История развития правоохранительных структур «местного значения» в досоветской России

В 30-е гг. XVI в. в стране складывается новая система органов внутренних дел: в уездах создаются губные избы. Появление этих учреждений обусловливалось неспособностью наместников и во­лостелей в силу их кратковременного пребывания в областях «кормления» эффективно противостоять растущей преступности: местное дворянство «челом било» царю о предоставлении права осуществления полицейских функций самостоятельно.

Губные избы формировались из избранных из числа «детей бо­ярских» и «лучших крестьян» старост и целовальников, призван­ные ловить разбойников, вести следствие, приводить в исполне­ние приговоры. Исполнению должности предшествовало прине­сение присяги с крестным целованием. Выборы старост произво­дились на сходах местных землевладельцев, посадского люда, черносошных, дворцовых и церковно-монастырских крестьян на основе полного единодушия и на неопределенный срок. Позднее избы пополняются другими должностными лицами: дьяками, сот­скими, пятидесятскими.

В XVII в. губные учреждения получают повсеместное распро­странение. Тогда же они переходят в ведение воевод. Компетен­ция изб: борьба с «ведомыми» разбойниками и татями, расследо­вание «убийственных» и всяких других дел (изнасилований, свод­ничества, поджогов, оскорблений родителей детьми), привлече­ние к ответственности людей, отвращающих народ от православ­ной веры, предупреждение и пресечение всякого «лиха», составле­ние кабальных книг, надзор за промыслами и рыбной ловлей, ве­дение земельных дел, контроль за перемещением населения. Штат губных чиновников постоянно увеличивался - сторожа, ба­ричи и палачи. Активно (в порядке повинности на безвозмездной

з

основе) привлекается и местное население. Деятельность губных изб курировалась Разбойным приказом (1555 г.), включавшим бо­ярина, окольничего, иногда стольника и двух дьяков. В первые годы его возглавляли бояре Д.И. Курлятьев, И.М.

Воеводы и губные избы в своей практической деятельности использовали достаточно разнообразные приемы и методы сыска. Основными видами доказательств к середине XVII в. являлись по­вальный обыск, поличное и личное признание, сделанное под пыткой. Самым известным из числа поиска доказательств был повальный обыск. Он заключался в поголовном опросе местных жителей той территории, на которой проводился розыск. Число опрашиваемых не ограничивалось, результаты оценивались на основе формальных признаков. Подсчитывались показания опрошенных людей. В пользу какой стороны было больше поло­жительных ответов, та сторона и считалась невиновной. Приме­нение этой формы доказательства, возможно, обосновывалось народным поверьем: «глас народа - глас Божий».

С середины XVI в. до конца XVII в. система органов, выполня­ющих правоохранительные функции, существенно расширилась, в основном за счет формирования так называемой приказной си­стемы государственного управления. Несмотря на широкую ком­петенцию этих органов, в их числе можно выделить несколько приказов, выполнявших преимущественно судебно-полицейские функции. Так, Разбойный приказ занимался сыском и судом по «разбойным» делам и через органы губного и земского управления осуществлял руководство местной полицией. В Москве и Москов­ском уезде функции борьбы с преступностью, пожарами и др. бы­ли возложены на Земский приказ.

Принятый в 1649 г. Наказ о градском благочинии стал дей­ствовать не только в Москве, но и на всей территории страны. В крупных городах объездным головам поручалось осуществлять паспортный контроль, наблюдать за порядком, санитарией и освещением. Они же формировали местную полицию и админи­страцию, организовывали патрулирование улиц. С начала XVIII в. стали появляться регулярные полицейские формирования. В 1702 г. органы губного самоуправления были упразднены. Их функции перешли к воеводам.

Серьезные перемены в организации всей системы обеспечения правопорядка на местах произошли в результате петровских ре­форм, т.е.

В 1775 г. в России проводится реформа местных органов управления: страна делится на губернии и уезды, применительно к которым и строится сеть полицейских учреждений. В своем наказе 1767 г. Екатерина II определяла полицию как «установле­ние, попечение которого все то принадлежит, что служит к сохра­нению благочиния в обществе».

Главным нормативным документом, определявшим организа­цию, функции и компетенцию полиции, стало «Учреждение для управления губерний». Согласно этому нормативному акту, в каждом уезде создается сельская полиция в лице нижнего зем­ского суда. Уездная полиция состояла из начальника - земского исправника или капитан-исправника - и 2-3 заседателей. Начальник сельской полиции выбирался местным дворянством и утверждался губернатором. В непосредственном подчинении нижнего земского суда находились сотские и десятские - поли­цейские служители, избираемые из крестьян. За плохое исполне­ние своих обязанностей руководство полицией могло подвергнуть их штрафу. В XVIII-XIX вв. сторожа, караульные, десятские и сот­ские фактически выполняли роли низших чинов полиции. Можно сказать, что они несли патрульно-постовую службу и делали это совершенно бесплатно. К числу других «натуральных повинно­стей», которые приходилось нести гражданам, можно отнести также и обязанность по содержанию, окарауливанию и конвоиро­ванию арестованных. Особенно ярко данная ситуация проявля­лась в сельской местности, где вообще не имелось штатной поли­ции и ее подменяли выборные десятские (на 10-20 дворов) и сот­ские (на 100-200 дворов). Инструкцией от 19 декабря 1771 г. сот­ским предписывалось «ведать местное благочиние», арестовывать нарушителей закона и представлять их в канцелярию. При обна­ружении трупа сотский должен был «описать бой и раны», поста­вить караул и употребить все средства к поиску преступников.

Обязанности нижнего земского суда были многочисленными и разнообразными: следить за порядком и «благочинием» в уезде, исполнять решения вышестоящих властей, проводить предвари­тельное следствие по уголовным делам.

Некоторые изменения претерпела и городская полиция. В го­роде полицейское управление поручалось городничему, который назначался Сенатом по представлению губернского совета. Под­чинялся городничий губернскому правлению, возглавлявшемуся губернатором. В городах, в которых дислоцировался военный гарнизон, полицейские обязанности исполняли военнослужащие во главе с комендантом.

Реформа 1775 г. основное внимание уделила созданию адми­нистративно-полицейского аппарата в уезде и практически никак не коснулась городской полиции. Именно для решения этой про­блемы в 1782 г. издается «Устав благочиния или полицейский», по которому в городах создавался новый полицейский орган - Управа благочиния. В его основу были положены материалы Уложенной комиссии 1771 г., «Уложения о губерниях» и иностранные поли­цейские нормы. С 1779 г. начались работы над проектом «Устава благочиния», которые завершились в 1781 г. 8 апреля 1782 г. Устав был опубликован, он включал 14 глав, 274 статьи. Он опре­делял устройство полицейского аппарата в городах. Во главе Управы в уездных городах стоял городничий, в губернских - по­лицмейстер.

Уставом определялись качества квартального надзирателя: «Квартального надзирателя должность требует беспорочности в поведении, доброхотства к людям, прилежания к должности и бескорыстия». Указывалось и о его месте жительства: «Квар­тальному надзирателю жить и быть в квартале или близ оного». Основные обязанности: «Квартальный надзиратель имеет смот­реть, чтоб все и всякий в его квартале остался в законопредпи­санном порядке. Квартальный надзиратель в его квартале имеет попечение, чтоб молодые и младшие почитали старых и старших, и о повиновении слуг и служанок хозяевам и хозяйкам во всяком добре. Квартальный надзиратель в его квартале мирит и разни­мает малыя ссоры и споры. Квартальный надзиратель в его квар­тале имеет бдение, дабы всяк пропитался честно и сходно узако­нению. Квартальный надзиратель должен ведать о всех в кварта­ле его ведомства живущих людях, чего ради хозяева домов или их поверенные обязаны всегда давать знать квартальному надзира­телю о всех к ним на житье приезжающих или приходящих, отъ­езжающих или отходящих».

Квартальный надзиратель избирался управой благочиния, а квартальный поручик избирался жителями квартала. Кварталь­ный надзиратель определяется управою благочиния из старших надзирательских поручиков, по «атестатам частного пристава той части и граждан того квартала, где должность отправлял».

Время сохранило примеры, иллюстрирующие высокую сте­пень профессионализма, принципиальности и даже гражданского мужества представителей этой должностной группы полицейских служителей. Однажды после кражи из дорогого мехового магази­на на Кузнецком мосту ведущий дело квартальный надзиратель по обыкновению вызвал своего негласного информатора и спро­сил, где могут прятать меха. Агент колебался: «Знаю, Ваше Благо­родие, да не смею сказать». Следователь все же убедил его поде­литься сведениями. Оказалось, что пушнина спрятана у пристава полицейской части - начальника надзирателя.

Квартальный был поставлен в щекотливое положение, но он понимал, что агент не станет ему врать, поэтому отправился с до­кладом к полицмейстеру Огареву. Тот доложил московскому обер- полицмейстеру, у частного пристава был произведен обыск и об­наружены краденые меха, а также другие свидетельства связи с преступниками. Пристава предали суду.

Среди найденных вместе с мехами вещей была странная золо­тая фигурка бычка. Тут же вспомнили о пропаже за год до этого в Москве знатного вельможи, приехавшего из Африки, среди ве­щей которого как раз числился похожий бычок. Оказалось, что от чернокожего князя сбежал со всеми документами его слуга- переводчик, с которым он путешествовал по России. Обнаружив пропажу, вельможа поднял шум, но его никто не мог понять. Хо­зяин гостиницы послал за полицией. Явившийся частный при­став, не найдя при иностранце никаких документов, отправил его в острог как беспаспортного бродягу и присвоил обнаруженные ценности. Если бы не была раскрыта кража из мехового магазина, африканец, возможно, так и сгинул бы в московской тюрьме.

Н.В. Гоголь в своей повести «Нос» отражает результативность ра­боты квартального надзирателя, который очень быстро нашел и вернул пропавший нос коллежскому асессору Ковалеву. Вместе с тем малоизвестный герой русской классической литературы сделал это не безвозмездно:

«- Так, он! - закричал Ковалев. - Точно, он! Выкушайте сегодня со мною чашечку чаю.

- Почел бы за большую приятность, но никак не могу: мне нужно за­ехать отсюда в смирительный дом... Очень большая поднялась дороговиз­на на все припасы... У меня в доме живет и теща, то есть мать моей же­ны, и дети; старший особенно подает большие надежды: очень умный мальчишка, но средств для воспитания совершенно нет никаких...

Ковалев догадался и, схватив со стола красную ассигнацию, сунул в руки надзирателю, который, расшаркавшись, вышел за дверь, и в ту же почти минуту Ковалев слышал уже голос его на улице, где он увещевал по зубам одного глупого мужика, наехавшего со своею телегою как раз на бульвар».

Много было и примеров не очень достойных методов проведе­ния дознания, но вполне соответствующих нравственно­этической системе координат эпохи крепостнической России. До­статочно упомянуть отрывок из поэзии Николая Огарева «Из края бедных, битых и забитых...»:

«Я помню, как квартальный надзиратель,

Порядка русского блюститель и создатель,

Допрашивал о чем-то бедняка,

И кровь лилась под силой кулака...».

За порядком на улицах наблюдали рядовые полицейские- будочники. На Управу благочиния возлагались и административ­но-хозяйственные функции: надзор за исправностью городских сооружений, чистотой улиц, контроль соблюдения паспортного ре­жима, наблюдение за деятельностью общественных организаций.

Реформы полицейских органов, осуществленные Екатериной II, преследовали цель укрепить правительственный аппарат на местах.

В конце XVIII в. петербургской и московской полицией руково­дил обер-полицмейстер. Территория города делилась на части, во главе которых стояли частные инспектора, и на кварталы - с ун­тер-частным инспектором и двумя квартальными комиссарами. Возглавлявший полицейскую часть частный пристав в случае со­вершения преступления на обслуживаемой им территории обязан был по собственной инициативе выяснять все обстоятельства де­ла. В период царствования Павла I городское сословное само­управление было слито с органами полиции. Вместо управ благо­чиния были учреждены городские правления - ратгаузы, соеди­нявшие в себе административно-полицейские, финансово­хозяйственные и частично судебные функции. С 1799 г. во всех губернских и уездных городах стали открываться военно­политические органы, ордонанс-гаузы, каждый из которых воз­главлялся полицмейстером, городничим или комендантом, имел военный суд и тюрьму.

В начале XIX в. происходят изменения в организации полиции Москвы и Санкт-Петербурга. Петербургская полиция разделяется на внутреннюю и внешнюю части. Внутренняя часть включала управы благочиния, частных приставов, квартальных надзирате­лей и решала задачи производства следствия, исполнения распо­ряжений городских властей, контроля паспортного режима.

Внешняя часть представляла собой полицейскую наружную службу. В ее задачи входило поддержание общественного поряд­ка, патрулирование улиц силами полицейской команды и команд ночной и пожарной стражи. Назначение на полицейские должно­сти в столицах производилось военным губернатором, а на долж­ность обер-полицмейстера - императором.

В 1837 г. усиливается сельская полиция. Уезды разделяются на станы (полицейско-административные округа из нескольких волостей), в каждом из которых вводится должность станового пристава или участкового заседателя, обязанного постоянно про­живать на обслуживаемом участке и руководить работой подчи­ненных ему сотских и десятских. Становой пристав в своей дея­тельности опирался на сельскую выборную полицию и на вотчин­ную полицию помещиков. В том же году государственные кресть­яне получили самоуправление, волостное (волостной сход и во­лостное правление) и сельское (сельский сход, сельский старей­шина, сельский староста). Становой пристав контролировал дан­ные органы в плане осуществления ими полицейских и судебных функций. Становой пристав был заседателем Земского суда, ко­торый до 1862 г. ведал уездной полицией. Становой пристав до 1862 г. назначался и увольнялся губернатором от имени импе­ратора из кандидатов, представленных местным дворянством. Подчинялся земскому исправнику и земскому суду. Обязанности состояли из 2 частей: исполнительной (исполнение, а также наблюдение за точным исполнением законов и распоряжений правительства) и судебно-полицейской (поддержание правопорядка).

Свод законов 1832 г. не устанавливал точно границы полицей­ской и судебной власти помещиков: им предоставлялось право применять «домашние» средства наказания.

Во второй половине XIX в., в результате реформ 60-70-х гг. укрепляется полиция местного значения как в уездах (сельской местности), так и в городах. 25 декабря 1862 г. император утвер­дил «Временные правила об устройстве полиции в городах и уез­дах губерний». За основу нового законодательного акта были взя­ты положения «Учреждения для управления губерний» (1775 г.), «Устава благочиния или полицейского» 1782 г.) и «Положения о земской полиции» (1837 г.). Анализ «Временных правил» (1862 г.) показывает, что законодатель внес в законы 1775, 1782 и 1837 гг. определенные изменения, более или менее важные для организа­ции полиции на новых началах, но основу составили положения, закрепленные в этих законодательных актах, что говорит об определенной преемственности в деле законотворчества. В соот­ветствии с принятым законодательным актом уездная и город­ская полиции объединяются в одну общую уездную полицию, для чего создается уездное полицейское управление во главе с уезд­ным исправником. Ведомству уездного полицейского управления вверен весь уезд с уездными и безуездными городами и селения­ми. Изменился состав полицейского управления: вместо прежнего земского исправника и заседателя, избиравшихся от дворянства, назначался губернатором уездный исправник с помощником. Вновь принятый закон прежний земский суд заменил общим при­сутствием уездного полицейского управления под руководством исправника, в которое входили помощник исправника и заседате­ли от дворян и сельских жителей. В городах, подведомственных уездному полицейскому управлению, полицейскую службу несли городские и участковые приставы, полицейские надзиратели. Нижними чинами полиции в уездах оставались сотские и десят­ские, в губерниях северо-западного края - тысяцкие и пятисот- ские, избиравшиеся от крестьян, учреждаются должности участ­ковых урядников, городовых, околоточных надзирателей.

9 июня 1878 г. император Александр II утвердил положение комитета министров, согласно которому в 46 губерниях страны учреждались должности полицейских урядников. 21 марта 1879 г. был образован институт полицейских урядников. В одном из цир­куляров МВД сообщалось, что «целью учреждения данных долж­ностных лиц была необходимость исполнить существовавший в организации уездной полиции недостаток низших исполни­тельных чинов, действовавших постоянно в местах и находящих­ся в ближайшем соприкосновении с населением, но от сего неза­висимых». Обязанности урядников - «охранение безопасности лиц и имуществ и предупреждение, и пресечение преступлений и про­ступков». Полицейские урядники предназначались в помощь ста­новым приставам «для исполнения полицейских обязанностей, а также для надзора за сотскими и десятскими». В губерниях предполагали создать до 5 тыс. должностей, количество которых по губерниям распределял в зависимости от необходимости сам министр внутренних дел. Число урядников в губернии было 100-200 человек, в среднем на уезд приходилось по 11 человек.

В соответствии с инструкцией 1878 г. урядникам предписывалось «охранять общественное спокойствие и следить за проявлением, каких бы то ни было действий и толков, направленных против правительства, власти и общественного порядка». Урядник обязан был тщательно изучать местность, входящую в данный участок, ознакомиться с местами, где могут укрываться злоумышленные люди, скрывать и сбывать имущество, добытое преступлением. В пределах своего участка урядник занимался предупреждением и пресечением преступлений, составлением протоколов при обна­ружении правонарушений, а также был обязан пресекать все дей­ствия, направленные против правительства, к подрыву нравствен­ности и прав собственности. Урядники имели относительно узкие функции по сравнению с другими служащими уездных полицей­ских управлений. Они главным образом занимались предупрежде­нием и пресечением преступлений, а также производством дозна­ний по уголовным делам. Как и ранее, урядникам подчинялись сот­ские и десятские, избираемые из крестьян. Бесплатная служба по охране правопорядка не особенно привлекала крестьян, поэтому они и не утруждались ею. К тому же положение помощников поли­ции усложнилось, когда на них возложили обязанности по выкола­чиванию долгов из односельчан и конфискации имущества в счет погашения недоимок. Поэтому зажиточные крестьяне старались всеми правдами и неправдами уклоняться от службы на благо госу­дарства. Сложившаяся ситуация вызывала постоянные жалобы со стороны урядников, которые рапортовали начальству:

«Сотские и десятские избираются по большей части из крестьян бед­ных, не пользующихся в обществах влиянием и правом голоса. Вследствие чего предъявляемые им требования почти никогда не исполняются, что затрудняет деятельность урядников».

«Урядники стараются руководить сотскими и десятскими, но из лиц этих бесплатных служителей полиции очень редкие являются желанны­ми исполнителями закона».

«Местное население в сотских и десятских, свято исполняющих свое дело, видит врагов себе, и после службы старается отомстить».

Волостные старшины и сельские старосты обязывались ока­зывать урядникам содействие и исполнять все их требования, касающиеся полицейской службы. В то же время урядник не имел права вмешиваться в хозяйственные дела волостей и действия волостного суда.

Урядников на службу принимал уездный исправник из лиц, годных к полицейской службе и прошедших соответствующее ис­пытание. По положению урядники должны были быть грамотны­ми, но поскольку общий образовательный уровень населения оставался низким, это требование на практике часто не выполня­лось. Положение еще усугублялось тем, что полиция не имела сво­их учебных заведений, и вся подготовка полицейских чинов ло­жилась на соответствующих начальников, которые сами не всегда были готовы этим заниматься. Поэтому Министерство внутрен­них дел предписывало становым приставам больше общаться с урядниками лично и избегать письменных сношений с ними. Учитывая настоятельную необходимость в грамотных, професси­онально подготовленных кадрах к концу XIX в. Министерство внутренних дел вводит для лиц, получающих чины, соответству­ющие классным должностям, экзамены с целью установления степени их грамотности и знания полицейских законов.

Крупные города делились на отдельные участки, вверенные особым участковым приставам; участки в свою очередь делились на 2-3 околотка, при этом в каждом околотке на службе состояли два околоточных надзирателя. Каждый околоток охватывал от 3 до 4 тыс. населения. В распоряжении околоточных надзира­телей находились городовые постовой службы и дворники. На дворников возлагались вспомогательные полицейские функции, которые они должны были осуществлять под руководством около­точных надзирателей.

На должность околоточного надзирателя назначались лица, достигшие 25 лет, обладающие здоровым телосложением, имею­щие соответствующее образование, право на льготы второго раз­ряда по воинской повинности или же приобретенную на государ­ственной службе опытность. В 1867 г. Министром внутренних дел была утверждена «Инструкция околоточным надзирателям», согласно которой он являлся единственным передаточным звеном между государственной машиной и горожанами. «В случаях, когда полиции для исполнения возложенных на нее законами обязанно­стей, - гласила инструкция, - необходимо входить в непосред­ственные личные сношения с обывателями по месту их житель­ства, сношения эти делаются через околоточных надзирателей». На практике это означало, что любая государственная бумага (например, судебная повестка), направленная в адрес жителя конкретного города, вручалась лично околоточным надзирателем.

В инструкции подробно регламентирована деятельность око­лоточных надзирателей, раскрыты общие обязанности, особые обязанности по наружной части и особые обязанности по внут­реннему надзору за населением. Околоточные надзиратели обя­зывались днем и ночью, как можно чаще, обходить вверенный ему околоток для охраны общественной тишины и порядка. Ему пред­писывалось предупреждать убийства, разбои, грабежи, кражи и другие преступления против личной безопасности обывателей. Околоточный надзиратель отвечал за внешний порядок в околот­ке, наблюдал за освещением улиц и дворов, правильным ведением домовых книг, пропиской паспортов, своевременным открытием и закрытием торговых заведений и др. Инструкция обязывала околоточных надзирателей взаимодействовать друг с другом, ибо «при полной солидарности всегда скорее и легче обнаруживаются преступления и разыскиваются преступники». Они были опреде­лены в XIV классе, хотя бы и не имели до этого классного чина. Другими словами, околоточный должен был исполнять все пред­писания городских властей. Он обязывался «досконально знать» все о происходящем на его территории - от ремонта дома до появ­ления незарегистрированных жильцов. В качестве примера одно из воспоминаний околоточного Москвы:

«Работы по горло. Работаешь и днем, и ночью, и утром, и вечером. И за тем наблюдай, и за этим. Домовладелец снега со двора не вывозит - околоточный виноват. У другого выгребные ямы не в порядке - опять же с нас взыскивают.

Там чей-то сенбернар ни с того ни с сего вскочил в сани и укусил ба­рышню - снова околоточному работа. Производи, стало быть, дознание: чья собака, и не бешеная ли, и первый ли это случай нападения на прохо­жих? Здесь - понукай дворников, чтобы в гололедицу панели посыпали, да не солью, от которой, говорят, портятся калоши, а песком.

Видите ли, с утра маковой росинки во рту не было - некогда. Обойдешь свой околоток, спешишь на работу в участок. Из участка бы следовало домой забежать - никак невозможно. Разноси квартирантам вот эти повестки - сами видите, сколько их тут у меня: целый портфель.

- Да когда же вы успеете разнести все эти повестки?

- Сам не знаю. Придется до позднего вечера разносить...

- А потом на покой?

- Нет. Сегодня у меня ночное дежурство...».

Обязанности требовали от околоточного надзирателя даже проявление определенного аскетизма. Так, ему предписывалось «при посещении публичных гуляний и садов не должны занимать мест за столиками среди публики, а равно проводить там время со своими знакомыми в качестве частных посетителей; им воспре­щается посещать трактиры, рестораны и тому подобные заведе­ния с целью препровождения времени, а разрешается заходить в них только лишь для исполнения обязанностей службы». Невысо­кое жалование и социальный статус не позволяли даже околоточ­ным надзирателям жениться без разрешения руководства. Не­сколько цифр. Денежное содержание околоточные надзиратели получали по трем разрядам. III разряд - 520 руб. в год, столовых - 520 руб., квартирных - 260 руб. Всего в год выходило 1300 руб. Для сравнения: фунт ситного хлеба (400 г) в начале века стоил 3 коп., мяса - 30 коп., десяток яиц - 30 коп., овца - 3 руб., 1 л вина - 3 коп. С точки зрения большинства средних городских обывателей это было не много.

При исполнении большого круга служебных обязанностей около­точным надзирателям приходилось проявлять разносторонние спо­собности, демонстрируя примеры находчивости, наблюдательно­сти, смекалки, знания жизни и людей. Ряд известных примеров.

В мае 1883 г. в Москве состоялась торжественная коронация Александра III. По случаю всероссийского праздника самарские власти решили угостить народ спиртным. В назначенный день на Алексеевской площади (теперь площадь Революции) собралась огромная толпа. В четыре часа к людям выкатили несколько бо­чек водки. Конечно, распорядители должны были предвидеть ход событий. Свалка началась грандиозная, и, возможно, все закон­чилось бы местной Ходынкой. К счастью, одному околоточному пришла в голову оригинальная мысль. Он ударил в набат. Толпа завопила: «Пожар! Пожар!». Люди стремительно бросились в го­род, и площадь опустела. Колокол услышали пожарные команды всех частей, которые рванулись на поиски «красного петуха». А метавшиеся в панике самарцы бегали с одной улицы на другую и кричали встречным: «Где пожар?».

«В июне 1915 года трехлетний Слава Николаев взял дома два золотых кольца и отправился с ними играть на улицу, когда взрослые хватились, было уже поздно: их отняла у малыша девочка-цыганка. Вскоре ее удалось задержать. Тринадцатилетняя воровка Мария Золотарева созналась и сказала, что отдала кольца своей двоюродной сестре Богомоловой. Та подтвердила и показала, в свою очередь, что передала их матери по­хитительницы - Ефимьев Золотаревой. Когда задержали и мать, она не отрицала очевидный уже факт, но стала божиться и клясться:

- Продала! Продала татарам!

Околоточный надзиратель Иван Васильевич Белолипов засомневался: времени прошло мало, и вряд ли цыганка успела совершить операцию. Он приказал привести Машу и в ее присутствии спросил мать:

- Ты брала у Богомоловой кольца?

- Да, - ответила цыганка.

- Хорошо. Уведите Ефимью.

И, обернувшись к девочке, сказал:

- Ты слышала? Теперь иди и принеси их.

Маша вышла и через час вернулась с кольцами».

В быстроменяющемся мире эпохи модернизации второй поло­вины XIX в. - начала XX в. необходимо было усиление требований к профессиональной подготовки для представителей основных передаточных звеньев в системе правопорядка между государ­ством и населением - в городе к околоточным, на селе к урядникам. Жизнь выдвинула более высокие требования к их образовательному и профессиональному уровням. Во второй половине XIX в. в круп­ных городах был сформирован резерв полиции (сверхштатные команды полицейских). Именно в них проходила первоначальная подготовка сотрудников полиции. Данный процесс начался в 1867 г., когда в столице Российской империи (в Санкт-Петербурге) была образована школа для подготовки городовых и околоточных надзирателей. Для городовых срок обучения составлял две неде­ли, для околоточных - более месяца. С течением времени (точнее с 1895 г.) расширяется программа и период обучения с выпуск­ным экзаменом. В этот же период была организована регулярная (два раза в неделю) учеба околоточных надзирателей и городовых.

С 1880 года были открыты школы для полицейских урядников. Первое такое заведение открыли в Перми. Срок обучения там со­ставлял три месяца. Учебные занятия проводили полицейское начальство, представители губернской администрации, суда и прокуратуры.