§ 6. Итоговые теории «широкого права» в Московской Руси. Концепция преп. Максима Грека

Установленные мыслителями в древний период принципы происхо­ждения права и его первичность в отношении к государству действовали, развивались и конкретизировались в теоретической мысли XV-XVI вв.

г- П4

«полной свободе научного открытия».

Преп. М. Грек указывал, что правомерное поведение людей и соот­ветствие его первооснове ветхозаветных установок может иметь место как до возникновения самого «закона и заповеди», так и после их возникнове-

Это положение жестко отстаивалось русскими Святыми XVIII—XX вв. и было осно­вополагающим в теории православия вообще. См.: Рогов В.А. Христианская государст­венность России в учении русских Святых. М. 1997.

132 Синицына Н.В. Максим Грек в России. М. 1977, с. 186-219.

133 Цит. по: Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Грека. Л. 1984, с. 213-214.

134 Осипов А.И. Основное богословие. М. 1994, с. 88.

258

ния, т.е. благочестие предшествует правовой нормативности. Однако по­сле возникновения законы обязательны к исполнению для всех, в том чис­ле для лиц с особым статусом и «монахов, находящихся под благода­тью».136 Это было уже достаточно новым явлением в русской юриспруден­ции на теоретическом уровне: признание при необходимости верховенства практической юриспруденции (верховенство закона) над сугубо теорети­ческой концепцией верховенства начальной первоосновы. Хотя, конечно, им велась борьба за полную их адекватность.

На весь допетровский период русскому праву было свойственно спе­цифическое состояние, существенно отличающее его от современности. В праве современных «цивилизованных» государств в настоящее время пол­ностью отсутствует «второй план», за рамками «совокупности норм» нет реального влияния нравственно-духовных учений (откровенно вне нравст­венна в этом отношении теория «прав человека»). В средневековом праве «второй план» всегда присутствует как религиозно-духовная концепция. В современном праве круг лиц, участвующих в правотворчестве, может в индивидуальном аспекте исповедовать какую угодно концепцию и фило­софию, какие угодно оригинальные юридические взгляды, но его право­сознание не оказывает никакого влияния на результат, на саму норму пра­ва.

Признание первенства государственного закона над «первоначаль­ным правом» привело к его неизбежной обособленности, к некоторому «выпадению» из сферы «широкого права». В XVI в. церковное право не сближается со светским, а продолжает обособляться и в дальнейшем со­храняет эту тенденцию. Русские теоретики права, по преимуществу - ре­лигиозные, очень щепетильно относились к вмешательству в прерогативы власти. «Юридическое право» обслуживалось церковными деятелями мос­ковского периода очень осторожно, отчего «теория права» XV-XVI вв. ус­кользает от исследователей. «Поучать» власть в России допускалось лишь увещеваниями и решались на это очень немногие, причисленные впослед­ствии к лику Святых. Наличие святости для подобных действий полага­лось обязательным, и потому русские монархи столь охотно принимали советы преп. Сергия Радонежского, преп. Иосифа Волоцкого и других.

135 Преподобный Максим Грек. Творения. Т. 1, с. 55.

136 Там же, с. 64.

137 Преподобный Максим Грек. Творения. Т. 2, с. 139. • '

259

Соблюдение одних только законов полагалось недостаточным для достижения конечного результата правомерного поведения - спасения ду­ши. Правомерное поведение должно реализоваться дополнительно через духовно-нравственный элемент. Обычная формулировка источников: «дающий милостыню - живет законно».138 Индивидуальное правосознание как бы делилось на положительное и отрицательное. Положительное было состоянием слияния духовности человека с Богом.

Заключение к четвертой главе и общее: «право» и его лексема в отношениях «симметрия - асимметрия* при характеристике «лево - право» ' г

Становление древнего понятия «право» и его лексического отраже­ния, его юридически смыслового и семантического содержания, при отсут­ствии чисто правовых юридических источников в архаический период тес­но соотносится с философией и особенно с языкознанием. В данном за­ключительном разделе мы суммируем выводы о становлении и развитии термина-категории «право» - наиболее базового для всей юридической науки. Это должно создать базу для преодоления неверных устоявшихся стереотипов о связи права с государством, этапах его развития, причинах его возникновения и ряда других проблем, уже находящихся в литературе на стадии пересмотра. Некоторые из изложенных ранее положений мы по­вторим еще раз, с целью дать им в настоящем разделе наиболее расширен­ное объяснение развития понятия «право» у славян как ветви индоевро­пейских народов.

Целесообразно начать с отмеченного ранее факта, что в группе язы­ков индоевропейской ветви (славяно-германской) слово «право», обозна­чающее нормативную систему, и обозначающее правую сторону в лекси­ческом виде есть одно и то же (французский, немецкий, испанский, поль­ский, чешский и т.д.). Этот феномен был отмечен в западной литературе, вероятно, в середине XX в. и вызвал серию публикаций с глубоко идущи­ми выводами о сакральном характере происхождения права. Английский исследователь М. Гарднер показал, что принцип «правизны и левизны» (право - лево) действует во всем окружающем объективном мире, в чело-

138 Древнерусские патерики.

139 Там же, с. 66.

260

веческом бытии, мышлении людей. Такое положение отражает наличие в мире более фундаментального принципа «симметрии», который, прони­зывая мироздание, является антитезой своей противоположности - «асим­метрии». При этом в нарушение равновесия принципа симметрии пра-визна явно господствует над левизной в реальной жизни. Феномен за­ключается в том, что на уровне строения физического мира и микромира (левомикрочастицы, правомикрочастицы и т.д.) наблюдается явное преоб­ладание «правого над левым». Ученые не в силах объяснить такого преоб­ладания, порой ссылаются на «случайность эволюции». Здесь, пожалуй, уместно вставить замечание, что в определении «сторонности» бытия ре­шающую роль играет человеческое мышление, оно предает ему форму «сторонности» и само отражает этот принцип.

«Левизна и правизна» бытийного мира, как следствие - его симмет­рия, обуславливают существование принципа четности, обеспечивающе­го равновесие в мире. «Закон сохранения четности, - пишет М. Гарднер, -неизменность фундаментальной зеркальной симметрии Вселенной, отсут­ствие предпочтения «правому и левому» в основных законах приро­ды».140 Однако на фоне зеркальной симметрии в мире наблюдается асим­метрия. А число античастиц, которых значительно меньше нормальных частиц, означает нарушение принципа «четности» и физики называют си­туацию с античастицами «вызывающе непонятной». При дальнейшем уг­лублении в изучение строения мира таких «нарушающих фактов» стано­вится известно все больше. Однако в целом в современной физике прин­цип симметрии считается общим принципом всех физических теорий о строении мироздания. Симметрия повсеместно преобладает, от общих фи­зических законов до частных взаимодействий, т.е. является фундамен­тальным принципом бытия.

Принцип симметрии действует и в антропологическом плане, и при функционировании человеческого сознания (две руки, две ноги, два полу­шария мозга и т.д.). Одновременно существует ярко выраженная асиммет­рия (одно сердце, одна печень и т.д.).141 Парадоксально, но в антропологии асимметричность проявляется в наиболее значимых органах и функциях.

142 г^

стичь и создать порядок, красоту и совершенство». Ее противополож­ность «асимметрия» может проявляться при обыкновенном отсутствии

140 Гарднер М. Этот правый, левый мир. М. 1967, с. 193.

141 Там же, с. 199-200. ' : . .

142 Вейль Г. Симметрия. М. 1968, с. 37, 45. .

261

«симметрии». Г. Вейль выделил важнейшую черту симметричности: не­посредственную связь с духовно-психическим состоянием человека, из-за чего она имеет значение для его сознания и языка. С позиций со­временного научного мышления совершенно безразлична расстановка «ле­во - право», между ними при перемене мест нет никакой разницы, как нет разницы между началом и концом ровной палки, сложением и вычитанием в названиях и т.д. Все зависит от человеческого выбора правизны.143 Отметим, что «право - лево» в строении материи, в пространстве, в мик­ромире, приобретает значение только через преломление мыслитель­но-этической характеристики человека. Отсюда ясно, что «право» как юридическая категория преломлялась через сознание людей. Поэтому лексически выраженное «право» есть только «право», оно не имеет возможности изменить семантическую направленность и стать «ле­вым», не может стать лексическим антиподом. Хотя антитезой права

144

могла выступать «кривда», она утвердилась лишь в отношении произ­водного от «права» слова «правда». «Право» же имеет свою собственную лексическую противоположность только через отрицание «не» («не пра­во»), что означает отсутствие самого «права». Иными словами, «право» в положительном смысле асимметрично.

Французский исследователь индоевропейских языковых древностей Э. Бенвенист сделал вывод, что даже достаточно примитивные архаиче­ские человеческие общества не могли существовать без «норм конституи­рующих право». А древнее индоевропейское общество уже не было при­митивным за какое-то число тысячелетий до нашей эры. Уже тогда «управляются правовыми принципами как личность, так и материальные блага. Эти правила и нормы закрепляются в словаре».145 Правовая органи­зация индоевропейского общества отразилась на содержании слов в язы­ках-ответвлениях, где сохранилось много слов для обозначения «права» и связанных с ним понятий. «Они являются специфическими в каждом из языков. Однако основные из этих терминов связаны с элементами общего индоевропейского лексикона и могут свидетельствовать о правовой спе­циализации, восходящей уже к индоевропейскому состоянию». В отдель­ных языках общие правовые значения индивидуализируются.146 К таким базовым понятиям индоевропейской древности относится слово-понятие «порядок» - «исходное представление правового, а также религиозного и нравственного сознания индоевропейцев». Связанные со смыслом понятия «порядок» слова-термины обозначают «правила», «установления» и т.д. Эти прямые «носители» нормативов прослеживаются во многих древних

143 Там же, с. 48.

144 Иванов В.В. Топоров В.Н. О языке древнего славянского права (к анализу ключевых терминов) // Славянское языкознание. VIII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М. 1975, с. 234-235.

145 Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М. 1995, с. 302.

146 Там же, с. 299.

262

пластах языков индоевропейской группы: ведическом санскрите, грече­ском и т.д.147 Таким образом, «концепт закона» в понимании нормативно­сти и правил, в определенном смысле как «части права», возник в глубокой древности индоевропейского прошлого. Исследование И.П. Земсковой подтверждает древность понимания «концепта закона» в архаическом соз­нании индоевропейской общности и взаимосвязанность этой категории с «концептом порядка», отражающего древнюю «равносильность» праву. В архаический период «порядок» противопоставлялся хаосу, как проявле­ние божественности противостоял отрицательной негативности, силам тьмы и бессистемности. Иными словами, стоял на стороне «право» против «лево». Такая система архаического мышления укрепляла ситуацию, когда «право» может быть против «лево», течение божественных установлений может быть только «правым». Изначально возникла и развивалась за­данная симметричность «права» по отношению к «лево» и одновремен­но асимметричность положительной направленности правовой лексемы право по отношению к своей антитезе. Определяющее значение принадле­жит в развитии «права» даже не культурно-духовным, а именно религиоз­но-нравственным основаниям. Слово «право», присутствующее во всех славянских языках, уходит своими корнями в праславянское единство и его возникновение как обозначающего нормативно-религиозно-нравственную субстанцию можно относить не только к безусловно дого-сударственному периоду, но и на тысячелетия ранее образования славян­ских государств вообще. Вопрос о праславянском языке в хронологиче­ском отношении по прежнему очень спорен, но в литературе последнего времени видные языковеды убеждены, что язык праславянский существо­вал, выделившись из индоевропейской ветви, в первом тысячелетии до нашей эры.149 До государства было совсем далеко. «Положительная асим­метричность» права в восточно-славянских языках является следствием логических и языковых взаимодействий, императивной направленности религии. Г. Вейль отметил, что в жизни людей «право - лево» делится аде­кватно связка «добро - зло».150 В славянском язычестве это было выражено задолго до христианства. Наличие «светлых сил» за правым плечом чело­века, «темных» - за левым, обнаружилось в воззрениях славян на языче­ском праславянском уровне. Не имея антитезы и будучи положительно асимметричным, выражающее нормативное состояние слово «право» мог­ло становиться собственной антитезой. В подавляющем большинстве сис­тем мышления, за исключением аномальных, вектор добра в древности совпадает с вектором права. У народов славянской ветви проявляется по-

147 Там же, с. 300-302.

148 Земскова И.П. Концептуальное поле порядка // Логический анализ языка. Языки ди­намического мира. Дубна. 1999, с. 321-329.

149 Филин Ф.П. О происхождении праславянского языка и восточно-славянских языков // Вопросы языкознания. 1980. № 4, с. 39^0.

150 Вейль Г. Указ, соч., с. 52.

263

мощь слабым, уважение к гостю, добросердечие к членам племени, особые отношения в семье и т.д. Однако понятие добра может инверсироваться в любой системе мышления, когда происходит замена отношений по линии «свой —» чужой». Убивай врага, военного соперника, забирай в рабство чужого, пользуйся захваченным имуществом и т.д. - противоположность становится одобряемым «правым» действием. Заданный вектор «право-сти» начинает колебаться вместе с применением насилия и войн, за­канчивается «положительная асимметрия». На уровне перехода права в юридическое (в смысле - государственное) возможности подобных анти-тезных состояний права серьезно увеличиваются. Наглядный пример из современности: узаконив криминальную приватизацию, право подготавли­вает последствия для дальнейшей жизни страны в самых трагических фор­мах.

Г. Вейль указывал, что помимо существующей в физическом мире «зеркальной» симметрии, существует ее иные формы - переносная, пово­ротная и т.д. В психике и сознании человека мышление на принципе «лево - право» есть вариант «зеркальной симметрии» и фундаментальный прин­цип. В этой связи «симметрия и асимметрия» в развитии языка представ­ляет серьезную проблему и в прошлом, насколько можно судить, была по­ставлена русскими филологами. О «левизне - правизне» в языкознании, биохимии, физике и т.д. писали В.И. Вернадский, С.Н. Полетаев, П. Кюри и другие крупнейшие ученые.151 В русском языке как ветви индоевропей­ской группы совпадение семантики правовой и языковой в комплексе слов-терминов с корнем «прав» имеет положительно императивный харак­тер. Правое совпадает с божественным, левое - противоречит ему еще на праславянском уровне. P.M. Цейтлин констатировал архаическую древ­ность всех слов с корнем «прав» и установил широкое употребление этих слов (правда, править, направить, правление, правило, право - как наречие, направлять и т.д.) в древнейших текстах славянских рукописей. Он же ука­зал на важное смысловое значение группы этих слов, связанных с направ­лением - прямотой, отсутствием извилин, кривизны. Такой вполне «на­правленный смысл» имеют и входящие в данную группу слова юридиче­ски-нравственного характера - право, праведность, праведник, справедли­вость и т.д. Всего P.M. Цейтлин насчитал 43 слова этой лексической груп­пы. Правда, некоторые слова приобрели значение уже на государственном уровне, но все они, вся группа, имеет «положительный смысл» и представ­ляет аналог понятия «справедливости», а древнейший смысл группы свя­зан с понятием «правосудия».152

Можно полагать, что в религиозно-духовных пластах сознания и психики человека заложена по большей мере зеркальная («право-левая») симметрия. В этом смысле давно признано деление мира на противопо-

Бенвенист М. Общая лингвистика. М. 1974, с. 39.

152 Цейтлин P.M. О значении старославянских слов с корнем «прав» // Этимология 1978. М. 1980, с. 59-64.

264

ложности, как и человеческого сознания. Им присущи взаимоисключаю­щие, несоотносимые свойства и категории право - лево, верх - низ, проти­воположности в единстве у Николая Кузанского и единство противопо­ложностей в марксизме, добро - зло, темное - светлое, мужское - женское и т.д. Это раздвоение мироздания и сознания существует в качестве фун­даментального принципа. Поскольку право, как общепризнано, является социальным, т.е. рождается, развивается и существует в человеческом об­ществе, важно проявление этого принципа в таком обществе. Этнограф A.M. Золотарев, исследуя древние общества, обозначил этот принцип как «двойность» и показал, что он имеет глубокие корни в человеческом роде вообще, начиная с его истоков. Двойность не только проявляется в антро­пологии человека (глаза, руки, ноги и т.д.), но и лежит в основе возникаю­щего общества: мужчина и женщина, их архаические союзы, вообще деле­ние по половому признаку. A.M. Золотарев назвал подобное состояние «дуальностью». Весьма влиятельное направление в этнографии и истории считает дуальность важнейшим признаком древнего человеческого обще­ства (разделение по родству). Само родовое общество возникает уже позднее на основе принципа дуальности.153 В славянских языках «левый - правый» связывалось в древний период в обычаях с «женский - муж­ской».154 Исследователи считают, что двойность (парность) априорно при­суща первобытному мышлению и признаются, что в этом явлении вообще «очень много неясного», несмотря на многочисленные факты подтвержде­ния самих фактов.155 Сложности возникают в связи с проблемой «заданно-сти» явления, но для нас оно важно как реальное отражение двойности бы­тия в человеческой психике. Двойность «прошла» через всю человеческую историю по сей день и отмечалась самыми разноплановыми мыслителями, вплоть до сегодняшних марксистов. Дуальность проявлялась и в древней речи. В человеке она сопрягалась с религиозно-нравственными категория­ми сознания и мышления по принципу «добро - зло». Существуя в архаи­ческом мышлении, двойность «переходит» из древности в социальное об­щество на более высокой стадии состояния. Но истоки ее в глубинах рели­гиозной психики древности. Мир праславянства делился на светлый и тем­ный, добрый и злой. Отсюда проистекает деление на право и лево, где все благодатное и светлое группируется вокруг лексемы «право», вокруг светлых богов. Такая двойность божественного деления зафиксирована в древних славянских хрониках, где присутствуют боги - «Святовит и Чер-новит».156 В дуальности «право - лево» психика человека в принципе сво-

15 Золотарев A.M. Родовой строй и первобытная мифология. М. 1966, с. 3—39.

154 Иванов В.В. Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. М. 1974, с. 259-305.

155 Плисецкий М.М. Положительно-отрицательные сопоставления, отрицательные сравнения и параллелизм в славянском фольклоре // Славянский фольклор. М. 1972, с. 128-129.

156 Гельмгольд. Славянская хроника. М. 1963, с. 129-130.

265

бодна в «назначении» сторон. Но оказывается, что этот выбор совсем не так свободен, в нем присутствует предопределенная заданность, в резуль­тате чего «право» всегда ориентировано на положительность. Лингвисты отмечали, что в древнейших ритуалах противопоставление по принципу «право - лево» означало соответственно «удачу - несчастье». Аналогичная ситуация в народных поверьях (споткнулся на правую ногу - к удаче, на левую - к беде и т.д.). Это же присутствует в гаданиях и сказках. Отсюда же исходит противопоставление «правда - кривда».157 При этом в древнем славянском языке нет ярко выраженной связки «право - не право». Здесь противостоит слово с несколько иным, расширенно-смысловым значением - «неправда». Это связано с возникновением концептов «закона» и «права» в древности. Нормативное понятие «закон» рождалось раньше, поскольку было явлением разово-установленным, более конкретным. «Право» воз­никло в древности не как понятие совокупности норм, а как обширное, ре­лигиозно-нравственное обозначение справедливости в самом глобальном смысле. Лексическая асимметрия выпукло отражает глубину «правизны» в обозначении термина-слова «право».

Мышление по принципу «право - лево» является универсальным и наблюдается у многих народов, представляя вариант двойности. Оно пря­мо связано с древними мифами, выполняющими в архаическое время функцию религии. И понятие права в своих древних истоках признано не­посредственно исходящим от Бога.158

В литературе по теории государства и права намечается тенденция к разрыву возникновения права и государства и совершенно справедливо констатируется, что «право может существовать без государства».159 Ины­ми словами, никакого отношения к происхождению права государство не имеет и лишь использует его, придавая новые формы. Нынешнему поло­жению предшествовал период, когда наиболее авторитетные советские ав­торы не могли «обойти» положения западных исследователей и отечест­венных этнографов и лингвистов о «двойности». Но развить эти выводы применительно к теории права без отказа от марксистских постулатов о «взаимосвязи права и государства», о «классовости возникающего права» было совершенно невозможно. Один из немногих, отреагировавших на эту тему, проф. A.M. Васильев нашел выход в том, что подменил понятие

157 Иванов В.В. Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические сис­темы (Древний период;. М. 1965, с. 91-98.

158 Специалисты указывают на тот факт, что правизна изначально заложена в человече­ской психике и правизна «человеческих органов» тесно связана с разграничением дея­тельности полушарий головного мозга (Агеев В. Семиотика. М. 2002, с. 26).

159 Поляков А.В. Проблемы теории права. Проблемы интерпретации в контексте ком­муникативного подхода. Спб. 2004. Но такие мнения составляют меньшинство. В дру­гих случаях авторы «тактично» уходят от освещения вопросов возникновения права и в традиционных формах связывают его ранние этапы с государственностью и классовы­ми факторами, лишь смягчая при этом понятие классовости заменой на «социальность» (Марченко М.Н. Проблемы теории государства и права. М. 2001, с. 324—325).

266

двойности понятием «парности». В последнее было включено совсем дру­гое содержание, подменившее суть вопроса. Автор указывал, что парность свойственна мирозданию и включал в нее сопряженные в учении марксиз­ма о государстве и праве категории: материя живая и неживая, материя и сознание, базис и надстройка, государство и право и т.д.160 Честь марксиз­ма была ложно спасена: вместо разграничения «право - лево» не угодного как нравственно-смыслового, утверждалась связь «базис и надстройка», столь желаемая в марксистской системе. Нравственно-оценочная сторона человеческого сознания из процесса была исключена и ее место занял эко­номический материальный детерминизм с произвольно сформированной «парностью». А для реального мира вне религиозно-нравственного подхо­да совершенно безразлично, где право, где лево. И, кстати, распространен­ные в литературе «парности» типа «государство - право», «норма - право­отношение» и т.д. не являются наработками советской литературы, а цели-

« lei ком почерпнуты из литературы дореволюционной.

Итак, в древнем мышлении по принципу «лево - право» всякое ума­ление со стороны «право» означало увеличение зла. Преобладание «право» было для человека обязательным. Отсюда следует, что в мире права асимметрия обязательна и только она утверждает наличие для чело­века благого состояния. В этой связи, у славян еще на праславянском до-государственном уровне утвердилась связь «право - правда». В сохранив­шемся древнем чешском эпосе IX в. «правда» во взаимосвязи с «законом» являются главной целью судебного разбирательства, поскольку само право было дано Богом.162 Еще в архаической Греции, принадлежащей к ветви индоевропейских языков, связь права с подобными сторонами проявлялась вполне отчетливо. Новейшие исследователи указывают, что в древнегрече­ском языке не существовало термина, полностью адекватного понятию «право» (как совокупности правовых норм). Наиболее близким по значе­нию к слову «право» при переводе с древнегреческого на русский язык было слово, означающее, скорее, «справедливость».163 Это логично соот­ветствует значению аналога на индоевропейском уровне, когда первона­чальная трактовка не охватывала чисто нормативное состояние, а пред­ставляла некую «божественную справедливость». Чисто нормативное со­держание понятие «право» приобретало несколько позднее. На индоевро­пейском уровне наиболее важное значение имело понятие «порядок».164 У славян, как индоевропейской ветви, по мнению специалистов, идут анало­гичные процессы лексического и семантического размежевания. «Ни в од­ном другом языковом ареале понятие генетического родства не имеет

160 Васильев A.M. Правовые категории. М. 1976, с. 240-241.

161 Например: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. Спб. 1910, с. 119.

162 Никольский В. О началах наследования в древнем русском праве. М. 1959. Прило­жения, с. 27, 77, 98.

163 Суриков И.Е. Проблемы раннего Афинского законодательства. М. 2004, с. 13-14.

164 Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов, с. 299-301.

267

столь точного смысла и столь точного обоснования. В индоевропейских языках мы обнаруживаем образцовую модель отношений соответствия, которые позволяют выделить семью языков и реконструировать ее преды­дущие состояния вплоть до первоначального единства».1б Еще на прасла-вянском уровне слово «право» имело широкое значение и в древнерусский период сохранило его как совокупность справедливости божественного порядка, нормативной совокупности и «правизны». Ориентация в челове­ческой деятельности на «правизну» оказывается не так уж свободной и с ней связаны все светлые стороны, добро и справедливость. Иными слова­ми, наблюдается строгая божественная ориентация. Задолго до возник­новения государства на праславянском уровне справедливость и порядок были многоаспектно регламентированы именно в этом направлении кон­ституантами архаического общества. Правила устанавливались в ритуалах, мифологии, обычном праве, религиозных установлениях, преданиях. В связи с наличием в архаическом периоде этой широкой сферы правил оте­чественные лингвисты В.В. Иванов и В.Н. Топоров ввели понятие «пред-права»,166 которое является по сути тем же правом в догосударственный период. Сведения о формах принуждения к выполнению правил «предпра-ва» достаточно проблемны и спорны. В государственный период принуди­тельность становится обязательной для использованных старых норм (уза-конивание мести в Русской Правде) и для вновь создаваемых правил. На государственном уровне право теряет «региональные особенности» и ста­новится общеобязательным. В ряде современных изданий по теории госу­дарства и права признается, что право возникает раньше государства и может существовать еще в дописьменный период в устных формах.167 Но, пожалуй, важнейшая черта государственного периода права заключается в том, что изменяется традиционная ориентированность права на про­шлое. В какой-то период государство придерживается старого консерва­тизма (в сфере кровной мести, семейных устоев и т.д.), но затем начинает само «творить» право, во многом не считаясь со старыми традициями. Вместе с этим меняется культурная ориентированность права, а в случае принятия новой религии, - его религиозная составляющая.

165 Там же, с. 26. -" У.

166 Иванов В.В. Топоров В.Н. О языке древнего славянского ЦММ (к ашшзу КЛЮЧЙШХ

терминов), с. 221-222. ' •••• ' i • • • .•

1 Поляков A.M. Общая теория права, с. 236-239, 524. • >> • '!

268