§ 2. Литература
Поскольку история политических процессов в России 1870-х годов специально ие исследовалась, литература, которая имеет прямое отношение к нашей теме, очень бедна. Есть лишь несколько (главным образом старых) работ о некоторых особенностях судебной расправы царизма с революционерами и об отдельных процессах (А.
Т. Шаиол, Д. Г. Венедиктова, С. С. Ушеровича, H. Б. Паыухиной, П. И. Негретова) * да интересные, но тоже немногочисленные и опять-таки преимущественно давние труды о жизни и борьбе осужденных революционеров на каторге и в ссылке (E. E. Колосова, П. E. Щеголева, М. А. Кротова, H. E. Дворниченко, Л. А. Ушаковой). [9] B исследованиях широкого плана — по истории освободительного движения или карательной политики царизма — судебные процессы 70-х годов освещаются бегло, причем, как правило, одни и те же, наиболее известные (чаще всего, «50-ти», «193-х» и Веры Засулич).Дворянско-охранительная историография (генерал H. И. Шебеко, князь H. H. Голицын, граф С. С. Татищев, публицист— катковец Ф. А. Гиляров), не вдаваясь в подробности политических процессов, толковала их как образцы заслуженного возмездия революционерам, которые, кстати, выглядели под пером Шебеко и K0 скопищем невежд и злодеев.
Буржуазно-либеральные историки (В. Я. Богучарский,
А. А. Корнилов, Б. Б. Глинский, Л. А. Барриве), напротив, живописали политические процессы 70-х годов (почти исключительно народнические) как примеры чрезмерной жестокости царизма по отношению к народникам, которая, мол, и превращала добряков-народников в закоренелых революционеров. «В высокой степени безобидное и мечтательное...,— писал о движении народников В. Я- Богучарский,— оно в своем революционизме непременно сошло бы само собою на нет, если бы не привычка русских правящих сфер пугаться проявления в стране буквально всякого шороха»[10]. Правительство же чрезмерными репрессиями «как будто нарочно заботилось создать...
обширные кадры революционных деятелей, непрестанно пополнявшиеся» [11]. Так, на опыте истории народничества либералы как бы советовали царизму быть терпимым к безобидному «шороху» либерализма, доказывая, что карательные излишества даже либеральных мечтателей озлобляют и делают революционерами, опасными, в первую-то очередь, для самого царизма.Буржуазно-либеральная концепция народничества сложилась тогда (в период между 1907 и 1914 гг.), когда уже были известны не только оценки К. Маркса и Ф. Энгельса, обозначившие марксистское понимание революционного процесса в России, и не только сочинения Г. В. Плеханова, который развил марксистский взгляд на проблемы народничества, но и классический анализ движения народников в трудах В. И. Ленина — анализ, достойно увенчавший законченную марксистско-ленинскую концепцию народничества. Смысл этой концепции, а также вклад в ее разработку Маркса, Энгельса, Ленина и Плеханова толковались специально и неоднократно [12]. Здесь достаточно отметить лишь те (немногие, но важные) высказывания, которые прямо относятся к политическим процессам в России 1870-х годов.
Так, многозначащи отзывы К. Маркса об «ужасах» судебных и полицейских преследований в России конца 70-х годов !4, мнение Ф. Энгельса о принципах поведения революционеров на следствии и суде[13], обстоятельный разбор материалов процесса нечаевцев в брошюре Маркса и Энгельса «Альянс социалистической демократии»[14], отклик Энгельса на процесс «50-ти» [15].
Ценные для нашей темы суждения (например, вообще о подходе царизма к решению судебно-политических дел [16] и конкретно — о процессе «193-х»[17]) оставил Г. В. Плеханов.
B сочинениях и письмах В. И. Ленина есть развернутые характеристики царского судебного законодательства, а также суда присяжных* института сословных представителей* коронных судей[18]; отзывы о героях политических процессов 70-х годов (П. А. Алексееве, В. И. Засулич, И. H. Мышкине)[19]; примерный кодекс поведения революционеров на суде, который был сформулирован в январе 1905 г*[20]* по-видимому, с учетом опыта и процессов XIX века.
Советская историография, базирующаяся на марксистско- ленинской концепции, дала ряд крупных исследований, из которых одни освещают борьбу революционеров 70-х годов с царизмом, а другие — борьбу царизма с революционерами 70-х годов. Такие исследования составили важное подспорье в разработке нашей темы. K ним прежде других надо отнести третий том фундаментальной пятитомной «Истории царской тюрьмы» М. H. Гернета, где рассматривается карательная политика царизма 1870-х годов и дан краткий обзор семи наиболее выдающихся политических процессов тех лет. Ho, поскольку труд М. H. Гернета посвящен истории царской тюрьмы и притом за громадный период времени (1762—1917 гг.), политические процессы l870-x годов очерчены там лишь выборочно, вскользь и без должного внимания к тому, что они были не просто актами расправы царизма с революционерами, а главным-то образом актами борьбы революционеров с царизмом.
Карательная политика царизма за время второй революционной ситуации (1878—1882 гг.) обстоятельно исследована в трудах П. А. Зайончковского[21] и М. И. Хейфеца[22]. Однако политические процессы (их только за 1878—1880 гг. прошло в России больше 80-ти) ни П. А. Зайончковский, ни М. И. Хейфец не рассматривают.
Особого внимания заслуживает в данном случае монография Б. В. Виленского[23]. Законодательство царизма 70-х годов исследуется здесь в связи с политическими процессами, которые, как это подчеркивает автор, и убеждали царизм в тщетности судебных преследований «крамолы». Ho труд Б. В. Виленского тоже имеет к нашей теме лишь косвенное отношение.
Всьпервых, Б. В. Виленский, учитывая, что судебная реформа не коснулась военной юстиции, обходит дела военных судов, а с 1878 г. политические процессы большей частью шли именно в военных судах. Во-вторых, все вообще процессы интересуют Б. В. Виленского (как и М. H. Гернета) не столько в плане революционной борьбы, сколько в плане расправы царизма с революционерами. Поэтому Б. В. Виленский и пришел к ошибочному заключению, будто в первой половине 70-х годов народники «не стремились использовать скамью подсудимых в качестве трибуны для пропаганды революционных идей»[24].
Что касается специальных работ об освободительном движении 70-х годов, то в них политические процессы расцениваются как арена революционной борьбы, но обстоятельно о процессах (избранных, лишь самых громких) сообщают немногие авторы. А. А. Кункль исследовал процесс долгушин- цев[25]. Б. С. Итенберг дал подробную характеристику процессов «Южнороссийского союза рабочих», «193-х» и краткую — дела нечаевцев[26]. Обзорный параграф отвел процессам «50-ти» и «193-х» В. Ф. Антонов[27]. Te же процессы и дело Веры Засулич характеризовали в общих чертах М. Г. Седов[28] и Ш. М. Левин[29].
Отдельные процессы (главным образом «50-ти» и «193-х») обозреваются в некоторых биографиях революционеров 70-х годов [30].
Иностранная литература, естественно, касается нашей темы еще меньше. Правда, иные современные историки — oco- бенно, JI. Базылев, М. Ваврыкова, JI. Баумгартен (Польша) и Ф. Вентури (Италия) — отдают должное героике политических процессов в России 1870-х годов, но судят о ней по единичным примерам и в этом отношении не прибавляют ничего нового к тому> что мы знаем. Выходят на Западе (особенно R США) и такие труды по русской истории (М. Карповича, М. Флоринского, А. Тарсаидзе), в которых развивается взгляд царских охранителей на героев народничества как на головорезов, вполне заслуживших учиненную над ними расправу33.
Таков круг литературы, относящейся к нашей теме34. Заметно не только отсутствие обобщающего исследования о политических процессах в России 1870-х годов. He получила должного освещения ни одна из основных проблем нашей темы в отдельности, хотя многие авторы попутно касались той или другой проблемы. Остаются невыясненными принципы и тактические (в зависимости от характера суда) особенности поведения подсудимых, новое, что вносили они и в принципы, и в тактику, и даже в революционную этику сравнительно с предшественниками от декабристов до ишутинцев. Что же касается таких проблем, как процессы и русское общество, процессы и мировая общественность, адвокатура на политических процессах, то они совсем не разработаны.