ГЛАВА III До конца XVIII века

Со второй четверти XVIII века, вследствие сильного и быстрого развития горнозаводской промышленности, которая одно время почти целиком находилась в руках государства, законодательное урегулирование отношений между предпринимателями и рабочими пошло в сторону удовлетворения требований момента в этой новой области предпринимательской деятельности и по линин дальнейшего развития законодательства о рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности.

‘) Первое Собрание Законов, № 45ЭЗ (26 і'іонн 1721 г.).

предприятий отразились и на законодательстве о труде занятых на них взрослых и малолетних рабочих, почему мы и считаем необходимым рассматривать эти законы отдельно, в зависимости от гой отрасли промышленности, к которой они относятся.

Первым законодательным актом о крепостных рабочих, имеющим общее значение, изданным во вторую четверть XVIII в. после смерти Петра, является именной указ 7 января 1736 г.1 ), который в значительной степени дополнил и развил упомянутый уже выше петровский закон о беглых крепостных, нашедших приют на купеческих фабриках и заводах. Тогда, 18 июня 1722 года, было разрешено временно, до возвращения Петра из-за границы, не отдавать беглых крестьян их владельцам. Мера эта, конечно, сыграла большую роль в смысле дальнейшего увеличения числа беглых, которых предприниматели зачастую сманивали обещаниями легкой работы, высокой заработной платой и пр. Постоянные жалобы помещиков на несправедливость этого указа и попытки их, путем ссылок на его временный характер, добиться возвращения беглых в имения, с одной стороны, и стремление правительства укрепить позицию предпринимателей, внести ясность в создавшееся положение, а также желание найти новый источник дешевой рабочей силы, с другой, и вызвали к жизни указ 1736 г. Это видно из того, что указ был издан вследствие прошения, поданного крупнейшими фабрикантами того времени — Затрапезным, Щеголиным, Микляевым и др., указавшими, что из-за недостатка в рабочей силе (надо понимать—дешевой и даже даровой) они принуждены принимать на фабрики солдатских детей и крестьян разного звания.

Важнейшее постановление указа 1736 года заключается втом, что все те работники фабрик и заводов, которые были заняты не на простых работах, а обучались мастерству, все они остаются на предприятиях на вечные времена и образуют таким образом новый разряд рабочих — вечно отданных. Те крестьяне, которых употребляли в качестве чернорабочих, фабриканты обязаны были возвратить их прежним хозяевам. Что касается оставляемых работников, то предприниматели должны были уплатить за них владельцам по определенной таксе. Так, крестьянская семья, состоящая из мужа, жены и ребенка, расценивалась в 30 р., холостой крестьянин—в 20 р., мальчики от 10 лет—в 7 р., а девушки, начиная с 15-тилетнего возраста,— в 3 р. 50 к. Мальчики моложе 10 лет и девочки до 15 лет оставались на фабриках без выдачи вознаграждения за них. Также ничего фабриканты не должны были уплачивать за

') Первое Собрание Законов, № 6858; часть статей атого указа приведена у Нисселовича в его работе „История заводско-фабричного законодательства", етр. 56—59.

тех крестьянских детей, которые родились уже во время нахождения их родителей на предприятии. Что касается того бездомного люда, который насчитывал в своем составе большое число малолетних бродяг и нищих, то все, не могущие показать отца и деда, также оставались при предприятиях на вечные времена. В следующих пунктах указа определяется зависимость этих „вечно отданных" рабочих от предпринимателей. Говоря, что все беглые с фабрики должны быть возвращаемы на предприятия, что укрыватели их понесут строгое наказание, что фабричные, замеченные в воровстве и других преступлениях, подлежат суду фабриканта, указ прямо и твердо говорит, что фабриканты и заводчики ответственны за проступки своих рабочих потому, что „те мастеровые люди будут за ними крепостные".

Кроме того, этим указом владельцам промышленных заведений разрешалось покупать к своим мануфактурам крестьян, но „токмо без земель и не целыми деревнями".

Указ 7 января 1736 года, следовательно, не только подтвердил прежние права и льготы предпринимателя, но и увеличил их за счет той части беднейшего населения, среди которой группа детей и подростков в численном отношении должна была быть безусловно значительной.

Указ 1736 г. наложил на предпринимателя обязанность — „впредь на мануфактурах и фабриках велено всяким мастер- ствам обучать и в мастера производить из детей, отданных им вечно" -). Какую цель преследует эта статья? Она лишний раз подтверждает, что дети вечно отданных составляют неот‘- емлемую принадлежность предприятия и что правительство было озабочено подготовлением кадра квалифицированных мастеров и промышленных рабочих.

Из изложенного видно, что правительство Анны Иоанновны, в царствование которой был издан указ 7 января 1736 г., проводило ту же политику, что и при Петре, и в жертву развивающейся фабрично-заводской промышленности попрежнему предавалась беднейшая часть крестьянского и крепостного населения. И указ 7 января вовсе не обозначал для „подлого" и неимущего люда какого-либо поворота к худшему, как он не явился чем-то новым в деле закрепощения фабричных рабочих. Но в то время, как Петр действовал крайне осто-

-) § 2 указа 7 января 1736 г.

рожно и шел ощупью пс новому пути, преемники его, проверив на опыте прежние мероприятия и чувствуя себя достаточно сильными, имели возможность углубить, расширить и закрепить законодательными актами то, что хотя и проводилось уже ранее в жизнь, но не было еще регламентировано общим постановлением верховной власти. Указ 7 января 1736 г., сыгравший крупную роль в деле дальнейшего использования дешевой рабочей силы малолетних, явился логическим завершением всей прежней политики в области предпринимательской деятельности, утвердив законодательным путем переход фабрик и заводов от принудительного к крепостному труду.

Следующим крупнейшим памятником рабочего законодательства того времени является „Регламент" и „Работные регулы" для суконных фабрик, изданные 2 сентября 1741 г.:!)..

Из статьи, устанавливающей, что фабрикант должен выдавать рабочим заработную плату за все прогульные по его вине дни, а также из правил о хранении материалов, об их запасах и т. д. мы можем сделать вывод, что слабая производительность суконных фабрик, наносившая ущерб интересам государства, нарушение заключенных условий о поставке необходимого для нужд армии количества сукна и т. п. заставили правительство пойти на опубликование этого регламента.

Первое Собрание Законов, № 8440. Почти целиком они приведены у Нисселовичп, „История законодательства", стр. 63—74. „Регламент" составляет ту часть агого законодательного акта, которая говорит об административной стороне жизни данного предприятия. Что же касается непосредственно производственной работы, заработной платы, дисциплины и пр., то об этом трактуют „работные регулы". В дальнейшем мы будем говорить в целях сокращения только о „регламенте" или .работных регулах", и под отдельными этими названиями следует разуметь весь памятник целиком.

Бедь еще ранее верховная власть неоднократно грозила предпринимателям, что казна не будет принимать от них плохих сукон и что за невыполнение договоров они будут оштрафованы 4). В дальнейшем мы еще вернемся к этому вопросу, сейчас же только укажем, что суконные фабриканты зачастую принимали все меры, чтобы их предприятие вырабатывало плохие сукна и в недостаточных количествах, так как угрозой полной ликвидации производства они заставляли правительство соглашаться на меньшее количество поставляемого сукна, что давало им возможность продавать излишки с большей выгодой на вольном рынке. В противовес именно этой предпринимательской политике и в подтверждение прежних частных распоряжений правительство и издало этот указ. Вместе с тем оно сочло для себя выгодным регламентировать также и обязанности рабочих, дабы заставить их работать с большей производительностью, и ограничить несколько власть фабриканта, поскольку она могла нанести вред фискальным (материальным) интересам казны. Поэтому в дальнейших статьях „работных регул" наряду с установлением чрезвычайно жесткой дисциплины и с общим усилением эксплоатации рабочей силы мы встречаем также и статьи, немного улучшающие материальное положение рабочего люда.

Правда, указ 1741 года почти не проводился в жизнь, но все же принципиальное его значение безусловно велико. Ие касаясь тех статей „регламента", которые трактуют о санитарно-гигиенической стороне работы и которые в условиях того времени являлись не более, чем красивой фразой, мы остановимся лишь на тех, предметом которых является регулирование работы детей и подростков.

Прежде всего для рабочих, независимо от их возраста и пола, устанавливается 17-часовой рабочий день, от 4 часов утра до 9 ч. вечера с 2-часовым перерывом на обед. В зимнее время обеденный перерыв уменьшается до 1 часу, но зато и работа заканчивается в 8 часов вечера. Опоздание на работу карается согласно „регулам" первый раз выговором, во второй—вычетом из заработка за час работы, в третий — тоже вычетом, но уже в двойном размере, а потом и в половинном размере всего дневного заработка.

Переходя затем к отношениям между рабочими и фабрикантами, указ 1741 года устанавливает, что непослушание и грубые слова, обращенные к хозяину, караются телесным

') HunVAltnUH, СТр. 62.

наказанием и понижением заработной платы. Жестокому наказанию подвергаются рабочие, осмелившиеся ударить фабриканта—„а ежели кто начальников своих (мастера, управляющего фабрикой, предпринимателя) дерзнет рукою, то при всех фабричниках наказывать тех жестоко кошками и полгода кормить одним хлебом с водою, но на каторгу не посылать". Эго запрещение посылать в виде наказания на каторжные работы неоднократно упоминается в „регулах" и об'ясняется самим законодателем тем, что из-за этого рабочие „могут художество свое забыть и в вящую шалость и в непотребство притти (т.-е. сделаться уже настоящими преступниками), да и другим через то охоты не будет, и легко причина к побегу подается". Это об'яснение интересно тем, что показывает, как фискальные интересы государства удовлетворялись даже за счет авторитета начальства, этого столВ важного принципа крепостной России. '' Подробно регулируя в одной из своих статей размеры заработной платы рабочих суконных фабрик, регламент утверждает установившийся обычаем порядок, что труд рабочих оплачивается не только в зависимости от выполняемой работы и занимаемой должности, но также и по возрастному признаку. Так, „регламент" говорит, что „драние, щипание и чищение малолетние ребята исправлять могут, получая платы по две копейки в сутки". Принимая во внимание рекомендуемую оплату труда для других рабочих различных специальностей, мы приходим к заключению, что заработки детей, согласно указа 1741 г., должны были быть примерно в три раза менее, чем у взрослых, исключая, конечно, подмастерьев и мастеров. ’ Другая статья, имеющая непосредственное отношение к несовершеннолетним, говорит о работе жен и дочерей мастеровых и работных людей, занятых на фабриках. При решении этого сугубо важного вопроса было постановлено провести разграничение между вольнонаемными и крепостными рабочими. Дочери и жены первых могут быть использованы только по своей воле, за что и должны были получать плату наравне с мужчинами. Что же касается крепостного фабричного населения, то его желания не принимались в счет, и здесь вопрос о работе жен и дочерей мастеровых зависел исключительно от воли фабриканта.

Подытоживая все эти данные, мы можем сделать следующие заключения. В тех статьях, которые говорят об улучшении положения фабричных, указ 1741 г. ограничивается лишь добрыми пожеланиями, не подтверждая их никакими указаниями на обязательность проведения последних в жизнь. При этом нельзя было ожидать, что сами предприниматели пойдут в этих вопросах дальше, чем верховная власть, и поступятся хоть частью своих прибылей в пользу рабочих. Кроме того, указ 1741 г. в значительной мере способствовал еще большему закрепощению фабричного населения, сделав работу детей мужского пола обязательной для всех категорий рабочих, а дочерей их—лишь для тех, кто находился в крепостной зависимости от владельца предприятия.

Право принудительного привлечения к фабричным работам всей крепостной крестьянской семьи в целом, предоставленное владельцам предприятий, в сильной степени способствовало разорению и обнищанию крестьянских хозяйств, что, со своей стороны, влияло на усиление эксплоатации труда рабочей массы, в частности детей и подростков. Таким образом, наступательный характер более раннего фабрично-заводского законодательства и предоставление льгот по изысканию почти даровой рабочей силы получили в указе 2 сентября 1741 года свое дальнейшее развитие0).

Расширяя право фабрикантов на крепостной груд, правительство вместе с тем продолжало прежнюю политику утилизации деклассированного люда, и от его зоркого глаза не могли укрыться и те малолетние сироты, для которых милостыня служила средством существования. В этом отношении характерен указ 11 июля 1744 г. о солдатских детях"). Обсуждая в 1744 г. вопросы, связанные с ревизией Архангельской губ., сенат обратил внимание на то, что многие дети солдатские, по своему возрасту непригодные еще к военной службе, „шатаются" без дела, и их рабочая сила пропадает без всякой пользы. Многие солдатские жены, согласно инструкции о ревизиях 1743 года, об’явили об имеющихся при них детях двух, трех и десяти лет. У некоторых из этих детей отцы умерли, у других пропали без вести — по 5 и 15 лет о них ничего неизвестно; иные дети, оставшись круглыми сиротами, находились на воспитании у родственников, другие прижиты вне брака и т. д. Особое внимание сенат обратил на тех солдатских детей, круглых сирот, которые, не имея „никакого имущества", бродят, выпрашивая милостыню-

Последовал указ (1744 г.), которым было велено „оных законно и незаконно рожденных солдатских детей переписать всех с показанием каждому лет" и тех, которые не достигли 6-ти летнего возраста, оставить у родителей, по их желанию на воспитание, но только лишь до урочных лет. Когда же детям этим минет 6 лет, они должны быть записаны в гарнизонные школы. В отношении же тех солдатских детей, которые не имеют родственников совсем или у которых родственники

') Мы не имеем никаких данных присоединиться к оптимистическому заявлению Нисселопича. что в указе 1741 г. правительством „проводится с большой точностью мысль о невыгодности для самого дела труда крепостных* (цнтир. сочинение, стр. 73) И что это не было проведено В ЖИЗНЬ только вследствие злой воли фабрикантов. Наоборот, все приведенные выше данные говорят за то, что правительство пошло навстречу интересам предпринимателей и указом 1741 г. предоставило им еще большие возможности использования крепостного труда.

,:) Первое Собр. Законов, № 8989.

настолько бедны, что не могут их пропитать, сенат, принимая по внимание бедственное положение этих детей, которые к тому же не получают необходимого „воспитания", постановил отдавать их „всякого чина людям, имеющим деревни, також на фабрики и заводы". То, что сенат руководствовался в данном случае не целями педагогического характера, а исключительно фискального, видно из того, что в этом указе говорится далее: „кто их (солдатских детей) из платежа подушного оклада взять похочет и писать бы за ними в перепись и давать выписи '), и быть оным (детям) у них (фабрикантов и помещиков) вечно, равно как купленным и крепостным их людям", иначе солдатские дети „без всяких платежей (государству) остаться могут". По отдаче же их помещикам, а также на фабрики и заводы, „будет за них платеж подушных денег и сбор рекрут, с прочими наряду, отчего государственная польза быть признавается".

Как мы видим, указ 1744 г. по праву может считаться примерным в смысле твердо проводимой линии закабаления и закрепощения беднейшего населения и использования труда малолетних детей. В дальнейшем эту участь малолетних солдатских детей разделили также и те, которые уже успели быть зачислены в гарнизонные школы. В 1749 г. на московскую суконную фабрику Болотина, Докучаева и К’ („Большой суконный двор"), но ходатайству ее владельцев, из московской гарнизонной школы были отданы на время 400 „непонятных к наукам школьников", главным образом, в возрасте от 10 до 15 лет, с тем, чтобы по достижении 20-тилетнего возраста они были возвращены на военную службу. Военная коллегия поддержала ходатайство об отдаче на фабричную работу этих школьников, мотивируя это тем, что: 1) они научатся полезному для государства делу и будут содержаться за счет предприятия; 2) армия от этого ничего не потеряет, так как школьников можно по воскресным и праздничным дням обучать военному делу; 3) по достижении 20-ти лет они будут отданы в солдаты; 4) по отставке от военной службы они не будут „праздно шататься", так как смогут опять пойти на суконную фабрику, и 5) фабрики, благодаря этой мере, не будут „оскудевать" и закрываться по причине недостатка в рабочей силе. Фабриканты же считали эту меру настолько обычной и необходимой, что, когда семь лет спустя военной коллегии зачем-то экстренно понадобились 102 школьника и она взяла их с фабрики, предприниматели обратились с жалобой в сенат, который и постановил возвратить учеников обратно на фабрику, чтобы „не привести (ее) в упадок и остановку". А при обсуждении в 1761 г. в сенате ходатайства военной коллегии о возврате с фабрики Бо") Дать выпись — значило выдать удостоверение на данного человека в том, что он является крепостным помещика или, как в атом случае.

лотина хотя бы только тех школьников, которые достигли уже призывного возраста, фабрикантам удалось оказать на сенат столь сильное давление, что последний не уважил просьбу военной коллегии s).

Фабриканты, зная, как нуждается казна в бесперебойной доставке сукон, зачастую провоцировали беспорядки среди рабочих путем ухудшения их материального положения, с целью побудить правительство, во-первых, уменьшить свои требования относительно качества и количества поставляемых сукон, а, во вторых, предоставить в их распоряжение более дешевых рабочих, в значительной мере детей и подростков, так как именно дороговизна рабочих рук препятствует, мол, предпринимателям в точности выполнять свои обязательства перед казной. Такое явление мы наблюдаем на примере суконной фабрики, принадлежащей Болотину и компании. Всячески притесняя рабочих, постоянно снижая заработную плату, налагая на них огромные штрафы и производя вычеты, Болотин довел фабричных до того, что в мае месяце 1737 г. они бросили работу и бастовали в течение около двух месяцев. Жалобы в сенат, ничего, конечно, им не дали, и в 1738 году они вынуждены были согласиться на все условия предпринимателя. Продолжая свою прежнюю политику, Болотин довел своих рабочих до новых беспорядков в 1746 году, под влиянием которых мануфактур- коллегия разрешила ему принудительно брать на работу жен и дочерей мастеровых, праздно живущих на фабрике!1).

Рабочие эти не являлись крепостными владельца суконной фабрики, и ясно, что последнее распоряжение нарушало права рабочих и сводило на нет указ 2 сентября 1741 г. Фабричные стали целыми группами покидать фабрику. Дошло до того, что в 1749 г. из 1000 рабочих осталось всего 120. Это было на руку фабриканту, — он тотчас потребовал, чтобы правительство пришло к нему на помощь и предоставило дешевую рабочую силу. Вот тогда-то и состоялось известное постановление о посылке на фабрику Болотина 400 учеников московской гарнизонной школы. Получив в свое распоряжение таких детей, которые по своему социальному положению и возрасту не могли оказать серьезного сопротивления жестокой экспло- атации, Болотин не изменил своей давней политики. Дети очутились в крайне тяжких условиях. В 1755 г. 24 школьника просили о посылке их на военную службу — только острая нужда и постоянные издевательства заставили этих детей мечтать о тяжелой солдатчине. Однако, так как эти школьники еще

") Первое Собрвние Законов, № 11371 (1761 г.).

•') Архив департамента торговли и мануфактур, дела мануфактур- коллегии, св. № 314, дело № 11629 за 1762 г. „О волнениях на московской суконной фабрике". Подробно об этих волнениях см. мою книгу „Труд детей и подростков в фабрично -заводской промышленности России", гом первый (Госиздат).

не достигли двадцатилетнего, призывного, возраста, сенат оставил их просьбу без внимания.

Во вторую половину XVIII века был издан ряд указов, имевших чрезвычайно важное значение в ходе дальнейшего развития фабрично-заводской промышленности и косвенно отразившихся на положении фабричных рабочих, в частности детей и подростков. Усиление торгового капитала, захватывавшего в свои руки промышленные предприятия, шло за счет ослабления дворянства, ибо кустарная крестьянская промышленность, приносившая помещичьему хозяйству большие доходы, не могла конкурировать с купеческими фабриками, которые, пользуясь крепостным трудом и вкладывая в предприятия большие капиталы, убивали крестьянские промыслы. В виду этого дворянско-помещичий класс уже в конце первой половины XVIII века начинает серьезную борьбу за лишение разночинцев тех льгот, которые были им предоставлены в период зарождения фабрично-заводской промышленности.

Первую победу дворянство одерживает в 1752 г., когда появляется указ об ограничении права купцов приобретать к фабрикам и заводам населенные деревни. Указ 1752 г. регламентировал, сколько душ может купить тот или иной фабрикант в зависимости от характера его предприятия, размеров последнего и пр. При этом разрешалось из общего числа купленных крестьян только часть употреблять на фабричной работе, а остальные должны были быть оставлены в крестьянском хозяйстве. Так, напр., на шелковых фабриках использовать на производстве можно было только 1 і купленного числа, а на суконных — всего 1/а. В отдельных случаях допускались исключения, но в общем правило это проводилось в жизнь довольно твердо. При таких условиях купеческие фабрики должны были обратиться или к более дорогому вольнонаемному труду, или же пойти на сокращение своего производства. И в том и в другом случае выгоду извлекали дворянские фабрики и крестьянская промышленность, так как они могли теперь конкурировать с более крупными предприятиями. Так в конце концов и случилось, и значительное число крупных купеческих фабрик перешло в руки дворянства.

Между тем, все это должно было отразиться и на положении рабочей массы, улучшить ее жизнь на купеческих фабриках, ибо здесь стали ценить каждого рабочего, и ухудшить на вотчинных предприятиях, ибо даже слабые помещичьи хозяйства стали устраивать мелкие заведения, употребляя на них своих крепостных. Но, кроме того, помещики договариваются теперь с фабрикантами об эксплоатации труда крестьян, забирая себе заработки последних.

Конечно, закон 1752 г. явился только полумерой, и дворянство должно было добиваться дальнейшего ограничения прав купеческого сословия. И этого оно добилось уже в царствование Петра III, когда указом 29 марта 1762 г. была совершенно запрещена покупка крестьян к фабрикам и заводам и вместе с тем приказывалось никому никаких стеснений в устройстве новых фабрик и заводов не чинить 10).

Фабрично-заводское законодательство всей второй половины XVIII века проникнуто этим духом свободной предпринимательской деятельности, которая уже по одним тем привилегиям, которые были присвоены дворянству, была в сильнейшей степени стеснена для купечества. И не удивительно поэтому, что в комиссии по составлению нового уложения разгорелись сильнейшие споры за отнятое у разночинцев право покупать к фабрикам необходимых им крепостных. Торгово-промышленный класс в лице своих представителей настойчиво требовал ограничения торговой деятельности крестьян, запрещения им заниматься промыслами в городах и расширения, вернее, возвращения купечеству утраченных прав и льгот. С другой стороны, дворянство ни в коем случае не могло упустить что-либо из своих завоеваний и энергично отстаивало свободу крестьянских промыслов, которые приносили ему значительные доходы.

Все это, вместе взятое, а также последовавшее разрешение и крестьянам заводить фабрики содействовало усилению эксплоатации вообще, детей и подростков в частности, уже по одному тому, что предприятия, вызванные к жизни последними указами, представляли собою маленькие полуремесленные заведения, которые могли существовать только путем самого широкого использования наиболее дешевой рабочей силы. Но, кроме того, ухудшению экономического положения рабочего населения способствовало еще то обстоятельство, что Екатерина II, уничтожая всяческие льготы, предоставленные ранее предпринимателям, установила (1769 г.) целый ряд новых налогов на фабрики и заводы [2]‘), которые легли в конечном счете опять- гаки на плечи работных людей. Правда, в 1775 г. эти сборы были отменены, но несколько позже они были восстановлены и даже в больших размерах, чем ранее 1а).

• Тогда же, примерно, стал намечаться перелом в политике правительства в смысле возвращения купечеству его прав, в том числе — права покупать к заводам и фабрикам крепостных крестьян. Но указ об этом был опубликован лишь 16 марта 1798 г. В нем говорилось, что по рассмотрении причин, вызвавших закон 1762 г. о запрещении покупать к заводам и фабрикам крестьян с землею и без земли, каковой закон не вполне соблюдался, было признано необходимым „к вящему умножению в империи нашей всякого рода заводов и фабрик

запрещение сие отменить и покупку к заводам и фабрикам крестьян с землею и без земли дозволить" 1:|). При этом покупка разрешалась в пределах елизаветинского указа 1752 г.

Этим, собственно, и заканчиваются те фабричные законы, которые, будучи изданы в течение второй половины XVIII века, хотя прямо ничего и не говорят о самих рабочих, а больше касаются непосредственно фабрик и заводов, все же косвенно отразились на условиях работы всех рабочих, не пройдя мимо детей и подростков. Одно то обстоятельство, что беспорядки и волнения среди фабричных людей достигли в этот период небывалых размеров как по количеству в них участвующих, так и по силе сопротивления предпринимателям, правительственным чиновникам, комиссиям и воинским командам, уже свидетельствует, что материальное положение рабочих в тот период значительно ухудшилось.

В высшие правительственные органы неоднократно представлялись доклады, которые в самых черных красках рисовали условия существования фабричных крестьян и настаивали на необходимости внушить предпринимателям мысль о недопустимости подобной сугубо притеснительной политики. И все же, рабочие беспорядки ликвидировались не путем издания каких-либо указов, улучшающих положение фабричных людей, а применением вооруженной силы и путем суровых наказаний. Характерным в этом отношении представляются события, разыгравшиеся на казанской суконной фабрике подполковника Ивана Осокина.

Рабочие осокинской фабрики подали генерал-поручику Маврину жалобу на совершенно невыносимые условия существования 1'). Они указывали, что с самого начала возникновения фабрики заработная плата ни разу не изменялась, хотя цены на продукты возросли, по меньшей мере, в четыре раза; что их заставляют работать в воскресные и праздничные дни; что фабрикант требует от рабочих полной выработки даже за тех престарелых, больных и малолетних, которые абсолютно неспособны к работе, и т. д. и т. д. Положение мастеровых отягощалось еще тем, что они принуждены были из своего скудного жалованья выплачивать разнообразные налоги. Маврин, с исключительной добросовестностью исследовавший положение рабочих осокинской фабрики, писал, что единственное спасение рабочих в том, что они работают также в праздничные и воскресные дни, а престарелые и малолетние собирают милостыню, ибо в противном случае они „лишены бы были всех способов к своему содержанию, тем больше, что ни жены, ни дочери их не освобождаются от фабричной работы". По до-

1:|) Первое Собрание Законов. № 18442.

') Архив торговли и мануфактур, дела мануфактур-коллегии, св. 334; дело Ni 22, за 1797 г. На фабрике Осокина в числе 1.119 рабочих было 430 дст«*н п подростков.

кладу Маврина было назначено особое следствие, которое вскрыло самую безудержную эксплоатацию как взрослых, так и малолетних рабочих. Однако, несмотря на явную правоту рабочих, правительство, боясь, что удовлетворение их интересов толкнет и других фабричных на путь активной борьбы за право существования, ограничилось внесением таких незначительных изменений в условия работы, что они, по свидетельству казанского гражданского губернатора, не имели никакого значения, и положение осокинских рабочих оставалось попрежнему весьма тяжелым.

С возвращением купечеству былых привилегий правительство опять начинает несколько чаще издавать отдельные положения и указы, которые свидетельствуют, что казна вновь стала изыскивать дешевую рабочую силу. В этом отношении обращает на себя внимание проект управляющего казенными иркутскими суконными фабриками Новицкого, который предлагал использовать на этих предприятиях труд ссыльных, причем считал необходимым для лучшего прикрепления их к этим фабрикам послать туда же и ссыльных женщин и переженить их всех. Он считал, что проект этот принесет производству сукон большую пользу, гак как обеспечит его постоянным увеличением числа обязанных рабочих 1и). Не менее характерным представляется предложение некоего Оссовского о введении на рус ских фабриках изобретенных в Англии чесальных машин, причем для примера первое такое предприятие должен был устроить сам Оссовский при содействии правительства, — между прочим, он просил, чтобы ему предоставили рабочую силу 300 малолетних из императорского воспитательного дома. Доклад мануфактур-коллегии, поддержавшей требования Оссовского, был (13 апреля 1798 г.) утвержден "’). И в указе (5 июля 1798 г.) об учреждении фаянсовой фабрики опять-таки идет речь о посылке необходимого числа крестьянских мальчиков.

Мы видим, что сравнительно большое число законодательных актов, изданных в первую половину XVIII века о взрослых и несовершеннолетних рабочих, занятых на предприятиях обрабатывающей промышленности, сильно сокращается в последующий период и совпадает при этом с лишением торгового капитала его важнейших привилегий. Только к самому концу XVIII века, когда купечество вновь получает право покупки к заводам и фабрикам крестьян, мы замечаем в развитии рабочего законодательства некоторое оживление. Явление это об'ясняется тем, что отнятие у торгового капитала льготы приобретать к своим предприятиям крепостных сокращало поле законодательной деятельности правительства, ибо вмешиваться в отношения между вотчинником-фабрикантом и его крепостными

1S) Нисселопнч, ЦИТ. СОЧ., СТр 124.

,rt) Первое Собрание Законов, № 18483; там же, стр. 128              129.

оно не имело никаких оснований. Только тогда, когда купечеству возвращаются прежние права, правительство в силу обстоятельств начинает путем усиленной законодательной деятельности регулировать отношения между фабрикантами и пос- сессионными крестьянами, которые в конце концов принадлежат не предпринимателю, а заводу или фабрике.

Несколько особняком стоят те законодательные мероприятия правительства, которые относятся к предприятиям горнозаводской промышленности. То огромное значение, которое стали придавать последней ко второй половине XVIII века, и тот факт, что значительная часть этих предприятий находилась в руках казны и дворянства, обеспечивали за ними особо внимательное отношение правительства и непрерывное регулирование законодательным путем разнообразных сторон этой отрасли промышленности.

Именно тем, что первое время почти все горное дело находилось в руках государства, и следует об'яснить издание в 1724 г. указа об оплате труда крестьян, принудительно привлекаемых к работе на горно-заводских предприятиях. В указе этом предлагалось выдавать „в летнее время мужику с лошадью по десяти, а без лошади по пяти копеек, а в зимнее с лошадью по шести, а без лошади по четыре копейки на день"— „без платежа денег в работах их (крестьян) не употреблять" ь). Это были те рабочие, занятия которых на горных заводах носили подсобный и временный характер,—вызываемые к заводам и рудникам по мере надобности, не зачисленные в штат его постоянных рабочих, выполнявшие заводское дело, как одну из многочисленных повинностей, государственные и приписные к заводам крестьяне. Что же касается тех рабочих, которые были заняты непосредственно на самом производстве, то здесь регламентация условий труда впервые облекается в форму указов и инструкций в последние месяцы царствования Петра. Так, в инструкции первого начальника уральских горных заводов Геннина от 23 февраля 1725 г. уже разрешается важнейший вопрос о продолжительности рабочего дня: в горном и плавильном деле работа начиналась в 4 ч. утра и продолжалась до 4 ч. вечера с перерывом на 1 час для отдыха и обеда, между 11 и, 12 ч. дня, а всего, следовательно, рабочее время исчислялось в 11 часов**). И этому правилу подчинялись все рабочие независимо от их возраста.

Целый ряд обстоятельств способствовал настолько сильному ухудшению положения горнорабочих, что к середине XVIII века беспорядки среди них значительно усилились. Под влиянием этих волнений 22 октября 1733 г. был издан указ, регулирующий выдачу заработной платы: с рабочими казенных заводов,

'“) Юлий Гессен, История горнорабочих в России, том I, стр. 52. |Ч) Там же, стр. 53.

которые получают менее 5 рублей в месяц, контора расплачивается ежемесячно, а с зарабатывающими больше этой цифры— по третям года 1!1). Между тем, предприятия горнозаводской промышленности, продолжая испытывать нужду в дешевой рабочей силе, все в больших и больших размерах стали привлекать приписных крестьян для постоянной работы на заводах, рудниках и шахтах. Это, конечно, пагубно отражалось на благосостоянии крестьянских хозяйств, способствуя их обнищанию, что уже, в свою очередь, должно было усилить использование в горной промышленности труда детей и подростков, которых родители принуждены были под влиянием острой нужды отправлять на заработки в рудники и шахты.

Кадры постоянных рабочих пополнялись и благодаря естественному приросту населения. Дети мастеровых людей обычно с 12-летнего возраста обязаны уже были принимать участие в работах наряду с родителями. И явление это считалось настолько естественным, что когда крупнейшему горнозаводчику того времени Демидову было предложено послать детей мастеровых в Екатеринбургскую школу, он запротестовал и просил, чтобы „обывательских детей от 6 до 12 лет в школах обучать охотников, а в неволю не принуждать, понеже такого возраста многие заводские работы исправляют и при добыче железных и медных руд носят руду и пожоги и в прочих легких работах и у мастеров бывают". Просьба этого богатейшего предпринимателя была уважена,—в 1735 г. был издан указ, раз'ясняющий, что на частных заводах учить детей мастеровых можно только в добровольном порядке. Понятно, что воля детей находилась всецело в руках заводчиков. То, что дети употреблялись на работах с самого малого возраста, свидетельствует и немецкий ученый Гмелин, который заметил при посещении Нижне-Тагильского завода, что в проволочной мастерской большая часть работы выполняется детьми в возрасте от 10 до 15 лет, занимаемыми наравне со взрослыми рабочими. На другом заводе тот же путешественник обратил внимание, что малолетки 7—8 лет самостоятельно отделывают чашки и различные сосуды из желтой меди.

Применение труда детей в столь раннем возрасте не было специально разрешено какими-либо указами. Но так как в то время весь характер рабочего законодательства был наступательный, агрессивный, то уже само отсутствие ограничительных правил фактически санкционировало подобную эксплоата- цию малолетних. Целью же тех законодательных актов, которые говорили о возрасте рабочих в горной промышленности, являлось ограничение возможной утечки рабочей силы. Таким образом, подобного рода указы не только не защищали права детей и подростков, но еще обязывали их, начиная с определен-

'") К Ппжигпноп, Промышленный труд в крепостную эп оху, СТр 61.

ного возраста, к заводской работе. Например, по определению горной канцелярии (1748 г.) в состав годных работников зачислялись из горнозаводского населения все мужчины в возрасте от 15 до 60 лет-"). Это опягь-таки не означало, что недостигшие 15-летнего возраста не могут быть употребляемы в заводских работах. Законодатель, стремясь к наибольшему использованию детской рабочей силы, хотел путем издания этих правил обеспечить заводам известный минимум рабочих, поощряя, конечно, переход за эти нормы. Наиболее действительным средством в этом отношении служило установление такого заработка, который не обеспечивал бы существования семьи. Содействовало привлечению детей также то, что рабочему приходилось отрабатывать за немощных, стариков, больных и т. д. которые согласно ревизиям были включены в счет плательщиков налога. В это число входили дети, начиная с 7-летнего возраста. На заводах Алтайского округа дети приступали к работам обычно начиная уже с 10-ти лет, причем первые годы они были заняты на подсобных работах при взрослых или же работали самостоятельно на копях, при перевозке угля, дров и проч.2').

Все это, вместе взятое, создавало самые отчаянные условия существования крестьян, которые неоднократно обращались к правительству с жалобами, отмечая, между прочим, что разоряемые крестьянские хозяйства не могут выполнять всех возложенных на них государственных повинностей. Об этом говорили и приписанные к частным заводам государственные крестьяне в наказах своим представителям в Екатерининскую комиссию по сочинению нового уложения. Указывая, что плата по утвержденной таксе настолько мала, что многие из них принуждены нанимать за себя посторонних работников и оплачивать труд последних в 5 и 6 раз более, чем полагается по плакату, крестьяне настаивали, чтобы их освободили от работы за недостигших 15-летнего возраста и перешедших предельный 60-летний возраст с условием вносить за это соответствующую сумму “). Просьба эта свидетельствует, что рабочая сила малолетних ценилась высоко и крестьянской семье было выгоднее использовать ее в своем хозяйстве, чем посылать на заводские работы с низкой оплатой труда.

Из тех детей и подростков, которые принуждались к заводской работе, заводоуправления выбирали наиболее подходящих и посылали их в горнозаводские школы. Здесь они получали самое ничтожное жалованье—по одной копейке в день. На это жаловались, напр., крестьяне Юговских заводов, принадлежащих Чернышеву, но кн. Вяземский, который, имея от

-') К Пажитнов. Положение рабочего класса и России. Т. I, стр. 24

•' ) Алтайский сборник, т. I, стр. 34 35.

Архив госул совета. Наказы Казанской губ. Дело № 98, тетрадь 24'*

Екатерины II общее поручение расследовать причины недовольства горнозаводских рабочих, никаких существенных распоряжений по этому вопросу не дал и только приказал тем ученикам, которые перешли 15-летний возраст, выдавать жалованье в том размере, какое бы им шло, если бы они работали на производстве. Вообще же по докладу князя Вяземского была упорядочена выплата приписным крестьянам их заработков, назначение на работы и пр. Никаких ограничительных правил об употреблении на работах детей и подростков тогда издано не было.

Все непрекращавшиеся среди горнозаводского населения беспорядки заставили правительство от мероприятий частного характера и относящихся к отдельным, хотя бы и крупным, предприятиям 23), перейти к изданию правил, обязательных для всех. Так, манифестом от 21 мая 1779 г. был сужен круг обязательных для крестьян работ и повышена оплата труда приписных. Улучшилось ли, однако, от этого положение последних? Отнюдь нет. Так как заработка не хватало на уплату всех многочисленных сборов, то приписным приходилось наилучше использовать то время, когда они в принудительном порядке работали в горнозаводских предприятиях. А сделать это можно было путем сверхурочных работ и посылки на работу своих малолетних и несовершеннолетних детей. Таким образом, и указ 21 мая 1779 года, который на первый взгляд может представиться прогрессивным, фактически имел наступательный характер и способствовал усилению эксплоатации труда детей и подростков.

Что касается труда детей мастеровых людей, постоянных рабочих на казенных заводах, то его условия регулировались специальными положениями и штатами, которые чаше всего касались вопросов заработной платы. Жалованье детей до 15-летнего возраста не превышало обычно 6 р. в год, а подросткам оно выдавалось в размере 12 руб. Поденное вознаграждение малолетних от 7-летнего возраста было установлено, по распоряжению начальника горных заводов в 1789 г., в 2—3 коп., а для подростков—в 6 коп. Эта утвержденная положениями и инструкциями заработная плата фактически была значительно меньше, так как вследствие отдаленности заводов от населенных центров и трудности получения предметов первой необходимости предприятия устраивали свои продуктовые магазины и, пользуясь безвыходным положением рабочих, назначали очень высокие цены, не только включая в них организационные расходы, но еще добиваясь некоторой прибыли.

Бедственное положение рабочего люда заставило правительство пересмотреть этот вопрос, и оно стало снижать цены

3

-1) В инструкции от 5 марта 1764 г. предписывалось учредить школы для обучения детей мастеровых грамоте, а отчасти и производству Ниссе- лович, стр. 101 — 102).

Б. Ю. Гессен.

на предметы первой необходимости. Так, напр., в 1786 г. по распоряжению кабинета цена на пуд ржаной муки для получающих менее 40 р. в год, следовательно, для всех детей и подростков, не могла превышать 25 коп. Что же касается остальных категорий рабочих, а также членов их семейств, то муку они получали по покупной цене с 10% надбавкой на содержание продуктовых складов -1).

Значительные изменения были внесены в это дело поста новлением от 14 мая 1799 г. по докладу сената о довольствовании мастеровых людей Екатеринбургского ведомства горных заводов и монетного дела -'"’). Указывая, что по старым штатам 1737 г. мастеровые люди Екатеринбургского ведомства получают большей частью жалованье в размере 1 р. в месяц, из которого еще делаются вычеты на госпиталь, за харчи, одежду и обувь, выдаваемые из заводских магазинов с некоторой надбавкой, и т. д., доклад рисует отчаянное материальное положение работников, которые не могут выплатить причитающиеся с них платежи, и потому рекомендовалось выдавать рабочим хлеб еще на более льготных условиях, чем это делалось, а для тех из них, которые получают жалованье в размере от 1 до 3 рублей, даже даром, если себестоимость заготовки хлеба обходилась не дороже 50 копеек за пуд. Что касается „до получающих платы по рублю в месяц и ниже, разумея тут и малолетних, оных включая в 3 класс, давать указанный провиант без всякого из заработанных денег вычета, не взирая на цену, по какой бы он ни заготовлялся". При этом количество провианта, выдаваемого малолетним мужского пола, предлагалось оставить прежним для недостигшнх 12 лет, а для перешедших этот возраст отпускать в таком количестве, как полным работникам, с условием, чтобы дети употреблялись „к разбору руд и к другим работам соответственно силе каждого, производя за то обыкновенную доныне плату". Относительно же девочек вопрос об участии их в заводских работах передавался на усмотрение родителей, а паек должен был выдаваться лишь до достижения ими 18 лет 2в).

Указ 14 мая 1799 г., по мнению многих, коренным образом изменил условия существования горнозаводских рабочих. Так ли это?

Освобождение мастеровых от вычетов на госпиталь и лазарет, от процентных надбавок к ценам на хлеб, вещи и одежду и льготная выдача муки, конечно, внесли некоторое облегчение в положение работных людей. Но вследствие исключительной нищеты, свившей себе прочное гнездо среди горнозаводского населения, отдаленности заводов от торгово-промышленных центров, сильнейшего вздорожания жизни, значение тех крох, которые давал указ 14 мая, сводилось почти к нулю. С другой же стороны, он ухудшил положение некоторой части рабочих, а именно малолетних детей. Теперь не только определенно узаконяется употребление на работу детей с 12-летнего возраста, но и принимаются меры к тому, чтобы довести число таких малолеток до наибольших размеров. И разве можно предположить, что законодатель, суля изголодавшемуся населению лишний пуд хлеба в месяц за каждого 12-летнего мальчика, посланного на заводскую работу, преследовал другую цель, кроме желания воздействовать таким образом на тех родителей, которые хотели охранить слабые силы своих детей от гибельной работы на предприятиях? Конечно, нет. И все душеспасительные рассуждения о нищете мастеровых людей, приводимые в докладе сената, не могут прикрыть той агрессивной политики, которую, в сущности, проводил указ 14 мая в отношении эксплоатации малолетних рабочих

Во второй половине XVIII века, не менее твердо стремясь к использованию дешевой рабочей силы, как мы наблюдали это ранее в отношении нищих, бродяг и т. п., правительство стало привлекать в обязательном порядке ссыльных и ссыльно- кагоржан, срок работы которых назначался соответственно тому числу лет, на которые они ссылались в Сибирь. Дети этих преступников не избегли участи своих родителей и не только работали совместно с ними, но по особым ходатайствам предпринимателей задерживались на больший срок, оставаясь на предприятии тогда, когда отцы их отпускались на „вольное пропитание". Немецкий путешественник Паллас, побывавший в конце 60-х годов почти на всех предприятиях горной промышленности, не мог пройти мимо этого явления, считая его весьма полезным. Оказывается, что целые деревни заселялись ссыльными, которые в случае надобности использовывались на рудничных работах. Так, например, управляющий Ишкуль- скнм рудником, не имевший в своем распоряжении достаточного числа рабочих, по словам Палласа, „должен требовать людей для работы из Абаканского острога, коих ему оные из деревень Тес и Кепен отпускают. Сии деревни населены ради горных работ такими людьми, кои за свои преступления сюда ссылаются" -*). Такой участи наравне с уголовными преступниками подвергались и политические. Тот же Паллас свидетельствует, что в районе Колывано-Воскресенского завода находились деревни, сплошь заселенные сосланными поляками и преступниками2Я). Вместе со своими детьми они употреблялись в заводских работах.

Анализ указов и законов, которые были изданы на протяжении XVIII века, не оставляет сомнений, что рабочее законодательство этого периода было направлено к возможно большему прикреплению приписных и крепостных крестьян, а также работных людей к предприятиям фабрично-заводской промышленности. И все на первый взгляд прогрессивные статьи тех или иных законодательных актов, направленные будто к улучшению положения рабочей массы, при более или менее критическом к ним отношении выявляют свой подлинный облик. Были, конечно, единичные случаи, когда правительство под влиянием тех или иных беспорядков принуждено было итти на известные уступки, но в общем и целом в жертву развивающейся фабрично-заводской промышленности и господствующих классов приносилось не только беднейшее крестьянство и мастеровые люди, но их малолетние и несовершеннолетние дети.