Глава 10. Башкортостан в составе Московского государства

51. Правовая природа соглашений башкирских племен с Мос­ковским государством. Вопрос о вхождении Башкортостана в состав Русского государства в исторической науке является дискуссионным.

Составление объективной картины вхождения затрудняет опреде­ленный европоцентризм[203] исследователей. Он выражается в трактовке исторических событий только с точки зрения Русского государства. Сле­дует отметить также, что при решении данного вопроса исследователи часто руководствовались политическими или идеологическими сообра­жениями. Дореволюционных сторонников концепции добровольного присоединения можно упрекнуть в акцентуации положительных свойств Ивана Грозного, ученых советского периода - в слепом следовании ус­тановкам коммунистической партии, которые признавали безусловно добровольный и прогрессивный характер вхождения.

Специальный правовой (юридический) анализ характера вхождения Башкортостана в состав Московского государства учеными-историками обычно не проводится, что также затрудняет сложение целостной карти­ны. Ученый-юрист В. Самигуллин - сторонник концепции добровольно­го вхождения, обратившийся к данной проблеме, уходит от оценки ха­рактера вхождения, ограничиваясь констатацией договорной основы и перечислением условий «договора»[204]. Аналогично поступает и JI. Cy-

271

лейманова . При попытке же проведения данного анализа невозможно не заметить, как отмечает профессор университета штата Нью-Иорк

А.

добровольно приняли русское подданство. Они полагали, что были так­же вольны расторгнуть это воссоединение, что было обычным для коче­вых народов региона»[205].

Вопрос о характере вхождения Башкортостана в состав Московского государства необходимо рассматривать с двух точек зрения: Московско­го правительства и башкир.

Употребление термина «присоединение» сторонниками концепции добровольного вхождения при описании процесса вхождения - пример вышеупомянутой тенденциозности и европоцентризма. Присоединение - акт одностороннего приобретения государством определенной террито­рии. Присоединение может быть осуществлено мирным или военным путем. B последнем случае оно будет носить характер завоевания. Ho присоединение не может быть «добровольным» - здесь логическая ошибка, подмена субъектов. Очевидна она лишь правоведам, поэтому и не была отмечена. Если бы при вхождении Башкортостана в Московское государство имело место присоединение мирным путем, то последнее просто объявило бы территорию Башкортостана своей собственностью (аннексировало). Реальный же процесс происходил иначе: представители башкир попросили русского подданства, а Московское государство удовлетворило их просьбу. To есть процесс носил двусторонний харак­тер, поэтому и правильнее применять термин «вхождение»"73.

Таким образом, вопрос о характере вхождения Башкортостана в со­став Московского государства заключается в предпочтении концепции добровольного вхождения или завоевания (насильственного присоеди­нения).

Традиционная концепция добровольного вхождения Башкортостана в состав Московского государства, разработанная А. Усмановым и рядом других ученых, имеет следующий вид.

После взятия в 1552 году Казани Иван Грозный обратился к народам края с предложением принять русское подданство.

XVI - начале XVII века, после прекращения существования Сибирского

274

ханства .

Слабость данной концепции состоит в определенной спорности ее аргументации первоисточниками. Прежде всего, дискуссионной является датировка процесса вхождения, который к 1557 году, по мнению А. Ус­манова, «завершился, что подтверждается как сведениями башкирских шежере, так и сообщениями русских летописей»[206]. Однако основной русский первоисточник, на который опирается исследователь, - Нико­новская летопись - сообщает лишь об уплате некими башкирами ясака в 1557 году. Ho существуют и башкирские шежере - записанные в форме генеалогической летописи истории определенного рода, племени. Они включают родословную того или иного племени с изложением наиболее выдающихся событий из жизни башкирского народа. B настоящее время известно о существовании 60 башкирских шежере. Башкирские шежере дают противоречивую картину датировки процесса вхождения[207]. Так, исследователь Ф. Юмагузин предлагает иную, чем общепринятая, дати­ровку. B трех шежере башкирских племен (шежере племени юрматы, мин и объединенное шежере племен бурзян, кыпсак, тамьян и усерган) содержатся упоминания о встречах представителей башкирских племен с московским царем не в 1555-1557 годах, а во второй половине XVII ве­ка. Соответственно альтернативная концепция добровольного вхождения башкирских племен в состав Московского государства, предложенная Ф. Юмагузиным, выглядит таким образом.

B конце 1554 года ногайский князь Исмаил, который кочевал по Вол­ге, признает себя вассалом московского царя. B 1555 году, разбив своего брата Юсуфа, он становится полновластным хозяином Больших ногаев. Вассальная зависимость ногайцев от Москвы распространяется и на вас­салов самих ногаев - башкир. B начале XVII века (а не в 1546-1547 го­дах) в связи с тяжелыми обстоятельствами (нашествие калмыков, расту­щее влияние русских, недовольство башкир) ногаи уходят на Кубань. Большинство башкир остаются, и русские продолжают поддерживать их в противостоянии с калмыками. B данном военно-политическом союзе, в крепнущих экономических связях и в дипломатических усилиях царя Алексея Михайловича и видит исследователь объективные причины осознанного выбора башкир. 21 августа 1659 года в Москве были приня­ты послы от племени юрматы, и последнее вошло в состав Русского го­сударства. Послам была вручена царская грамота, подтверждающая их право на владение землями. K концу 50-х годов калмыки также признают сюзеренитет Москвы. Попытка «замирить» двух противоборствующих вассалов оборачивается войной 1661-1664 годов. B 1664 году царь при­нимает руководителей «восстания» и обсуждает с ними условия «зами­рения». B феврале 1671 года окончательно в состав Русского государства входит племя мин, а в конце 80-х свою вассальную зависимость оформ­ляют племена тамьян, бурзян, кыпсак и усерган. Процесс вхождения башкир в состав Московского государства охватывал длительный исто­рический период, «продолжавшийся свыше ста лет, и окончательно за­вершился не в 1557 году, привозом ясака в Казань группой башкир, а во второй половине следующего столетия закреплением отношений башкир с Москвой на самом высоком уровне»[208].

Положительной стороной концепции Юмагузина является то, что она полнее согласуется с геополитическими реалиями (местом и ролью ногаев в процессе вхождения башкир в состав Московского государства). Тради­ционная концепция или игнорирует их присутствие и предположительную реакцию на действия башкир, или датирует откочевку ногаев на Кубань 1546-1547 годами.

278

Кубань имел место в начале 1634 года ), что подтверждается первоис­точниками (башкирские шежере и копии царских грамот: «Предстали пред царем и Великим князем Алексеем Михайловичем от башкирцев четыре человека: Таткачъ, Аднай, Инзектимир и Карамыш и объявя единоверцев

279 *~\

своих триста домов, преклонились в подданство...») . Однако данная концепция нуждается в дальнейшей научной апробации. C точки зрения же правовой науки вопрос датировки вхождения не является основопола­гающим.

Концепция насильственного присоединения - завоевания Башкорто­стана Русским государством наиболее полно разработана Алтоном

280

С. Доннелли . B концепции завоевания основной упор делается на фак­тическую сторону действий русского правительства по отношению к башкирам и башкирскому краю. Формально-юридическое признание

281

башкирами сюзеренитета Москвы не отрицается , но оно считается лишь первой фазой русского завоевания и аннексии края. Исследователь считает, что лишь с установлением полного административного контро­ля завершается процесс вхождения башкир в состав Русского государст­ва. Период же 1552-1740 годов представляется как череда пограничных войн, направленных на завоевание края.

Несомненно, положительной стороной его труда является констата­ция вышеуказанного различия государственно-правовых взглядов баш­кир и Московского правительства. Однако анализ исторических событий показывает, что вплоть до восшествия на престол Петра I Россия была восточно-ориентированной державой и, без сомнения, была знакома с правовой системой обществ региона. Поэтому следует считать, что башкирские и русские дипломаты, обговаривая условия вхождения баш­кирских племен в состав Московского государства, говорили на одном юридическом языке. B пользу данного утверждения свидетельствует и тот факт, что ряд войн-восстаний (например, 1661-1664, 1681-1684 го­дов) заканчивались не насильственным подавлением, а переговорами, в ходе которых центральное правительство подтверждало условия вхож­дения башкирских племен в состав Московского государства, тем самым признавая неправомерность своих действий.

Таким образом, следует различать формально-юридическое вхожде­ние в состав государства и установление полного административного контроля государства.

Рассмотрим характер вхождения башкир в состав Московского госу­дарства с формально-юридической точки зрения.

Как уже отмечалось, сторонники концепции завоевания считают, что с формальной точки зрения вхождение было переменой башкирами вас­салитета. B настоящее время следует считать доказанным, что с фор­мально-юридической точки зрения принятие башкирами российского подданства было со стороны башкирских племен осознанным добро-

283

вольным актом . Принятие подданства сопровождалось «условиями» вхождения. Они включали в себя обязанности сторон, которые коррес­пондировали права противоположной стороны. Условия вхождения на­ходили отражение в царских жалованных грамотах и иных документах. B целом следует выделять следующие условия вхождения:

1) башкиры сохраняли вотчинное право на землю;

2) сохранялась автономия башкир;

3) сохранялись религия, обычаи и обряды;

4) башкиры обязывались уплачивать четко определенный ясак;

5) башкиры обязывались нести военную службу и охранять восточ­ные границы России.

Именно данные условия вхождения являются основным аргументом сторонников концепции добровольного вхождения, поскольку очевидно, что завоеванному народу нет необходимости сохранять перечисленные права[210]. Наличие условий позволяет также констатировать договорную основу процесса вхождения. Российское государство часто использовало мирный способ расширения своих территориальных границ путем заклю­чения различных договоров и соглашений28'.

B мировой истории государственного строительства вхождение баш­кир в состав Московского государства не единственный пример вхожде­ния общества с родоплеменной организацией в состав государства. B связи с работами А. Доннелли известность получили аналогии терри­ториального расширения Российского государства и США[211]. Однако при более внимательном рассмотрении данных процессов видно, что уместнее не аналогия, а противопоставление, поскольку США при экс­пансии на территории индейцев истребляли или изгоняли местное насе­ление, а не инкорпорировали их в свою структуру, как это делало Рус­ское государство в отношении башкир. Ha наш взгляд, историческими аналогиями могут служить взаимоотношения русского государства на протяжении всего его развития с населением Великой степи (торки, баш­киры, казахи, калмыки), государственное устройство Хорезма, процесс ассимиляции печенегов, половцев в Венгерском королевстве и др.

Особенностью отношений башкир и Московского государства было то, что башкирские племена выступали в роли коллективного вассала. Данное высказывание подтверждает тот факт, что земли Московское правительство «жаловало» в вотчинное владение, то есть в качестве субъекта правоотношения выступали те родоплеменные подразделения, которые и становились собственниками земли. Следует также отметить расхождение правовых взглядов башкир и русского правительства в от­ношении собственности на землю. Русское правительство в полном со­ответствии с правовыми воззрениями восточного государства считало себя верховным собственником всех башкирских земель. Башкиры нико­гда не признавали данного права и считали, что единственным собствен­ником является конкретное родоплеменное образование. Данное разли­чие в правовых взглядах выражалось и в том, что официально русское правительство считало, что «жалует», а башкиры - просто подтверждает право на землю. B дальнейшем данные расхождения привели к много­численным выступлениям и восстаниям башкир.

Таким образом, вхождение башкирских племен в состав Московского государства было:

1) поэтапным;

2) добровольным;

3) осуществлено в форме вассалитета[212].

Р. Абдулатипов и JI. Болтенкова - крупнейшие авторитеты в области национального и государственно-правового устройства России - при фи­лософском анализе ее истории пришли к следующим умозаключениям: «История собирания русских земель показывает, что процесс этот не все­гда сопровождался вооруженной борьбой. Князья заключали между собой договоры. Удельные князья передавали власть в определенных пределах Москве и какие-то полномочия оставляли за собой Иван Грозный начал формировать Россию как многонациональное государство. Последующие цари продолжили формирование России, вплоть до конца XIX в. И надо заметить, что практика заключения договоров, заложенная издавна на Руси даже между русскими князьями, сохранилась. Присоеди­ненные земли долго сохраняли автономный характер, прежде чем стать частью унитарной системы. Одним словом, происходило сочетание унита­ризма, федерализма и конфедерализма. Так что история России показыва­ет нам, что это великое государство формировалось, используя все формы взаимоотношений устройства, известные человечеству. B этом и проявля­лась гибкость политики, этим и объясняется складывание такого огромно­го, великого государства. Ho когда в умонастроении правительства России в начале XX в. возобладали тенденции к жесткому централизму и игнорированию национальных, местных особенностей народов, то народы

вспоминали свою историю. Возникла тенденция национально-освобо-

288

дительной борьбы...» .

K аналогичному выводу пришел и JI. Гумилев: «Весь XVIII век со­седние народы по инерции воспринимали Россию как страну националь­ной терпимости - именно так зарекомендовало себя Московское госу­дарство в XV-XVIII веках. И поэтому все хотели попасть “под руку” московского царя, жить спокойно, в соответствии с собственными обы­чаями и с законами страны. To, что приобрела в XVII веке Украина, не пожалевшая крови ради присоединения к России, безо всяких усилий получили и казахи, и буряты, и грузины, страдающие от набегов соседей. Так старая московская традиция привлекла целый ряд этносов, органич­но вошедших в единый российский суперэтнос, раскинувшийся от Кар­пат до Охотского моря»2*9.

Таким образом, можно сделать вывод о поэтапном характере процес­са интеграции новых территорий и обществ в государственную систему России.

Как было показано выше, вхождение и последующая интеграция башкир в государственную систему России не единственный в мировой истории пример интеграции общества с родоплеменной организацией в традиционное государство.

При рассмотрении аналогичных процессов (половцы в Венгрии, дон­ские казаки в России, тюрки в танском Китае) можно увидеть общую закономерность. B государственно-правовом аспекте она заключается в том, что в процессе интеграции обществ с родоплеменной организаци­ей в традиционные государства наличествуют и выделяются три основ­ных этапа: автономности, сословного статуса и унифицированного пра­вового положения общества. Последний, третий этап характеризуется полным «растворением» общества в государственной системе.

52. Особенности организации управления. Итак, характер вхожде­ния башкир в состав Русского государства определил особенности орга­низации управления башкирским краем. Вместе с тем организация управления башкирским краем трансформировалась в соответствии с общими изменениями государственного механизма и процессом посте­пенного поглощения (замены) родоплеменной организации государст­венной. Данный процесс сопровождался систематическими злоупотреб­лениями со стороны представителей царской администрации и попытка­ми ущемления прав местного населения, христианизации мусульман, что башкирами воспринималось резко негативно, и это предопределило че­реду кровопролитных восстаний-войн. Таким образом, история управле­ния башкирским краем по содержанию есть история установления цен­тральным правительством полного контроля над регионом (движение от автономии через сословный статус к централизации и унифицированно­му правовому положению), а по форме - история государственного ме­ханизма (государственных органов).

K сожалению, в науке истории государства и права вопрос управле­ния башкирским краем не ставился в качестве предмета специального исследования. Однако отдельные этапы развития управления и государ­ственного механизма подвергались изучению и научному анализу, что будет показано ниже.

Учитывая вышеизложенное, в истории организации управления баш­кирским краем следует выделить периоды:

1) автономности башкир (вторая половина XVI-XVII);

2) сословный (1798-1863);

3) унифицированного правового положения (1863-1917).

Объективно переход от автономии к сословному статусу связан

с наибольшим ущемлением и потерей прав и свобод, определенной лом­кой родоплеменной структуры. Как уже отмечалось, данный факт вызвал мощнейшее сопротивление общества в целом, что выразилось в много­численных войнах-восстаниях. Исторический процесс перехода от авто­номности к сословному статусу был столь длительным (XVIII век) и сложным, что позволяет выделить его в особый этап истории организа­ции управления. За начальную дату «переходного» периода можно ус­ловно принять 1662 год - дату первого крупного выступления башкир против политики центра, нарушавшего автономию башкир и условия вхождения.

До середины XVII века, практически целое столетие, центральное правительство не нарушало условий вхождения башкир в состав Мос­ковского государства. B некоторой степени это связано с тем, что слож­ная внутри- и внешнеполитическая обстановка (Смутное время и после­дующий восстановительный период) не позволяли государству отвлекать ресурсы на более полную интеграцию новоприобретенных территорий.

По условиям вхождения башкирские племена сохранили автономию. Политическую автономию, вытекающую из статуса вассалитета, не сле­дует отождествлять с местным (внутренним) самоуправлением. Автоно­мия выражалась, в частности, в военных кампаниях, которые башкиры самостоятельно (без санкции центрального правительства) проводили против соседних народов (казахов и калмыков). Данные степные войны имели большое значение для башкир, как политическое (консолидация структуры), так и экономическое (контроль над кочевьями, прямое обо­гащение за счет трофеев). Как известно, отстаивание своих прав на воен­ную добычу и спорные с калмыками территории наряду с захватом баш­кирских земель под строительство Закамской линии крепостей и попытки насильственной христианизации вынудили башкир пойти на вооружен­ное выступление против центрального правительства в 1662 году[213].

Соблюдение Московским правительством условий вхождения баш­кир, важнейшим из которых в политическом плане было сохранение автономии, и позволяет назвать указанный период (вторая половина

XVI века - 1662 год) периодом автономности башкир.

K сожалению, в государственно-правовой науке политическая систе­ма башкирского края в период с момента присоединения до 1662 года не ставилась в качестве отдельного объекта исследования. Ученые обычно ограничивались констатацией факта «сохранения на протяжении XVI-

XVII веков самостоятельного внутриполитического самоуправления башкирских общин»[214]. Однако в последнее время научный интерес к данной проблеме усилился. Заслуживает внимания прежде всего труд

В. H. Муратовой[215]. Данная работа посвящена системе государственного управления башкирским краем в указанный период.

Система государственного управления строилась соответственно правовому положению башкирского края и общества. Ho ее развитие где-то отставало, где-то опережало процесс интеграции башкир в госу­дарственный механизм, что связано с ее ролью инструмента в политике центра.

53. Воеводская система управления. Первой формой государствен­ного управления башкирским краем явилась воеводская система управ­ления. Введенная с 90-х годов XVI века, она сохранила господствующую роль до 1708 года. До 1590 года башкирский край в административном отношении подчинялся власти Казанского наместника, а с введением

воеводской системы правления - Приказу Казанского дворца. Co строи-

293

тельством в 1574-1586 годах города Уфы башкирский край выделяет­ся в особую административно-территориальную единицу - Уфимский уезд. И в 1590 году в Уфу направляется первый уфимский воевода Ми­хаил Александрович Нагой.

Должность воевод была учреждена правительством для контроля над органами местного губного и земского самоуправления. Необходимость данного контроля показали события Смутного времени и восстания Бо­лотникова, в ходе которых отдельные регионы страны зачастую высту­пали против центрального правительства. Воеводы назначались Разряд­ным приказом из числа бояр и дворян и утверждались Боярской думой.

Подчинялся воевода тому приказу, в ведении которого находился го­род или уезд, где надлежало ему служить. B больших городах назнача­лись несколько воевод, но один из них считался главным. Они получали от казны жалованье, ибо принцип кормления был отменен (но также не существовало никаких санкций за принятие различного рода «подноше­ний» и «подарков», так что должность воеводы, как и другие государст­венные должности, сулила при должном «усердии» чиновника хорошее материальное обогащение).

Одна из главных задач воевод состояла в обеспечении финансового контроля. Они производили учет количества земли и доходности земель­ных участков всех хозяйств. Сборы государственных налогов непосред­ственно проводили выборные старосты и целовальники, но надзор за ни­ми осуществляли воеводы.

Важной государственной функцией воевод был набор на военную службу служилых людей из дворян и детей боярских. Воевода составлял на них списки, вел учет, проводил военные смотры, проверял готовность к службе. По требованию Разрядного приказа воевода направлял военно­служащих на места службы. Он ведал также стрельцами и пушкарями, наблюдал за состоянием крепостей.

При воеводе имелась специальная приказная изба, которую возглав­лял дьяк. B ней велись все дела по управлению городом и уездом. При избе были различные мелкие чиновники: приставы, недельщики, сторо­жа. Они исполняли приказы воеводы. B процессе деятельности воевод им все в большей степени подчинялись губные и земские органы, осо­бенно по военным и полицейским вопросам[216].

Таково было положение воевод в целом по России. Как видим, вое­воды, являясь представителями центрального правительства, выполняли прежде всего надзорные и военные обязанности.

Функционирование воеводской системы управления в башкирском крае имело ряд особенностей. По данному вопросу в целом верным явля­ется замечание У. X. Рахматуллина, утверждающего, что «отличалась от общероссийской не система управления, а социальный статус собственно

295

башкирского населения» . Вследствие автономности башкир и погра­ничного положения края основными функциями уфимских воевод стали дипломатические (можно сказать, что Уфа в XVI-XVIII веках являлась центром дипломатической деятельности в отношении народов Сибири, Казахстана и Средней Азии), наряду с военными и фискальными (надзор за сбором ясака, который осуществляли специальные чиновники: при­быльщики, целовальники, а в последующем, после возмущения башкир многочисленными злоупотреблениями - волостные старшины). По­скольку воеводы вынужденно отошли от гражданских дел, рычаги хозяйственно-административного управления (которое охватывало толь­ко пришлое население и территории вокруг городов) перешли в компе­тенцию подьячих Уфимской приказной избы.

B данный период политика правительства по отношению к башкирам была очень осторожной, так как, по мнению исследователей, централь­ная власть прекрасно осознавала, что в любой момент башкирские пле-

296

мена могли отказаться от россииского сюзеренитета . Соответственно уфимские власти, на которых лежала ответственность за обеспечение лояльности башкир, не вмешивались во внутренние дела края и через своих тайных агентов-информаторов следили за внутриполитической обстановкой в волостях.

Воеводы самостоятельно, согласуясь с инструкциями, содержащими­ся в данных им наказах, проводили государственную политику в крае, осуществляли переговоры с соседними народами, выступали участника­ми и организаторами военных кампаний.

Воеводы назначались в среднем на 1-3 года (в связи с конкуренцией на занятие должности и соображениями по обеспечению лояльности вое­вод: за короткий срок воеводы «не успевали слишком сблизиться с наро­дом или войти в сношение с неприятелем»[217]) по собственному желанию. Иногда назначение на уфимское воеводство происходило согласно прин-

79g

ципу «ссылки на воеводство» (М. Нагой, А. Власьев и др.)“ . Назначени­ем на удаленный от центра край устранялись политические противники режима. Всего с 1590 по 1708 год было назначено 55, а сменился 51 вое-

299

вода (некоторые из воевод назначались на два и более срока) .

54. Эволюция системы органов управления краем в 1708-1798 го­дах. Эволюция системы органов государственного управления в крае отражала изменение отношения верховной власти к башкирам. Хроноло­гически реорганизация управления краем имела следующий вид:

- 1708-1712 (1715) - период нахождения в составе Казанской губер­нии, образованной в результате реформ Петра I. Воеводскую и приказ­ную администрацию заменяет провинциальная канцелярия, но долж­ность воеводы остается, как и объем его прав и обязанностей[218].

- 1712-1715 - образование на территории Уфимского уезда само­стоятельной провинции.

- 1728-1731 - нахождение в особом ведомстве Сената. Данный факт свидетельствует о признании правительством «особого» правового по­ложения башкир[219].

- 1731-1734 (официально до 1737 года) - формальное подчинение Казанской губернии.

- 1734-1741 (1742) - управление краем Оренбургской комиссией (экспедицией) и Башкирской комиссией. Оба органа, действуя от имени Сената, имели чрезвычайные полномочия и играли роль коалиционного правительства. B подчинении Комиссии Башкирских дел находились также Казанская и Астраханская губернии. Комиссии осуществляли во­енно-дипломатические и административно-хозяйственные функции.

- 1737 - образование Исетской провинции. Таким образом, к 1740 го­ду часть Башкортостана (западнее старой Закамской линии) входила в Казанскую губернию, северная - в состав Пермской губернии, основ­ная - Уфимской провинции (территории Ногайской и Осинской дороги), состоящей из Осинского и Уфимского уездов, и Исетской провинции (территории Сибирской дороги), состоящей из Исетского, Окуневского и Шадринского уездов.

- 1741-1744 - нахождение в особом ведомстве Сената.

- 1744 - образование Оренбургской губернии (в составе Оренбург­ской, Уфимской и Исетской провинций) и начало распространения гу­бернской системы управления.

- 1781 - преобразование Оренбургской губернии в Уфимское на­местничество, состоящее из Оренбургской (Оренбургский, Верхне­уральский, Бузулукский, Сергиевский и Троицкий уезды) и Уфимской (Уфимский, Бирский, Мензелинский, Бугульминский, Бугуруслановский, Белебеевский, Стерлитамакский и Челябинский уезды) областей[220]. На­местник (генерал-губернатор) обладал всей полнотой власти (военной и гражданской) на территории наместничества. B его подчинении нахо­дился гражданский губернатор.

- 1789 - реформа системы местного управления башкир. Bce башки­ры разделяются на 103 юрты без учета родоплеменной принадлежности во главе с юртовыми старшинами. Волостное самоуправление сохраня­ется.

- 1796 - преобразование Уфимского наместничества в Оренбургскую губернию. Ликвидируется деление на области, а также Белебеевский, Бугуруслановский и Сергиевский уезды. Система управления (генерал и гражданский губернаторы) остается прежней.

- 1798 - введение кантонной системы управления краем.

55. Законодательство России о правовом статусс башкир и пере­селенцев. Нормативные акты дореволюционной России, касающиеся правового статуса башкир и переселенцев в башкирский край, в соответ­ствии с развитием государственно-правовой системы можно разделить на следующие этапы:

- законодательство периода соблюдения условий вхождения башкир­ских племен в состав Московского государства (XVI-XVII века);

- законодательство Российской империи, направленное на колониза­цию края и подавление башкир (XVII -1 половина XIX века);

- законодательство периода буржуазно-либеральной эволюции рос­сийской государственно-правовой системы (II половина XIX - начало XX века).

Согласно условиям соглашений башкиры обладали землей на праве вотчинной собственности, что неоднократно подтверждалось в норма­тивных актах дореволюционной России (в Соборном уложении 1649 го­да, именных указах царя Московского государства, в дальнейшем - им­ператора России, в указах Сената) и просуществовало в различных мо­дификациях вплоть до принятия Декрета о земле 27 октября 1917 года.

B целом институт вотчинного права на землю у башкир восходит к нормам обычного права и его содержание составляют права башкир по владению, распоряжению и пользованию своими землями. Предметом правового регулирования вотчинного землепользования башкир после вхождения в Московское государство являлись земельные отношения, складывающиеся:

а) внутри башкирского общества;

б) между башкирским обществом и государством;

в) между башкирами-вотчинниками и различными категориями при­шлого населения в башкирский край (припущенниками).

По нормам обычного международного права тех времен в качестве гарантий вотчинного землепользования выступали уплата ясака и несе­ние военной службы в пользу того государства, с которым башкиры на­ходились в отношениях вассалитета. Поэтому башкиры любые действия правительства по земле, ясаку, другим видам налогов воспринимали как покушение на их права на вотчинное землевладение. Указанные дей­ствия вызывали недовольство и выступления коренного населения. K примеру, одной из причин восстания башкир 1755-1756 годов явился Указ Сената от 16 марта 1754 года «О снятии ясака с башкирцев, ме­щеряков и татар, между ими живущих по продаже у них вместо сево соли из казны»[221].

B качестве субъекта вотчинного землевладения выступал в целом башкирский род (племя), который представлял землевладельческую единицу. Формально-юридически все башкиры данного рода (племени) обладали одинаковыми правами на родоплеменную территорию, в пре­делах которой были образованы волости. B делах правительственных учреждений волости обозначались по названиям башкирских родов и племен (например, Бурзянская волость, Усерганская волость, Тамьян- ская и т. п.).

Царское правительство в проведении своей политики в башкирском крае в рассматриваемый период прежде всего опиралось на башкирскую аристократию, основную часть которой составляли тарханы. Звание тар­хана было наследственным и личным. Первыми тарханами от царского правительства стали башкирские бии, участвовавшие в переговорах о при­соединении. B последующие годы тарханское звание присуждалось за во­енную и дипломатическую службу.

B состав башкирской знати входили также старосты, старшины и ба­тыры. Староста являлся главой самоуправляющейся башкирской волости до конца первой трети XVIII века, затем его стали именовать старшиной.

B связи с военной службой башкир и с традициями деления сформиро­ванного из башкир войска на сотни и пятидесятки, существовали долж­ности сотника, пятидесятника, которые занимали либо богатые башкиры, либо батыры. Как правило, старосты и сотники по своему происхожде­нию были потомками биев. B повседневной жизни башкиры называли старост и сотников словом «бий».

Тарханы, старосты, старшины в русских источниках назывались «лучшими башкирами» и были освобождены от уплаты ясака. Они отве­чали за своевременное внесение податей в казну, распределяли земель­ные угодья внутри общины.

B башкирском обществе аристократия не владела землей отдельно от рода (племени), общины. Тарханы, старосты, старшины, сотники и рядовые башкиры являлись совместными владельцами волостной об­щинной территории. B связи с этим в башкирском обществе юридиче­ски не было феодальной ренты и феодальных повинностей в пользу «лучших башкир». Определенные привилегии существовали в форме преимущественного владения, пользования и распоряжения общинны­ми землями башкирской аристократией. Например, тарханы имели пре­имущественное право владеть и пользоваться любыми землями в пре­делах волости. По имеющимся сведениям, башкиры жили очень зажи­точно. Так, некоторые тарханы владели стадами, насчитывающими несколько тысяч лошадей. Именно по поголовью скота можно прибли­зительно оценить богатство башкирской знати, стоящей на разных уровнях феодальной иерархии. Тархан владел в среднем одной тысячей лошадей, имел столько же баранов и несколько сотен голов крупного рогатого скота, не считая коз, а если он жил на юге Башкирии, то со­держал еще и верблюдов. Батыру принадлежало не менее 500-1 ООб го­лов лошадей, у менее знатных предводителей их было от 100 до 500, а бараны и крупный рогатый скот находились приблизительно в равных пропорциях по отношению к общему поголовью животных. Старшины, приравненные к тарханам, занимали промежуточное положение между тарханами и батырами. Башкиры занимались и торговлей, продавая мед, воск, пушнину и скот.

K верхам башкирского общества относилось и мусульманское духо­венство. Оно состояло из служителей религиозного культа: мулл, шейхов (миссионеры, проповедники), шейхзаде (сыновья, ученики шейха), има­мов, хаджи (лица, совершившие паломничество в Мекку) и хафизов (профессиональные чтецы Корана). Они освобождались от уплаты ясака и несения военной службы.

Основную массу башкирского общества составляли рядовые общин­ники, в русских источниках их называют «черными людьми». Вся тя­жесть повинностей ложилась на них. Они несли также военную службу и занимались подводной гоньбой.

Башкиры платили в казну два вида поземельных налогов: ясак за вот­чинное землевладение и за пользование особо выгодными угодьями.

Военную службу башкиры несли полностью за свой счет. Каждый воин должен был иметь несколько боевых лошадей, оружие, обмундиро­вание. Ежегодно башкиры находились на сторожевой службе. Жалованья за военную службу башкиры не получали.

Подводная гоньба заключалась в перевозке башкирами на своих ло­шадях сборщиков ясака и представителей администрации. Башкиры так­же отвечали за состояние дорог.

Башкиры-вотчинники составляли особое сословие и находились в привилегированном положении. По мнению исследователя У. X. Pax- матуллина, они владели несравненно большими земельными пространст­вами, нежели не только крестьяне, но и российские дворяне XVII века[222], и, конечно, не были строго ограничены в распоряжении волостными землями.

Правовое положение местного населения в рассматриваемый период определялся «именными» указами царя и Сената, принимаемыми, как правило, на основе «челобитья» башкир. B них главным образом под­тверждались условия принятия башкирами подданства Московского го­сударства.

Рассмотрим в качестве примера именной Указ Императорского Ве­личества от 27 июля 1728 года «Башкирцам всех дорог и волостей, баты­рам и старшинам и всем ясачным людям»[223]. Данный указ прежде всего был принят «по челобитью присланных... выборных челобитчиков, баш­кирца Яркея Янчурина и его товарищей».

Во-вторых, данным указом башкирский край выводился из-под юрисдикции Казанского губернатора и был передан «в особливое ведом­ство... Сената», в качестве представителя его направлялся в Башкирию бригадир-воевода Петр Бутурлин.

В-третьих, Петру Бутурлину предписывалось «башкирцам и прочим иноверцам никакого озлобления и обид и налог отнюдь никому никаким не чинить и нападками взятков ни с кого никакими мерами не брать и

306

подчиненных своих до того не допускать» .

В-четвертых, в нем регулировались вопросы сбора ясака у башкир и, самое главное, при этом указ предписывал «...во всем поступать по дан­ным Вам от предков наших Великих Государей жалованным грамотам, а сверх положенного на вас башкирцев ясака никаких других подателей не

cz 307

спрашивать и тот ясак сооирать по срокам» .

В-пятых, данный указ разрешал башкирам «для челобитья» и по «всяким своим нуждам» приезжать в Москву или в Сенат и обязывал воеводу снабжать башкир «проезжими письмами за своею рукою, а вос-

308

прещения B том... не чинить» .

Указ завершается наказом башкирам «служить нам верно, как деды и отцы ваши служили», «беглых русских, мордвы, чуваш и черемис» и других подданных России «не принимать», а беглецов приводить в Уфу, чтобы передать бригадиру и воеводе.

Аналогично комплекс вопросов решали и сенатские указы. K приме­ру, в указе Сената от 31 мая 1734 года были подробно расписаны сле­дующие вопросы:

«об отдаче башкирцам рыбных ловель по рекам Белой и Каме, с по­ложением на них оброка;

о провозе башкирцами для себя Илецкой соли и о непродаже ими оной русским;

о дозволении Уфимским иноверным народам разбираться третейским судом и мириться добровольно;

о переписи тептярей и бобылей и о положении в оклад неплатящих податей;

об описи башкирских земель;

о записи данных башкирцам и мещерякам тарханных грамот в осо­бую книгу в Уфимской канцелярии;

о вспоможении башкирцам в поимке воров; о положении в ясак детей, отделившихся от отцов и от семейств их; о неотправлении в ссылку пойманных воров без суда».

Наличие огромных территорий в Башкортостане способствовало притоку пришлого населения. Первыми пришельцами в Башкортостане были стрелецкие сотни. Они вместе с воеводой Михаилом Нагим были отправлены в Уфу на службу в 1586 году. B последующие годы в связи со строительством новых крепостей, заводов, монастырей появились по­мещики, дворяне и христианское население.

Русское трудовое население состояло из государственных, дворцо­вых, крепостных и монастырских крестьян, а также посадских людей. Башкирские земли также заселялись в явочном порядке беглыми крепо­стными крестьянами из центральных уездов России. Потом они легали­зовались местной администрацией. B XVI веке русские воины, бежавшие на юг Башкирии, образовали яицкое казачество, официальное признание которого относится к 1736 году. Хотя Соборное уложение боярам, дво­рянам и всем другим категориям подданных России запрещало совер­шать всякие земельные сделки с башкирами, тем не менее башкиры мог­ли сдать свои владения в аренду и получать за это плату. Реализация

данного права привела к образованию института припуска и целого со­словия припущенников.

B этническом отношении припущенниками были казанские татары, чуваши, мордва, мишари, марийцы и покинувшие по разным причинам свои родовые угодья башкиры. B составе припущенников были пред­ставлены различные сословия: служилые татары и мишари, ясачные кре­стьяне, бобыли и тептяри.

Значительный слой среди башкирских припущенников занимали теп­тяри и бобыли. Отметим, что в исторической литературе нет единого мнения в понимании истоков и условий формирования тептяро- бобыльского населения. Данная проблема не является предметом нашего исследования. Ho все исследователи сходятся в том, что тептяро- бобыльское население было безземельным и за пользование земельными угодьями либо регулярно вносило в казну башкирский ясак за владель­цев земли, либо «гоняло подводы» за башкир, либо бесплатно и вне оче­реди осуществляло помол башкирского хлеба, либо выполняло «мирские повинности» за вотчинников. После отмены в 1754 году с башкир ясака припущенники платили денежный оброк башкирам. Кроме ежегодного оброка практиковалась единовременная оплата вотчинникам в момент заключения договора об аренде-припуске.

Обращая внимание на это обстоятельство, французский исследо­ватель Р. Порталь писал, что «у башкир имелись своеобразные илоты ввиде тептярей и бобылей...»30’. По мнению А. Чулошникова, тептяри и бобыли находились в полукрепостной зависимости от башкир- вотчинников[224].

Особое место занимали мишари и служилые татары. B 70-х годах XVII века царское правительство переселило в Башкортостан для несе­ния службы по 100 семей мишарских и татарских феодалов. Они жало­вались поместным окладом от 60 до 120 четвертей пашенной земли и соответствующим количеством сенокосов и были освобождены от уп­латы ясака.

Царское правительство, одной из основных проблем которого в XVIII веке являлись непрерывные башкирские восстания, для подавле­ния вооруженной борьбы коренного населения искало себе опору среди пришлого населения. Предоставляя различные льготы (раздача земли, освобождение от некоторых налогов мишарей и тептярей), правительст­ву и местной русской администрации удалось настроить их против баш­кир. K примеру, в 1734 году тептяри и бобыли переписываются и форми­руют особое сословие, а также освобождаются от уплаты оброка в пользу башкир-вотчинников.