ГЛАВА IV Девяностые годы

Первое время после издания ограничительных законов предприниматели, ослабленные кризисом сбыта, не оказывали им активного противодействия. И это понятно, ибо благодаря сокращению производства крупных предприятий и закрытию многих мелких мануфактур освободилось значительное число рабочих рук, ослабилась сопротивляемость рабочих.

Наступившее в конце 80-х г.г. оживление в предпринимательской деятельности изменило политику промышленников, и они все сильнее начинают ощущать стеснительность ограничительного закона. Стремясь наверстать упущенные за время застоя прибыли, предприниматели расширяют производство фабрик и заводов. Возникают новые мелкие заведения, повышается потребность в рабочих руках. Открывшиеся возможности требуют максимального использования рабочего дня, ночная работа представляется просто необходимой. Но самое важное последствие промышленного под'ема состоит в том, что спрос на рабочие руки превалирует над предложением и вызывает повышение заработной платы. Это, в свою очередь, удорожает производство, сокращает прибыль предпринимателей. Как же избежать этого? Ясно, что наиболее простой путь для предпринимателя — широкое использование дешевого труда малолетних, как общее правило, понижающего заработную плату рабочих вообще. Но сейчас это сделать труднее, ибо сопротивляемость рабочей массы увеличилась, усиливая в то же время значимость ограничительных законов. Отсюда предприниматель делает простой вывод—надо, если не совсем аннулировать, то, во всяком случае, изменить, ослабить стеснительные правила. И отсюда бешеная травля ненавистных законов. Она, совпав с минованием кризиса, пошла по двум направлениям:              с одной стороны—простое игнорирование и

обход законов, а с другой — ходатайства, заявления, протесты и пр.

Ухищрения, на которые порой пускались фабриканты, преимущественно имели своей целью ввести в заблуждение фабричного инспектора. Так, предприниматели устанавливали для малолетних частые и короткие смены, напр., после 2-часовой работы следовал 1 •-*—1-часовой перерыв. Не говоря о том, что такой порядок считается самым губительным для организма, при этих условиях дети, во-первых, проводили на фабрике гораздо больше времени (во всяком случае, не менее 11—12 часов), чем это разрешалось законом, а, во-вторых, фабричный инспектор не имел никакой возможности проверить, действительно ли малолетние заняты работой наравне со взрослыми; в подавляющем большинстве случаев фабриканты, не устанавливая фактически такого распределения рабочего времени, ссылались на него с единственной целью затруднить контроль и иметь возможность безнаказанно удлинять рабочий день малолетних.

Не считая удобным прямо требовать отмены закона, предприниматели главный удар свой направляли на фабричную инспекцию. Показательными в этом отношении представляются ходатайства московского отделения содействия русской промышленности и торговле, переданные министру финансов Вышнеградскому 10 и 30 марта 1887 г. Указывая, что с самого начала проведения в жизнь ограничительных законов между фабрикантами и инспекторами возникли „разногласия и пререкания", московские предприниматели всю вину возлагали на фабричную инспекцию, которая, мол, проявляет крайнюю требовательность и совершенно не понимает такой „простой" вещи, как то, что между трудом и капиталом не только не существует антагонизма, но, наоборот, они тесно связаны между собою „сходством интересов" '). А потому контроль за выполнением законов следует сосредоточить в руках фабрикантов. Ясно, что при выполнении этого требования ни одно из правил о труде малолетних не проводилось бы в жизнь. Эти мечты фабрикантов и заводчиков были достаточно недвусмысленно выражены в петиции купечества, торгующего на Нижегородской ярмарке, поданной в августе 1887 г. тому же Вышнеградскому: „Не прошло и года со дня открытия действия нового института (фабричной инспекции), а уже известно, сколько им возбуждено недоразумений и вызвано неприятностей. Русские промышленники, оглядываясь на долгое спокойное и патриархальное прошлое русских производств, смеют думать, что они заслуживают у власти большего доверия, чем то, какое им оказано введением стесняющего как их, так и их рабочих (!) нового фабричного закона, отдающего часто целое предприятие на милость и немилость лица, в фабричном деле некомпетентного и не имеющего ничего общего ни с интере-

|) Литвиноа-Фили некий, стр. 314. Ходатайство от 10 марта сами государства, ни с нуждами промышленности" 2).

Промышленный капитал, подгоняемый жаждой наживы, быстро забывший урок, данный рабочими беспорядками 84—85 г.г., вздумал было возвратиться к прежним приемам предпринимательской деятельности.

И правительство, всецело находящееся в зависимости от промышленной буржуазии, должно было прислушаться к голосу своих новых хозяев. Колеблясь перед необходимостью расточать улыбки московским предпринимателям, а также боясь все усиливающейся мощи рабочего класса, оно прибегло к полумерам и, не удовлетворив целиком требований фабрикантов, нашло все же возможным и целесообразным поступиться частью уже изданных ранее ограничительных правил о детском и подростковом труде. В результате соотношения всех этих сил, при вновь обострившейся конкуренции между предпринимателями петербургского и центрального районов, и появился закон 24 апреля 1890 г., не только приостановивший поступательное было движение рабочего законодательства, но и в значительной степени расширявший права предпринимателей на эксплоа- гацию малолетних.

Согласно постановления от 4 октября 1888 г., все изданные ранее, в виде отдельных из‘ятий, временные правила о труде малолетних детей и подростков имели силу лишь до 1 января 1890 г., когда разработанные к тому времени материалы о последствиях этих мероприятий должны были дать возможность установить окончательное содержание ограничительных законов о труде малолетних. Таким образом, государственному совету предстояло разрешить следующие вопросы: 1) о допущении к работе в фабрично-заводских предприятиях малолетних в возрасте от 10 до 12 лет; 2) о работе в ночное время детей от 12 до 15 лет; 3) о шестичасовой непрерывной для них работе и 4) о ночной работе всех несовершеннолетних до 17-летнего возраста. Следовательно, незыблемыми были признаны правила о 8-часовом рабочем дне и воспрещении принимать на фабрики и заводы детей, не достигших 10-летнего возраста.

Какой же вывод сделал из всего этого высший законодательный орган? Общее собрание государственного совета постановило предоставить министру финансов право по соглашению с министром внутренних дел разрешать работу малолетним в возрасте от 10 до 12 лег в тех предприятиях, где они уже работают, запретив новые приемы,—следовательно, через два года на фабриках и заводах не должно было остаться ни одного рабочего моложе 12 лет. Такое „прогрессивное" решение, противоречащее общей реакционной политике, которая

-) Цитируем по ЛитвчновуФалинскому, стр. 317—318.

проводилась в тот период, об‘ясняется преимущественно тем, что дети этого возраста, составляя по отношению ко всему числу малолетних совсем незначительный процент, не представляли для фабрикантов большого интереса.

Другое решение государственного совета носило уже несколько агрессивный характер. Подтверждая запрещение ночной работы детей в возрасте от 12 до 15 лет в производствах хлопчатобумажном, полотняном, шерстяном, льнопрядильном, льнотрепальном и смешанных тканей, он вместе с тем вновь разрешил употреблять малолетних этого возраста на

6. часовой ночной работе в наиболее вредном стеклянном производстве. Здесь мы сталкиваемся уже с явной уступкой в пользу „патриархально" настроенных заводчиков, которым подобное запрещение нанесло бы очень чувствительный ущерб, так как фактически исключало (вследствие специфических условий работы и неопределенности в распределении времени на этих предприятиях) вообще работу малолетних на стеклянных заводах.

Далее, непрерывная шестичасовая работа для детей в возрасте от 12 до 15 лет была утверждена с тем, чтобы и общее число рабочих часов при этом не превышало шести. Таким образом временное правило, значительно ухудшавшее условия труда малолетних, получило санкцию закона. И почтительнейшая просьба о том, чтобы правило это применялось только там, „где по ходу производства это необходимо", нисколько не уменьшало агрессивной сущности указанного постановления.

Такой же характер носит и статья, принятая госуд. советом о ночной работе женщин и подростков в возрасте от 15 до 17 лет, предоставлявшая разрешение этого вопроса на благоусмотрение губернаторов и фабричных присутствий. Это был отказ от запрещения ночной работы подросткам и женщинам, полная капитуляция перед промышленной буржуазией.

Не остановившись на этом, усердствующие члены государственного совета предоставили инспекции право разрешать работу малолетних в воскресные и праздничные дни, а также увеличили продолжительность рабочего дня для них до 9 часов в сутки на тех предприятиях, где существует 18-часовая работа двумя сменами. И даже запретный ночной период, всег да укладываемый между 9 ч. вечера и 5 ч. утра, был урезан на один час и должен был длиться лишь с 9 веч. до 4 ч. утра ;).

Последная статья закона может, между прочим, натолкнуть на мысль о сокращении рабочего времени взрослых до 9 часов в сутки. Соответствующую оценку этому постановлению дает Де ментьев, который говорит, что „благодаря недомолвке закона, ничего не говорящего о перерывах работ на отдых и о наи) Третье Собрание Законен, Ле 6741 (24 апреля 1890 г.; Архив юсу д. сонета, журнал департамента зг тоном № 185 от 9 апреля 1890 г.).

большей допустимой продолиіительности непрерывной работы, на практике на очень многих фабриках для всех рабочих, кроме малолетних '), оказалось по 9 часов непрерывной работы, между тем как всякая однообразная работа в течение более 6 непрерывных часов настолько вредна, что мы серьезно затруднились бы ответить на вопрос, что хуже: 9-часовая ли непрерывная работа или 13—14-часовая работа с тремя перерывами на отдых, как она сплошь и рядом ведется на фабриках Московской губернии" ).

Вот каким, в конечном итоге, „реформам" подверглись первоначально столь либеральные проекты о труде малолетних рабочих. Вызванные к жизни развивающейся классовой борьбой и обострением противоречий между могущественными предпринимательскими группами, проекты эти изменяли свое лицо в зависимости от соотношений сил этих факторов. Закон 1 июня 1882 г., который появился в результате начинающегося рабочего движения и временной победы петербургских фабрикантов, был в достаточной степени умален в своем значении уже в 1884 г., когда после упорной борьбы правительство склонилось На сторону предпринимателей центральных губерний. Но тогда оно еще колебалось, еще выбирало более могущественного попутчика. Рабочие беспорядки 1884—85 г.г. и разразившийся кризис, внесшие растерянность не только в правительственные, но и в предпринимательские круги, вызвали издание в 1885 — 86 г.г. временных правил, которые должны были как-будто получить силу закона. Однако, оживление промышленной деятельности и некоторое затишье в рабочем движении позволили капиталу предпринять на ограничительные законы, а следовательно и на рабочий класс в целом новое наступление, закончившееся полной победой московских фабрикантов. Правительство покорно склонилось перед их волен, и от всего законодательства о груде детей и подростков остались ничтожные крохи. Закон 24 апреля 1890 г. во всех отношениях соответствовал своей эпохе, эпохе подавления рабочего движения мерами административно-полицейского порядка. И знаменательно, что именно к этому времени относится прекращение печатания отчетов фабричных инспекторов, дабы результаты проведения в жизнь последнего закона не сделались достоянием широких масс.

В 1892 г. вышел закон, согласно которому ограничительные правила о труде малолетних были распространены на частнью горные заводы и промысла. Женщины и дети, не достигшие 15 лет, не допускались к ночным работам, а равно к работам внутри рудников. Кроме того, продолжительность рабочего

‘) Последние работали двумя сменами по 41 /-¦ чага сряду.

"*) Дементьев, Фабрика, что она дает населению и что она у него берет, стр. 106.

дня малолетних рабочих определялась S часами н сутки. Наблюдение же за выполнением правил о труде детей, подростков и женщин и о посещении первыми начальных училищ было возложено на окружных инспекторов и их помощников “). Не следует, однако, думать, что в практике горнозаводской промышленности закон этот получил широкое распространение. „Для того, чтобы посмотреть, как применяется закон 9 марта 1892 г.,— указывает Л- Либерман, — стоит только на любом из рудников зайти в здание углепод'емных и других машин или же в так называемое ламповое отделение. В этих помещениях, особенно „ламповых", где воздух до такой степени насыщен парами наливаемого в лампы бензина, что вызывает головокружение и тошноту, можно увидеть целую вереницу крошек-мальчуганов, движущихся среди батарей ламп, вытирающих, наливающих их, заряжающих пистонами и т. п. Большинству из них трудно дать и 13 лет; сплошь и рядом попадаются дети лет одиннадцати. Но если вы спросите любого, сколько ему лет, он, к вашему изумлению, ответит: пятнадцать. Делается это часто по распоряжению низшей администрации, выполняющей, таким образом, закон, да кроме того не в интересах и самого мальчика открыть истину: он может лишиться места... Так исполняется закон о возрасте работающих детей, так же точно соблюдается он и относительно продолжительности рабочего дня и ночных работ. На одном руднике малолетние работают в две смены днем и ночью, по двенадцати часов каждая. Впрочем, если точнее высчитать, то рабочий день выражается цифрой много больше двенадцати... Это же явление можно наблюдать на массе крупных и мелких рудников при сортировке угля: 10—13-летние мальчики и девочки в течение 12 часов согнувшись выбирают руками, с помощью маленьких кочережек, попавшие в уголь кусочки горных пород, получая за это 25 — 30 коп. в день, в зависимости от времени года. На „конных" шахтах, т. е. таких, где уголь поднимается на поверхность при помощи лошадей, дети по 12 часов днем и ночью принуждены ходить по кругу, подгоняя лошадей. Отсюда так часто встречающиеся среди детей худосочность, анемичность, высокая смертность" ').

Как видим, ограничительные правила о детском труде являлись для предпринимателей не слишком стеснительными.

В середине 90-х г.г. в порядок дня был поставлен вопрос о нормировке рабочего дня для рабочих всех возрастов, который привел к закону 2 июня 1897 г. s), установившему, что IIі 2 часов работы являются, как правило, предельными для каждого ра") Третье Собрание Законов. № 8402.

І Л. Пажитнов. Положение рабочего класса в России, т. И, стр. 28 — 29 До этого но докладу мин. финансов и внутренних дел было постановлено продлить срок действі я закона 24 апреля 1890 г. до 1 октября 1897 г. (Третье Собрание Законов, ЛІ 12134).

бочего. Хотя сам этот закон и не внес изменений в условия работы малолетних, но перипетии борьбы за и против его издания, во время которых неоднократно возбуждались вопросы о продолжительности рабочего дня детей и подростков, заслуживают внимания.

Основой всей этой борьбы являлся расцвет промышленной деятельности с сопутствующим ему обострением конкуренции между различными промышленными районами. Первый сигнал к бою дало лодзинское отделение общества для содействия русской промышленности, которое предлагало запретить ночную работу в предприятиях, по характеру производства не требующих непрерывной работы, и установить продолжительность действительной работы не более чем в 11 часов. Общество охранения народного здравия признало еще к этому, что „ночная работа вредна и нежелательна для всех рабочих вообще, а для женщин, подростков и малолетних в особенности, а потому для женщин всех возрастов и для малолетних ночная работа недопустима" 9). К этому же выводу приходили и научные работники, свидетельствовавшие, что „после 12 час. ночи случается травм вдвое и даже вчетверо более, чем в первую половину" 1и). В заседании комиссии по нормировке рабочего дня выступил и Дементьев, который указал, что „ночная работа должна допускаться лишь в крайних случаях и на короткое время... Временная ли или постоянная, она во всяком случае допустима лишь для наиболее сильных, т.-е. для взрослых мужчин" п). Далее отмечалось, что „если признана необходимой защита закона для детей, то она столь же необходима и для подростков, в противном случае благая цель закона остается недостигнутой" ’-)• В заключение выставлялось между прочим требование, чтобы для девочек-подростков был установлен максимальный рабочий день. Указывалось, что нормирование продолжительности работы для малолетних и подростков уже само собою вызовет и соответствующее сокращение рабочего дня взрослых мужчин.

Между тем, рабочий класс не оставался равнодушным свидетелем разгоравшейся борьбы и путем ряда организованных выступлений, среди которых следует выделить забастовку на петербургских бумагопрядильнях в мае 1896 г., охватившую свыше 3000 человек, пред'явил требование об уменьшении продолжительности рабочего времени. Под влиянием этих событий петербургские предприниматели усилили нажим на министерство финансов и подали заявление, в котором указывали на необходимость установления II[11] j-часового рабочего дня

') Литвинов-Фалинский, стр 89.

1и) Журнал „Охрана народного здравия". 1895 г. Хч 8. (Доклад д-ра Никольского, стр 631).

и) Там же, № 7. стр. 529.

--) Там же, стр. 531.

В Ю. Гессен.              в и ограничения работы малолетних в возрасте от 12 до 15 лет 6 часами, с запрещением 8-часовой работы, которая в случае принятия их первого предложения делается просто излишней.

Рабочие беспорядки, с силой проявившиеся в период 1890—97 г.г., заставили правительство удовлетворить ходатайство петербургских фабрикантов, для чего 23 января 1897 г. была создана при министерстве финансов особая комиссия, результатом работы которой и явился закон 2 июня 1897 г.