытый разврат и амора­лизм. При этом раскаиваться многие из них вовсе не собирались. Отноше­ние сторонников преподобного Нила к подобным действиям - уже не гу­манизм, а попустительство и упрямство. Известно было, что жидовст-вующие блудили с потаскухами прямо в церквах в священных купелях, а затем находившуюся там воду вместе с остатками их извращений добавля­ли в причастие.392 Никакого отношения ни к свободомыслию, ни к про­грессу этот идиотизм не имеет. Или - напротив, это и есть «свободомыс­лие»?

Составленный преп. Нилом Сорским авторский «Устав» состоит из тщательно обработанных положений, имевшихся в литературе религиоз­ной, мистической, греческой и т.д. Подобный комплексный метод работы, когда за основу берутся уже существующие тексты, а через них передается самостоятельная позиция автора, является для него основным. Он частич­но используется и при составлении Соборника. Среди массы литературы при составлении «Устава» использовались и «Пандекты» Никона Черно­горца, имеющие чисто правовое содержание. Хотя положения «Устава» распространяются, в первую очередь, на монашеский быт, он имеет отно­шение и к внутригосударственной действительности, к регулирующей нормативной сфере вообще и экономике. Исследователи отмечали, что Ус­тав не является просто сборником правил, а имеет философско-богословское, т.е. теоретическое значение.393 В принципе, текст преп. Нила можно рассматривать в известном смысле как его отношение к состоянию государства, как программу поведения людей в нем для достижения угод­ности Богу в будущем государственном состоянии (как совокупности лю­дей). И здесь вновь встает вопрос о социально-государственном служении в концепции преп. Нила Сорского. При определенных условиях его можно полагать активным человеком. Как отмечает Е. В. Романенко, работа над текстами при составлении «Устава» была «руководством к действию», а не просто чтением. Описывался социальный идеал угодный и уподобленный Спасителю. Учение создавалось в борьбе с неустройствами в Церкви, в борьбе с еретичеством конца XV в. Будучи крупным авторитетом своего времени для государственной власти, свою роль идейного лидера преп. Нил Сорский хорошо осознавал.394 Прячась от глаз людских в своих кель-

392 Иеромонах Тарасий (Курганский). Перелом в древнерусском богословии. М. 2003, с. 32-34.

393 Белякова Е.В. Скитский Устав и его значение в истории русского монашества // Церковь в истории России. М. 1997, с. 21-29.

394 Романенко Е.В. Указ, соч., с. 201-202.

126

ях, он и его сторонники присутствовали и на Соборе 1490 г., и на Соборе 1504 г. Власть и миряне чтили их высоко.

Духовное «делание», занимающее в трудах преподобного значитель­ное место, можно рассматривать как одну из форм влияния на людскую жизнь через «монастырское христианство». Эти духовные категории фор­мировались еще в период владычества Орды, наряду с другими формами выражения национального сознания. Г. Федотов обратил внимание на один момент, имеющий важное значение для понимания сущности «нестяжа­тельства». После установления ига Орды в русской идеологии обозначи­лось стремление к восприятию этого ига как Божьей кары за грехи нации. Одновременно с этим усилилось осуждение русскими мыслителями «со­циальных грехов». Ссылаясь на Серапиона Владимирского, Г. Федотов от­носит к «социальным грехам» неправые суды, лихоимство, наживу в раз­ных формах, преступное мздоимство и неправое приращение собственно­сти, прелюбодейство, клевету и т.д.395 С юридической точки зрения важна уголовная наказуемость в средневековом праве всех этих деяний, слияние понимания в правовом мышлении «социального греха» и преступного дей­ствия. Хотя нужно иметь в виду, что кары могли быть не только уголовные в нашем понимании, но и финансово-имущественные, с элементами мо­рально-нравственного осуждения. С развитием этих тенденций совпадает монастырское движение, начавшееся в XIV в. К XVI в. монастырское дви­жение достигает расцвета и это опять-таки совпадает с образованием и осознанием роли собственного национального государства. Борьба за неза­висимость завершается государственным взлетом. Возникает вопрос, на­сколько отразились эти процессы в трудах преп. Нила Сорского при «лич­но изоляционной» направленности его учения.

В произведениях преп. Нила наиболее последовательно среди совре­менников проводится идея отрешенности от мира. Эта отрешенность и всеобъемлющая этизация оценок бытия не способствовали рассмотрению правовых и юридических вопросов этого бытия с такой ясностью и четко­стью, как это делали преп. Иосиф Волоцкий и преп. Максим Грек. Старец Нил опирается в полемике исключительно на этико-нравственную основу христианства и выглядит, на первый взгляд, весьма далеким от юридиче­ских вопросов. Отрицание мира в Соборнике доводится в ряде житий до логического конца и утверждается, что «красота тварного мира тленна и временна».396 Эта, в целом традиционная идея, очень дорога преп. Нилу. Уход в скитское одиночество действительно приводит к падению ценно­стей окружающего мира и пересмотру его идей, понятий и категорий. Но при этом право, которое мыслилось значительно шире, чем просто госу­дарственное юридическое законодательство, оставалось важным компо­нентом мышления преподобного, в том числе - по отношению к тварному

395 Федотов Г. Указ, соч., с. 29.

396 СНС. Часть 1,с.391. .

127

миру. Для понимания правового мышления средневековья мы обязательно должны учитывать категории именно того времени, а не руководствовать­ся только научно развитыми и целиком позитивированными понятиями и категориями современности. В этой связи важно понять, что деление регу­лятивных норм в обществе на правовые, нравственные, моральные, рели­гиозные, этические и др., хотя и было известно с древности, но вполне осуществилось только в Новое время. В средние века такой четкой ориен­тации на подобное деление не существовало. Система регулирующих норм и само нормативное регулирование поведения личности и общества вы­ступали как явления достаточно целостные, как единый поток.397 Это осо­бенно свойственно христианским мыслителям, для которых все тварное бытие представляло единое и неразрывное целое во всех своих проявлени­ях. Принцип единства бытия замыкался на единение всего сущего с Богом. Это адекватно отражалось на мышлении, исходившем из единого Божест­венного императива, из единого массива нормативности. Законы, обы­чаи, бытовые правила, религиозные установления в житиях Соборника вы­ступают в равной степени обязательными к исполнению правилами. Слово закон и производные от него чаще всего употребляются с религиозным смыслом: «закон Божий», установления Св. Отцов и т.д. Вместе с тем, в Соборнике прекрасно осознается, что закон в узком смысле — явление, от светской власти исходящее. В тематике Соборника светские законодатель­ные установления должны совпадать с религиозными по сути и направ­ленности. Хронологически последние, безусловно, приоритетны и перво-установленны, а их основатель Моисей именуется «законоположником».398 Система действий со стороны живых в отношении умерших также имену­ется в житиях Соборника «законом» - «закон об умерших есть».399 А сюда входят и ритуалы, и законодательство, и религиозные правила. Вообще, употребление слова закон в Соборнике указывает на присущий ему смысл некоей широкой нормативной совокупности, часто не связанной с же­сткой принудительностью, но всегда моральной и должной к исполне­нию. Не моральное - беззаконие. Могут быть законами просто благостные действия, могут быть «беззаконными» заповеди уполномоченных лиц.400 В житии св. Феодора Студийского говорится: «Во многих странах монасты­ри студийского обычая законоположения и уставы приняли... и имеют до

401

сего дня».

397 На наш взгляд, к правильному пониманию данного вопроса приблизился В.В. Мо-мотов. Он верно указал, что в средневековую эпоху права, как обязательных к испол­нению требований, было «даже больше», чем в настоящее время, но это право имело «другие формы, не похожие на современные» (Момотов В.В. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв. М. 2003, с. 23). "8 СНС. Часть 2, с. 64. ' ; ' '

399 Там же. Часть 3, с. 45.

400 Там же. Часть 2, с. 69. ''•"' •"...пове­дения в монастыре «как кому повеления исполнять от низшего до высше­го», «повелел епитимьями наказывать, сиречь запрещениями, отлучением или поклонами сколькими и иными подобными каждому согрешению». За

402 Св. Григорий Нисский. Указ, соч., с. 23.

403 Иванов В.В. Топоров В.Н. О языке древнего славянского права (к анализу несколь­ких ключевых терминов) // Славянское языкознание. VIII международный съезд слави­стов. Доклады советской делегации. М. 1978, с. 221-222.

404 Грязин И. Текст права. Таллин. 1983, с. 42-43.

405 СНС. Часть 2, с. 237.

129

усталость и желание присесть во время молебнов, за суетливость, оскорб­ление «брата», разговорчивость, нарушение обязанностей. Его заповедь предписывает монахам проводить жизнь в непрерывном труде.406

Однако церковно-религиозные установления имеют иную природу нормативности, нежели светские законы. Св. Феодор резко выговаривает царю: «Не твое есть се церковные веления рассматривать и изменять. В

« 407 v

твоей власти внешние вещи». Понимание регулятивности как широкой системы нормативных установлений прослеживается у св. Саввы Освя-

408

щенного, где главы монастырей именуются «законниками», постанови-телями обязательных правил, приказов и нормативов. А вся совокупность правил монашеского поведения в быту, поведения личного, отношений к внешнему миру и т.д. в житии св. Саввы имеет юридическую характери­стику - «чернеческий закон».409 В житии св. Симеона Столпника правила поведения в монастырях, обычаи, формы молебнов, общие трапезы и т.д. предстают нормативно-обязательными и именуются «законом монастыр­ским».410 Можно предполагать, что образ св. Симеона Столпника, с его сверхмощным презрением к собственной греховной плоти, был, вероятно, очень близок преп. Нилу Сорскому и послужил ему образцом для презре­ния к собственному телу после смерти, отраженному в завещании. Можно также полагать, что с этим связано и общее направление общеправовых воззрений преп. Нила. Полагая себя в «служение читателю Соборника», а, следовательно, служа миру, он последовательно стремится к уходу из нор­мативной системы бытия и «уводит свое учение» к совершенствованию норм внутреннего поведения (Предание и Устав) в духовной сфере. Но все-таки при всей его эволюции он оставляет последнюю связь монаха с тварным миром - обязательный для монастырей постоянный личный труд. Значимость и обязательность установлений Святых часто обуслов­лена чисто личной симпатией к житиям Соборника, но во всех случаях связана с моральностью. Некоторые аспекты духовной сферы достигают на страницах Соборника такой значимости, что вытекающие из этого пра­вила поведения для монахов и мирян становятся выше окружающего твар-ного бытия (в чисто субъективном понимании) и даже «отрываются» от тяжких материальных грехов окружающего мира. Св. Симеон Столпник особенно настаивает на недопустимости страшного греха клясться име­нем Бога.41' Это серьезно расходится с логикой. Расходится это и с теори­ей преп. Иосифа Волоцкого, который почти всегда связывает грехи с ре­альным бытием, опасностью для материальной Церкви и государства. Да и

406 Там же, с. 247. t, <

407 Там же, с. 272.

408 Там же, с. 372. ' .•• •

409 Там же, с. 408. : .

410 Там же, с. 22-23.

411 Там же, с. 328.

130

сам преп. Нил начинает градацию грехов в авторских произведениях со­всем с другого, с широко понимаемого лихоимства.

Содержание Соборника создает условия для понимания того, что у самого преп. Нила в его авторских произведениях нормативное регули­рование имеет тенденцию стремиться к саморегулированию в автор­ской постановке. Традиция светской юрисдикции «выпадает» из его по­строений. Отношение к государству весьма удаленное. Религиозно-бытовые правила имеют ценность, поскольку служат отдельной лично­сти в силу ее аскетической отторгнутости от государства. В житии св. Феодора Студийского с подлинным восхищением описывается презри­тельное отношение к пище. Еда святого была настолько скудной, что ее едва хватало для поддержания жизни. Через этот минимум утихали стра­сти и подчинялись разуму, т.е. достигалась основа движения к добродете­ли. Подобный аскетизм жизни, молчание на трапезах и т.д. названы «зако­ном», который многие брали за образец монастырской жизни.412 Норма­тивные правила монастырской жизни становятся важнее государст­венных законов, значимее окружающего мира, хоть и грешного, но все же сотворенного Богом.

После установлений и заповедей Господа и правил Святых Отцов важнейшей для монастырей нормативной основой по учению преп. Нила является устав. Он был «реальным правом», вокруг которого велась поле­мика и теоретические дискуссии. В житии св. Паисия устав оценивается как инструмент для спасения души, сохранения заповедей и традиций, нормативных установлений вообще.413 Иными словами, в житиях Собор­ника устанавливались «заповеди» быта мирян и монахов обязательного нормативного содержания, хотя формы их изложения были различными. У св. Симеона Столпника с самого начала установлена заповедь от имени Бога: «чти отца и мать своих и неподобно есть противиться родителям».414 На Руси это положение было основой правового порядка в быту и семье. Житие, с которого начинается Соборник, отмечено именно таким отноше­нием Святого к родителям. Здесь же присутствует пространное рассужде­ние о должном перед Богом поведении человека, отвращающем от пре­ступных отклонений. Преп. Нил Сорский, как и все участники полемики конца XV - первой половины XVI вв., опирался на наследие Святых Отцов Восточной Церкви, часто заимствуя у них такие идеи и выводы.

В Соборнике вопрос об отношении к тварному окружающему миру рассматривается в житии св. Паисия Великого. Правила тварного мира, ес­ли брать их изолированно от религиозной сути бытия, характеризуются как временные и суетные. Возможно, они не случайно в тексте именуются обычаями, как низшая ценность в правовой градации по отношению к за-

412 Там же. Часть 2, с. 228-229.

413 Там же. Часть 1,с. 397.

414 Там же, с. 41.

131

кону и праву. В таком изолированной виде их следует презирать. Больше красоты и сладости чувств материального бытия следует возлюбить смерть, благостную для спасенной и чистой души.415 Но выйти целиком из этого тварного мира, как следует из жития, совершенно невозможно. По­этому задача человека состоит в том, чтобы, пребывая во плоти, бороться с бесплотными силами зла и страстями. В этой постановке нормативные ус­тановления различных видов и форм имеют важнейшее значение как в ми­ру, так и в монастырской жизни. Ведь они могут как способствовать, так и препятствовать целям человека. Люди должны соблюдать заповеди, пра­вила Св. Отцов, законодательные установления Церкви и власти и т.д., чтобы достичь совершенства для спасения души. Вполне закономерно и в Соборнике, и в русских житиях всегда подчеркивается непорочность и добродетели родителей Святых, их законопослушание, хотя они вовсе не являются сами Святыми.416 Случаи рождения Святых от родителей не со­блюдающих одобряемые Церковью жизненные нормативы практически отсутствуют.

При отсутствии единого термина в житиях Соборника для обозначе­ния нормативных установок в нем употребляются - закон, обычай, жизнь по «правде», правило и т.д. Применительно к родителям св. Паисия упот­ребляется слово заповедь с разъяснениями, что оно обозначает. На первом месте стоят сами заповеди как Божественные установления и заповеди иного свойства. Затем идет комплекс правил, составляющих «доброде­тель», раздача милостыни, добродетельное распоряжение богатством.417 Юридическая и правовая терминология житий Соборника испытывает влияние личных симпатий, внешних условий и влияний при их составле­нии. Сказывается воздействие византийского «юридизма». Понятием «за­кон» покрываются нормативные и нравственно-этические установления различного характера, от заповедей, правил Св. Отцов, божественных ус­тановок и т.д. При акцентах на религиозной мотивации чаще употребляет­ся слово заповедь. Присутствует в житиях и тема «нерушимости» «зако­на», недопустимость для людей, за исключением власти и соответствую­щих сил на то уполномоченных, изменять и пересматривать нормативные установления, обстоятельства и условия. В житии св. Афанасия Афонского декларировано: «Вам, пастырям, надлежит не преступать закон».418 В Со­борнике, конечно, присутствует и монашеский консерватизм обычаев и правил, в которых не должно быть изменений. Об этом несколько раз за­ходит речь у св. Афанасия в форме нерушимости «древних монастырских уставов». Зачастую эти консервативные правила именуются обычаями. Словом «правда», как и в чисто русской средневековой лексике, покрыва-

_____________________________ »КН :/4Ь.» ,!; ifUKl- I nH>

415 Там же. Часть 1, с. 391-392.

416 Например: СНС. Часть 1, с. 393; Часть 2, с. 219, с. 326-327. . ., .

417 СНС. Часть!, с. 393. " .->. ,. ; ,.;,>,;

418 СНС. Часть 1, с. 354. , •' •..., ml! ' !

419 Там же, с. 328-329.

132

ется широкий круг понятий вообще вместе со всей правовой сферой. В один из дней св. Паисию, достигнувшему состояния «божественного со­вершенства», явился сам Христос и давал ему наставления о должном по­ведении для достижения добродетели, хранения заповедей и иных норма­тивов. На вопрос как избежать «сетей нечистых» в тварном мире Спас от­вечал - соблюдением «заповедей, кротостью, смирением и правдой». По­лучается требование гармонии соблюдения духовной и правовой норма­тивности.420

Присутствующая в житиях Соборника связь поведения личности с установленными нормативами способствовала к побуждению у самого преп. Нила стремления обсуждать более широкие жизненные отношения, в том числе - экономические. Вряд ли возможно в полной мере исчерпы­вающе определить направленность экономической программы нестяжате­ля на перспективу развития государственности суверенной России. В со­временной литературе преодолевается упрощенное отношение к имущест­венным воззрениям нестяжательства как тотальному отрицанию права собственности. В трудах преп. Нила нет отрицания монастырского земле­владения как такового. «Он не был против землевладения монастырей во­обще, не возражал и против имущественной самостоятельности монасты­рей». Такая позиция была формой участия монастырей в жизни государст­ва через возможность влияния при помощи богатства на социально-экономическую реальность и помощь нуждам народа. Преп. Нил выступал лишь против сложившихся правовых форм, против «владения» монасты­рей селами, т.е. против негуманности правовых форм отношений с людьми через монастырскую собственность. Считал укоренившийся порядок толь­ко «простым обычаем».421 Можно полагать, что речь шла о том, что преп. Нил хотел перевести в область государственно-религиозного законода­тельства ситуацию возникшую как практическую и поэтому именуе­мую обычаем. Материалы Соборника дают достаточно примеров для та­кой «нестяжательской» позиции. Там подчеркивается, что суть монастыр­ского пребывания состоит лишь в молитве, воздержании и пребывании в труде.4 Обладание собственностью и владение имуществом разрушает эту суть и препятствует достижению добродетели. Однако содержание Со­борника не дает оснований для распространения такого учения о собствен­ности на хозяйственную жизнь вообще. Представление о собственности и праве собственности в учении преподобного было, как полагаем, более сложным и многоплановым. Уместно сказать, что нынешние выводы об отношении к собственности нестяжателей направлены на преодоление преувеличенных разногласий в обоих течениях Церкви, которые, в свою очередь, также развивались исторически. Базу для преувеличения церков­ных разногласий дала дореволюционная наука, довольно прямолинейно

420 Там же, с. 399-400.

421 Романенко Е.В. Указ, соч., с. 203.

422 СНС. Часть 3, с. 166-167.

133

разграничившая течения по упрощенному признаку - одни за собствен­ность Церкви, другие - категорически против. Даже неоднородность пози­ций в стане нестяжателей не была учтена в должной мере. Традиция оказа­лась очень живучей, а для марксистского периода еще и крайне «удобной». Но положение не могло оставаться таковым вечно и современные авторы указывают на то, что факты близости в платформах иосифлян и нестяжате­лей были указаны еще в работе Я.С. Лурье. Фундаментальная монография Я.С. Лурье об «идеологической борьбе» конца XV - начала XVI вв. вышла в 1960 г. и нужно, видимо, учитывать, что она была написана с учетом по­зиций официального марксизма хрущевского времени. Для марксизма хрущевского периода была свойственна антинациональная в целом на­правленность в смысле отрицательного отношения ко всему периоду госу­дарственной истории Руси до 1917 г. Вместе с этим проповедовался воин­ствующий атеизм и враждебное отношение к Русской Православной Церк­ви. Избежать крайностей таких подходов в научных трудах было, безус­ловно, возможно при желании вести объективный анализ.

В случае с книгой Я.С. Лурье мы имеем дело, видимо, с ситуацией, где автор исповедует идеи, признаваемые им за истинные, и они совпадали с официальными установками «классовости». Официальный марксизм нисколько не волновал вопрос об опасности для государства «классового взаимоизбиения». Ересь жидовствующих (или новгородско-московская) рассматривается как городское движение, как антифеодально направлен­ное явление, а следовательно, как положительный факт аналогичный «за­падной реформации» пробуржуазного характера. Эту же позицию «город­ской предбуржуазности» автор повторил в позитивном смысле и в работе современного периода.423 А поскольку ересь жидовствующих признавалась положительной реформацией, ее противник преп. И. Волоцкий характери­зовался как контрреформатор, т.е. реакционер. Следовательно, контрре­формацией выступала и позиция официальной Церкви, а в Церкви не мо­жет быть ничего позитивного. Возникла потребность «объединения» пози­ций иосифлян и нестяжателей. И автор сделал вывод, что платформы преп. Иосифа Волоцкого и преп. Нила Сорского в принципе едины. Он писал, что факты не дают оснований для «противопоставления» платформ иосиф­лян и нестяжателей, за исключением некоторых аспектов отношения к са­мому нестяжанию. Он писал, что преп. Нил имел в виду только «личное нестяжание».424 Эту идею личного нестяжания в целом развивают отчасти и сейчас. Идея «личного нестяжания» была сформулирована коллективной мыслью Отцов Восточной Церкви и в средневековой Руси занимала важ­ное место в правовых спорах вообще. В XIV в. ее последовательно разви­вал митрополит Киприан. Уместно указать, что в 70-е гг. прошлого века Я.С. Лурье выразил сближение позиций преп. Иосифа Волоцкого и преп.

Лурье Я.С. Две истории Руси 15 века. Спб. 1994.

424 Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV-начала XVI вв. М.-Л. 1960, с. 315, 339.

134

Нила Сорского через отношение к репрессиям против еретиков. Преп. Нил был как бы заодно со сторонниками уголовных преследований. А задача «Просветителя» преп. И. Волоцкого, содержание которого одобрил преп. Нил Сорский, состояла в «обвинении людей», дабы предать их смертной казни.425 Такая позиция вряд ли отражает истинное положение дел.

Считаем полезным отметить, что вопрос о «нестяжании» не был главным в варианте обогащения. Позиции иосифлян и нестяжателей были различными формами ответа на вопрос о понимании будущего раз­вития государства и формах социального служения этому процессу.

В Соборнике в житии св. Антония Великого есть любопытный фило­софский раздел о принципе эквивалентного обмена как законе земной жизни человечества. «Всякая вещь в мире по собственной цене продается, равным равное применяется». Даже посредством богоугодной земной жиз­ни «покупается» царствие небесное, хотя «обмен» этот качественно явно неравноценен: «Все земное имение ничтожно против небесных благ». Зо­лото и богатство в тварном мире остаются бесполезными после смерти. Истинные ценности: «суть, правда, нищелюбие, целомудрие». Земной удел - «работа и труд».426

Не сам преподобный придумал идею ограничения собственности в монастырях. Соборник в житии св. Феодора Студийского фиксирует, что «повелел св. Отец в своих правилах иметь общую одежду, обувь и пищу». «В общей жизни и потреба должна быть общая». Все, «вплоть до мелких вещей должно быть общим». Св. Афанасий Афонский в Соборнике уста­навливает: «Никому что-нибудь свое иметь нельзя».427 Единой должна быть и духовная жизнь - «душа, словеса и помыслы», что означает реали­зацию апостольского правила о наличии у христиан единого сердца и ду­ши.428 Отказ от вещей есть проявление подлинного смирения, столь обяза­тельного для монаха. Переложенное на правовой язык это означает, что «вещизм» препятствует саморегуляции, приведению духа в полное соот­ветствие с нормативно-правовыми правилами христианства. Житие одоб­рительно относится только к «стяжанию» книг в монастырские библиоте­ки.

При исследовании концепции преп. Нила Сорского нужно учиты­вать, что область его юридического мышления имела важную специфиче­скую черту, хотя и достаточно распространенную в религиозно-церковной среде средневековья. Мыслители этого типа сосредотачивались не столько на самих нормативных регуляторах (нормах права, религиозных законах и т.д.), а на осязаемых их последствиях воздействия на жизненную среду. Это означало, что в основу рассуждений о жизненных реалиях было поло-

425 Лурье Я.С. Русские современники возрождения. Л. 1978, с. 134-137.

426 СНС. Часть 2, с. 167-169. :

427 Там же. Часть 1, с. 313.

428 Там же. Часть 2, с. 248-249. ,

135

жено то, какими они должны были стать в идеале. Сама же сфера нор­мативных установлений, связанных со светской жизнью, оставалась на ус­мотрение государственной власти и зависела целиком от государства. От вмешательства в эту сферу воздерживались. Ведь оно означало, в извест­ной мере, впадение в гордыню поучений богоблагословенного монарха. В нашем понимании при таком подходе рассматривались, в первую очередь, морально-этические последствия воздействия правовых норм. Для этико-аскетических учений средневековья такие методы достаточно харак­терны.

Понимая свое значение в государстве в качестве духовного примера для мирян, как монастырского центра «намоленности» для всех, преп. Нил при всем своем стремлении к уединению не мог совершенно устраниться от внутригосударственного и юридического бытия. В Соборнике довольно много внимания уделяется вопросам добродетели и законности в деятель­ности светской власти. Как идеал признается, что в державе все должно быть добродетельным, противодействовать злу. Отдается явное предпоч­тение «кротости власти перед яростью». Светские законы и вера разграни­чиваются, последняя не претендует на роль «закона» и на уровень влияния

429 \ я

в отношении светского законодательства. Монастыри своей «книжной работой» содействуют искоренению ересей. Они призваны обличать не только «лживую мудрость еретиков», но и «нечестиво царствующих», «державу их неподобную».430 Цель монастырей - достижение общегосу­дарственной добродетели.

В учении преп. Нила Сорского вопросы отношения к государству разрабатывались в духе проповедуемого аскетизма. Идея «спасения души» была тесно связана с теми возможностями, которые создаются для этого социальным обликом государства. Г. Федотов обратил внимание на при­сутствие в трудах преп. Нила целой хозяйственно-экономической про­граммы, которую нужно поддерживать соответствующими государствен­ными правилами и регуляторами. Монастыри постоянно соприкасаются с гражданами и государством в хозяйственном обороте. Это прямо связано с получением прибыли, своекорыстием и использованием нормативно-правовых регуляторов. В авторских произведениях преп. Нила признается, что сделки купли-продажи, в которых по необходимости участвуют мона­стыри, убытки от операций («тщету») им нужно принимать на себя. Мате­риально-хозяйственных излишков монастырям вообще иметь не надо. Это как бы разрешает вопрос о выгоде в торговле.431 Нет излишков - нет и прибыли. В целом же следует вообще воздерживаться от финансовых опе­раций, сделок и займов. Даже сама милостыня может идти во вред, ибо она зависит от наличия материальных излишков. Лучше оказывать милостыню «духовными увещеваниями». Современные исследователи часто обраща-

429 СНС. Часть 2, с. 238-240.

430 Там же, с. 151.

431 НСПУ, с. 67.

136

ются к вопросам хозяйственно-экономической политики в трудах преп. Нила Сорского. Н.В. Синицина, анализируя тему «труда и рукоделия» в произведениях старца, склоняется к мысли, что он противопоставлял свой скит в области хозяйственной деятельности общежительным монастырям. В его представлениях о хозяйственной жизни (полевых работах и т.д.) сле­довало «выключаться» из экономико-хозяйственной деятельности, что свя­зано с общими представлениями о хозяйстве и собственности.432

В вопросе о хозяйственно-экономической деятельности старец Нил обладал значительной самостоятельностью взглядов. Он расходился не только с современниками, но и со Святыми Отцами Восточной Церкви, ав­торитет которых был на Руси непререкаем. В начале XX в. в монографии И. Зейпеля было показано, что св. Иоанн Златоуст, св. Василий Великий, св. Климент Александрийский и др. вполне позитивно относились к собст­венности и имущественному благополучию людей. Одновременно преду­преждали, что богатство опасно и может привести к греховным последст­виям. Св. Иоанн Златоуст полагал, что человек просто не должен замы­каться на богатстве, подлинным богатством является «отсутствие самого желания быть богатым».433 Учение преп. Нила Сорского во многом проти­воположно. Когда отмечают, что он «допускал собственность» в миру и вне монастырей, это не значит, что он поощрял ее. Он относился отрица­тельно к собственности в принципе. Он стремился запретить собствен­ность в монастырской среде и негативно относился к имуществу во­обще. Св. Иоанн Златоуст также полагал нежелательным церковное богат­ство, но старец Нил негативно относился к имущественному благополу­чию в целом. Отцы Церкви высоко ставили ценность человеческого труда, старец Нил стремится «запретить» сам труд именно потому, что он дает приращение земных благ, пытается регламентировать и ограничить труд в монастырях. Св. Иоанн Златоуст выступал против наращивания процентов и ростовщичества, но не против обмена и товарно-денежного хозяйства, старец Нил был бы не прочь вообще отменить хозяйственный обмен.434 У Отцов Церкви - право есть главный способ и целевой распорядитель иму­щества, данного на благо людей. У старца Нила в этом отношении нет ни способа, ни цели, главное - в максимальной ограниченности имущества на благо спасения. Но на благо это не идет. Даже в вопросе милостыни, обя­зательной по учению Отцов Церкви, старец Нил стоит на противополож­ных позициях и страстно желает ее «отменить». Кстати, именно в пробле­ме милостыни проявляются конечные цели учения преп. Нила. Когда ак­центируют внимание на том, что он хотел лишь ограничить вопрос нестя жания «владением крестьянами», то это не совсем правильно Старей же-

2 Синицина Н.В. Типы монастырей и русский аскетический идеал (XV-XV1 вв.) // Монастыри и монашество в России XI-XX века. М. 2002, с. 131-132.

433 Зейпель И. Хозяйственно-этические взгляды Отцов Церкви. М. 1913, с. 49-53, 62, 77.

434 Там же, с. 184-185.

137

дал именно такой бедности, которая не позволяет даже давать милостыню, и желал именно «ограничения труда», поскольку только тогда из-за отсут­ствия прироста милостыню давать будет нечем.

Многие аспекты его учения были, выражаясь языком Церкви, не по­лезны. Он не нашел здесь последователей даже среди своих ближайших учеников. Программа преп. И. Волоцкого была несравненно реальнее в де­ле помощи людям, обладала более значительной государственной потен­циальностью.

Именно из-за утопичности многих положений его программа эконо­мически-хозяйственных отношений в миру, вне монастырских стен, явля­ется очень туманной и не слишком ясной.

В целом авторские позиции преп. Нила подходят к экономическим вопросам гораздо радикальнее, чем положения Соборника, ограничивают то, что Соборник допускает. Дух учения преп. Нила в конечном счете по­лагает греховным любую экономическую товарно-обменную акцию, по­скольку обеспечить в хозяйственном обороте морально-христианскую справедливость практически невозможно. Поэтому преп. Нил предлагает отвергнуть «экономический закон прибыли» и отвергает «принцип всеоб­щей эквивалентности» св. Антония Великого в Соборнике. Вместо этого предлагается принимать на себя убытки в сделках, стремиться к «невыго-

/— ч 435 а

де», нести бремя всех негативных последствии. А ведь идеи торговли по низким ценам, бесприбыльной или малоприбыльной, имеются в Соборни­ке в житии св. Иоанна Дамаскина, где присутствует эпизод о торговле са-

436

мого святого по поручению монастырского начальства.

Взгляды преп. Нила на экономику и регулирование хозяйственной деятельности глубоко утопичны, если иметь в виду, что подавляющее чис­ло мыслителей того времени смотрело на проблему вполне реальными гла­зами. Эти взгляды тесно связаны с изоляционной концепцией ухода из ми­ра, хотя трудно сказать, какую степень первичности играла рецепция чу­жих идей в Соборнике для формирования келейного утопизма. Реальная русская правовая практика в данных вопросах выражалась в запретах Церкви на чрезмерные проценты по операциям, имевшая место на протя­жении многих веков. Но в келейной тиши и уединении старец в авторских произведениях отмечает тезис, применимый к человеческому обществу во все века христианства: «Ныне невозможно (в миру) по Писанию жить и следовать Св. Отцам».437 И здесь важно подчеркнуть момент, зачастую ус­кользающий от исследователей. Преп. Нил отрицает не только собствен­ность в монастырях, сребролюбие как направленность воли, он - отрицает вещизм вообще.438 Он очень желал бы уничтожить вещизм и в миру, за стенами монастырей, но понимал невозможность этого.

435 Федотов Г. Указ, соч., с. 248. . ,. ,.-,.- ..

436 СНС. Часть 2, с. 346-347. ; - .. . ; ..-

437 НСПУ, с. 3.

438 Там же, с. 47.

138

\

А.И. Плигузов, в этой связи, выделил широкий круг имущественных вопросов, отраженных в трудах преп. Нила и далеко выходящих за рамки только проблемы собственности монастырей. Старец был против того, чтобы монастырь участвовал в имущественных отношениях с окружаю­щим миром, в раздаче имуществ, милостыни, в распределении имущества, в управлении зависимыми крестьянами, в земельных тяжбах, во всех видах участия в судах, финансовых и опекунских операциях.439 Это означало полный разрыв всех правовых связей с окружающим миром и государст­вом, сужение нормативно-правовых связей до полной субъективизации, замыкании их на самого индивидуума-монаха. Единственной частью «вещизма», от которой он так и не смог отказаться, хотя и по примеру в Соборнике, - это келейная библиотека, книги. Но к обладанию ими в келье не слишком применимо понятие «права собственности», скорее, это -прижизненное держание, особая форма правового отношения к имуществу. После смерти старец считает возможным поступать с книгами как юриди­ческий собственник (показатель его двойственности юридической и уто­пизма!) и «завещает» передать книги монастырю или раздать нуждающим­ся.

В авторских произведениях старца, как общее правило, выступает признание того, что нарушение нормативно-правовых правил различного характера греховно. Оно искупается исповедью, и это относится также к хозяйственной деятельности. Дан перечень греховности, который по при­меру ряда авторов Соборника, отражает личные воззрения преподобного. Перечень начинается с «лихоимства», имеющего, на наш взгляд, более широкое значение, чем неправомерное обогащение. В авторских произве­дениях под лихоимством понимается любая форма хозяйственного приращения, т.е. увеличение вещизма вообще в монашеской среде. Это иная юридическая трактовка понятия по сравнению с лихоимством в светском законодательстве. Именно в этой связи утверждается, что «надо жить трудами своего рукоделия», а затем повторяется несколько утопизи-рованная идея из Соборника - через это «пищу и потребу» «Господь уст­роит». Лишь по нужде можно взять «малую милостыню». «Стяжание по насильству от чужих трудов собираемое идет нам во вред». Но опять-таки, на первом месте стоят субъективированные интересы самих бегущих от мира монахов, а не нужды мирян, которым может помочь монастырь. Серьезная разница с позицией преп. Иосифа Волоцкого. «Нестяжательский утопизм» постоянно создает в учении преп. Нила неразрешимые вопросы. Последовательное нестяжание делает церковные организации во многом беспомощными. Это отражено и в Соборнике. В житии св. Симеона Столпника, которое открывает повествование, монахи бедствующего мо­настыря с малыми запасами хлеба просили разрешения от нужды прини-

439 Плигузов А.И. Указ, соч., с. 283. '

139

мать подаяния от мирян, т.е. не своим трудом полученную пищу для пре-

440 г»

одоления голода. Вряд ли это на языке обычного сознания можно на­звать предосудительным. Однако святой укорял просящих в малодушии и призвал надеяться на Бога, утверждая, «я нестяжатель есть». Далее по мо­литве Господу хлебные запасы чудесно умножились и монахи сами стали раздавать милостыню окрестным жителям. Скажем по этому поводу так: для реальной экономики призывы надеяться на Бога действуют далеко не всегда. Позиция преп. Иосифа Волоцкого в таких вопросах более здрава и реалистична. В поисках выхода из тупиковой ситуации преп. Нил и пред­ложил «милостыню словом». Для реального хозяйства это не всегда ре­зультативно.

Материалы Соборника дают основания для того, чтобы признать ре­альность имущественных отношений вне монастырских стен. Св. Феодор Студийский утверждает самоценность нестяжания, но противопоставляет его реальности вне монастырской жизни. Иноческие уставы не должны быть «подобны в миру живущим». В миру без приращения и накопления жить невозможно, цели здесь разные и надо по месту своего пребывания «божеское и человеческое дело творить».441 Эти положения более всего служили примером для преп. Нила, но он стремился постоянно радикали­зировать их в быту государственном.

Концепция права старца содержит совершенно оригинальные поло­жения, делающие ее самостоятельной, самобытной и отличной от взглядов других современников. На наш взгляд, это, прежде всего, теория «саморе­гуляции», которая заслуживает самостоятельного анализа. Соборник на­чинается с описания жизни св. Симеона Столпника. В нем берет начало своеобразная методика Соборника, которая заключается в том, чтобы вы­делять нормативно-нравственные правила по регуляции поведения челове­ка как комплекс должного во имя достижения вечной жизни. Здесь осо­бенно становится важным внутренний мир человека, через который воз­можно добровольное следование установленным правилам и нормам. Ведь именно греховные помыслы человека и именно по мысленному нау­щению дьявола толкнули его к первородному греху. А «благодатные по­мыслы удерживают человека». Глубинные мысленные побуждения помо­гают преодолеть скорби и «отвращают мысли от неподобающего», а тело от страстей. Бог сотворил человека «самовластным», а ум дал для управле­ния поступками, оценки злого и доброго, полезного и неполезного. «Того ради ведающий и творящий злое не избежит конечного суда и наказания». Это относится к людям неспособным к саморегуляции и самоподавлению преступных помыслов и поступков.442 Перечень обязательных для челове­ка нормативных запретов в целом обычен для христианских мыслителей: лихоимство, гордыня, тщеславие и «иные подобные им». Саморегулятив-

440 СНС. Часть], с. 103-104.

441 СНС. Часть 2, с. 230. Там же. Часть 1, с. 57.

140

ное соблюдение запретительных норм имеет целью достижение «доброде­тели», она всему основа.443 Добродетель мыслится как явление, сущест­вующее вне нормативных установок и правил, при помощи которых она достигается. Она реализуется как некая божественная составляющая чело­века. Св. Феодорит Студийский достиг реализации добродетели при по­мощи своего монастырского устава, жизнь его была наполнена «обычаями полезными». Сей «великий Отец» «степени восхождения духовного доб­родетели положил».444 Добродетель определяет цель и суть саморегуляции, последняя должна приводить личность в состояние соответствия с норма­тивами, составляющими добродетель. В Соборнике о св. Феодорите сказа­но: «в добродетели живущим во многих чувствах господствовать надле-жит».445

Саморегуляция проявляется и как специфическое «лекарство», как способ оставаться в системе христианских правил и нормативов в тяжелых ситуациях. Она позволяет всегда сохранять приобщенность и приближен­ность к Богу. В житии св. Антония Великого он молитвами к Господу из­бегает плотских искушений, наведенных «черным бесом» блудным. Свя­той остается в поле нормативных установок христианства, в поле единения с Богом. «Если ты уступил искушению, впал в грех плоти, оправдание за­конное кончается в нас, ходящих не по плоти, а по духу».446 Св. Антоний вообще жил по установленным нормативам, «обычаи благие творя».

Вся жизнь стремящихся к добродетели подчинена жестким нормам и правилам духовного, бытового, религиозного характера. Для религиозных правил в Соборнике чаще употребляется термин заповедь, для духовного поведения - обычай. Св. Иларион Великий «достохвальные обычаи имел» - кротость, тихое устроение, постоянную молитву, любовь к окружающей братии и т.д.447 Система правил и норм, определяющих саморегуляцию, обеспечивает святому восхождение на высший уровень состояния - «во внутреннюю пустыню», в максимальное безмолвие и уединение, в не об­щение даже с братией монастыря. Пустынник как бы остается один на один с собственной саморегуляцией. Для него исчезает как фактор влияния «всякий внешний закон», в том числе - юридический. Вся система нор­мативного влияния сужается до изолированного самовластия.

Святые вполне логично стремились передать свой опыт ученикам в монастырских уставах, порой отличающихся по содержанию в зависимо­сти от понимания путей восхождения к вышеуказанному состоянию. Св. Илариону передал опыт св. Антоний («наказав и утвердив»).448 Имущество

443 Там же, с. 58. ;^г'«;-' - . ;И,;»Пг;:»- -•:!'• •• . ";чзя

445 Там же, с. 233. ; ,"• -

446 Там же. Часть 3, с. 155-157.

447 Там же. Часть 2, с. 82. Однотипные признаки отмечены в житии св. Пахомия Вели­кого (СНС. Часть 3, с. 491^92).

448 Там же. Часть 2, с. 83.

141

и богатство лишь мешали духовному восхождению и они отвергаются свя­тым, отдаются нуждающимся, что сделал в реальности сам Иларион. Все это было усвоено и внесено в свое учение преп. Нилом Сорским.

Путь саморегуляции был связан с самоочищением, с победой над похотями и страстями. Для поддержания ослабевших при нехватке их соб­ственных сил может применяться понуждение и даже принуждение в от­ношении согрешивших. А принуждение есть неотъемлемая составляющая распространенной правовой теории с присутствием «нормы-санкции». В житии св. Саввы один из монахов не выдержал борьбы в «келейном мол­чании» с «любодейственным бесом». После долгой борьбы, не ведая свя­тых правил по каким-то причинам, он «взял нож и отрезал себе лоно». По­сле трудного излечения монах был изгнан св. Саввой из монастыря. Лишь по «великому ходатайству» св. Савва согласился на его возвращение, на­ложив на виновного епитимью — длительное время не выходить из своей кельи, ни с кем не общаться, никого не принимать, ни с кем не разговари­вать. И все это наказание именуется «заповедью» святого и означает воз­врат к состоянию саморегуляции до момента совершения преступного со­грешения.449 Нормотворческая деятельность самого св. Саввы, выразив­шаяся в составлении монастырского устава, рассматривается в Соборнике как важнейшая.450 Кроме того, в житии св. Саввы говорится о составлении им Предания и Устава. По этому примеру составил свои авторские произ­ведения сам преп. Нил.

В его правовой концепции источниками и носителями нормативных регуляторов поведения в быту и государственной реальности являются светские законы, правила поведения в быту и обычаи, но первенствующее значение имеют божественные заповеди и правила Св. Отцов. Это полно­стью соответствует содержанию Соборника и адекватно отражено в автор­ских произведениях. Правила Св. Отцов есть как бы продолжение текстов Св. Писания. В начальном изложении Соборника житие св. Симеона Столпника, наряду с перечислением обычных для христианина норматив­ных правил, содержит некий специфический момент - устойчивое внима­ние к «внутренним помыслам человека». Это явление было очень распро­странено в средневековом Западе, в его уголовном праве. Но в отличие от многоплановых помыслов в праве западного средневековья, в Соборнике акцентируется внимание именно на «добродетельных помыслах», адекват­ных целям достижения добродетели и саморегуляции в системе норматив­ных правил. Именно этот мотив с большой силой звучал в авторских про­изведениях преп. Нила, где с доверием к человеку и верой в спасительную «саморегуляцию» связано отношение к еретикам и сознательный отказ от вещизма. Это было развито из заимствований у св. Симеона Столпника как необходимость изгнания из человека скверны в самом зародыше, на ступе-

449 Там же, с. 424. , '

450 Там же, с. 426. .

142

ни «отвращения от скверных помыслов». «Избавившегося от лукавых по­мышлений не одолеет ничто».451 Подобная внутренняя саморегуляция ино­ков осуществляется на основе многопрофильных нормативов.

В Соборнике в житии св. Симеона Столпника содержится в виде по­учения к монахам расшифровка нормативов поведения, традиционных и оригинальных. Это очень подробный перечень. В авторских произведени­ях преп. Нила также есть аналогичный по форме перечень. У св. Симеона в качестве общеустановленных правил традиционно предлагаются «запове­ди Господа». Их надлежит передавать и хранить, но есть в авторских про­изведениях важные уточнения, которые «в Святом Евангелии написаны». Это полный набор обширных разносторонних евангелических установле­ний в области морали, нравственности, общественной жизни, личного по­ведения. Затем следует любимое детище самого преп. Нила - самоограни­ченное в процессе саморегуляции состояние духа, выраженное в «умервщ-лении плотских земных страстей» («уды ваши сущи на земле»). Далее сле­дует избегать всяческих мирских бесед, а главное - хлеб свой насущный собственным трудом приобретать. Последнее - центральное для учения нестяжательства. В стиле воспринятой впоследствии преп. Нилом идеи са­морегуляции следует «блюсти свое сердце» (чистоту помыслов), творить молитвы, литургии и божественное пение, «божественными словами» уп­ражняться. Здесь же записано и воспринятое старцем Нилом положение об отношении монахов к окружающему миру, о цели монашеского бытия, столь необходимое для понимания государственно-исторических перспек­тив сторонников нестяжания. Удаление и презрение к тварному миру должно сопровождаться у монахов одновременно «соборной молитвой за весь мир».452 Перечисленное вполне соответствует идеям преп. Нила Сорского.

Тексты жития св. Симеона Столпника состоят из системы эпизодов на тему должного и не должного в поведении человека, обличенных в на­зидательные рассказы. Здесь присутствуют осуждение блуда, призывы к милости для нуждающихся, осуждение склок и нарушений постов, и т.д. и т.п. Все эти правила относятся к обширной нормативной и нормативно-правовой сфере, к нравственно-этической регуляции через установленные правила. Можно полагать, что в рецепции идей и правил, впоследствии развитых в оригинальных воззрениях преп. Нила Сорского, житие св. Си­меона Столпника было использовано наиболее интенсивно. Закономерно, что именно оно открывает повествование Соборника. Весь Соборник преп. Нила посвящен, в конце концов, соотношению нормативно-правового и долженствующе-личного в поведении человека. Поэтому характерно для Соборника присутствие близкой духовному складу преп. Нила направленности на проникновение в духовные помыслы, пережива-

451 Там же. Часть 1, с. 62.

452 Там же, с. 101.

143

ния и угрызения совести людей. Подобный дар св. Симеона вполне согла­суется с совершенствованием внутреннего мира людей через нормативно обусловленную саморегуляцию. В последующем изложении Соборника часто упоминается «путь правды», которому должен следовать человек по примеру Святых Подвижников. Путь этот и ведет к конечной реализации последствий саморегуляции. В принципе здесь имеется совпадение с дос­тижением добродетели. Для полного совершенства необходимо удаление от мира на «правый путь» и «совпадение воли» человека с волей Бога, че­му и служит саморегуляция. Внешние импульсы и внешнее воздействие «юридического права» помочь в этом бессильны. Поэтому лояльность и мягкость в отношении к инакомыслию в учении преп. Нила является, до некоторой степени, плодом нигилистического отношения к правовой со­ставляющей тварного бытия вне стен монастырей. Внешние юридические акции, система уголовного права и наказания еретиков, хочет или не хочет этого сам старец, логично доходят в его позициях до своей бес­смысленности в спасении душ. Внешнее право может лишь создавать благоприятные условия для вступления человека на благой путь. За­тем следует переход в состояние саморегуляции, спасительный путь. В житии св. Петра Афонского это характеризуется как «тяжкий путь» скорб­ного терпения, отказ от имущества и стяжания, любви к миру и т.д. Само слово становится бременем. «Празднословие и песнесловие» запрещены монашескими уставами даже во время работы вне стен монастыря.4 3

Подобно своим современникам, преп. Нил Сорский черпал идеи из житийной литературы и произведений богословов. Составление Соборни-ка создало базу для рецепирования положений в области права, юридиче­ской деятельности и отношения к нормативности. Без них старец не создал бы свою собственную правовую концепцию. Св. Писание и Евангелие бы­ли для него незыблемым эталоном. На это указывает и набор положений Соборника, и авторские произведения. Такая же методика использовалась и его современниками - преп. Иосифом Волоцким, преп. Максимом Гре­ком, Вассианом Патрикеевым и другими. Это не препятствовало, а способ­ствовало созданию собственных теорий по различным аспектам богосло­вия, бытия и, в том числе, права. Создателем оригинальной концепции и был преп. Нил Сорский. Исследование его трудов с позиций правоведения показывает целый ряд моментов, которые могут оказаться перспективны­ми для дальнейших изысканий о его взглядах и роли. Прежде всего, была создана достаточно оригинальная философско-богословская система об отношении к спасению человека в реальной земной жизни. Индивидуализм этой системы, работа индивидуума «с собственной личностью» вне мира, представляет центральное положение автора. Правовая система преп. Ни-

453 СНС. Часть 1, с. 334.

144

ла, также обладая самобытностью, представляет собой только «приложе­ние» к его общей богословско-философской концепции. И для богослов­ских, и для правовых построений, несмотря на целый ряд попыток проти­воположного свойства, характерна в целом серьезная асоциальность, уход не только от проблем бытия, но и от самого бытия в самоограниченную работу с собой над собой. Это позволяет охарактеризовать правовую кон­цепцию преп. Нила Сорского как мистически-субъективированную (са-мо-индивидуализированную). Вопреки некоторым мнениям, проблема «нестяжания» в его правовых построениях совершенно не является глав­ной и основополагающей. Взаимосвязанные (почерпнутые) идеи Соборни-ка и его авторских произведений, во-первых, не всегда совпадают, во-вторых, в целом все эти идеи известны в той или иной степени христиан­ской мысли средневековья вообще. В авторских произведениях в качестве явлений нормативно-регулируемых и саморегулируемых выделяются: ли­хоимство (как любая форма приращения имущества для монахов), нестя­жание (включая отношение к владению людьми), чревоугодие, блуд (с этим связаны запреты на посещение монастырей женщинами, запрет иметь «юнцов» в монастырях), сребролюбие, гневливость, печаль и уныние, тще­славие, гордость, запрет на разговоры, страстность.454 Это, пожалуй, все. За рамками указанного перечисления начинается все-таки авторская работа преп. Нила, где преобладает уход из социальной и государственной жизни в мир подавления чувств и желаний, в мир келейного спасения. Если для келейного одиночества препятствий в принципе нет, то для связи с окру­жающим миром условия рождаются постоянно. И самое трудное для мо­нахов преодолеть эти вещные связи с окружающим государством и миром, связи законодательно и государственно урегулированные. Нестяжание, как попытка уничтожения подобных связей, становится для преп. Нила са­мым навязчивым мотивом его творчества. Но нестяжание - это не общест­венная программа, а элемент создания возможностей для личного спа­сения. Оно лишь средство путем разрыва с государственным бытом до­биться единения с Богом (единение воли). Равнодушие к окружающему миру зафиксировано в житийном списке самого преподобного, где он по­кинул жизнь людскую «ничтоже видети в ней подвижущеюся к мольбам и воплям и прочим сплетениям мира».455 В своих «посланиях» старец разви­вает эту тему «обвинений окружающего мира». «Сколько скорбей и раз­вращений имеет мир сей мимоходящий и сколько злолютства сотворяет любящим его». Честь, слава и богатства обращаются по смерти в призраки бесполезные. Тем не менее служить в миру на месте своем надлежит чест­но и добросовестно («по силе»).456 Однако позиция отрешения от мира как «общее полезное правило» для всех все-таки первенствует. В послании «к иноку о пользе» сказано: «желающим достичь богоугодности Божией над-

454 НСПУ, с. 7-10.

455 Там же, с. XXX. "•''

456 Прохоров Г.М. Послания Нила Сорского // ТОДРЛ. Т. 29. Л. 1974, с. 136-137.

145

лежит отлучиться от мира».457 Дальнейшее развитие мышления преп. Нила логически представляется следующим. Невозможность реализации прак­тики нестяжания с окружающим государственным бытом вне стен мона­стырей все дальше отталкивало его из тварного мира в замкнутость келей­ного одиночества. В авторских произведениях, по мере продвижения к концу их текста, преп. Нил все меньше упоминает о нестяжании, совер­шенно оставляет эту тему и полностью уходит в отвлеченное от бытия ин­дивидуализированное философское богословие. Высказывая много инте­ресных суждений о духовном состоянии личности, о восхождении к Богу, он совершенно отходит от всех здешних связей, не рассуждая и ничего не дает ни о праве, ни о государстве. Нет уже никакого чувства личного от­ношения к государству, праву, власти, обществу. Лишь подлинное удале­ние от всего дает действительную бесстрастность.45 По мере «движения текста» авторских произведений правовая (нормативная) сфера сужается у старца настолько катастрофически, что охватывает лишь область субъек­тивно-личностную, сферу самого для себя индивидуума. Она сменяется философским учением о борьбе с помыслами, нормативность уступает ме­сто вопросу о субъективных обязанностях личности, полностью исчезает постановка о субъективных правах. Остается только одно совмещенное право-обязанность: молиться об искоренении неугодных помыслов и страстей.459 Старец порывает не только с миром, но и со своим собствен­ным телом. В молитве о единении с Богом, полностью отрешившись от страстей и мыслей, он получает такое единение и «где тогда тело, не ве­даю».460 В состоянии этом исчезает не только окружающая действитель­ность, но и сама божественная нормативность, исчезают Св. Писание, Евангелие и т.д. Происходит «самоуничтожение» мира с божественными правилами, которые и заставили старца перейти к состоянию «нирваны». А ведь в учении преп. Нила эти правила-нормативы и имеют цель достичь именно такого состояния личности.

Не только правовая концепция преп. Нила, но и его концепция «ум­ного делания», центральная для богословско-философских построений, лишена социальной и государственной направленности. Она полностью связана только с личностью.

Уход из сферы действия «нормативов-заповедей», которые и двигали в состояние «нирваны» к цели - «отречься от мира и отдать всего себя сло­вам заповедей Бога»,461 порождает довольно уникальное явление. Норма­тивные правила «превращаются» в духовно-субъектные человеческие со­стояния, т.е. происходит дематериализация права. Это нечто похожее на элемент правовой концепции преп. Максима Грека, в которой также про-

457 Там же, с. 140.

458 НСПУ, с. 12.

459 Там же, с. 19.

460 Там же, с. 29.

461 Там же, с. 80.

исходит «дематериализация» права.462 Некоторая схожесть концепций двух мыслителей позволяет полагать, что речь может идти об определенной за­кономерности. Обе они носят религиозно-мистический характер, обе ори­ентированы на некий космизм охвата, когда право «вырывается» на конеч­ном этапе из земной материализованной оболочки, приходит в завершен­ное состояние вне обычной земной реальности. У преп. Нила Сорского -это состояние самоограничения при «слиянии» с Богом. У преп. Максима Грека - это переход права в состояние «самореализации» в запредельном мире. Обнаружить аналоги таких построений в западной европейской средневековой концептуальное™ пока не удалось.

Правовая теория преп. Нила имела различную направленность с воз­зрениями преп. Иосифа Волоцкого в отношении государства. Можно отда­вать должное духовным принципам заволжского старца, но его не реаль­ные построения просто не могли быть востребованы государством в доста­точном объеме. Однако государство, как и сам преподобный, ставило нор­мативы и правила Св. Писания, Св. Отцов и т.д. в основу законодательства на уровне теории, как базовые явления. Но на практике по настоящему ре­альное значение имело позитивное государственное законодательство, ко­торое «выпадало» из учения старца. Теоретические правовые взгляды преп. Иосифа Волоцкого были и реалистичнее, и реально исполнимее. Не­даром он делает теоретический вывод в своем «Просветителе»: «Граяадан-ские законы подобны писаниям Пророков, Апостолов и Св. Отцов».463 С. Садковский точно отметил, что у преп. И. Волоцкого законы религиоз­ные равносильны законам гражданским и имеют одинаковое долженст-во.464 Но это касалось равносильности действенности законов в граждан­ском обществе, а не равенства светских законов с постулатами Св. Отцов. Русское право XVI-XVII вв. развивалось по пути теории преп. Иосифа Во­лоцкого и в преамбуле Соборного Уложения 1649 г. соответствие и «по-стулированность» законов правилам Апостолов и Св. Отцов было закреп­лено в качестве основного принципа.

Е.В. Романенко выявила у преп. Нила Сорского глубокое знание правил и преданий монашества в историческом развитии.465 Сюда включа­ется книжное знание, самообразованность, хотя во время пребывания на Афоне формы овладения знаниями и достижение высокой образованности могли иметь самые различные варианты. В отношении же правовом это означает возможность достижения высоких степеней образованности вне университетской системы, глубокое познание нормативной системы ши­роких установлений. Все это позволило создать старцу оригинальное и многоплановое учение с самобытной правовой акцентацией. Идеи нестя-

462 Рогов В.А. Русская правовая терминология с корнем «прав» в IX - XVII вв. // Фемис. М. 2002. Вып. 3, с. 116-117.

463 Преп. Иосиф Волоцкий. Просветитель. М. 1995, с. 350. i

464 Садковский С. Артемий, игумен Троицкий, с. 29.

465 Романенко Е.В. Указ, соч., с. 149.

147

146

жания были в этой концепции далеко не главными. Только в силу побоч­ных обстоятельств и материализации мышления XIX-XX веков нестяжа­ние заняло в научных трудах такую всеобъемлющую и глобальную роль. Еще в XIX в. А.С. Архангельский отметил один удивительный парадокс в учении старца. Он бежит из мира, презирает физическую плоть, но в ке­лейной тиши стоит не за умерщвление этой плоти, а за просветленное ду­ховное самосовершенствование.466 Но и последователи старца обладали слишком материализованным мышлением и слишком мало поняли в духовном и богословско-философском учении преп. Нила, в его абсолю­тизации ухода из мира ради достижения единения с Богом. Не была по­нята и концепция саморегуляции, «самовоздействия» на основе нормати­вов и правил с целью достижения добродетели в таком единении. А ведь ее основы и последствия были очень значительны. Эта идея не привела, по­добно западно-европейскому примеру, к возникновению так называемых «правовых отношений с Богом». В средневековой Европе взгляд на суще­ствование таких отношений был весьма распространенным. В дореволю­ционной литературе отмечалось, что «главная опасность такой точки зре­ния (западной) состоит в том, что человек может считать себя как бы впра­ве не принадлежать к Богу всем своим сердцем и помыслами, в правовом союзе такой близости не предполагается... В правовом союзе человек бо­лее независим от Бога и получает от него не милость, а должное (награду) за свои труды... Это более подходяще для себялюбивой натуры».467

Преп. Нил Сорский полностью отверг принцип «всеобщей эквива­лентности», отраженный в Соборнике. «Обмен услугами» с Богом для него недопустим. Спасение души человека не может достигаться «покупкой или обменом» в любой форме. Именно в силу таких суждений в русских средневековых правовых концепциях не всегда в должной мере про­является правовой элемент, но глобально развит религиозный аспект.

Мы не можем сказать, какая именно часть монашества восприняла в глубокой степени концепцию преп. Нила Сорского в целостном и полном виде, но имеем возможность оценить двух очень значительных лиц, сто­ронников идеи нестяжания и активных практических деятелей после его смерти. Его последователи - Вассиан Патрикеев и троицкий игумен Арте­мий - были людьми довольно разными, но оба утеряли важнейшие черты его богословско-философского учения и правовой концепции, «сдвинули» вопрос исключительно к нестяжанию, да еще и в материализованной мир­ской форме. Они «растеряли» подлинную «духовность» своего учителя, деформировали мистическую сторону учения.

Ближайший друг преподобного во время его жизни, безусловно хо­рошо знакомый с содержанием Соборника и авторских произведений, Вас-

466 Архангельский А.С. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев. Спб. 1882, с. 129.

467 Новоселов М.А. Догмат и мистика в православии, католичестве и протестантстве. М. 2003, с. 187-189.

148

сиан так и не мог забыть своего зажиточного светского прошлого и всю энергию сосредоточил на вопросе богатства и имущественного благополу­чия, т.е. нестяжании.

В одном из центральных своих произведений («Собрание некоего старца») Вассиан проводит одну единственную идею об «отвержении мо­нахов от мира», обязанности жить в «тишине и безмолвии плодами рук своих, не имея сел и богатства, не подражая мирским обычаям». Но пони­мать это как условие для дальнейшего духовного восхождения Вассиан был не в силах и не понял. Более того, он «подтасовал» вопрос под свое собственное благополучие и интересы, утвердив, что вполне можно при­нимать милостыню, как и «кормление» от Церкви.468 Ведь сам Вассиан охотно пользовался благами этих «милостыней» от княжеской щедрости. А.С. Архангельский справедливо указывал, что В. Патрикеев воспринял не идеи преп. Нила, а всего только идею, показывая при этом далеко не луч­шее ее воплощение в практическом поведении.469 Трудно уйти от мысли, что навязчивая «борьба» за нестяжание с нарушениями этого ниловского принципа в собственном быту Вассианом была как бы подсознательной борьбой против своих же потаенных сожалений о покинутом светском благополучии. С какой-то целенаправленной жестокостью участвует он в достаточно озлобленной полемике с преп. И. Волоцким. Его не интересует тема книг, так волновавшая преп. Нила Сорского, хотя Вассиан вслед за учителем допускает обладание ими со стороны монахов, но не ясно в ка­ком правовом статусе. Вместо глубокого проникновения в духовные бо­гатства Св. Отцов у преп. Нила, у Вассиана мы встречаем лишь системати­зированный набор мнений Св. Отцов об обладании имуществом. Это про­слеживается во всех произведениях В. Патрикеева, и нет там ни духовной интеллектуальности, ни богословско-философской концепции, ни право­вой теории. Достаточно злобная позиция по отношению к преп. И. Волоц-кому показывает, что «милость к еретикам» вряд ли может быть до конца искренней при такой злобности по отношению к лучшим представителям своей же Церкви. Ведь В. Патрикеев обвиняет преп. И. Волоцкого в «бе­совщине», в богоотступничестве, а его способности к пророчествам, отме­ченные многими современниками, называет - «бесовские это есть чудо-творения и знамения».470 В церковной литературе отмечается, что его по­зиции чрезвычайно материализованы, а характер обладает чертами склочности.471 Таким образом, ближайший друг и ученик преп. Нила Сор­ского ничего не понял в его учении и не продолжил его.

В интеллектуально-духовном смысле другой представитель нестяжа­тельства - старец Артемий - предстает несколько в ином плане. Высоко образованный «книжник», побывавший за границей, он с 1551 г. был игу-

Казакова Н.А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М.-Л. 1960, с. 224-232.

469 Архангельский А.С. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев. Спб. 1882, с. 93. i

470 Казакова Н.А. Указ, соч., с. 278.

471 Малицкий П.И. Руководство по истории Русской Церкви. М. 2000, с. 206-207.

149

менам Троицкого монастыря. Будучи личным собеседником Ивана IV, он был, вероятно, человеком достаточно последовательных убеждений и по­кинул пост игумена из-за разногласий с монашеством. Но и здесь проявля­ется уже знакомая неуживчивость. В 50-е годы XVI в. при рецидивах ос­татков прошлой ереси он оказался замешанным в деле о еретичестве и бе­жал в Литву. Судя по всему, он в какой-то степени был действительно причастен к еретикам, но, может быть, лишь в части непозволительной милости к ним и в согласии с некоторыми их положениями и взглядами. Во всяком случае, на очной ставке М. Башкин и свидетели в числе шести человек подтверждали обвинения в адрес бывшего игумена. Очень воз­можно, что это были лишь отголоски «вольнодумства», связанные с пози­цией преп. Нила Сорского, но в Литве Артемий защищал православную

472

веру достаточно усердно.

В теоретическом плане Артемий был на целый порядок выше В. Патрикеева, но последовательно учение преп. Нила Сорского или не по­нял, или не принял. В. Патрикеев, вопреки учению преп. Нила, буквально «рвался в бой» по вопросу нестяжания, был по сути глубоко мирским че­ловеком. Он совершенно отверг указания учителя, гипертрофировал его теорию, а ведь преп. Нил писал к Гурию Тушину, что не следует на про­тивников нестяжания бросаться с обвинениями и речами, не следует поно­сить их и укорять. Надо оставлять вопрос на решение Богу, ибо «Бог силен и все исправит» (вероятно, имеется в виду и тварная реальность, и запре­дельный суд).473 До грубостей В. Патрикеева старец Артемий не доходил, хотя как теоретик он разрабатывал теорию «истинного разума», достойную самостоятельного изучения. Учения преп. Нила он также не понял. Ссыла­ясь во многом на своего учителя, Артемий «отошел» от его мистики, «ра­ционализировал действительность» и, вместо ниловского «слияния с Бо­гом», стремился поставить в центр своих рассуждений именно человека. Одновременно, Артемий никогда не стремился «выключиться из мира», подобно своему учителю. Он всегда мыслит о человеке, не отделяя его от тварного бытия и государства. Кажется в идее действия «всеобщей ком­плексной нормативности» у Артемия есть соприкосновение с теорией пра­ва у преп. Нила Сорского. Но парадоксально, что при этом Артемий абсо­лютно не понял значения науки вообще, которая так ценилась в виде «книжности» в Соборнике преп. Нила. Артемий подвергает науку резкой критике, как опасное мудрствование, не подозревая, что сам занимается аналитикой многих вопросов гносеологии.

Так и не оставив после себя последователей теоретиков собственной концепции, не в последнюю очередь из-за утопичности позиций, преп. Нил Сорский сыграл, несмотря на уход из мира и государственного бытия, зна-

472 Садковский С. Артемий, игумен Троицкий, с. 38—44, 64; Вилинский С. Послания старца Артемия (XVI век). Одесса. 1906, с. 43; Макарий (Булганов). История Русской Церкви. Кн. 4. Часть 2. М. 1996, с. 195; Кн. 4. Часть 1, с. 187-189.

473 Цит. по: Вилинский С. Указ, соч., с. 163.

150

чительную роль морального примера. Его жизнь может оцениваться как духовный подвиг, и память о старце живет в народе и Церкви. До сего вре­мени в местах его пребывания распространяются среди населения дере­вянные фигурки преподобного. Однако уход из государственного бытия в духовную намоленность о государстве может быть значимым лишь для небольшой духовной элиты. На это способны единицы, а для массы по­добные примеры могут быть просто опасными. Позднее, уход из государ­ственного бытия массы раскольников был ни для народа, ни для государ­ства, ни для Церкви не полезным.

Богословско-философская и правовая концепция преп. Нила Сорско­го недостаточно согласуется с библейскими положениями о том, что чело­век создан для освоения окружающего тварного бытия, создан хозяином земли. В бегстве от мира не утвердить моральные идеи христианства. Тем не менее, рассмотрение правовой концепции преп. Нила показывает, что русская правовая средневековая мысль была способна на разработку слож­нейших концепций-теорий, к тому же очень оригинальных и, как полагаем, не имеющих аналогий в западном мышлении.