От крестьянской реформы до закона 1082 года о труде малолетних.

Условия освобождения крестьян п скачок заработной платы в 60-х годах па горнозаводских предприятиях.—Рост предложения рабочей силы п понижение оплаты труда.—- Цифры заработной детей п подростков на фабрично-заводских предприятиях до ограничительного закона ISS2 года.—Фабриканты и заводчики о дешеанзие детского и подросткового труда.—Штрафы, харчевые лавки и стоимость жизии.—Зависимость между характером предприятия, заработной платой и прочими условиями труда.

Еще во второй половине XVIII века, когда двор императрицы Екатерины Второй сделался тем центром России, в котором обсуждались и читались сочинения таких крупнейших философов и экономистов современности, как .Монтескьё и Вольтер, и когда было положено осиоваиие Больно-экономическому обществу, уже тогда неоднократно ставился вопрос о судьбах крепостных отношений, и не только в плоскости гуманности, человеколюбия и її]»., но н в отношении их целесообразности и практичности. На примере предприятий только зачинающейся промышленности наблюдательный глаз мог заметить, насколько непроизводителен, хотя и более дешевый крепостной труд, по сравнению с трудом вольнонаемных рабочих. То же положение наблюдалось и в помещичьих хозяйствах, наиболее ярко проявившись в первые годы XIX века, когда именно принудительный труд сыграл роль тормоза при открывшихся в связи с промышленной революцией в Англии неограниченных возможностях вывоза хлеба.

15 течение первой половины XIX века, в условиях развивающейся промышленности н перехода многих предприятий на использование вольнонаемного труда, указанные выше явления проявились особенно резко и приблизили день осуществления крестьянской реформы. Освобождение огром- ного по своей численности крестьянского населения от крепостной зависимости, проведенное с соблюдением интересов помещиков и фабрикантов, явилось тем фундаментом, на котором строилась во второй половине XIX века капиталистическая промышленность, а создание условий, наиболее благоприятствующих процессу обезземеливания широких крестьянских масс, явилось необходимой предпосылкой для роста п организационного оформления класса фабричных рабочих.

Рассматривая вопрос, о размерах заработной платы детей п подростков в предприятиях добывающей промышленности, прежде всего следует указать, что на ее сравнительно высокие размеры в сильнейшей степени повлияло то обстоятельство, что, во-первых, именно в этой отрасли промышленности по причинам, уже выше указанным, рабочий вопрос ранее всего подвергся регулированию государственной власти, а во-вторых, что число малолетних рабочпх уже просто вследствие специфических условий производства, которые еще резче обозначились в связи с техническим прогрессом, было по отношению к общему числу рабочих крайне незначительно. Так, нанрпмор, по данным за 1882 год, на 11 копях из 5738 рабочих малолетних до 12 лет совсем пе было, а в возрасте от 12 до 15 лет их было всего лишь 276 чел. т.-е. 4,8%. Подростки этн принимали участие в ночной работе и не только на поверхности, но и под землей, рабочий день их длился 9—10 часов, а заработная плата приближалась к 30 кои. в день, т.-е. 7 руб. 20 коп. в месяц. Несколько больший процент несовершеннолетних рабочих имеем мы на горных и металлургических заводах. Здесь на 121 предприятии работало 4 574 человек детей и подростков, средний дневной заработок которых колебался в пределах 25—40 коп. Представляя собою всего лишь 5,4% к общему числу рабочих, дети н подростки распределялись по этим предприятиям, конечно, неравномерно. Интересно в связи с этим отметить, что размеры заработной платы обратно пропорциональны числу малолетних рабочих на данном заводе. Так, десять заводчиков, на предприятиях которых чпсло детей п подростков было сравнительно велико, обосновывали свое отрицательное отношепне к подготовлявшемуся закону 18S2 года о труде малолетних именно тем, что исключение дешевого детского труда удорожит производство и пм, заводчикам, придется платить своим рабочим вместо 15 коп.

раз без всякого предупреждения произвели расчет по новой расценке, они в виде протеста броснлп работу. Никакие угрозы не подействовали на молодых забастовщиков, которые отказались приступить к работе до полного удовлетворения их требований. В конце концов, вследствие того, что работа взрослых рабочих не могла продолжаться без участия этих детей, и весь патронный завод остановился, администрация принуждена была удовлетворить требования малолетних и восстановить прежние расценки.[112] Надо иметь в виду, что изложенное событие имело место на крупном заводе в Петербурге, где эксплуатация детского труда не приняла таких уродливых форм, как в губерниях центральной России. Там заработная плата и другие условия труда малолетних были еще более тяжелыми. При всем атом следует отметить, что хотя ночная работа на предприятиях этого рода встречается довольно редко и во всяком случае не как правило, детп и подростки выполняли работу, по своему характеру довольно трудную п тяжелую. Нарезка болтов и гаек, очистка чугуна, формовка, разогревание заклепок, подача гильз на шляпных станках, снятие лака в дульцах гильз, работа иа отжимных, вставочных н автоматических станках, иаборка гильз и т. д. и т. п. — вот та работа, которая выполнялась малолетними в возрасте от 10 до 15 лет. Опа говорит нам, что, несмотря на свое незначительное число на предприятиях рассматриваемого типа, дети и подростки выполняли не подсобную, а ответственную, самостоятельную работу, их использовали на ней пе в качестве каких-либо учеников, а только как наиболее дешевых и выгодных рабочпх, которые энергичнее и решительнее других порывали свои связи с землей, пополняя кадры кристаллизующегося рабочего класса.

В это же время заработная плата детей и подростков на предприятиях писчебумажного п хлопчатобумажного производства была вообщн значительно ниже, колеблясь от 5 до 50 коп. в день. Но н здесь размеры ее в значительной мере зависели от характера предприятия, ого местонахождения, общего числа рабочпх и т. д. Не останавливаясь сейчас на вопросе соответствия заработной платы и стоимости жизни, отметим только, что именно в 70-х годах рабочий класс вступил в организованную борьбу с предпринимателями за улучшение своего экономического положения, требуя сокращения продолжительности рабочего дня, отмены ничем не ограниченной системы штрафов и вычетов, увеличения расценок п пр. и irp. В этой борьбе большое* внимание начинает уделяться взрослыми рабочими проблемам детского н подросткового труда, который, будучи оплачиваем чрезвычайно низко, понижал вместе с тем и заработную плату взрослых рабочих. Рассматривая размеры заработной платы детей и подростков до издания закона о труде малолетних, — который, ограничив не только возраст поступающих на фабрики н заводы, но н количество нх рабочих часов, этим самым понизил нх значенпе, как дешевой рабочей силы, — мы должны будем отметить, что размеры заработной платы колебались в зависимости н от территориального расположения предприятия, и от его характера, н от числа занятых на нем рабочих. Так. на двух ватных фабриках, находящихся в Петербурге н насчитывающих в общей сложности 320 чел. рабочих, число малолетних было крайне незначительно, всего 15 чел., да н то в возрасте от 12 до 15 лет. При отсутствии ночной работы и при 12-часовом рабочем дне нх ежедневный заработок достигал 20—60 коп., что составляет и месяц от 5 до 15 руб. По имеющимся сведениям о 56 бумагопрядильных фабриках, па которых число малолетних достигало 12 197 чел. н, составляя в среднем к общему числу рабочпх 12,78°/,,. колебалось на отдельных предприятиях в пределах 4% (Петербург) п 40% (Лодзь), заработная плата нм выдавалась в размере от 13 до 60 коп. в день, т.-е. от 3 руб. 50 коп. до 15 руб. в месяц. Работа детей заключалась в размотке пряжи па шпули, проборке ее в ремизы, расстановке катушек в рамкн и т. д., при чем в губерниях Центрального промышленного района дети работали до кризиса начала 80-х гг. пе только в дневное, но и в ночное время. Здесь именно будет небезынтересно отметить, что наименьшие заработки, в пределах от 13 до 60 коп. в день, мы найдем на предприятиях Московской, Владимирской, Рязанской, Ярославской и Костромской губерний, где процент малолетнпх к общему числу рабочих был сравнительно велик н где, как правило, почти на всех предприятиях практиковалась ночная работа. Па бумагопрядильнях, находившихся в этих губерниях, большинство малолетних рабочих получало от 3 руб. 50 кон. до 5 руб. в месяц, и только в Петербургском округе, где процент малолетних был невысок, а ночная работа при сравнительно низкой продолжительности рабочего дня почти не практиковалась, заработки детей и подростков превышали эту норму н доходили, правда в редких случаях, до 15 руб. в месяц. Отличительным црнзиаком фабрик, в зависимости от их типа, является отношение предпринимателей к вопросу об издании ограничительного закона о труде малолетних. Так, на примере 57 бумагопряднлен мы видим, что главные возражения против закона шли пз губерний Центрального промышленного района, в то время как поддержку он встречал со сторопы фабрикантов Петербургского округа. Первые указывали на неизбежное вздорожание производства, как следствие замены дешевого детского труда более дорогам трудом взрослых рабочих и превращения ночных работ; вторые поддерживали необходимость скорейшего издания закона, ибо последний должен сыграть роль противоядия чрозыерпому производству товаров и следуемым за ним промышленным кризисам, оговариваясь, что эти новые правила должпн быть обязательны в равной стопенн для всех мануфактур. Наиболее характерными в этом отношении являются мнения, с одиой стороны, шести петербургских бумагопрядильных фабрикантов, на предприятиях которых число занятых малолетних рабочих было крайне незпачнтельпо, рабочий день продолжался пе более 12 часов, а заработная плата близко подходила к максимальной нормо, а с другой — правлення общества бумажных мануфактур К. ПІейблера в гор. Лодзи, на фабриках которого продолжительность рабочего дня исчислялась 13 часами действительной работы, заработная плата малолетних равнялась 1 руб. 52 коп.—2 руб. 46 коп. в неделю, а чнсло пх но отногаеппю к общему количеству рабочих достигало огромной цифры — 3fl,77n Для прядилен п 21,3 у и для ткацкпх фабрик. Петербургские фабриканты наппсалп в департамент торговли н мануфактур, что они сочувствуют закопу, пбо отсутствие последнего «часто влечет чрезмерное производство с неминуемыми кризисами», но указывают вместе с тем, что «новые постановления должны бы подчинить все мануфактуры одному п тому же правилу относительно продолжительности, чтобы поставить пх в одинаковые условия конкуренции п чтобы все рабочие могли иметь достаточно свободного времени для развлечений и умственных занятий». Иначе отнеслось к этому вопросу правление Лодзияскнх мануфактур, которое, протестуя против закона о труде, указывало, что введение его невозможно, так как вызовет замену малолетних взрослыми рабочими, которые менее приспособлены к работе и в которых вообще ощущается недостаток, а кроме того приведет к резкому повышению заработной платы. Б подтверждение последнего правление привело подробный расчет. Из 1283 малолетних рабочих, занятых на бумажных мануфактурах общества, детей в возрасте до 10 лет было 75 чел., от 10 до 12 лет было 304 чел., а от 12 до 15 лет — 904 чел. Не достигшие

10. летного возраста получали 1 руб. 52 коп. в неделю, а остальные — не свыше 2 руб. 46 коп., т.-е. на 94 кон. более. Таким образом прп 50 неделях в году замена малолетних самого младшего возраста должна была обойтись правлению: 75X94X50=3525 руб. в год. Еще более зпачи-

тельный ущерб должна была прпнестп замена детей в возрасте от 10 до 12 лет, годовая выдача жалованья которым достигала 27 630 руб., ибо, как свидетельствует правление, «главное затруднение представится вследствие недостатка населения 12 — 15-летнего возраста, которое в настоящее время уже н ныпе все обратилось к ремесленному или фабричному труду. Привлечение новых спл из деревни сомнительно». Далее, в ответ на предполагаемый пункт закона о 8-часовом рабочем дне для малолетних правление указывало, что при существующей у них 13-часовой работе детп смогут быть заняты только 6‘/« часов, и, следовательно, для второй смены придется нанять еще 1 283 чел. малолетних в возрасте уже от 10 до 15 лет. В виду этого лодзинские фабриканты настаивали иа 8-часовой продолжительности рабочего дня детям в возрасте от 10 до 12 лет и полном 13-часовом дне для перешедших этот возраст. Если бы правительство но нашло возможным пойти па эти уступки, то по расчету общества 75 детей, пе достигших 10 лет, лишились бы заработка иа сумму 5 700 руб., а замена их детьми 10 — 12-летнего возраста повысила бы заработную плату на 1050 руб. Но кроме этого, 304 чел. вследствие двухсменной работы потеряли бы половину своего заработка, всего на 13 680 руб. Из 904 подростков изменение касается 595 чел., главным образом в возрасте 12 и 13 лет, которые работают в прядильнях и получают по 2 руб. 10 коп. в неделю, а в год 595 X 2,10 X 50 = 62 475 руб. Половина этой суммы — 31 287 руб. 50 коп. и составит цифру нх потери при сокращении рабочего дня.

Из произведенного выше расчета мы можем сделать следующие выводы, чрезвычайно важные прп рассмотрении вопроса о заработной плате малолетних рабочих. Так, мы устанавливаем, что: 1) заработок детей и подростков, резко разнясь в производствах по обработке волокнистых н пево- локнпстых веществ, вместе с тем был далеко неодинаков п в однородных по производственному признаку предприятиях; 2) в районах, где по условиям этнографического порядка рабочие руки имеются в ограниченном количестве, там при максимальном использовании завоеваний техники мы имеем сравнительно короткий рабочий день, совсем незначительный процент малолетних рабочих и более высокую как для них, так н для взрослых рабочих заработную плату, н наоборот, в тех губерниях, где имелся избыток рабочей силы, мы сталкиваемся со слабым использованием технических усовершенствований, продолжительным рабочим днем, большим числом малолетнпх рабочих и низкой заработной платой (это касается в одинаковой мере предприятий по обработке п волокнистых и пево- локнпстых веществ); 3) прп всех прочих равных условиях предприятия, концентрирующие значительное чнсло рабочих, оплачивают нх труд !но более высоким расценкам, чем мелкие мастерские и в значительно меньшей степени эксплуатируют рабочую силу детей и подростков; 4) усиленное использование детского и подросткового труда влечет за собою понижение средней заработной платы всем рабочим, и 5) сокращение числа малолетних неминуемо должно вызвать увеличение всей суммы выдаваемой заработной платы, так как, с одной стороны, дешевый детский труд заменяется более дорогим трудом взрослых рабочих, а с другой — благодаря уменьшению предложения дешевой рабочей сн.ты исчезают условия, оказывавшие па взрослых рабочих давление в смысле понижения оплаты труда, и последи пн получают возможность предъявить работодателям более высокие требования.

Эти выводы, сделанные па основании приведенных выше данных, получают подтверждение и во всех других примерах, касающихся состояния фабрично-заводской промышленности перед первым законом о труде малолетних’. Из 40 бумаготкацкнх фабрик 31 находились в губерниях

Центрального района, где, как известно, техника вследствие сравнительной дешевизны рабочей силы пробивала себе путь чрезвычайно медленно. Поэтому нет ничего удивительного, что при среднем числе малолетних рабочих в 11°/0 на отдельных предприятиях Московской, Владимирской и других губерний, это отношение достигало 25°/0, опускаясь в Петербургской и Петроковской до 1,7%. Наиболее продолжительный рабочий день встречаем мы также на московских и казанских фабриках, где при частой ночной работе, в которой наравне со взрослыми участвовали и дети, он равнялся 14—15 часам действительной работы. Малолетние рабочие, занятые проборкою основ в ремизы и берды, чисткою котлов, тканьем, мотаньем и пр., оплачивались различно, в зависимости от указанных выше условий. Так, на более крупных и петербургских фабриках их заработок доходил до 15 руб. в месяц, в мелких предприятиях и находящихся в губерниях Центрального района падал до 2 руб., при найме детей пе самими фабриками, а отдельными мастерами— даже до 1 руб. в месяц на хозяйских харчах.

Еще ярче выступает отмеченное нами влияние причин экономического характера на условия работы детей и подростков в ситценабивных, белильных, красильных и апретурных фабриках. В департамент торговли и мануфактур поступили сведения от 76 предприятий, из которых 23 находились в центре дешевой рабочей силы, т.-е. в Москве. Из 36 279 рабочих на долю детей и подростков приходилось 3 894 чел. (10,74%), при чем, несмотря на особую вредность производств отдельных предприятий число это доходит до 40% общего числа рабочих данного заведения. Наименьшее употребление детского труда находим мы в Петербургской, а наивысшее в Московской и Владимирской губерниях. Здесь же, несмотря па большие размеры предприятий, рабочий день отличается своей продолжительностью, доходя иногда до 18 часов в сутки. Интересно отметить, что ночную работу с полным участием в ней малолетних мы встречаем на 19 крупных фабриках с общим числом рабочих в 19 295 чел. Нснолпяя самую разнообразную, большей частью совершенно самостоятельную и весьма тяжелую работу, дети получают за свой труд чрезвычайно низкую плату. На небольших предприятиях заработок их сведен к минимуму — они получают за свою работу одно лишь скудное содержание, но и на более крупных он ие высок, равняясь большей частью 3 — 6 руб. в месяц. Интересно отметить, что даже па петербургских фабриках, где труд оплачивался значительно выше, месячный заработок малолетних редко-редко достигал 18 руб. Таким образом, мы видим, что ситценабивное, белильное и тому подобные производства в сильной степени эксплуатировали детский труд, и поэтому нет ничего удивительного, что почти все предприниматели Московской, Владимирской и других губерний категорически высказались против запрещения ночных работ для малолетних. не говоря уже об уменьшения их рабочего возраста, которое неминуемо повлечет за собою общее повышение заработной платы, а следовательно, и вздорожание продукции. Примерно такое же положение вещей существовало па льнопрядильных и льноткацких фабриках, па которых число занятых детей было очень велико, достигая 16,76% но отношению к общему числу рабочих. II здесь при минимальном числе малолетних рабочих на петербургской фабрике (1,5%) максимальное число их мы встретим на костромской, где на 1 200 рабочих приходилось 410 детей, не достигших 15-летнего возраста (32,5%). Все данные говорят за то, что родиной льнопрядильного п льноткацкого производства является Центральный промышленный район с его относительно отсталой техникой и дешевой рабочей силой. И поэтому вполне закономерным представлялось, что на 12 предприятиях пз 18 ночная работа была обязательной как для взрослых, так. п для детей, что. и подтверждение и. 3 наших выводов, на этих фабриках было запято 13 035 рабочих, в то время как па 6, ночью не работающих, числилось 9 816 чел., и, следовательно, именно сравнительно мелким пред- прпятиям соответствует наиболее усиленная эксплуатация рабочей силы. Поэтому 15 фабрикаптов из 18, высказываясь об ограничительном законе, категорически возражают против запрещения ночной работы для малолетних, так как нх нельзя заменить взрослыми по недостатку, неприспособленности и дороговпзне труда последних. Некоторые же фабриканты, на предприятиях которых чпсло детей н подростков было особенно велико, как, например, Жирардовекая мануфактура с 944 детьми из 7 6lt;Ю рабочих, кроме этого, не менее рьяпо отстаивали н 12-часовую непрерывную работу детей в дневное время. Ясно, что при этих условиях заработная плата малолетних должна была быть невысокой. II действительно, из сведений, доставленных самими фабрикантами, мы видим, что на льнопрядильных и лыюгкацкпх фабриках она равнялась в среднем 5—б руб. и лишь в исключительных случаях повышалась до 9 руб. в месяц.

Отмеченная нами обратно-пропорциональная зависимость между размерами предприятии н числом занятых на них малолетних рабочих как нельзя лучше подтверждается данными о 22 шерстопрядильных фабриках. Па этих заведеннях работало всего 3 508 рабочпх, н таким образом на каждую фабрику приходилось в среднем 162 чел. Ио сравнению с предприятиями, насчитывающими тю нескольку тысяч рабочих, эти фабрики представляются нам маленькими заведениями, па которых, согласно и. 3 выводов, мы должны встретить значительное число малолетних с продолжительным рабочим днем и низкой заработной платой. II правда, иа 22 шерстопрядильных фабриках работало 1 113 малолетних, что составляет 31,19% всего числа рабочих. При продолжительности рабочего времени в 13 часов, ночной работой было занято 2 130 рабочпх. Никаких исключений для детей и подростков не полагалось, и они работали как днем, так и ночью одинаковое чнсло часов со взрослыми рабочими. Вместе с тем заработная плата была установлена для них очень низкая и колебалась в пределах от 3 руб, 60 кон. до 8 руб. в месяц.

На 32 фабриках шерстяных и полушерстяных изделий при общем числе рабочих н 10092 чел. было занято 815 малолетних (8,12%), при чем наибольшее число их — 44% — имеем мы па московских фабриках, па. которых вместе с тем производилась ночная работа, рабочий день продолжался 13 —13Vs часов, а заработок малолетнего составлял около 6 руб. в месяц.

На тех предприятиях, которые отличались своими размерами л но числу рабочих и по сумме вложенных в них капиталов, малолетние составляли уже значительно меньшую группу рабочпх, работы производились только днем, а рабочее время редко превышало 11 ч. Нет ничего удивительного, что здесь заработки детей н подростков были более значительны и доходили даже до 14 р. в месяц.

В старейшем производстве, суконном, чпсло работающих детей составляло 11,9% общего числа рабочих. Суконные фабрики, разбросанные по всей России, в отношении условий труда своих рабочпх находились под влиянием самых разнообразных факторов экономического порядка. Заработная плата детей и подростков, участие пх в ночных работах, продолжительность рабочего времени и т. д. изменялись в зависимости от географического расположения фабрики, ее размеров н пр. Для фабрикантов Центрального промышленного района и владельцев мелких заведений предполагаемое введение в жизнь ограничительных правил закона о детском труде явилось тяжким ударом, и 43 из них прислали в департамент торговли и мануфактур самый решительный протест, в основании которого положили уже знакомые нам соображения о полной приостановке ночных работ, которые не могут вестись силами одних взрослых рабочих, о сокращении производства н вытекающем отсюда его вздорожании и т. д. Многие предприниматели, одеваясь в тогу гуманности н человеколюбия, с большим пафосом трактовали о том вреде, который несет за собою новый закон самим рабочим, о горькой участи, которая ожидает ничем не занятых детей. Далекие от мысли признать, что работа детей понижает заработок взрослых рабочих, фабриканты ппшут о той материальной помощи, которую приносит работа малолетних нх семьям. И все же даже в этих рассуждениях то здесь, то там проскальзывает истинная причина протеста московских, владимирских и других фабрикантов. Так, один пз них, указывая, что прп запрещении работы малолетних детей ни один работай не сможет содержать свою семью, проговаривается, что ц фабриканту будет крайне невыгодно, прямо убыточно пз-за работы одного взрослого мужчины предоставлять жилое помещение для целой семьи, отоплять его, содержать сторожей п нести другие «разные наблюдения».

Из других крупных производств, на которых эксплуатация детского труда достигла больших размеров, необходимо отметить писчебумажные фабрики. В 19 подобных заведениях при общем числе рабочих в 4 675 чел. малолетние составляли в среднем 12,4°/0.[113] На отдельных крупных фабриках этот процент падал до 10, поднимаясь зато на других, более мелких, до 20. Рабочий день продолжался 12% часов, а заработная плата составляла для малодетппх, выполнявших совершенно самостоятельную работу, от 3 руб. 60 коп. до 9 руб. 60 коп. в месяц, в зависимости от характера предприятия н степени использования нм дешевой рабочей силы. Для тех детей, которые не достигли еще 10-летнего возраста пли работа копх носила вспомогательный характер, оплата труда колебалась в пределах всего лншь 2 руб. 40 коп.— 3 руб. 60 коп.

Значительно более высокую заработную плату находим мы в свеклосахарном производстве, на 130 предприятиях которого работало 50 151 чел., и, следовательно, на каждый завод приходилось в среднем 385 рабочих, что составляет довольно высокую для того времени цифру. Как п слидовало ожидать, малолетние рабочие составляют па этих заводах незначительный процент (3,6%), н лншь на самых мелких, как, например, на одном заводе в Черниговской губерппн при 200 рабочих, чнсло их доходпт до 25%. Работы в цочпос время практиковались только иа 73 заводах, при чем продолжительность рабочего времени не превышала 12 часов в сутки. Дети выполняли самые разнообразные работы: по накладке свеклы в подвалы, подогреванию воды для вымочки, работали в кваспльпе, прн выпарительных аппаратах, при сокоподъеминках, при воздушных кранах, по чистке аппаратов и машин п пр. п пр. За свою работу они получали заработную плату в зависимости от размаха и усовершенствования предприятия, но все же болое высокую по сравнению с другими производствами, где число малолетних рабочих было относительно велико. 13 среднем же месячный заработок, дотей колебался от 2 до 5 руб. на хозяйских харчах и от 4 до 22 руб. па своих харчах. Здесь интересно будет сравнить условия работы свеклосахарных заводов с почти однородными сахарно-рафинадными предприятиями, на которых число малолетних рабочих было значительно болыпо, равняясь в среднем 7,26%- Из 34 заводов последнего типа на 21 работа велась и днем п ночью, при чем малолетние участвовали в ней наравне со взрослыми

будучи занятыми по 12 часов в сутки. Работу выполняли они не менее, если не более, тяжелую, а заработную плату получали в заметно меньших размерах, примерно 2 руб. 50 коп.—3 руб. в месяц. Максимальный заработок не превышал 13 руб. 50 коп.

Из крупных производств, занятых обработкой волокнистых веществ, нам остается еще рассмотреть, в какие условия были поставлены малолетние рабочие табачных фабрик. В департамент торговля и мануфактур поступили свсдепия о 102 таких фабриках с общим числом рабочих в 17 075 чел., в чнсле которых находились 2334 малолетних (13,66%)* Расположенные и в Петербурге, и в Москве, и в Киеве, и в Харькове, предприятия эти в зависимости от экономических условий и возможностей использовали труд малолетних в разной степени. Так, например, иа петербургской фабрике число детей было крайне незначительно (1,6%), а на харьковской оно дошло до 30,5%. Под непосредственным воздействием той разницы установилась и продолжительность рабочего дня, наивысший предел которой, 13—16 часов в сутки, мы находим на фабриках того же Харькова. Такое же неизбежное различие наблюдаем мы и в размерах месячного заработка малолетнего, который, достигал 19 руб. в одппх предприятиях, зачастую снижался до 2 руб. в других. И именно владельцы этих последних фабрик, предавшиеся безудержной эксплуатации труда малолетних, решительно высказывались против ограничительного закона, говоря, что запрещения «произведут увеличение стоимости производства, так как дешевый детский труд придется заменить более дорогим трудом взрослых рабочих... 2) вызовут недостаток рабочих рук... и 4) затруднят производство, так как некоторые работы невыполнимы без участия малолетних».[114]

Для выяснения размеров заработной платы малолетних рабочих на фабриках и заводах, занятых обработкой неволокннстых веществ, в добавление к выше уже рассмотренным нами горным, металлургическим, механическим, машиностроительным, литейным и тому подобным предприятиям, нам придется коснуться еще фарфоровых, гончарных, изразцовых, стеклянных заводов, зеркальных и спичечных фабрик. Что касается последних, то их небольшие размеры указывают на жестокую эксплуатацию детского и подросткового труда. И действительно, иа 23 фабриках с 1 585 рабочими малолетние составляли .33,25% всего числа рабочих, при чем на отдельных фабриках этот процент доходил до 50-60%! Тgt; связи с этим, при всей огромной вредности спичечного производства, рабочий день длился 13 часов, а максимальная заработная плата равнялась 5 — 6 руб. в месяц. На фарфоровых, фаянсовых, гончарных и изразцовых заводах, которые по числу рабочих также являлись незначительными (31 завод — 3 326 рабочих) дотн работали в числе 527 чел. и при 12-часовом рабочем дне получали от 4 — 5 руб. до 7 —10 руб. в месяц. По еще более плохие уел ш и я труда существовали па стеклянных заводах и зеркальных фабриках. Здесь на 65 заводах работало 1 790 малолетних (24,88%)) при чем не в пример прочим предприятиям относительно большой процент приходился на долю детей, пе достигших даже 10-летнего возраста. И это как раз на тех заводах, которые по своей вредности и пагубному влиянию на здоровье занимают одно нз первых мест. Долгое пребывание около раскаленного стекла настолько певыносимо даже для взрослых п привычных, — еелп только в данном случае вообще можно говорить о привычке, — рабочпх, что через каждые 3 — 4 часа приходится делать перерыв от 15 минут до 1% часа. Работа ведется п днем и ночыо, иногда 20 — 30 часов подряд, а случается, что п всего лишь 12—13 часов. Владельцы предприятий исключают все перерывы из числа часов действительной работы, хотя рабочий, получив '/* часа отдыха, но может, конечно, отлучиться с завода, и измеряют продолжительность рабочего времени в б1/* часов в сутки. Еще в 1876 году 10 владельцев стеклянных заводов подали в комиссию графа Валуева, подготовлявшую закон о труде малолетнпх, записку, в которой указывали, что работа детей вовсе не так тяжела, как это может представиться на первый взгляд, а в то же время ее большим плюсом является то обстоятельство, что малолетние дети с самого раннего возраста, «почти пграя, зарабатывают свои хлеб». В чем же заключалась эта « игра», мы узнаем нз сведений, представленных самими заводчиками. Оказывается, малолетние рабочие стеклянных заводов были заняты: сушкой песка, закрыванием форм, в которые выдувается посуда, набиранием на трубку кома стекла, выдуванием простых вещей, шлифовкой стекла и смазкой машин. Таким образом, мы видим, что наибольшая часть работы происходила в душной раскаленной атмосфере, которую едва-едва в течение 3 часов выдерживал сформировавшийся организм взрослого рабочего. II вот за эту исключительно тяжелую работу дети, нанимаемые большей частью самими мастерами, получали в месяц всего лишь I[115]/» рубля! Там, где наем производился непосредственно самим заводом, заработная плата несколько повышалась, но все же составляла в среднем лишь 4 — 5 руб. в месяц.

¦Ясно поэтому, что не желание доставить малолетним рабочим возможность легко, без особых усилий заработать свей хлеб н пе какие-либо другие филантропические причины побуждали заводчиков использовать в столь широких размерах рабочую силу детей п подростков. Дешевизна нх труда, заодно понижающая стоимость взрослого рабочего, та прибыль, которую доставляли своей работой малолетние, вот единственный стимул, побуждавший заводчиков к беспощадной эксплуатации малолеток.

Таково было положение детей п подростков в фабрично-заводской промышленности того периода. Данные, собранные в 1883 году, немногим отличаются от тех. которые были добыты несколько лет назад, разнясь лишь числом производств, подвергшихся изучению. Тем интереснее представляется нам привести нижеследующую таблицу, которая составлена по сведениям министерства финансов, когда проект закона 1882 года находился еще в стадии разговоров и обсуждений 1 (см. табл. на стр. 217).

Как мы видим, таблица эта, несмотря па песколько иную группировку производств, целиком подтверждает сделанные уже наблюдения о взаимной связи заработной платы малолетних с одной стороны, с их процентным отношением к общему числу рабочих, а с другой стороны, с продолжительностью рабочего времени. Многочасовой рабочий день соответствует значительному числу малолетних с незначительной заработной платой. Этому не противоречит, что, например, в винокуренном производстве чнсло рабочих часов показано очень незначительное. Дело в том, что, давая сведения о своих предприятиях, фабриканты и заводчики старались смягчить впечатление тяжелых условий труда и поэтому зачастую или сообщали несколько преувеличенные цифры заработной платы пли же, наоборот, преуменьшали продолжительность рабочего дня. С другой стороны о некоторых, например, табачных фабриках Волынской губернии имеются сведения, что на них многие малолетние получали всего лишь по 3 коп. в день. В общем же заработки детей редко достигали даже той средней платы, которая приведена выше. Для того, чтобы убедиться в этом, стоит только обратиться к первым инспекторским обследованиям 1883—1884 годов, когда закон о труде малолетних еще не был претворен в практику. Возьмем, например, доклад инспектора Палынау но Петербургской губершш, где, как известно, заработная плата была относительно высока. Посетив первые попавшиеся рабочие семьи, инспектор обнаружил, что заработки нх далеко не соответствуют официальным данным. Так, в одной семье рабочий получал 20 руб. в месяц, а его 10-летпяя дочь,

которая работала па фабрике уже в течение 2 лет, зарабатывала при 12-часовой, часто в ночное время, работе всего лишь 7 руб. в месяц. И при этом, как отмечает инспектор, «у дочери работа очень тяжелая, крайне изнуряет ее». В другой семье, обследованной Пальшау, на фабрике были заняты трое членов семьи: отец, дочь-подросток и сын-малютка. Работая по 12 часов в день, вместе они зарабатывают всего-навсего 36 руб. в месяц, при чем на долю сына приходится только 6 руб. По сообщениям инспекторов других районов заработки малолетних рабочих редко достигали даже этих цифр. Так, во Владимирской губернии иа предприятиях по обработке волокнистых веществ ребенок зарабатывал в день 11—12 коп., а в Московской губернии его месячный заработок никогда почти не превышал 3 руб. 75 кои.—4 руб. 50 коп. На отдельных фабриках положение малолетних было сугубо тяжелое. В доставленной главному инспектору Андрееву записке о производстве спичек в Иовозыбкове (Черниговской губернии) указывается, что па всех 8 фабриках половину всего числа рабочих составляли дети, не достигшие 12 лет, одну треть подростки и только одну шестую — взрослые. Несмотря на то, что производство фосфорных спичек считается самым вредным, рабочий день для всех рабочих, независимо от возраста, продолжается 16 часов. Самым беспощадным образом эксплуатируя труд малолетних, затрачивая на производство минимальный капитал, спичечные фабриканты выколачивали огромные прибыли, по 150 — 300 руб. в день чистого барыша. В это время заработная плата выдавалась рабочим в самых ничтожных размерах. Они получали по

1. руб. 50 коп.—2 руб. в месяц, а 3 руб. являлись той предельной суммой, о которой едва моглн мечтать даже самые смышленые н старательные из несовершеннолетних рабочих. Выдавая же на руки рабочим деньгами только одну треть причитающегося им жаловапъя, а остальное продуктами, вернее — бонами на получение продуктов нз харчевых фабричных лавок, в которых все предметы первой необходимости были в среднем иа 25% дороже, чем иа рынке, фабриканты умудрялись этими и другими подобными же приемами урезывать жалкие гроши, выдаваемые малолетним рабочим за пх тяжелую, изнурительную работу.[116]

Несмотря на то, что после крестьянской реформы с конца 60-х гг., заработная плата детей и подростков в связи с процессом обезземеливания крестьянских масс и вытекающим отсюда колоссальным ростом предложения рабочей силы пошла на понижение, предприниматели, не довольствуясь спокойным сравнительно течением этого процесса, старались искусственными способами углубить его и как можно скорее реализовать даваемые им преимущества. Снижение расценок, урезка месячных окладов, увеличение продолжительности рабочего дпя без соответствующего изменения в заработках рабочих и т. д. и т. п. проводились фабрикантами под угрозой немедленпого увольпепня протестующих и набора на пх место других рабочих из рядов успевшей уже к тому времени организоваться огромной армии безработных. Конечно, рабочая масса дгшеко не безразлично относилась к такого рода предпринимательской политике, п уже в 70-х годах мы имеем ряд круппых организованных выступлений фабричных рабочих, которые путем стачек и забастовок боролись за улучшение своего экономического положения. И в этпх первых вистунлеипях рабочего класса вопросы заработной платы, являясь вопросами наиболее насущными и животрепещущими, занимали главное место.

Для того чтобы приведенные выше цифры заработков малолетних и несовершеннолетних рабочих получили свое реальное значение, необходимо принять во внимание ту сложную систему самых разнообразных вычетов, которая с редкой настойчивостью проводилась предпринимателями, значительно понюкая фактические заработки рабочего. Штрафы за самые малейшие проступки, которые часто заключались в громком разговоре, непосещении церкви, поздпом возвращении в казармы, приеме гостей в неурочное время, ругательствах и т. д., вычеты за кипяченую воду, за пользование отхожими местами, за забираемые из харчевой лавки продукты, за испорченный инструмент или неудачную работу, за малейшее опоздание и т. п. достигали подчас огромных размеров. Приведем некоторые выдержки пз докладов фабричных инспекторов за 1888—1884 годы. «В Серпухове,— пишет главный инспектор Лпдреев,— мальчик 17 лет, зарабатывающий ЗІ коп. в день, следовательно, около 7 руб. 75 коп. в месяц, говорил мне, что на харчи у них выходит 4 руб. в месяц па каждого; трое мальчиков 14 лет получали 21, 26, 27 коп. в день; им оставалось бы на все другие потребности, кроме еды, 1 руб. 25 коп. —

2. руб. 75 коп. в месяц, если часть этого не уйдет па покрытие штрафов, иногда очеиь значительных». Изнуренные тяжелым, непосильным трудом, малолетпне детп часто просто не в состоянии были в j течение многих дней подряд выходить па работу и, не имея спл подняться с постели, «прогуливали* рабочий день, за что п подвергались большим штрафам путем соответствующих вычетов пз жалованья. Так, описывая Боровичский завод огнеупорных кирпичей п отмечая, что детп, не достигшие 12-летнего возраста, должны были перетаскивать своими слабыми ручонками до 375 пудов глины в день, инспектор пишет: «такая тяжелая работа изо-дня в день, сопровождающаяся постоянным сгпбанлем туловища, не может быть под сплу малолетним. Не всякий пз них выдерживает работу до конца, — являются прогульные дни, вычеты, и в конце концов случается, что мальчик почти нп с чем уход пт домой, так как, получая в день средним числом 20 коп., он уплачивает за прогульный день 35 коп.[117] О штрафах, которые обыкновенно достигали солидной суммы, все инспектора говорят как о явлении самом обыкновенном, неразрывными узамп связанном с системой капиталистического производства. В первые годы существования фабричной инспекции, пока закон о труде детей п подростков еще не вошел в силу, главное внимание уделялось вопросам возрастного состава малолетнпх рабочих, продолжительности я распределения для них рабочего времени, размеров заработной платы, физического и умственного развитая, гигпепы труда н пр., т.-е. тем вопросам, которые так или иначе нашли свое отображение в статьях нового закона. Что касается системы штрафов, то, признав ее как одпп пз тех возмутительнейших способов, которыми фабриканты уменьшают заработки рабочих, инспекция ограничилась, главным образом, глухим констатированием самого факта, тем более, что закон в этой области ничем пе ограничил свободную волю предпринимателя.

Зато другая, не менее безобразная форма эксплуатация малолетних рабочих, заключающаяся в принуждения покупать продукты в харчевых лавках и в условиях пользования жилыми помещениями, принадлежащими фабрике, попала в поле зрения фабричных инспекторов, обследования которых, произведенные в этом направлении, дают нам представление о реальных заработках детей и подростков. Сопоставляя заработную штату детей и подростков в различных производствах п районах, Андреев вывел средний месячный заработок малолетнего в 4 руб. 25 коп.[118] В это же время, по свидетельству ппспектора Палыиау, семья рабочего только за занимаемую ею конуру платила 5 руб. в месяц. В других губерниях, где эксплуатация рабочих достигла особенно уродливых форм, фабриканты и заводчики устраивали специальные рабочие дома, комнаты в которых сдавали не непосредственно работающим у нпх па предприятии, а совершенно посторонним, чаще всего старухам, снабжая нх освещением и отоплением, а эти последние уже в свою очередь пускали к себе жильцов-рабочих, набивая в небольшие комнатушки 10 —15 человек. И вот за эта даже не углы, а лишь за право проспать в еще не остывшей от другого жильца постели, они брали по 1—2 руб. в месяц. Что касается стоимости питания, то, как указывает Андреев в отношении Серпуховского района, подросток тратил па себя примерно 4 руб. в месяц. Если исходить пз этого расчета, то окажется, что па все другие потребности, включая и плату за жилье, у малолетнего рабочего оставалось в месяц всего лншь 25 коп. А если принять но внимание часто встречающиеся гораздо более нпзкпе заработки и жесткую систему штрафов, то станет ясным, что значительная часть малолетних рабочих жида в самых тяжелых материальных условиях, которые еще более ухудшались и делались абсолютно певыпоспмымп для детей и подростков, живущих совершенно самостоятельно, вне своей семьи. Поэтому сонершегшо правильно писал один пз первых инспекторов, что «малолетние до 14 —15 лет своей работой только отчасти зарабатывают на свое существование: нх жалованье— только более или мепее значительная помощь семье, а их конкуренция понижает цену за труд-.

Принуждение же покупать продукты в фабричных лавках в сильнейшей степени понижало реальную ценность заработка малолетнего. Так, в знакомом уже нам описании спичечного производства в Новозыбкове, где % причитающегося рабочему жалованья выдавались не деньгами, а бонами, указывается, что цены в харчевых лавках, как правило, были по крайней мере на 25°/,, выше, чем на рынке. Следовательно, другими словами, заработная плата детей и подростков, официально равнявшаяся 1 руб. 50 коп., 2 руб. и 3 руб. в месяц, фактически не превышала 1 руб. 12*/® коп. — 2 руб. 25 коп. Если бы у кого-нибудь могло возникнуть сомнение в правильности цифр, доставленных первыми, либеральными, а для того времени и «ультра-левыми» инспекторами, то оно было бы рассеяно постановлением фабричной администрации, которым даже в случае неимения в харчевой лавке продуктов, требуемых рабочими, предписывалось, не выдавая соответствующей суммы денег, представлять лишь записки на право получения товаров в других лавках, расчет с которыми производился непосредственно фабричным управлением. Это постановление было вызвано боязнью, что, подувая деньги, рабочие смогут приобретать продукты по более дешевой цене на рынке и этим самым лишить смысла одно пз доходнейших учреждений предпринимателя.

На других предприятиях, где эксплуатация детского труда не приняла по сравнению со спичечными фабриками таких огромных размеров, дело обстояло не лучше, и цепы в харчевых лавках были значительно выше рыночных. Так, например, набор продуктов, состоящий из 1 иуда муки, меры пшена, 1 фунта масла (постного), 1 фунта соли, 1 фунта керосина и 1 фунта сахара, обходился рабочим во многих харчевых лавках предприятий Владимирской губернии в 4 руб. (56 коп., в то время как на рынке он стоил всего лишь 3 руб. 45 кон. Перерасход в 1 руб. 21 коп., т.-е. в 34,7°/„, ложился целиком на плечи рабочего, и по данным д-ра Пескова, производившего это обследование, двое подростков купили этих продуктов за январь 1883 года с перерасходом в 4 руб. 30 кпп. и, следовательно, обязательство покупать продукты в ф а б р и ч и ы х лавках обходилось ка ж дому и з м а л о л е т и и х рабочих в 2 руб. 15 коп. ежемесячно. Конечно, этот случай из ряда вон выходящий, но если принять при этом во внимание, что обыкновенный ежемесячный заработок рабочего-подростка Владимирской губернии составлял 2 руб. 88 коп., то станет понятным, что его едва-едва могло хватить иа приобретение самых необходимых предметов питания.

Принимая во внимание средние заработки малолетних рабочих камвольных предприятий и средине же, со всеми привходящими обстоятельствами, цены на продукты, Андреев вывел, что только иа одно питание дети тратят 9О,2°/0 своего жалованья. Примерно такое же соотношение имело место и на других производствах. При высокой плате, взимаемой за помещения, при существовавшей в то время системе штрафов н разнообразных вычетах и, наконец, при потребностях рабочего в платье, табаке п пр., этот процент следует признать пе только большим, но прямо катастрофическим, а размеры заработков абсолютно недостаточными для удовлетворения самых насущных потребностей малолетних рабочих.

Ие меиее тяжелым было положение тех детей и подростков, в счет оплаты труда которых предприниматели брали на себя их питание. Содержание, как форма заработной платы, применялось вообще в тех производствах, главным образом мелких, которые выделяются формами и размерами эксплуатации детского труда. Но и здесь мы сталкиваемся с известной градацией.

На тех фабриках, где малолетние составляли подавляющую часть всех рабочих, как, например, на бумаготкацкнх, ситценабивных, белильных и т. и., они зачастую работали только за содержание или за содержание при небольшой, рублевой надбавке в месяц. Их участь была особенно незавидной. 11а такие условия соглашались только те малолетние, нужда которых достигла крайнего предела при огромном предложении рабочих рук в данном районе. Ясно, что предприниматели, имеющие возможность в любой момент заменить этих рабочих другими, тщетно ищущими какого-либо заработка, давали детям такое содержание, которого едва-едва хватало для буквально полуголодного существования, но которого в то же время было достаточно, чтобы они не умерли голодной смертью. В сравнительно крупных предприятиях этого рода взрослые и вообще более квалифицированные рабочие получали свою заработную плату деньгами, и только для малолетних, начинающих работать, оплатой труда служило содержание. В этих случаях фабричнозаводская администрация также старалась извлечь добавочпую выгоду, пе совсем точно соблюдая пропорцию денежного жалованья. Так, например, на некоторых свеклосахарных заводах минимальное денежное вознаграждение равнялось 4 руб. в месяц, а при хозяйских харчах—1 руб., максимальное— в первом случае 22 руб., во втором—5 руб. в месяц. Таким образом, выгода пользоваться хозяйскими харчами являлась особепно привлекательной для низших, а следовательно н для более покорных, безмолвных и легко поддающихся эксплуатации категорий рабочих. Это, конечпо, соответствовало стремлениям предпринимателей, которые поставили дело питания своих малолетних рабочих таким образом, что получаемые имн прибавочные деньги они могли тратить на покупку продуктов только в тех же харчевых фабричных лавках, при чем без этих добавочных продуктов отпускаемая предприятием еда едва ли гарантировала их от самого неподдельного, страшного своими последствиями, голодания.

Заканчивая этим обзор заработной платы малолетних рабочих за период времени, протекший со времени крестьянской реформы до появления первого закона о труде детей н подростков, мы считаем необходимым еще раз напомнить о сделанных нами выше выводах. Степень внедрепня технических усовершенствований, характер производства, характер самого предприятия, условия экономического н этнографического порядка, продолжительность рабочего дня, чнсло малолетних рабочих н пх заработная плата суть величины взаимодействующие н друг друга определяющие.

Высокая техника л расположение предприятия в районе, характеризующемся недостатком в рабочей силе, говорят нам о сравнительно незначительном проценте малолетних рабочих и относительно высокой для них заработной плате.

Небольшое чнсло малолетних н нпзкпе заработки дают нам возможность определить, что мы имеем дело с крупным предприятием, технически хорошо оборудованным, но в Центральном промышленном районе, который славится дешевизной рабочих руте.

Значительный процент детей и подростков на предприятии и нахождение последнего в Московской, Владимирской пли какой-либо другой подобной губернии дают нам право утверждать, что па этом заводе или фабрике мы встретим продолжительный рабочий день и низкую заработную плату.

Слабо использованная техника п незначительные заработки убеждают нас в том, что мы найдем на этом предприятии значительное, превышающее средний процент, чпсло малолетних рабочих, и т. д. п т. д.

Иначе говоря, доказав на приведенных выше многочисленных примерах зависимость между всеми этими величинами, мы, зная две нлп три из них, всегда сможем найтд нужное нам неизвестное. [119]

Вопросы заработной платы, как один нз стимулов требования ограничительного закона о детском труде. — Поппженпе заработной платы малолетних н несовершеннолетних рабочих в связи с введением закона 1882 года. — Причины этого пониження. — Размеры заработков и формы оплаты труда детей и подростков в первые годы по издании закона, в зависимости от производства, района деятельности предприятия, степени влияния промышленного кризиса, а также относительно к оплате труда взрослых рабочих.— Крепостнические отношении в последней четверта XIX века п заработал плата рабочих, нанимаемых через посредников. — Опасность роста цен па труд п закон 24 апреля 1890 года. — Оплата труда детей и подростков на предприятиях горной промышленности.

Пышо мы уже отметили, что эксплуатация детского труда представляла собою прямую выгоду ло только вследствие своей дешевизны, по также и потому, что она служила одним нз основных факторов понижения заработной платы всех рабочих вообще. Именно эта связь между степенью использования рабочей силы малолотппх н размерами заработной плата взрослых рабочих вызвала ту упорную, долгую н страстную борьбу, которая разгорелась между сторонниками и противниками ограничительного закона о труде детей н подростков. Почти сорокалетняя «подготовка» закона, прохождение соответствующих проектов через десяткп разнообразных комиссий, при чем каждая запрашивала мнение той иди иной группы промышленников, п, паконец, тот колоссальный интерес, который был проявлен к этому закону со стороны последних, вовлекли в дебаты о нем такое чнсло фабрикантов л заводчиков, что мы смело можем утверждать, что не осталось ни одпого оригинального мнения, базировавшегося на определенном соотношении экономических величии, которое не нашло бы своего отображения во всей массе поданных мнений, докладов, записок и up. Отбрасывая никого теперь ие обманывающие фразы о пользе для 8-летнего ребенка 16-часовой дновпой и ночной работы, о вредной праздности, в которую толкает нх ограничительный закон, н пр. н пр., мы увидим, что все, абсолютно все промышленники, один замаскировывая, а другие п совершенно открыто, признают, что для них проблема детского и подросткового труда существует в значительной мере как затрагивающая вопросы заработной платы, т.-е. вопросы, являющиеся в жизни фабрики н завода наиболее актуальными н животрепещущими.

Еще в 1845 году, когда в условиях безусловно неблагоприятной обстановки умирающих крепостных отношений, но еще пе родившейся капиталистической фабрики, была сделана попытка ограничить путем издания соответствующего закона эксплуатацию детского труда, еще тогда вопрос о предстоящей неприятной необходимости заменить детей и подростков взрослыми рабочими встал во всей своей силе. Промышленники Центрального района встревожились не папраспо. Если бы закон 1845 года был применен на практике, то они должны были бы заменить тысячи детей, работавших в ночное время почти совершенно даром, взрослыми мужчинами и женщинами, заработная плата которых была значительно выше. Под этим именно давлением московский генерал-губернатор п написал свой мягкий рапорт. Однако, влияние петербургских предпринимателей было в то время уже значительное, и им удалось настоять на ограничении продолжительности п распределения рабочего времени для малолетних.

Стремясь уничтожить своего противника, столичный предприниматель пытался нанести ему удар по самому больному месту, а именно по лпнли эксплуатации детского п подросткового труда, ибо запрещение последнего немедленным своим следствием имело бы резкий скачок вверх заработной платы, чему соответствовал бы такой же скачок цен на продукцию предприятия, что в свою очередь отвечало интересам петербургского фабриканта, так как ослабляло его конкурента. По тем же самым причинам предприниматели центральных губерний ігрнлагали все усилия, чтобы отстоять свое право на детский труд, ночную работу н пр., ибо это было для них вопросом существования.

Борьба двух наиболее могущественпых групп в среде класса фабрикантов и заводчиков за монопольное положение в промышленности была введена в русло разрешения проблемы детского и подросткового труда, потому что именно здесь, прикрываясь либеральными фразами о несчастных замученных фабричной работой детях, легче всего было скрыть истинную подоплеку этой борьбы, от исхода которой зависела победа одной из промышленных группировок, олицетворяющих собою, с одной сторопы, все развивающуюся капиталистическую технику, с другой—упорно сопротивляющийся торговый капитал с окончательно еще не изжитыми крепостническими отношениями.

Теперь мы сумеем ответить па поставленный выше вопрос: чем объяснить, что московские и петербургские фабриканты выявили в вопросе о законе 1845 года столь противоположные точки зрения.

Уже в 40-х годах XIX века крепостной труд, служивший тормозом на пути прогрессирующей техники, являлся для петербургских фабрикантов серьезной помехой в деле успешного конкурирования с промышленностью Центрального райоиа, и первым прицелом для обстрела были взяты именно малолетние, которые при отмирании крепостных отношений в значительной мере заменили торговому капиталу отнятую у него рабочую силу крепостных крестьян.

Как мы видели выше, петербургские фабриканты в союзе с дворянством одержали некоторую победу, в результате которой в 1845 году был издан первый закон о труде малолетних. Однако, победа эта оказалась недолгой. В условпх крепостного права торговый капитал был еще слишком силен, чтобы без боя сдать свои позиции. Противопоставив административным связям петербургских промышленников и крупных вотчинников силу своего капитала, московские фабриканты без особого труда добились, если не официальной отмены закона, то во всяком случае его гражданской смерти. Закон 1845 года не только нигде и никогда не применялся на практике, но даже ни разу ие был упомянут теми многочисленными комиссиями, которые в последующие годы работали над разрешением проблемы детского и подросткового труда.

Сорок лет прошло с этого времени, пока наконец в 1885 году ограничительный закон о малолетних рабочих, официальной датой рождения которого является 1 июня 1882 года, вступил фактически в силу и стал применяться па практике. Все эти годы вокруг указанного закона шла самая упорная борьба, во время которой страсти разгорелись настолько, что крупнейшие представители обеих партий, сбросив с себя тогу гуманности и благородства, стали с исключительным цинизмом говорить о своих чисто материальных интересах, требующих пли введения ограничительных правил о труде малолетних, или же, наоборот, полного невмешательства государственной власти в установившиеся между рабочими и работодателями отношения и сохранения принципа «свободы труда».

Уже в 1859 году созданная по высочайшему повелению при петербургском генерал-губернаторе комиссия «по осмотру фабрик и заводов в Петербурге и его уездах» нашла возможным ввести в действие ряд ограничительных правил о труде малолетних. Проект, составленный иа примере только петербургских предприятий и в интересах владельцев последних, получил полную поддержку со стороны министров финансов п внутренних дел, которые со своей стороны, будучи сторонниками петербургской точки зрения, добавили, что действие закона ие может ограничиться одной губернией и должно быть распространено на все районы России. Этим был брошен первый вызов промышленникам Центрального района, который был

немедленно же принят последними п которым открылась длинная эпопея борьбы за п против ограничительного закона.

Комиссия 1859 года по пересмотру фабричного и ремесленного уставов указывала, что «многие из петербургских фабрикантов выразили полную готовность сократить как ночную работу вообще, так и работу детей в особенности, с тем, впрочем, чтобы ограничения этого рода были обязательны для всех фабрикантов.»[120]

Комиссия, стоящая иа петербургской точке зрения, признала последнее требование вполне справедливым, так как иначе «фабрикант, решившийся на подобное нововведение, едва ли вынес бы соперничество с другими, не перестающими эксплуатировать дешевый труд малолетних*. Несмотря на то, что детский труд не занимал в петербургской промышленности видного места, фабриканты и заводчики, ратовавшие в пользу его ограничения, указали, что «обширное предложение детских рабочих рук ведет к крайнему понижению задельной платы детям, которые, таким образом, работают почти даром», отражаясь на ряду с этим на заработках и взрослых рабочих. Предприниматели центральных губерний, конечно, восстали против такой постановки вопроса, при чем часть из них основывала свой протест на том, что «нельзя ограничить по возрасту и времени работу малолетних, не стеснив тем всего двнже н и я и р о м ы ш л е и и о с т и II не посягнув на свободу труда». Другие предпочли прикрыться заботами о малолетних детях рабочих, говоря, что «эти ограничения бесполезны, ибо нр предохранят детей от изнурительной работы в жилищах своих родителей». Учитывая ту обстановку, которая создалась в результате многолетних дебатов вокруг закона о детском труде, московские, владимирские и другие фабриканты уже не ратовали о полном невмешательстве и старались теперь, в принципе не высказываясь против закона, лишь оттянуть проведение его в жизнь или внесенном тех или пиых поправок смягчить его вред. Получив подавляющее большинство голосов в мануфактурном совете, они заставили, например, последний признать, что мануфактурное предприятие обязательно требует производства ночных работ, которые в свою очередь немыслимы без участия малолетних рабочих. Эта невинная на первый взгляд поправка имела огромное значение, и мы, действительно, знаем, какую роль играли ночные работы в жизни предприятий Центрального промышленного района. Цитаделью этой группы фабрикантов являлось московское отделение мануфактурного совета, которое при каждом обсуждении какого-нибудь нового проекта закона, заранее соглашаясь с его целями и идеями, тут же находило очередное «но* и вносило свои поправки, в конечном итоге обеспечивавшие фабрикантам прежние формы их предпринимательской деятельности. Так было и в 1859, н в 1809. и в 1871, н в 1882 годах, когда или предельный возраст малолетних рабочих, или число рабочих часов, или, наконец, распределение рабочего времени, угрожавшие вздорожанием производства, встречали со стороны московского отделения энергичный протест. II все ЭТО имело под собою одну почву и одну цель: сохранить в руках предпринимателей Центрального района их главный козырь в кои ку р ои ци и с д р уги ми фабрикантами — дешевую рабочую силу и право на ничем но ограниченную эксплуатацию детского труда, как и а главный фактор дальнейшего н о и и ж е н и я з а р а б о т п о й и л а т м. Не случайно, конечно, что наиболее ярыми сторонниками ограничительного закона были представители крупной индустрии, а их противниками — главным образом деятели мануфактурной промышленности. На первом всероссийском съезде фабрикантов и заводчиков, состоявшемся в 1*70 году, профессор Вреден, представлявший точку зрения владельцев металлургических предприятий, говоря в своем докладе о Зара-

ботяой плате малолетних рабочих, которые соперничают в получении работы со взрослыми, отметил, что «на конкуренция рабочих людей на рынке, ни увеличение народонаселення не сбавляют в такой степени задельную плату, хотя, конечно, п эти местные п временные причины влияют па уменьшение заработков, как приведенные соперничества; так как цена малолетнего труда определяется по норме возмездия за подспорпый труд и так как пх заработок затем может поднять весьма пагубную конкуренцию с основным хозяйственным доходом взрослых рабочих, то скорее детскими заработками рабочая семья разоряется, терпит прямой убыток, а в сущпостп вообще не приращивает свои доходы от подобного положения дел; мало-помалу от разгара такой конкуренции полуработннков со взрослыми рабочий класс начинает получать чрезмерно низкую плату, так что едва может стихийно существовать вообще, а по-человеческп почти не может. Вот почему, — говорит далее Вреден, — я полагаю, что раньше известного возраста ни в коем случае не следует допускать малолетних в промышленные заведення, какого бы рода онп нн были: и в силу того юридического соображения, что кто сам защищать своих прав не может, о том должно пещиеь общество, да и в силу того экономического соображения, что это не подспорье, а прямое разорение рабочей семьи».[121] Через несколько лет на съезде деятелей машиностроительной промышленности, в 1875 году, владелец крупнейших предприятий Нобель, вндя во введении обязательного школьного обучения для детей рабочих одно нз средств борьбы с предпринимателями Центрального района, мрачными красками рисуя положение малолетних рабочих, которые наравне со взрослыми зачастую работают по 17 часов в суткп, также заявил о необходимости ограничительного закона, указав, что «мехапнческие заводчики с радостью (!) готовы платить налог на образование, если обязательство уплаты будет распространено и на других заводчиков».[122] Совершенно другое говорили несколько ранее братья Хлудовы, крупнейшие бумагопрядильные фабриканты. Принужденные признать, что даже частнчпое прекращение детской работы неминуемо вызовет повышение заработной платы, они с неменьшим, чем их противники, лицемерием тут же добавляют, что «детн, лишаясь заработков на фабриках, не принесут своим родителям никакого материального пособия, будут пребывать во вредной для пх возраста праздности п расстроят свое здоровье, находясь вместо светлого и здорового помещения фабрики в душной атмосфере своей избы». В материалах по изданию закона 1882 года имеются замечательные письма владельцев мануфактурных предприятий, которые также не менее цинпчло прикрывают свое отрицательное отношение к закону заботами о детях. Так, один фабрикант пишет, что «причину плохого здоровья фабричных детей следует скорее искать в крайне плохих санитарных условиях пх домашней обстановки, чем в свойствах самой фабричной обстановки», а другой прибавляет к этому, что сетования на изнурительность для детей заводской работы несправедливы, ибо «русским людям свойственно гуманное отношение к слабым».

Результат борьбы, разгоревшейся вокруг ограничительного закона о детском труде, зависел, конечно, не от убедительности тех нлп иных фраз заинтересованных сторон, а от соотношения сил. Так, пока торговый капитал, вернее — промышленность Центрального района, занимала твердые позиции, вопрос об издании закона не двигался с мертвой точки. Оживление наступало лпшь тогда, когда кризис сбыта давал петербургским фабрикантам возможность начать борьбу с новыми силами. И не случайно, что закон

был издан именно в 1882 году, когда появились первые признаки грозного промышленного кризиса. Воспользовавшись вызванным нм смятением, петербургские заводчики возобновили своп атаки, указывая, что именно дешевая рабочая спла н широкая эксплуатация детского н подросткового труда вызывают периоды застоя, а значит, что только путем ограничения работы малолетних можно предотвратить в будущем повторение подобных кризисов.

У всех еще в памяти были рабочие волнения 70-х годов, и новый промышленный кризис в условиях организующегося и собирающего для борьбы свои силы рабочего класса, всегда тяжело отражающийся на материальном положеннп рабочих, могущий вызвать еще более крупные беспорядки, заставил правительственные круги оказать петербургским фабрикантам энергичную поддержку. Под напором этпх факторов и административного и экономического значения самп, в достаточной степени напуганные возможными следствиями кризиса, предприниматели Центрального промышленного района принуждены были уступить н не препятствовать изданию закона. Согласно статьям последнего дети, пе достигшие 12 лет, к работам вовсе не допускаются, а в возрасте от 12 до 15 лет могли быть занимаемы не более 8 часов в сутки; также запрещались для этих рабочпх занятия в ночное время, в воскресные и в праздничные дни. В виде временной меры, которая должна была несколько смягчить для Центрального района жесткие ограничения, министру финансов по соглашению с министром внутренних дел разрешалось допускать, в случае надобности, к работам таких малолетних, которые имеют не менее 10 лет от роду, и разрешать изредка рабочим в возрасте от 12 до 15 лет ночную работу, но так, чтобы она продолжалась пе более 4 часов в сутки.

Проявляя в вопросе ограничения работы детей необычайную осторожность, правительство, под давлением оппозиционно настроенной к закону группы промышлепннков Центрального района, постановило ввести его в действие лпшь с 1SS3 года. Однако, фактически он вошел в силу лишь с 1885 года, ибо еще 6 апреля 1883 года министр финансов Бунге представил в Государственный совет записку, в которой поддерживал ходатайство крупных московских фабрикантов об отсрочке закона на том основании, что «мо выяснившиеся еще условия относительно дальнейшей работы мало- летндх на фабриках ставят, с одной стороны, в крайнее затруднение владельцев промышленных заведений п с другой •— в тягостное положение самих рабочих». [123] Указывая, что проведение закона имеет н для фабрикантов п для рабочпх «некоторые неудобства», Бунге ходатайствовал об отсрочке до 1 мая 1884 года, с чем п согласилось общее собрание Государственного совета. Между тем, московские предприппмателн, не имея возможности совершенно аннулировать закон, всеми силами стремились ослабить его действие или дальнейшими отсрочками или же внесенпем тех нлп иных «поправок». Получив в 1884 году неожиданную поддержку со стороны 11 петербургских бумагопрядильных фабрикантов, они добнлнсь, что закон стал применяться на практике в сильно урезанном виде, со многими льготами по целому ряду «исключительных» случаев.2

Первый год действия ограничительного закона, когда инспекция еще не функционировала, не дает почта никакого материала по вопросу о заработной плате малолетних рабочих, хотя бы уже потому, что ни один почти фабрикант или заводчик не торопился с проведением предписаний закона, в жпзнь. Зато полную картину политики заработной платы н ее размеров имеем мы за 1885 год, первый год работы фабричной инспекции. Ограничн- тельные правила, которые должны были привести в конечном итоге к увеличению заработков взрослых рабочих, имели обратное влпяпне на размеры оплаты труда малолетних рабочих. В условиях капиталистического производства, когда государственная власть регулирует только одну, хотя бы и очень важную, сторону взаимоотношений фабричных рабочих и предпринимателей, другого результата нельзя было н ожидать. Первые же наблюдения фабричных инспекторов показали, что, принужденные пойти па сокращение рабочего времени для детей и подростков, фабриканты п заводчики немедленно же проведя формально пропорциональное уменьшение заработной платы. Так, по свидетельству главного инспектора Михайловского, «малолетние при сокращении, например, времени работы на [124]/* (с 12 до 8 часов) стали получать на 7з меньше; а в тех промышленных заведеннях, в которых число рабочих часов было сокращено на половину (с 12 часов до 6), заработок уменьшился также на половину».1 Прп таком проведении прямо-пропорцпопальпой зависимости размеров заработной платы от продолжительности рабочего дня может показаться, что малолетние рабочие, ничего не приобретая, в то же время ничего н не теряют. Однако, в действительности это означает не что иное как понижение заработной платы.

Многочисленные исследования показалп, что сокращение рабочего времени отнюдь не соответствует такому же пониженню производительности труда, п, наоборот, известны даже случаи, когда последняя выигрывает от этого не только в относительных, но и в абсолютных цифрах. Так, если малолетний рабочий был ранее запят на фабрпке в течение 12 часов, а теперь только 8 часов, то это вовсе не означает, что его производительность такясе понизилась на 7з- Менее изнуренный 8-часовой работой, он зачастую выполняет за это время то же количество работы, что прежде прп 12-часовом рабочем дне; если же нет, то во всяком случае производительность его труда уменьшается не на 7зgt; а только, наир., на 7в- Таким образом, при оплате 12-часового дня в размере 9 руб. при его сокращении до 8 часов заработок должен быть не ниже 7 руб. 50 коп.

Вопросам заработной платы как малолетнпх, так п взрослых рабочих, имеющим наиболее актуальное значение, фабричная инспекция уделила особое внимание, что дает нам возможность рассмотреть ее в зависимости от района, характера производства п пр. Не все, конечно, предприятия подверглись обследованию, но и тот материал, который имеется в отношении 2 634 заведений, достаточно характерен.2

I. Предприятия по обработке волокнистых веществ. 3

Хлопчатобумажное производство. Инспекторское обследование коснулось 7 ватных фабрик. Ыаивыстал месячная плата в размере 7 руб. 20 коп. для малолетних мальчиков существовала в Петербургском округе, далее в Воронежском — от 2 до 5 руб. н в Харьковском — 2 руб. прп хозяйских харчах. Значительно худшим надо считать полоа;ение малолетних, занятых на киевских фабриках, где они работали только за одно содержание, без всяких денежных выдач. В это же время взрослые рабочие получали в Харьковском округе, напрпмер, по 8 руб. в месяц, также прп хозяйских харчах, а в Киевском даже 12—14 руб. 40 коп. Тут небезынтересно отметить, что в Киевском округе разница в заработках взрослого н малолетнего рабочего была особенно велика. Принимая во внимание относительно значительное число работавших ранее в этом районе малолетних, которые согласно новому закону должны былн быть уволены или сократить продолжительность своей работы, что было особенно невыгодно при многочасовом рабочем дне, сама собою напрашивается связь между этой значительной разницей в заработках н влиянием ограничительного закона на повышение оплаты труда взрослых рабочих.

Что касается 52 бумагопряднлен, по которым имеются сведения, то здесь мы пмеем более пеструю картпну. В Варшавском округе независимо от характера выполняемой работы взрослые мужчины получали от 10 руб. 80 коп. до 32 руб. в месяц, женщины — от 8 до 24 руб., а малолетние — от 2 руб. 40 коп. до 7 руб. 20 коп. Эту разницу в заработной плате рабочих и полурабочпх следует считать очень большой, так как в других районах взрослые рабочие получали обычно всего в 2 — 3 раза более малолетних. Что касается размеров заработков в зависимости от местонахождения предприятия, то они колебались в значительных пределах. Так, например, мальчпкп-подростки, работавшие при ватерах, получали во Владимирском округе примерно 2 руб. 80 коп., и лишь при особенно благоприятных обстоятельствах этот заработок доходил до 10 руб., а в Петербургском районе, главным образом в Прибалтийском крае — от 7 до 15 руб. Девушки получали несколько меньше — 6 руб. 50 коп. —15 руб., а малолетние — всего лпшь 1 руб. 80 коп. и как максимум 5 руб. в месяц. Как мы уже знаем, на должностях ленточниц былн заняты в значительной море пли престарелые женщнны пли подростки-девочки. Их месячный заработок, не превышавший обыкновенно 5 руб. во Владимирском н 6 руб. в Московском округах, доходил в Петербургском до 12 н даже 14 руб.

Что касается взрослых рабочих, то тут, конечно, трудно ожидать немедленного результата от закона 1 июня, я данные по бумагопрядильным фабрикам за 1885 год говорят нам, что разница в оплате рабочей силы взрослых мужчин была еще очень велика. Рабочие при чесальных машинах получали, например, во Владимирской губершш 6 руб. 25 коп. —12 руб., а в Петербургской — 9 руб. 60 коп. — 24 руб. в месяц. Небезынтереспо отметить, что в бумагопрядильном, как и в ватном, производстве Киевский округ занимает несколько обособленное положение, выделяясь высокой заработной платой даже в сравненпн с таким классическим районом дорогой рабочей силы, как, например, Петербургский. Малолетние, работающие при ватерах, зарабатывали на киевских фабриках 6 руб. в месяц, в то время как на Петербургских жалованье в 5 руб. считалось максимальным. Заработан ленточниц также не уступали тем, которые существовали в Петербурге н в Прибалтийском крае. Если взять, например, банкброшниц, т.-е. опять-такн сравнительно более дешевых рабочих, то мы увидим, что наименьшая заработная плата для них существовала во Владимирском и Московском округах, а наивысшая в Киевском и Петербургском. В первом случае они зарабатывали в месяц приблизительно от 6 до 15 руб., а во втором — от 13 до 20 руб. Примерно то яге самое мы имеем и в отношении мотальщиц, которые получали очень низкую плату, часто всего 2 руб. 50 коп., например, во Владимирском округе, и значительно большую в Московском, Киевском и Петербургском; взрослые рабочие, занятые иа должностях трепальщиков и кардовщиков (при чесальных машинах), получали даже больше, чем их товарищи, работавшие на Петербургских фабриках. Такое неожиданно особое положение Киевского округа, повидимому, пмеет своей причиной именно ограничительный закон. В свое время (гл. П, § 5) мы уже отметили, что в Киевском округе, несмотря на сравнительно небольшое чпсло всех рабочпх, процент малолетних был очень велик и достигал в начале 1885 года—S,2. В отличие от других районов именно здесь работало большое количество детей, не достигших 12-летнего возраста. Ограничительные правила пового закона оказались для промышленности Киевского района особенно тяжелым, так как последняя, выше охарак- терпзованная нами как промышленность полукустарного типа, не пмела достаточной сплы, чтобы справляться при сокращенной продолжительности рабочего дня, и принуждена была пойтп на замену дешевой рабочей силы детей более дорогим трудом взрослых рабочих. С другой сторопы, ограниченно в использовании детского труда, вызвав сокращение его предложения на рабочем рынке, должно было соответствующим образом воздействовать и на повышение оплаты малолетпих. В Петербургском п другпх подобных районах ограничительные правила не сказались столь сильно, хотя бы уже по той простой причине, что в этпх округах труд малолетних п другпх дешевых рабочих вообще, а также ночная работа имели второстепенное сравнительно значение. Ведь именно вследствие этого петербургские фабриканты так упорно боролись за новый закон, правильно рассчитывая, что он приведет к известному уравнению заработной платы в однородных предприятиях, независимо от нх территориального расположения. Конечно, мы были бы в нраве ожидать от закона о детском труде такого же результата и в других округах, но здесь проявилось влияние промышленного кризиса, который, выбросив на рынок значительное количество свободной рабочей сплы, задерзкал в значительной мере рост цен на рабочие руки.

Из наиболее крупных промышленных районов еще в Московском влияние нового закона наложило свой отпечаток на заработную плату рабочих, которая хотя и незначительно, но все же повысилась. Зато во Владимирском округе она в большинстве случаев продолзкала сильно отставать.

В бумаготкацком производстве малолетние зарабатывали в 2—3 раза менее взрослых рабочих. Детп до 15-летнего возраста, работавшие при ткачах, получали в месяц в Варшавском округе от 2 руб. 40 коп. до б руб., в Киевском чаще всего тоже 6 руб., а в Московском от 4 до 7 руб. Малолетние при проборщпках в Московском районе зарабатывали от 5 до 7 руб., а в Петербургском от 5 до 10 руб. в месяц. Еще меньше зарабатывали шпульнпкп (дети), заработок которых даже па Петербургских предприятиях, начиная от 2 руб. 70 коп., редко достигал 5 руб. в месяц. В этом производстве труд малолетних ценился очень низко дазке по сравнению с рабочей силой женщин. Так, взрослые мотальщицы вырабатывали в месяц па петербургских фабриках от 10 до 18 руб., а девочки, выполнявшие вполне самостоятельно ту же работу, — всего от 4 руб. 80 коп. до 9 руб. 60 коп. В другпх районах пх заработки были еще низке, п, например, во Владимирском округе даже взрослые женщины-мотальщицы получали меньше, чем мотальщицы же, но девочки, в Петербургском.

Сведения о ситцевом п бумагокрасильном производстве," имеющиеся преимущественно по Владимирскому н Московскому округам, интересны тем, что дают представление о значительной разнице в заработной плате, выплачиваемой детям, в зависпмости от рода выполняемой нмн работы. Граверное дело, обычно очень высоко оплачиваемое п требующее тонкой, высококвалифицированной работы, зачастую основанное на «секретах», составляя часть ситцевого производства, путем искусственного подбора учеников, будущих граверов, сделалось по существу строго ограниченной цеховой организацией. Искусные граверы получали зачастую до 180 руб. в месяц, и попятно поэтому, что в граверные ученики попадали обычно сыновья мастеров, детп рабочей аристократип, которые в период своего ученичества получали до 15 руб. в месяц.

Шерстяное производство. В это же время в том же промышленном районе, Владимирском округе, рабочпе-дети, занятые на другпх должностях, получали значительно меньше. Так, малолетние набойщики зарабатывали в месяц от 83 коп., в среднем 4 — 5 руб., сушллыцикн—от 4 до 8 руб., мальчики при голландрах — 5 руб. — 7 руб. 50 коп., красильщики—4 руб.—

8 руб., так же отбельщики, миткалыцлки п т. д. Взрослые, занятые на этих же должностях, получали больше, но п пх заработок не намного превышал заработную плату граверных учепиков. Взрослым мужчинам прессовщикам (мастерам) платили по 19 руб. в месяц, а красильщикам, отбельщикам и т. п. — до 15 руб. Примерно те же расценки существовали и в Московском округе. Значительно более тяжким следует призпать положение тех малолетних рабочих, которые были заняты в шерстечесальнях и шерстопрядильнях, находившихся в сельских местностях н недалеко ушедших от тина предприятий домашней промышленности. О таких заведениях мы имеем сведения по Виленскому округу. Взрослые прядильщики получали здесь от 8 руб. до 12 руб., а малолетние от 3 руб. 20 коп. до 4 руб. в месяц. И эта оплата труда, при обыкновенно ие исполняющихся ограничительных правилах, считалась для такого рода предприятий максимальной.

В круппых промышленных центрах плата была другая. Данные по 17 шерстомойням, из которых 10 приходятся на Воропежскпй. 1 на Киевский и 6 на Харьковский округа, говорят нам, что наименьшие заработки были иа воронежских предприятиях, несколько выше на харьковских и наиболее высокие в Киевском районе. Например, малолетпие при выварке шерсти получали в первом случае от 1 руб. 20 коп. до 2 руб. 50 коп. при готовой квартире, а в третьем — 4 руб. 80 коп. Такую же заработную плату получали и дети, занятые мойкой шерсти. Тут онять-таки интересно отметить, что в Киевском округе как малолетние, так и взрослые женщины при мойке шерсти иолучалн равное жалованье — 7 руб. 20 коп. в месяц. В это же время на харьковских предприятиях взрослым женщинам платили по 9 руб., а малолетним по 2 руб. 50 коп. в месяц.

Исключительно полному обследованию, в количестве 153 предприятий, подверглось шерстопрядильное производство. В отношении взрослых рабочих, например, прядильщиков и трепальщиков, заработная плата в Петербургском округе была наивысшая, немного, однако, опередив Московский, Киевский и Харьковский округа. Что касается малолетних присучалыцпков, то получали они примерно ту же. плату от 1 руб. 50 коп. до 6 руб., при чем только в Казанском районе она была несколько ниже. Взрослые, запятые той же работой, имели до 9 руб. в месяц. Соотпошеппе заработков взрослых мужчин, женщин и детей лучше всего выявляется на примере трепальщиков и чесальщиков киевских фабрик. Так, рабочий-мужчина получал до 16 руб., в среднем 12 руб. в месяц, женщина от 4 руб. 32 коп. до 6 руб. в месяц, а малолетние от 1 руб. 50 коп. до 4 руб. при хозяйских харчах. Последние хотя и были обыкновенно недостаточны, а следовательно и обходились фабрикантам не слишком дорого, все же уравнивали заработную плату детей и женщин. Взрослые мужчины получали примерно в 2 раза больше. В шерстоткацком производстве, наиболее полные сведения о котором мы имеем по Варшавскому и Виленскому округам, малолетние получали — в первом от 4 до 6 руб. в месяц, а во втором от 2 руб. 40 коп. до 4 руб. 80 коп. Взрослые рабочие зарабатывали 8 — 10, а иногда и до 20 руб. в месяц.

Сведения о суконном производстве, коснувшиеся Киевского, Московского, Харьковского и Петербургского округов, дают нам возможность сравнить заработную плату малолетних рабочих по наиболее крупным промышленным районам. Стригачи, взрослые мужчины, получали в месяц в Киевском округе от 3 руб. 60 коп. до 9 руб. 60 коп., в Московском — от 5 руб. до 15 руб. 60 коп., в Петербургском — 9 — 11 руб. и в Харьковском — 6 —10 руб. при хозяйских харчах. Занятые на этой же работе несовершеннолетние зарабатывали на киевских предприятиях при хозяйских харчах примерно 2 руб., а в Петербургском округе — без содержания 3 руб. — 4 руб. 50 коп. Таким образом, заработок детей в этих двух районах можно признать равным. Значительно слабее оплачивался труд малолетних в Воронежском п Казанском округах. С одной стороны, большое распространение получил здесь наем рабочих иа хозяйских харчах, что всегда уменьшало заработки рабочих и ставило их в сильнейшую зависимость от хозяев, а с другой — и сами

денежные выдачи были порой чрезвычайно малы. Так, малолетние шпульники получали от 1 руб. 50 коп. до 2 руб. 50 коп. без всякого содоржанпя, а рамочники, тоже детн, труд которых оценивался несколько дороже, не более 3 руб. в месяц. Малолетние, занятые на московских предприятиях я работавшие в той же должности, получали минимально 6 руб. в месяц.

Зависимость размера заработной платы не только от района и характера предприятия, но п от выполняемой малолетними работы лучше всего явствует нз данных об одной льнопряднльпой фабрике, находящейся в Казаи- ской округе. Здесь наибольшую и вообще очень высокую плату получали малолетние, запятые иа развивальной: нх месячный заработок достигал 9 руб. 00 коп. — 12 руб. Далее идут по размеру месячного жалованья те дегн, которые выполняли работу присучалыциков и помощников ватерщиков, а также занятые в ленточной мастерской: они получали 7 руб. 20 коп. — 8 руб. 61 коп. в месяц. Примерно столько же (6 руб. 24 кон.—7 руб. 20 коп.) зарабатывали малолетние кардовщики, ватерщики и разбирающие катушки. Вредная работа малолетних по очистке котлов и на ватерах вознаграждалась 6 рублями. Меньшая илата полагалась за работу по подбиранию рогулек н в слесарне— 4 — 5 руб., а самый минимальный заработок в 2 руб.—-2 руб. 50 коп. имели детн, выполнявшие подсобные работы, как, например, подметальщики. В предприятиях этого же производства, но находящихся в других губерниях, например, в Виленской, во Владимирской, заработок малолетних колебался примерно в тех лее пределах и, как непременное условие, придерживаясь градации в зависимости от занимаемой малолетним работам должности.

Резкое различие в заработной плате детей в Петербургском и Харьковском округах находігм мы в производстве мешечного и парусинового полотна. В первом малолетние, занятые при ватерах, вырабатывали в месяц 3 руб. 36 коп., а во втором — всего-навсего 1 руб., при чем к этому денежному жалованью никаких добавочных выдач продуктами, квартирой н пр. не полагалось. Вообще заработная плата на предприятиях Харьковского и Владимирского округов, пе в пример Киевскому и даже Московскому, осталась попрежнему, как и до издания ограничительного закона, исключительно нпзкой, резко разнясь не только от тех районов п тех производств, которые всегда отличались высокими заработками, по и от тех губерний, в которых оплата труда повысилась под влиянием закона о труде малолетних. Надо полагать, что следствия промышленного кризиса, в частности быстрый рост предложения рабочей силы, особенно сильно сказались именно в этих районах, в значительной мере ослабив действие ограничительных правил и предоставив фабрикантам возможность без всяких послаблений снижать заработки детей соответственно сокращению нх рабочего времени.

Чтобы иметь полное и исчерпывающее представление о заработной плате на предприятиях по обработке волокнистых веществ, необходимо еще несколько остановиться на довольно значительном бумажном производстве. Здесь мы имеем возможность сравнить заработки малолетних рабочих по всем главнейшим районам: Западному — Варшавский и Виленский округа, Центральному — Владимирский н Казанский, Южному — Киевский н Харьковский и, наконец, Петербургскому, принимая, конечно, во внимание род и характер работы, выполняемой малолетними работамл. Так, детн, занятые сортированием тряпья, получали на предприятиях Владимирского округа от 4 до 7 руб. пезавпепмо от их иола, а в Харьковском районе — примерно по 6 руб. в месяц. Эга же цифра являлась максимальной и для заведений Варшавского п Киевского округов, при чем в последнем случае мальчики получали от 3 до 6 руб., а девочки от 3 до 5 руб. в месяц. Что касается малолетних сортировщиков и упаковщиков бумаги, то нх заработок был сравнительно ниже в Западиом крае — от 3 руб. 60 коп. до 4 руб. 80 коп. и во Владимирском округе — от 4 до 5 руб. и несколько более высоким на фабриках Киевского района — от 5 до 7 руб. для мальчиков и от 3 руб.

60 коп. —до 6 руб. для девочек. Приблизительно та же оплата труда существовала в Харьковском п Петербургском округах, колеблясь от 4 до 7 руб. 20 коп. в месяц. Заработок детей, занятых разрезкой трянья, а такясе работавших прп рольнях, бумажных п бумагорезальных машинах, исчислялся в месяц от 1 руб. 50 коп. до 7 руб. 20 коп., при чем небезынтересно будет отметить здесь, что наибольшие колебания в заработках мы обнаружим в губерниях или округах со сравнительно слабо развитой промышленностью п, наоборот, более устойчивую п в меньших пределах колеблющуюся заработную плату встретим мы в районах, насыщенных фабрично-заводскими предприятиями. Так, напрпмер, детп, занятые разрезкой н отвозом тряпья, вырабатывали в Казанском округе от 2 руб. 40 коп. до 7 руб. 20 коп., а в Киевском— от 3 руб. 60 кон. до 5 руб. в месяц. Малолетние, употреблявшиеся нрп рольнях п бумажных машинах, пмелп на воронежских предприятиях от 1 руб. 50 коп. до 7 руб. 20 кон., а в заведениях Владимирского округа от 4 до 5 руб. Те же несовершеннолетние, которые работали па бумагорезательных машинах, получали в Казанском округе от 2 руб. 40 кон. до 7 руб. 20 коп., а в Петербургском от 2 до 4 руб. в месяц. В Харьковском п Варшавском округах их заработная плата колебалась также в сравнительно небольших пределах — от 3 до 5 руб.

Цифры эти, конечно, отнюдь не свидетельствуют, что там, где заработная плата, будучи более однообразной, колебалась в меныпнх размерах, рабочие получали менее, чем в губерниях с большими пределами в существовавших нормах оплаты труда. Наоборот, устойчивость заработной платы была для рабочего люда значительно более выгодной, нбо путем установившегося обычая предохраняла пх от самодуретва фабрикантов. В то же время практика показала, что, с одной стороны, при значительных колебаниях заработной платы для одной и той же категории рабочих, главная масса их получала наименьшие заработки, а с другой — высокие цифры зачастую являлись фпктнвпыми, п максимальную плату получали отдельные рабочие, обыкновенно выходцы нз рабочей аристократии.

П. Обработка металлов.

Следующей значительной группой предприятий, не только по чнслу заведений и занятых в них рабочих, но также п по удельному нх весу в развивающейся капиталистической промышленности, являются предприятия, занятые обработкой металлов, которые обычно и в отношении продолжительности рабочего дня н в отношении размеров заработной платы противопоставляются промышленности волокнистых веществ. Металлообрабатывающие заводы, в частности машиностроительные, литейные и механические, предполагают не только относительно высоко развитую технику, по также не спорадический, а постоянный производительный труд квалифицированных рабочих. Поэтому именно на этнх предприятиях мы встретим н более высокую заработную плату, прп сравнительно меньшем использовании детского труда, п постоянных рабочих, порвавших своп связи с землей. По всем этим причинам деятели машиностроительной промышленности в противоположность хлопчатобумажным и другим подобным фабрикантам являлись ярыми сторонниками скорейшего введения в жизнь ограничительных правил о труде малолетних рабочих.

Данные, собранные фабричной инспекцией за 1885 год, действительно подтверждают, что в этой отрасли промышленности заработки рабочих были значительны. Так, напрпмер, слесаря и инструментальщнки вырабатывали в месяц в Петербургском округе от 14 руб. 40 коп. до 43 руб. 50 коп., в Московском — от 15 до 90 руб., в Киевском от 14 руб. 40 коп. до 57 руб. 60 коп., и даже па предприятиях Владимирского округа они получали до 50, а в Харьковском до 25 руб. в месяц. Заработки взрослых рабочих прочих специальностей немногим уступали вышеуказанным, а в некоторых случаях далее и превышал! их. Таким образом, резкое разграничение в оплате труда рабочих, занятых на предприятиях по обработке волокнистых веществ и металлов, имеет отнюдь не случайный характер и наблюдается в той пли иной степени решительно во всех фабрично-заводских районах.

Что касается малолетних рабочих, то здесь это различие в размере заработков выступает особенно рельефно, ибо цифра последних находилась под влиянием, с одной стороны, принадлежности данного рабочего к металлообрабатывающей промышленности, а с другой — некоторого увеличения заработной платы вообще из-за введеиия ограничительных правил, при том условии, что промышленный кризис коснулся главным образом тех отраслей промышленности, которые были заняты обработкой волокнистых веществ.

Значительно превышая заработки детей, работающих на предприятиях, напрпмер, хлопчатобумажной промышленности, оплата труда малолетних, занятых в машиностроительном, чугунолитейном и механическом производствах, была, конечно, не везде одинакова в зависимости от территориального расположения данного предприятия. Однако, I причины, связанные с техническим прогрессом и использованием усовершенствованных машин и станков, требующих постоянного кадра квалифицированных рабочих, довлели над причинами этнографического порядка, и заработки как взрослых, так и. малолетних рабочих в разлнчпых промышленных райопах колебались в сравнительно небольших пределах. Инспекторское обследование машиностроительного, чугунолитейного и механического производств, относящиеся к 1885 году, не оставляет сомнений в правильности сделан- пых выводов. Так, слесарные ученики, в качестве которых работали главным образом подростки, получали во Владимирском округе от 4 руб. 85 коп. до 15 руб., в Киевском от 3 руб. 60 кон. до 25 руб. и в Прибалтийском районе от 2 руб. 80 коп. до 23 руб. в месяц. Относительно Харьковского округа имеются, к сожалению, только суммарные цифры, согласно которым подростки вырабатывали примерно от 6 до 18 руб. в месяц. Значительно хуже было положение тех подростков, которые работали па указанной должности в мелких полукустарных предприятиях Виленского округа. Здесь их заработная плата колебалась в значительных пределах, и зачастую несовершеннолетние рабочие получали всего около 2 руб. в месяц, при максимальном заработке в 14 руб. 40 коп. Труд детей, работавших под присмотром слесарей и инструментальщиков, оплачивался, конечно, в меньших размерах. Наиболее низкие заработки встречаем мы иа предприятиях Воронежского округа — от 1 руб. 65 коп. до 14 руб. 70 коп., далее в Казанском — от 2 руб. 40 коп. до 9 руб. 60 кон. и в Виленском и Харьковском округах— от 5 до 6 руб. Большее жалованье — от 7 до 20 руб. в месяц — получали дети, работавшие на московских предприятиях.

На примере детей и подростков, занятых на слесарных работах, мы видим, что размеры их заработков, будучи сравнительно велики, изменялись в зависимости от территориального расположения предприятия в крайне незначительных пределах. И это явление наблюдаем мы и в отношении детей, работавших по другим специальностям. Так, напрпмер, токарные ученики и те малолетние, которые были заняты этим родом работ, зарабатывали обычно столько же, сколько и слесаря, при чем здесь мы наблюдаем то же уже знакомое нам различие в заработках применительно к разным промышленным районам. Дети и подростки, заиятые на столярных работах, а также при котельщиках и клепальщиках, как правило, получали несколько больше, но и тут мы не встретим сколько-нибудь значительных отклонений от средней заработной платы. Меньшим заработкам литейных учеников соответствует и сравнительно низкая оплата труда занятых на этой работе малолетних, которые вырабатывали в месяц всего лишь 1 руб. 80 коп. — 6 руб. в Виленском округе, от 2 руб. 40 коп. до 9 руб.

75 коп. в Казанском и Владимирском промышленных районах, около 6 руб. па предприятиях Прибалтийского края и 4 руб. 80 коп. при хозяйских харчах, в Воронежском округе. И опять-таки здесь, как и прежде, специфические свойства металлообрабатывающей промышленности оказались сильнее экономических условий местного характера, благодаря чему заработная плата детей была почти одинакова во всех районах. Что касается соотношения заработков взрослых п малолетних рабочих, то последние получали обычпо в 2 — 2‘/а раза меньше первых, при чем благодаря всем этим условиям, которые были характерны для всех без исключения категорий рабочих этой отрасли промыщеиности, соотношение это также носнло постоянный характер.

Конечно, пе все производства металлообрабатывающей промышленности являлись производствами сугубо типичными как в отношении использования технического прогресса, так и в смысле концентрации рабочей снлы. Некоторые производства, менее механизированные, напрпмер, меднолатунное, поснли совершенно другой характер, часто приближающий нх к предприятиям но обработке волокнистых веществ, что в свою очередь немедленно же отражалось на формах н размерах заработной платы. В этом отношении фабричный инспектор Владимирского округа добыл чрезвычайно интересные цифры по одному такому медно-латунному предприятию. Из этих данных мы усматриваем, что, во-первых, заработки взрослых н малолетних рабочих разнились гораздо более резко, чем наблюдали мы это в машиностроительном, например, производстве, п что, во-вторых, заработная плата детей была исключительно низка, даже по сравнению с той, которая существовала на хлопчатобумажных и других подобных предприятиях. И действительно, в то время как взрослые мужчины-литейщики получали в месяц 20 руб., заработок литейщиков же, но малолетних, равнялся всего-навсего 2 руб.; взрослым печатникам выплачивалось в месяц по 15 руб., а малолетним также только 2 руб.; еще хуже обстояло дело с бляшечннками, так как даже взрослым рабочим этой профессии платили всего лппіь 11 руб., а для детей заработок был самый минимальный — 1 руб. Несколько большей оплате труда катальщиков и котелыцпков — 25 руб. в месяц —соответствовало и некоторое увеличение заработка малолетних, которые получали на этих должностях до 3 руб. в месяц. Ту же примерно картину наблюдаем мы н в других предприятиях по обработке металлов, которые пе выросли еще нз более нлн менее крупных мастерских. Так, в слесарцо- механическнх заведениях заработок детей редко превышал 2 руб. 50 коп., а зачастую компенсировался одними хозяйскими харчамн. В мастерских золотых и серебряных вещей получка в 4 — 6 руб. считалась очень высокой, так как большинство детей, работавших вполне самостоятельно, зарабатывало 2 руб. 50 коп.—3 руб. в месяц, а для тех, которые еще не прошли курса предварительного обучения, полное содержание являлось наиболее распространенной формой оплаты труда.

Подводя итогн, мы можем, такпм образом, отметить, что труд малолетних рабочих, занятых в предприятиях металлообрабатывающей промышленности, оплачивался в значительной степени в зависимости от характера и типа данного производства, при чем моменты этнографического порядка играли здесь несравненно меньшую роль. Крупные как в отяошенн концентрации рабочей снлы, так н в смысле выпускаемой продукции машиностроительные, литейные, вагоностроительные н другие заводы оплачивали труд своих рабочих, в частности и детей, ио расценкам н реально п относительно высоким. Требуя непрерывной работы, квалифицированной н производительной рабочей силы, они использовали труд малолетних в значительно меныинх размерах, пополняя кадры свопх рабочпх главным образом за счет взрослых мужчин н подростков. Именно по этим причинам деятели металлообрабатывающей промышленности являлись сторонниками не только ограничительного закона, но н правил об обязательном обучении детей рабочих, п в значительной мере под влиянием этнх условий разница в размерах заработной плагы на предприятиях этого рода в зависимости от месторасположения предігрпятия никогда не достигала сколько-нибудь значительных размеров.

Большее поле деятельности для детей и подростков представляли собою те многочисленные предприятия по обработке металлов, на которых чнсло занятых рабочих было невелико н которые смело можно причислить к заведениям ремесленного н кустарного типа. Эти мелкие мастерские в жестокой борьбе с гигантскими предприятиями, с заводами-колоссами, лишенные тех технических усовершенствований, которые удешевляют стоимость продукции, принуждены были отыгрываться на продолжительности рабочего дня, низкой оплате труда н дешевой рабочей спле. Поэтому здесь мы сталкиваемся со всеми самыми темными сторонами капиталистического производства, и в первую очередь с чрезвычайно низкой заработной платой. Стремясь добиться как можно большего удешевления выпускаемой продукции, превращая свои заведення в «потогонные мастерские», предприниматели не упускали для снижения заработной платы нн одного сколько-нибудь благоприятного момента. И здесь в первую голову они пспользовалн условия того плн иного промышленного района, учитывая положеппе спроса н предложения рабочих рук на рынке труда, в особенности при наличии промышленного кризиса. Поэтому в мелких предприятиях металлообрабатывающей промышленности заработная плата детей была очень низка, колеблясь в зависимости от нахождения предприятия в том пли ином промышленном округе.

Производства по обработке волокнистых веществ п металлообрабатывающая промышленность пмелп наибольшее значение в капиталистическом развитии Росснп, и заработная плата, существовавшая в пнх, является типичной. Что касается заработков малолетних рабочих на предприятиях других промышленных отраслей, как, например, по обработке дерева, минеральных веществ, пищевых и вкусовых п т. п., то здесь политика заработной платы, ее форма и размеры не носили какого-либо особого специфического характера, склопяясь в сторону того или иного тнпа.