Изменения в системе судебньис органов Российской империи в период просвещенного абсолютизма

Bo второй половине XVIII в. в судебной системе Российской империи, сформированной в годы правления Петра I, произошли существенные изменения. Сенат стал высшим административно­судебным учреждением страны.

Генерал-прокурор, возглавлявший Сенат, имел право приос танавливать принятое единогласно или большинством голосов ре­шение по определенному делу и требовать его рассмотрения в Об­щих собраниях Сената. B том случае, если генерал-прокурор не

был согласен с решением Общих собраний Сената, то данное дело передавалось непосредственно на рассмотрение императора. При­чем это дело должны были представлять монарху генерал- прокурор и два несогласных с ним сенатора1.

Некоторые категории дел генерал-прокурор направлял непо­средственно императору, а затем они решались в соответствии с его резолюцией в одном из Общих собраний Сената.

B нормативном акте “Описание канцелярского порядка, на­блюдаемого в Правительствующем Сенате...” в частности отмеча­лось: “Дозволяется Сенату, если по общим государственным делам существовал Указ, который был бы сопряжен с великими неудоб­ствами в исполнении, или по частным делам не согласен с прочими Узаконениями, или же не ясен, представлять о том Императорскому

Величеству; но когда по таковому представлению не будет учинено перемены, то остается он в своей силе”1.

Естественно, что генерал-прокурор был не в состоянии один контролировать работу всех департаментов. Поэтому он должен был следить за своевременным рассмотрением важнейших дел, ис­ходя из государственных интересов. K таковым относились секрет­ные дела, относительно которых указывалось: “Секретныя дела по Департаментам или по Общему Собранию, какого бы рода ни бы­ли, зависят все непосредственно от Генерал-Прокурора, разве он сам из оных какое либо дело разсудить поручит Обер-Прокурорам, тогда они имеют только участие в тех делах”2.

Делопроизводство департаментов Сената вели канцелярии, которыми руководили обер-прокуроры, распределявшие дела меж­ду отделениями или экспедициями для подготовки их к слушанию в присутствии департамента. Здесь обычно дело решалось оконча­тельно при полном согласии сенаторов или большинством голосов (простым или в 2/3 голосов).

Обер-прокурор одного из департаментов, входящих в Общее собрание Сената, обеспечивал контроль над производством дел, за прохождением приговора или определения по решенному в депар­таменте делу, за его соответствием существующему закону. Если

Описание канцелярского порядка, наблюдаемого в Правительствующем Сенате при производстве и решении гражданских и уголовных дел, как по депар­таментам, такипоОбщемусобранию.-М., 1824.-C. 11.

Краткий сводъ законовъ, определяющих должность и права.. - С. 38.

же для решения рассматривавшегося дела нужна была резолюция императора или необходимо было согласие другого государствен­ного учреждения, а также требовалась разработка нового закона или изменение уже существовавшего, обер-прокурор должен был обратиться к генерал-прокурору для представления дела монарху.

Большое внимание уделялось оформлению рассматривав­шихся в Сенате дел. Так, в Указе от 11 декабря 1767 г. указыва­лось: “Чтобы сила решения судейского на всякое дело в журналах видна была, и чтобы данные резолюции подчиненные, которые протокол сочиняют, не только собою отменить, HO и в случае OT забвения оной другого рассуждения полагать, и в сочиняемые при­говоры вносить не могли, а паче для правосудия; во всех Присутст­венных местах, не только во вседневных журналах, но и в доклад­ных реестрах, которые отмечаются судейскими руками, силу при­казания писать именно и так ясно, чтобы при сочинении приговора оставалось сочинителю подкрепить только обстоятельством дела и указными резонами[79]”.

B 1775 г. Екатерина II предприняла попытку отделить суд от местной администрации. B утвержденном ею “Учреждении для управления губерний Всероссийской империи” предусматривалось осуществить это в рамках преобразования системы местного само­управления.

B целом губернская реформа 1775 г. способствовала усиле­нию власти губернаторов укреплению положения административ­ного аппарата на местах. Этому непосредственно содействовали создаваемые специальные полицейские, карательные органы и пре­образования в судебной системе.

Для дворян на местах были созданы уездные земские суды, состоявшие из судьи и двух заседателей. Судьи избирались дворя­нами данного уезда на трехлетний срок. Они непременно утвер­ждались губернатором и верхним земским судом, который созда­вался в каждой губернии и являлся апелляционной инстанцией для уездных земских судов.

Верхний земский суд состоял из двух департаментов - по уголовным и гражданским делам. Он состоял из назначаемых им­ператором председателя, вице-председателя и десяти заседателей, избиравшихся на три года дворянами данной губернии. Верхний земский суд располагал правом ревизии и контроля над деятельно­стью уездных судов.

B подчинении верхнего земского суда находились уездные суды, дворянские опеки и земские суды его округа. B соответствии с данной иерархией в него направлялись дела по апелляции на ре­шения перечисленных нижестоящих судебных органов, а также гражданские и уголовные, исковые дела, тяжбы и жалобы дворян н на дворян, дела, касавшиеся вотчин, завещаний, права наследова­ния и привилегий. B верхний земский суд направлялись также де­ла, связанные с разночинцами.

Следует подчеркнуть, что по всем перечисленным выше де­лам верхний земский суд имел право принимать окончательные

решения лишь в том случае, если цена иска не превышала 100 руб.

K кандидатам в судьи, избиравшимся в губернские суды, предъявлялись соответствующие требования. Они, в частности, были изложены в речи В.Новикова, подготовленной в 1786 г. к собранию дворянства Калужской губернии, приуроченного к из­бранию судей. От дворян губернии зависит, подчеркивал В. Новиков, избрание “в законоисполнители особ достойнейших и способных no своим знаниям, опытности и добрым свойствам со­держать весы правосудия в точнейшем наблюдении, дабы в про­тивном случае не пожертвовать нашим спокойствием”[80].

Для городских жителей (мещан) в каждом уездном городе были созданы городские магистраты. Члены этих магистратов из­бирались на три года. Губернский магистрат являлся апелляцион­ной инстанцией для городских магистратов губернии. Он состоял из двух председателей и заседателей, избиравшихся из состава жи­телей центрального города губернии.

Для государственных крестьян были учреждены нижние рас­правы в уездах и верхние расправы в губерниях. Апелляционной инстанцией для нижней расправы стала верхняя расправа, дела в которую вносились под денежный залог.

Кроме того, в каждой губернии учреждался совестный суд, состоявший из сословных представителей (председателя и заседа­телей): дворян - по дворянским делам, горожан — по делам горо­жан, крестьян - по крестьянским делам. Он носил характер прими­рительного суда, рассматривал гражданские дела, дела о преступ­лениях малолетних и умалишенных, дела о колдовстве, а также жа­лобы на незаконное содержание под стражей.

Важно отметить, что в каждой губернии были созданы гу­бернская палата уголовного суда и губернская палата гражданского суда, выполнявшие функции апелляционных и ревизионных ин­станций для всех судебных органов губернии. Приговоры и реше­ния палат должны были непременно утверждать губернаторы, а приговоры по наиболее важным делам направлялись на утвержде­ние в Сенат, который оставался высшим судебным органом страны.

B городах страны действовали также словесные суды, полу­чившие распространение еще в середине XVIII в. и рассматривав­шие в основном дела купцов о взыскании денег по векселям Об этом, в частности, свидетельствуют материалы Московского словесного суда и характер дел, которые он решал: I) дело о взы­скании 260 руб. по векселю с московского купца Иванова в пользу сторожа мастерской ружейной палаты Петра Шапошникова (от 4 февраля 1758 г.); 2) дело о взыскании 100 руб. по векселю с московского купца Ломтева в пользу поручика Татищева (от 4 мая 1758r.); 3) дело о взыскании 565 руб. 90 копеек по векселю с купца Семенова в пользу московского купца Грезенкова (от 6 мая 1758 г.); 4) дело о взыскании 600 руб. с московского купца Ми­чурина в пользу коллежского асессора Ивана Маркова (от 12 мая 1758 г.); 5) дело о взыскании 10 руб. с крестьянина Васильева в пользу канцеляриста Михайлы Вецкаго (от 19 мая 1758 г.); 6) дело о взыскании 73 руб. 33 копеек с московского публичного нотариуса Федора Намана в пользу купца из г.Углича Михайлы Панкова (от 10 сентября 1769 г.); 7) дело о взыскании 200 руб. с московско- r0 купца Ивана Глазунова в пользу купца Сергея Осипова (ог9марта 1771 г.)1 и др. Следует отметить, что последнее дело подвергалось рассмотрению в вышестоящих апелляционных ин­станциях и было окончательно решено только в 1790 г.

Российская судебная система второй половины ХѴПІ в. включала и системы нерусских областей и регионов, которые име­ли свои особенности и отличия от общеимперской. Так, например, на Украине до 1782 г. существовала особая судебная система, во главе которой стоял гетман, а генеральный судья помогал ему в осуществлении правосудия. Гетман рассматривал лишь важные дела, а также дела должностных лиц казацкого войска. Остальные же дела решались полковниками и полковым старшиной, из под­судности которых исключались незначительные дела, за решение которых несли ответственность сотники. Решения гетмана и гене­рального судьи обжаловались в Малороссийской коллегии, подчи­нявшейся непосредственно Сенату. Следует сказать, что некоторые украинские города пользовались правом самоуправления на осно­вании магдебурского права, сохранив его и после вхождения в со­став России до 1835 г.

После введения в 1783 г. на территории Прибалтики норм “Учреждений для управления губерний Всероссийской империи” во всех уездах сохранялись существовавшие до этого местные cy- дьі. Судьями в них назначались только дворяне и представители Других сословий немецкого населения. Высшим судебным органом там являлся Надворный суд (гофгерихт). Практически на террито- Рии всей Прибалтики в то время существовала судебная система,

' См.: РГАДА. Ф.247. Оп.1. Д.1. Л.1-2;Д.38. Л.1-2;Д.39. Л.1-2; Д.44. Л.1-2; Д-52. Л. 1-2; Д. 14/630. Л. 1-7; Д. 115/1158. Л.1-6.

созданная на основе шведского права. Местные суды Прибалтики находились в подчинении коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел, которая была ответственна перед Сенатом.

Ha территориях, где проживали мусульмане высшей судеб­ной инстанцией был коронный суд, а коронные судьи рассматрива­ли лишь наиболее важные уголовные дела, а также решали споры между русским и местным населением. По менее значительным уголовным и гражданским делам принимали решение башкирские и татарские старшины и судьи - кадии и бии. Важно отметить, что все дела на этих территориях решались на основе шариата. Недо­вольные могли обжаловать их в вышестоящей судебной инстан­ции - коронном суде.

После вхождения в состав Российской империи двух казах­ских жузов их высший административный и судебный орган нахо­дился в Оренбурге в составе пограничного суда, в который входили царские чиновники и представители казахской знати. Кроме того, рассмотрением гражданских и уголовных дел занимались также расправы, состоявшие из родовых старшин.

Особое место в судебной системе России занимал в иссле­дуемый период вопрос о правосудии в отношении крепостного крестьянства. Помещик единолично обладал правом суда над кре­стьянами, за исключением особо тяжких преступлений. Помещик в своих имениях мог создавать так называемые локальные системы управления и суда: I) приказчик (бурмистр) или староста, назна­чаемый помещиком; 2) орган мирского самоуправления - староста и целовальники, избираемые крестьянами.

K середине 90-х годов XVIII в. судебная система Россий­ской империи включала четыре инстанции и выглядела следую­щим образом: 1) Нижняя расправа (для однодворцев и свобод­ных крестьян), Магистрат или Ратуша (для городских жителей), Уездный суд (для дворян), Нижний надворный суд (для разно­чинцев в С.-Петербурге и Москве); 2) Верхняя расправа (для од­нодворцев и свободных крестьян), Губернский магистрат (для городских жителей), Верхний земский суд (для дворян), Верх­ний надворный суд (для разночинцев в С.-Петербурге и Москве); 3) Палаты уголовного и гражданского суда; 4) Правительствую­щий Сенат.

B целом в результате преобразования судебной системы в соответствии с “Учреждениями для управления губерний Всерос­сийской империи” 1775 г. в России была более последовательно, чем в предшествовавший период, предпринята попытка осущест­вить принцип отделения судебной власти от административной. Это обеспечивалось, прежде всего, созданием параллельно сущест­вовавших местных судебных и административных органов власти. Тем не менее, сохранившиеся за губернатором право надзора за судом с возможностью приостановления судебных решений в зна­чительной степени ограничивало самостоятельность судебной вла­сти на местах.

B губерниях были введены единообразные судебные органы, что позволило организовать общий порядок делопроизводства и Достаточно четкую иерархию судебных инстанций. Однако сохраня­лась возможность осуществления правосудия административными органами управления. Деятельность судебных учреждений России в этот период характеризовалась, как отмечает Н.Н. Ефремова, “воло­китой, взяточничеством, низким умственным и моральным уровнем сУдей, бесцельной жестокостью карательных мер, отсутствием стро­гой законности в деле отправления правосудия, что в значительной мере определялось и существующей организацией суда”'.

Реформы 1775-1785 гт. способствовали упрочению сослов­ной судебной системы. Созданные в этот период новые судебные органы отражали в первую очередь интересы дворян, так как они обладали правом осуществлять общее руководство судами и ут­верждать руководителей судебных учреждений на местах. “Засилие дворянского элемента в губерниях и уездах лишь в малой степени компенсировалось, - полагает T.JI. Мигунова, - "городовым" само­управлением как социально-административной деятельностью приказа общественного презрения, так и социально-судебными действиями сиротских городских судов”[81].

B целом преобразования последней четверти XVIlI в. спо­собствовали продолжению модернизационных процессов в Россий­ской империи. Законодательная политика царского правительства определялась господством в правотворчестве периода просвещен­ного абсолютизма идей правового государства и гражданского об­щества, выбор путей реализации которых ограничивался политиче­скими интересами самодержавия и был обусловлен этническим, правовым и культурным многообразием народов России. Главное место в правоприменительном и правоохранительном механизме империи отводилось сословным учреждениям, являвшимся B TO время средством регулирования общественных взаимоотношений. B результате проведения реформы местных органов управления в

стране были созданы общие суды трех крупнейших категорий на­селения и положено начало складыванию региональных судебных подсистем, в которых нашли отражение особенности местного со­словного размежевания. Пределы подсудности местных судов за­висели от юридического статуса социальных групп, что, несомнен­но, отражалось на персональном составе судей.

Губернская реформа 1775 г., отражавшая в целом предложе­ния и пожелания дворянского сословия, способствовала совершен­ствованию органов местного управления, включая и судебные ор­ганы. B то же время необходимо подчеркнуть, что деятельность местных судов по-прежнему характеризовалась волокитой, взяточ­ничеством, низким образовательным уровнем судей, неоправдан­ной зачастую жестокостью карательных мер, недостаточным со­блюдением законности в деле отправления правосудия и т.д. “В учреждениях, установленных при Екатерине II, эти новыя нача­ла получили скорее, - как отмечал А.А. Кизеветгер, - принципи­альное признание, чем практическое осуществление”[82].

3. Судоустройство и судопроизводство в России в первой половине XDC в.

B созданную в годы правления Екатерины П судебную сис­тему России были внесены в конце XVIII - начале XEX в. некото- рые изменения. B частности, бьши упразднены верхние земские суды, рассматривавшие дела дворян, верхние и нижние расправы, подсудность которых распространялась на государственных кре­стьян и однодворцев, а также губернские магистраты, решавшие Дела городских жителей.

B 1802 г. было учреждено Министерство юстиции, которое занималось кадровым обеспечением и организацией новых судеб­ных органов, а также надзором за их деятельностью. Однако отсут­ствие четкой регламентации взаимоотношений Сената и Мини­стерства юстиции в российском законодательстве приводило часто к разногласиям по процедуре и существу рассматриваемых дел. Министр юстиции в качестве генерал-прокурора являлся по- прежнему и руководителем канцелярии Сената. Так, например, ес­ли сенаторы департамента не достигли решения по какому-либо делу, то его рассмотрение переносилось в общее собрание депар­таментов Сената, где для положительного решения дела необходи­мо было собрать не мене двух третей голосов. Если же решение по данному делу не получало необходимого количества голосов или министр юстиции был против, то мнение меньшинства должно бы­ло обсуждаться на заседании совета обер-прокуроров. Решение, принятое данным советом, поступало на утверждение сенаторов департамента. B случае невозможности достичь согласия, дело на­правлялось в Государственный Совет, а затем к императору.

Важнейшими функциями Министерства юстиции в соответ­ствии с Манифестом “Об общем учреждении министерств” были: управление судебной системой страны и осуществление общего надзора за деятельностью судебных органов, а также обеспечение охраны земельных прав дворянства, посредством надзора за судеб- но-межевыми делами.

Как видим, главным направлением в работе Министерства юстиции в первой четверти XlX в. был надзор за деятельностью судебных органов в стране. 5 августа 1816 г. в письме министру юстиции Д.П. Трощинскому император Александр I очертил круі его полномочий, заключавшихся в том, чтобы усилить “надзор, да­бы дела, как в Правительствующем Сенате, так и во всех подчи­ненных ему местах имели успешнейшее течение”, а “законы и ука­зы повсюду исполнялись неизменно...”[83]. Касаясь проблемы волоки­ты и мздоимства, присущих российским судам, Александр I под­черкивал, чтобы “обличаемые в сем гнусном пороке нетерпимы были в службе и преследуемы со всею строгостью законов”[84].

Преобразования высших органов государственной власти коснулись и структуры Сената. Так, 27 января 1805 г. были образо­ваны пятый (уголовный) и шестой (уголовный) департаменты, яв­лявшиеся высшим апелляционным судом по уголовным делам, а также седьмой (апелляционный) и восьмой (апелляционный) де­партаменты, которые представляли собой высший апелляционный суд по гражданским делам. C 16 марта 1808 r. пятый департамент стал подразделяться на два отделения: 1-е отделение ведало делами о волнениях крестьян, об убийствах, грабежах, разбое, поджигате­лях, о вероотступничестве, сектантах и раскольниках, преступле­ниях против государственной власти; к компетенции 2-го отделе­ния относились дела о должностных преступлениях, о казнокрад­стве, о крепостных, судимых за побеги; о порубке леса, контрабан­де, об уклонении от рекрутской повинности, о жалобах подсуди­мых, о протестах прокуроров, о несогласии губернаторов с реше­ниями судебных палат.

Шестой (уголовный) департамент, находившийся в Москве, рассматривал дела по следующим губерниями: Вологодской, Bo- Ронежской, Вятской, Грузино-Имеретинской (с 19 апреля 1811 г.);

областям: Бессарабской, Кавказской, Каспийской и земли Войска Донского (с 28 сентября 1820 г.).

Седьмой (апелляционный) и восьмой (апелляционный) де­партаменты также находились в Москве и рассматривали в иссле­дуемый период дела в порядке очередности без разграничения их по видам или по губерниям. Рассматриваемые дела в основном ка­сались жестокого обращения помещиков с крестьянами, продажи крепостных, незаконного закрепощения крестьян, пожалования земель и крестьян, земельных споров между помещиками, крестья­нами и церковью, а также продаж, залога, раздела движимого и не­движимого имущества, прав владения фабриками изаводами.

Государственный Совет, учрежденный 1 января 1810r., стал дополнительной судебной инстанцией, так как его департамент гражданских и духовных дел имел право рассматривать граждан­ские и уголовные дела, поступавшие в качестве апелляции.

B губерниях действовали всесословные судебные органы - губернские палаты по уголовным и гражданским делам. Они рас­сматривали дела о должностных преступлениях, поджогах и др. в качестве суда первой инстанции, а также являлись апелляционной инстанцией для уездных и городских судов. Так, палатами по уго­ловным делам “в 1847 году осуждено, - как указывает В.И. Власов, - 29123 человека, из них приговорено к каторжным работам 627 лиц (2,2%) и к тюремному заключению и к аресту 4604 (15,8%); в 1849 году, соответственно, 28690, 850 (3%), 3502 (12,2%); в 1850 году - 28389, 646 (2,3%), 3083 (10,9%); в 1851 го­ду-35132, 727 (2,1%), 3373 (9,6%)”'.

B каждой губернии существовали совестные суды, созданные еще при Екатерине II. Совестной суд состоял из судьи и 6 заседате­лей, избиравшихся по 2 представителя от дворянского, городского и сельского сословий. B этих судах рассматривались дела о пре­ступлениях несовершеннолетних и умалишенных, имущественные споры между родственниками, а также другие гражданские дела, если стороны соглашались решать спор в совестном суде. Деятель­ность совестных судов носила примирительный характер. Сторона, неудовлетворенная решением совестного суда, имела право обра­титься в обычный суд.

Сохранились также низшие сословные уездные суды, рас­сматривавшие дела дворян и государственных крестьян. Городовые магистраты и ратуши решали дела купцов и мещан.

Bo всех крупных городах, а иногда и в каждой части города действовали торговые словесные суды. Они рассматривали споры между торговцами по поводу векселей, счетов и т.п. Апелляцион­ной и ревизионной инстанцией для словесных судов являлись го­родовые магистраты.

Следует отметить, что в судебной системе Российской импе­рии в начале XDC в. был создан особый суд - коммерческий, при котором состоял прокурор. B его состав входили председатель, че­тыре члена и один консультант (докладчик или секретарь). Причем члены суда избирались купцами из своего сословия.

Юрисдикция коммерческого суда распространялась на купе­ческие сделки, иски городских и иногородних купцов, а также в отношении представителей других сословий, касавшихся исключи­тельно торговых дел. Суд имел право принимать окончательное решение по делам, стоимость иска которых была менее 500 руб., дела с более высокой исковой стоимостью должны были рассмат­риваться в порядке апелляции в Сенате. Коммерческие суды созда­вались, прежде всего, в приморских городах, а затем стали форми­роваться и в других местах, где широко развивалась торговля.

Кроме того, в Петербурге, Москве, Вильно и Архангельске функционировали надворные суды, рассматривавшие дела иного­родних граждан, а также военнослужащих, оказавшихся в отдале­нии от расположения своих воинских подразделений.

Дела, связанные с малозначительными имущественными спорами и проступками, рассматривали волостные и сельские рас­правы, созданные в 1838 r. Существовали также ведомственные суды: военные, морские, духовные, лесные, горные и др.

Таким образом, в России в первой половине XIX в. суд не был отделен от администрации, сохранялся принцип сословности, а судебные функции выполняли не только суды, но и местная адми­нистрация. Так, решения губернских палат по уголовным и граж­данским делам по-прежнему должны были утверждаться губерна­торами, а некоторые должностные лица полиции (городничие, ча­стные приставы, квартальные надзиратели и становые приставы) имели право рассматривать дела о кражах, сумма иска которых не превышала 20 рублей.

Судебный процесс в первой половине XK в. характеризовался следующими особенностями: 1) судебные заседания проходили тай­но, при закрытых дверях; 2) на суде не могли присутствовать не только посторонние лица, а также стороны и свидетели; 3) дела рас­сматривались судом на основании одних лишь письменных показа­ний; 4) устные свидетельские показания на суде не допускались.

Приговоры и решения суд выносил только на основе письмен­ных материалов следствия. Собственное признание обвиняемого по- прежнему являлось важнейшим доказательством его виновности.

При этом широкое применение получили пытки. B основе приговора было не убеждение судей, а формальные соображения, в зависимо­сти от того, сколько было свидетелей “за” и “против”. Если у суда не было необходимых доказательств виновности обвиняемого, то дело прекращалось. Однако данное лицо в соответствии с приговором оставляли на всю жизнь “в подозрении”, что значительно осложняло их положение в обществе. “Сельские общества нередко высылали, - отмечает C.A. Егоров, - опороченных таким судебным решением сочленов на постоянное жительство в Сибирь”'.

Была значительно затруднена возможность обжаловать при­говор или решение суда, так как для этого необходимы были боль­шие средства. Поэтому жалобы в течение многих лет находились в судах нерассмотренными.

Тайный характер судопроизводства предоставлял широкий простор для различных злоупотреблений, необоснованных обвине­ний, взяток и т.п.

Что касается развития судебной системы страны в целом, то она практически сохранялась в том виде, в каком она сложилась еще в конце XVIII - начале XK в. Особенно это наглядно отраже­но на местах, на уровне уездов и губерний. Главами администра­тивных органов в губернии были губернаторы, опиравшиеся в сво­ей деятельности на губернские правления.

B соответствии с законом 1845 г. губернское правление со­стояло из общего присутствия и канцелярии. Председательствовал на общем присутствии губернатор, а оно само включало вице- гУбернатора, советников и асессоров. Возглавляли губернии губер-

' Егоров C.A. История отечественного государства и права, IX - первая по­ловина XD( века. Опыт проблемного изложения. - Ярославль, 2000. - С. 328.

наторы, а на окраинах страны во главе нескольких губерний обыч­но назначали генерал-губернатора.

B начале 30-х годов XDC в. были в два раза увеличены сроки пребывания на выборных должностях в судебных учреждениях. “Закон 1831 г. для выборных должностей вводил, - пишет

В. Бочкарев, - по судебному ведомству шестилетний срок, взамен прежнего трехлетнего, и вместе с тем уравнивал выборную службу с правительственной”1. K тому же в Манифесте от 6 декабря 1831 г. вводилась выборная система для председателей губернских судеб­ных палат, которые ранее назначались на эти должности. При этом подчеркивалось, что избираться они должны были непременно дворянством.

Очевидно, такими мерами царское правительство пыталось привлечь к работе в органах управления видных представителей местного дворянства. Однако, как указывает В. Бочкарев: “На су­дебные должности преимущественно попадали представители мел­копоместного дворянства, все же, что было в губернии покрупнее и позначительнее, или совсем не служило, или старалось сделать блестящую карьеру в столице, в высших правительственных учре­ждениях’ .

B уезде функционировал, как и прежде, нижний земский суд, который возглавлял руководитель уезда капитан-исправник. Прав­да, в 1837 г. местная судебная система была незначительно преоб­разована. Нижний земский суд теперь включал исправника, непре­менного заседателя и 2 сельских заседателей.

Bo главе волостей были волостные правления (волостной го­лова, заседатели и писарь), станами руководили приставы.

Рассуждая об образовательном уровне судей, В. Бочкарев указывал, что “образовательного ценза для судей закон не устанав­ливал, и каждый дворянин, имеющий какой-нибудь чин, или купец, приписанный к гильдии, мог быть избран на любую должность в местных судебных установлениях...”, вследствие чего “в судах пер­вой инстанции неграмотные или малограмотные составляли боль­шинство”[85]. Даже Сенат не всегда был укомплектован достаточно образованными чиновниками. Так, “в 1841 г., например, в семи пе­тербургских департаментах Сената и двух общих собраниях, имевших отдельные канцелярии, было всего только 6 человек с высшим образованием”[86].

Однако “главной язвой, разъедавшей старые суды, было, - подчеркивает В. Бочкарев, - поголовное взяточничество, в котором повинны были решительно все, от мелкой приказной сошки до сильных высокопоставленных чиновников министерства юсти­ции”[87]. 0 повсеместном распространении взяточничества в судеб­ных учреждениях красноречиво свидетельствует тот факт, ‘Чго сам министр юстиции граф Панин, составляя рядную запись в пользу своей дочери в петербургском уездном суде, вынужден был, в силу обычая, дать, правда, не лично, а через директора департамента Топильского, 100 рублей надсмотрщику, в руках которого находи­лось это дело”4.

Волокита была в то время характерна практически для всех судебных учреждений, включая и Сенат. “Дела иногда в одной первой инстанции залеживались по 10-15 лет, а по известномуделу Шидловских, - как указывает В. Бочкарев, - в течение семи лет Сенатом было издано до 12 противоречивых указов; и только через 20 лет решен был формальный вопрос о порядке направления этого дела; по существу же оно ни разу не разбиралось в течение всего этого времени”[88].

B целом “в старых судах во всем решительно господствовала, - как указывает В. Бочкарев, - канцелярия, и секретарь, как знаток бумажного крючкотворства, играл в ней первенствующую роль. Заседатели являлись простыми статистами, а в большинстве случа­ев просто отсутствовали во время разбора тех или иных дел”[89].

Характерной чертой политики Николая I в области государ­ственного устройства России, было то, что собственная его импе­раторского высочества Канцелярия фактически по своему значе­нию была выше всего государственного аппарата управления. При­чем небольшая группа высших чиновников из ближайшего окру­жения императора принимала решения по важнейшим вопросам внешней и внутренней политики. Bo время правления Николая I в структуре данной канцелярии было образовано шесть отделений, которые по своему функциональному назначению практически не отличались от действовавших в то время министерств. Особое ме­сто в деятельности канцелярии занимало II отделение, осущест­вившее большую работу по завершению кодификации российского законодательства и участвовавшее в подготовке различных проек­тов по совершенствованию аппарата управления, в том числе и су­дебных учреждений страны.

B целом судебная система первой половины XEX в. мало чем отличалась от структуры судоустройства последней четверти XVIIl в. B нее входили особые суды для дворян, горожан, крестьян, специальные коммерческие, совестные, межевые и т.д. Кроме того, судебные функции выполняли и такие административные органы, как губернские правления, управления полиции и др. B частно­сти, “к концу первой половины XIX в. оказалась подробно раз­работана, - отмечает Л.И. Земцов, - структура крестьянского самоуправления (на примере казенных деревень), частью кото­рой были судебные функции, в том числе и с правом суда по мел­ким проступкам в крестьянской среде”[90].

Таким образом, можно вполне согласиться с утверждением

Н.Н. Ефремовой о том, что изменения в судебной системе России “проводились в основном по следующим направлениям: 1) ограни­чение числа инстанций; 2) изменение правил делопроизводства с целью его ускорения; 3) декларирование ограничения вмешательства администрации в отправление правосудия; 4) повышение образова­тельного уровня кадрового состава судебного ведомства”[91]. Ho даже эти незначительные перемены осуществлялись зачастую медленно и недостаточно эффективно, не затрагивая саму структуру и принципы организации судебной системы России. Характеризуя волокиту и чрезмерную медлительность в ходе рассмотрения дел, С.В. Юшков указывал, что “в 1831 г. в петербургских губернских учреждениях было обнаружено 120 тыс. нерешенных дел, среди которых 5361 де. ло относилось к должностным преступлениям”[92].

B целом судебные учреждения в России в первой половине XDC в. находились под сильным влиянием административных ор­ганов. Полиция осуществляла проведение следствия и исполнение приговора. Она также нередко брала на себя и судебные функции по незначительным делам. Рассмотрение дел в суде происходило при закрытых дверях. K тому же в судебных учреждениях процве­тали повсеместное взяточничество и волокита. Bce это свидетель­ствовало о серьезном кризисе судебной системы России, практиче­ски не претерпевшей существенных изменений со времени “Учре­ждения для управления губерний Всероссийской империи” 1775 г., и о насущной необходимости ее реформирования.