«В голодный год»
Нижегородская губерния в 1891—1892 годы была поражена серьезным неурожаем, крестьянское население жестоко бедствовало, были случаи смерти от голода. Местное самоуправление в лице земства настаивало на оказании широкой помощи голодающим крестьянам, уездная администрация же придерживалась иного мнения.
Земские начальники стремились в корыстных целях замолчать голод, передать продовольственное дело из рук местного самоуправления в лице земства в свои собственные. Губернатор Н. М. Баранов проявлял нерешительность в этом вопросе. Правительственные круги не были заинтересованы в расширении помощи голодающим крестьянам.В. Г. Короленко едет в Лукояновский уезд, изучает обстановку, видит злоупотребления земских начальников и начинает борьбу с ними как путем печатного слова, так и участием в организации помощи голодающим.
Писатель-публицист запечатлел картины голода корреспонденциями в центральных и местных изданиях, в переизданных отдельной книгой очерках «В голодный год». Голос его звучал веско и авторитетно и заставлял, если не всегда с собой соглашаться, то всегда прислушиваться и считаться[19]. В статьях о жизни голодного края он заставляет задуматься о положении крестьянства после отмены крепостного права, о необходимости «нового его освобождения», о причинах голода в крестьянской России, о путях его предупреждения и устранения, о серьезной поддержке государством пострадавшего от неурожая населения на началах страхования, о повышении кредитоспособности крестьянства, о борьбе с коррупцией и бюрократизмом в продовольственном деле и т. д.
Будучи членом губернской продовольственной комиссии и губернского благотворительного комитета, частным благотворителем, Короленко на пожертвования открывал общественные столовые (более 40 в Лукояновском уезде), разоблачал злоупотребления местного начальства, творимые над голодным народом (борьба с «лукояноыци- ной»), отстаивал гласность в организации помощи голодающим, права земства.
Лукояновские чиновники были сломлены, помощь крестьянам была расширена, с чем была вынуждена согласиться и администрация губернии во главе с губернатором.По свидетельству Короленко, опыт продовольственной кампании тяжких годов не остановил в последующие годы наступления и торжества бюрократии: продовольственное дело было отнято у земства, а само земство низведено еще на одну ступень ниже и подчинено администрации, которая стала полным хозяином в земском деле, были забыты коллегиальность и гласность в их работе. В результате голод повторялся, влияние администрации расширялось, что сопровождалось злоупотреблениями всероссийского масштаба[20].
Голод стал неизбежным спутником двух революций 1917 года и гражданской войны. Короленко мучительно раызмышляет над причинами растущего всеобщего голода в России. «В голодном году»,— пишет В. Г. Короленко в письме к А. В. Луначарскому,— я пытался нарисовать то мрачное состояние, к которому вело самодержавие: огромные области хлебной России голодали, и голодовки усиливались. Теперь гораздо хуже, голодом поражена вся Россия, начиная со столиц, где были случаи голодной смерти на улицах»[21]. Причину всеобщего голода Короленко видит в том, что новая власть, победив капитал («он лежит теперь у ваших ног, изувеченный и разбитый»), убила также производство, естественную связь обмена между городом и деревней. В результате, рассуждает далее писатель, приходится ее заменять «искусственными мерами», «принудительным отчуждением», реквизициями при помощи карательных отрядов. Когда деревня не получает не только сельскохозяйственных орудий, но за иголку вынуждена платить по 200 рублей и больше,— в это время власть устанавливает такие твердые цены на хлеб, которые деревне явно невыгодны». Короленко продолжает свою мысль: «Каждый земледелец видит только, что у него берут то, что он произвел, за вознаграждение, явно не эквивалентное его труду, и делает свой вывод: прячет хлеб в ямы. Вы его находите, реквизируете, проходите по деревням России и Украины каленым железом, сжигаете целые деревни и радуетесь успехам продовольственной политики»[22].
В письме к А М. Горькому от 9 августа 1921 года Короленко снова возвращается к вопросу о голоде, полагая со всей убежденностью, что настоящий голод не стихийный. «Он,— пишет Короленко,— порождение излишней торопливости: нарушен естественный порядок труда, вызваны вперед худшие элементы, самые нетрудоспособные, и им дан перевес, а самые трудоспособные подавлены»[23]. Короленко предлагает решительно отказаться от системы раскулачивания, от «внезапного коммунизма» (еще задолго до сталинской политики ликвидации кулачества как класса! — И В.).
Новое правительство, по мнению Короленко, «погналось за равенством и добилось только голода. Подавили самую трудоспособную часть народа, отняли у нее землю, и теперь земля лежит впусте. Комнезамож- и (комитеты бедноты.— Н. В.) — это часть народа, которая никогда не стояла на особенной высоте по благосостоянию, а распоряжаются всем хозяйством коммунисты, т. е. теоретики, ничего не смыслящие в хозяйстве»[24]. Нужна, продолжал далее Короленко, организация разумного кредита, а для кредита нужна зажиточность, а не равнение[25]. Обобщая все сказанное, Короленко приходит к выводу, что многое в капиталистическом строе устранено преждевременно, «забывая, что истинная победа социальной революции, если бы ей суждено было свершиться, состояла бы не в разрушении капиталистического производственного аппарата, а в овладении им и в его работе на новых началах»[26].
В. Г. Короленко не только рассуждает, но и, как всегда, активен. В Полтаве он избирался почетным председателем Комитета помощи голодающим Украины (июнь 1921 г.), организует сбор и отправку продовольствия для голодающих детей Москвы и Петрограда, питттет обращение к европейской общественности и американскому народу об оказании помощи голодающим России.