Н.В. Телегина АФИНСКАЯ ШКОЛА В АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

Сократ и Платон — главнейшие представители знаменитой Афинской школы философии. Вокруг этих имен существует множество легенд. Одна из них гласит о том, как однажды Сократу приснился чудесный сон: на его коленях сидит дивной красоты лебедь, который вот-вот начнет свой высокий и славный полет.

Афины: вторая половина V в. до н.э. — век Перикла, расцвет афинской демократии. В этих условиях возросла роль человека инициативного, умеющего выступать на собраниях, отстаивать свою точку зрения, а в случае необходимости защищать ее в суде. Этому нужно учиться. И вот появились учителя — софисты, которые за немалые деньги обучали мудрости («софист» в переводе с греческого означает «мудрец»). Софисты обучали риторике — искусству красиво и правильно говорить, полагая, что за счет красноречия можно выиграть любой спор. Нет, они, конечно, не отрицали, что задача спора — достижение истины. Но что такое истина? Никакой объективной, абсолютной, одинаковой для всех истины не существует, она у каждого своя. Истина субъективна и относительна, обусловлена условиями места и времени, в которых пребывает человек.

Протагор, самый известный из софистов, провозгласил: «Человек — мера всех вещей, существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют».

Вот некоторые из софизмов: «Человек должен подчиняться государству? Но государство меняется, сегодня оно законно, а завтра нет. Незаконному государству нужно подчиняться?» «Раб должен подчиняться господину. Но сегодня человек свободен, а завтра стал рабом. Он должен подчиняться?» Для афинян подчинение гражданина государству и раба господину было абсолютной истиной. И вот теперь она подвергается сомнению. От-

метим, что софисты стояли у истоков наук, связанных со словом и мышлением — риторики, эвристики, логики. Они показали значение красивого человеческого слова, и, нарушая еще неоткрытые законы мышления, способствовали их открытию.

Но разве вот такой человек, пусть и образованный, но корыстный, расчетливый, способный на обман ради своей выгоды и пользы — может называться мудрецом? Ведь мудрость прежде всегда ассоциировалась с благом, добродетелью, и мудрец, по Гераклиту, живет в гармонии с другими людьми, соизмеряя свои интересы с интересами других. Вот против такого, софистического, понимания мудрости и человека восстал Сократ.

Сократ родился в Афинах в 468г. и, в отличие от большинства древнегреческих философов, не принадлежал к знатному роду.

Суть своих философских забот Сократ однажды с некоторой досадой выразил Федру: «Я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать самого себя». Дело в том, что над входом в храм Аполлона в Дельфах однажды высветилась надпись: «Человек, познай самого себя». А еще дельфийский оракул говорил: «Сократ мудрее всех эллинов». Сократ, будучи человеком верующим, послушался оракула, заглянул в глубины своей души и с удивлением увидел, как ничтожна мудрость человека по сравнению с мудростью богов, и пришел к этому знаменитому выводу: «Я знаю только одно: как я мало знаю». Он уходит от софистов, начинает бродить по рынкам, площадям, беседовать с людьми и что же он обнаруживает: он хотя бы знает, что знает мало, а другим и этого не дано — поэтому оракул и назвал его самым мудрым.

Философское учение Сократа можно охарактеризовать как «этический рационализм», согласно которому «добро есть знание». Поражает его вера в нас, людей. Все наши плохие поступки — это просто результат незнания. Человек добродетельный, нравственный, есть человек знающий. О чем? Сократ предупреждал: «Не будем говорить о мироздании, а будем говорить о человеке, здесь мы можем не только знать, что такое добро и зло, но и поступать справедливо». Главное знание, истинное знание — о человеческих добродетелях: о Благе, Справедливости, Красоте.

Странная это школа, школа Сократа. Учитель не диктует, не назидает, ничего не утверждает, а ученики не записывают. Учитель только ведет диалог, задает вопросы, будит мысль учеников, и, размышляя над этими вопросами, ученики сами приходят к истине. Первая часть диалога — «ирония». Учитель с помощью наводящих вопросов приводит ученика к противоречию с самим собой, чтобы тот понял, что мало, недостаточно знает предмет спора. И это — уже шаг на пути к мудрости. А дальше — помощь в рождении знания, «майевтика», то самое повивальное искусство.

Сократ первым отчетливо заговорил о роли и значении понятий в процессе познания. Знать — значит понимать, знание выражается в понятиях, определениях. При этом он говорил: «Я боюсь определений, они успокаивают». Некоторые определения поверхностны, они схватывают внешние, часто случайные черты того или иного явления. Истинное же определение отражает существенное в явлении. Рождение истины происходит в результате перечисляющей индукции, когда через перечисления частных, единичных случаев, скажем, несправедливости, мы приходим к общему, к сути, понятию «несправедливость». По Сократу, то, что софисты считали нормой — корыстные, расчетливые поступки, например обман, на самом деле есть исключение из нормы, несправедливость.

Путь к пониманию истины труден и долог.

Все, что мы знаем о Сократе, мы знаем, прежде всего, благодаря Платону, который почти все свое учение приписал Сократу, так что трудно сказать, где кончается Сократ и начинается Платон. Поражает скромность ученика: он, сделавший Учителя главным героем своих диалогов (а их около тридцати четырех, больших и малых), ни разу не обозначил себя.

Платон родился в 468 г. 21 мая (в праздник Аполлона) и принадлежал к знатному афинскому роду, особенно по линии матери: одним из ее предков был знаменитый афинский реформатор Солон. Имя мальчика от рождения — Аристокл — и означало эту принадлежность к «лучшему». Когда умер отец, мать Платона вышла замуж за ближайшего друга и сподвижника Перикла. Родители очень хотели, чтобы сын стал политиком, и дали ему достойное образование: математика, философия, музыка, гимнастика. Кстати, прозвище «Платон» дал ему учитель гимнастики за широкую стать («платос» по-гречески «широкий»), а в дальнейшем это имя стало означать и широту ума.

Но Платон не захотел стать политиком, он увлекся поэзией, театром. Однажды он пришел на рыночную площадь ставить свой спектакль, услышал Сократа и был очарован.

Многие обижались на Сократа за то, что его вопросы ставили их в тупик. По доносу Сократ был обвинен в богохульстве, в развращении молодежи и привлечен к суду. Самый первый диалог Платона «Апология Сократа» был посвящен тем событиям, которые произошли в Афинах в 399 году. Сократ сам защищал себя на суде. Он говорил, что почитает богов, приносит им жертвы, участвует в религиозных обрядах. Но есть еще один «демон», которому нужно доверять и к голосу которого нужно прислушиваться — это внутренний голос, голос совести. Совесть просыпается и начинает тревожить, когда поведение человека расходится с должным, с идеалом. От Сократа требовалось только покаяние, суд хотел заставить его отказаться от своего ремесла. Но он не мог этого сделать, ибо сами боги избрали его, как он считал, и приставили к афинскому народу, чтобы побуждать его к совершенствованию. Подобно тому, как овод жалит коня, и тем самым не дает ему застаиваться на одном месте, так и он, своими будоражащими ум вопросами не дает своим согражданам впасть в духовную спячку. Боги поставили его в строй, обязав жить, занимаясь философией. «Поэтому, — говорил Сократ на суде, — пока я дышу и остаюсь в силах, я не перестану философствовать и не откажусь от своего ремесла». Таким образом, обвинение в богохульстве оказалось полностью разрушенным доводами Сократа. Что касается развращения молодежи — показательна его последняя просьба, с которой он обращается к городу: «Граждане афиняне! Если вы увидите, что мои сыновья, повзрослев, станут заботиться о деньгах и почестях больше, чем о благе и справедливости — донимайте их так же, как я донимал вас, задавайте им те же вопросы, которые я задавал вам, — этим вы воздадите по заслугам и мне, и моим сыновьям». Он просит город помочь сыновьям не материально, он просит помочь им стать людьми, потому что его уже не будет рядом с ними.

Сократ был приговорен к смерти и должен был выпить яд цикуты. Из диалога Платона «Критон» мы узнаем, что по религиозным соображениям казнь была отложена на месяц, и ученики уговаривали Сократа бежать из-под стражи. Но Сократ говорил, что он, всю жизнь учивший их справедливости, не может поступить несправедливо и нарушить волю суда. В диалоге «Федон» Платон повествует о последнем дне жизни Сократа. Он выпил яд легко и спокойно, и, когда ученики заплакали, учитель их пристыдил. Перед смертью он высказал свою последнюю просьбу — принести в жертву богу-врачевателю Асклепию петуха. Странная просьба... Обычно жертву приносили в случае выздоровления. Но Платон, когда писал этот диалог, уже твердо знал, что душа мудреца после смерти тела освобождается от его оков, и тем самым излечивается и, освобожденная, воспаряет. Этому освобождению не противится душа философа, и поэтому он так спокоен перед лицом смерти.

После расправы над Сократом Платон бежит из Афин, он не может больше оставаться в этом городе. Много путешествует, некоторое время живет в Египте у пифагорейцев и от них воспринимает интерес к космологии и математике. Платоновская картина устроения нашей Вселенной, представленная в диалоге «Тимей», считается вершиной античной науки. А над входом в свою философскую академию он напишет: «Всякий, не знающий геометрии, сюда не войдет». Затем, по приглашению тирана Дионисия Платон приезжает в сицилийский город Сиракузы в надежде помочь правителю реализовать идеи справедливости в отдельно взятом государстве. Мудрость Платона быстро наскучила тирану, и он продал его в рабство. Один купец, узнав в выставленном на торгах рабе знаменитого философа, выкупил его и даже не взял с друзей Платона деньги, которые они собрали за выкуп. На эти деньги друзей Платон, вернувшись в Афины, купил участок сада, названного честь мифологического героя Академа, и открыл в нем свою философскую школу — Академию.

Чему же учил Платон в своей Академии? Прежде во всей античной философии все начала мира — и материальные (вода, огонь, атом), и идеальные (число, Нус, Единое) — всегда оставались частями единого прекрасного Космоса, и никакого другого мира не существовало. Космос Платона управляется силами, находящимися вне его, за его пределами. Они составляли особый, надкосмический, «зазвездный», иной мир. В своих диалогах Платон вместе с Сократом часто проделывает интеллектуальное путешествие по тем мирам, которые он создал своим философским воображением. Заглянем туда и мы: краски в этой зазвездной области яркие и чистые; они то пурпурные, то золотистые, то белее снега. Деревья и цветы там чудесные, а камни гладкие и прозрачные. Этот мир прекрасен потому, что пребывает в вечности, вне времени, которое разрушает все вещи в этом мире, делая их безобразными.

С горечью пишет философ в диалоге «Федон» о нашей несовершенной земле, изрезанной глубокими впадинами, куда стекает вода, туман, воздух, где обитаем мы, люди, среди ила и грязи, смутно представляя себе Солнце и небо. А кто же, по Платону, населяет мир иной, прекрасный, совершенный и истинный? Там среди камней и деревьев бродят бесцветные, неосязаемые, бесформенные сущности — идеи. Поэтому мир, который они населяют, получит у Платона название идеальный. Идеи — это вечные парадигмы, образцы, формы, по которым строится вся множественность чувственно воспринимаемых вещей, образованная из темной, бесформенной массы — материи, которая есть, в сущности, «ничто». Сила пронизывающего, сияющего света, исходящего из мира идей, оживляет эту массу, придает ей ту или иную форму по образцу вечных и неизменных форм — идей.

Главные из идей — Благо, Справедливость и Красота. Красота не может породить некрасивое, поэтому наш Космос не плох, но красота в нем преходяща, а там — она неизменна в своей первозданной чистоте. Широко известна платоновская метафора о пещере из его диалога «Государство», которая представляет соотношение земной действительности и мира идей. В мрачной сырой пещере сидят узники, прикованные цепями к стенам, они не могут вырваться. За стенами пещеры — светлый, радостный, солнечный день. Но узники видят только тени тех событий, которые происходят за стенами пещеры. Образ тени — ключевой. Он многое объясняет. Тень всегда порождается чем-то, она — вторична и сама по себе, объективно, не существует. Тень никогда не бывает совершенной, она мало скажет нам о красоте объекта, который ее порождает. Тень изменчива, она рождается и умирает, при этом сам объект продолжает существовать. Тень, таким образом, не является истинным бытием, она инобытие или даже не-бытие. По Платону мир теней — несовершенный, изменчивый, бренный, неистинный — это мир Космоса. А ведь до Платона все восхищались этим прекрасным, мудрым, благим и справедливым Космосом!

Это и есть идеализм. Он проявляется в том, что идеальное и материальное абсолютно противопоставляются друг другу. И при этом у Платона — несомненное превосходство идеального над материальным, мира иного над миром земным. Объективным этот идеализм называется потому, что идеи — сущности — не принадлежат ни чьему уму, они существуют сами по себе, объективно, и никто и ничто не может разрушить этот идеальный мир. По мнению А.Ф. Лосева, самой сильной стороной философии Платона был не его идеализм, а те проблемы, которые прежде человечеством не осознавались. B.C. Соловьев считал, что в основе философского творчества Платона лежит глубокая личная драма, связанная со смертью любимого учителя. В ужасе бежал Платон из Афин, много путешествовал, попал в Сиракузы, был продан в рабство — он нигде не находил справедливости. Но если ее нет в этом мире, то это не значит, что она не существует вовсе, она есть, живет и торжествует, только... в мире ином. Поверив в это, человек может и должен вырваться из серых будней своей пещеры-темницы, своей приземленной жизни и устремиться к занебесным высям, вечно зовущим и сияющим своей идеальной красотой...

Да и зачем было нужно Платону создавать иной, идеальный мир, если бы он не верил в возможность совершенствования, переустройства на началах блага и справедливости этого, земного мира? Его идеи — это идеалы, по которым должен жить человек, это абсолютные, вечные, непреходящие ценности, без которых жизнь людей теряет всякий смысл. Таким образом, в философии Платона начинает формироваться теория идеала, согласно которой мир идеала, культуры — это и есть мир, в котором живет человек, и он действительно мир иной, отличный от мира природы, потому что развивается и функционирует по иным законам. Разделяя два мира, отличая их, Платон постоянно наводит между ними мосты. И главным соединяющим звеном между двумя мирами является человек.

Из диалога «Тимей» мы узнаем, что Вселенная была создана мудрым устроителем, мастером-демиургом по его собственному подобию, ибо он есть Благо, Красота, Справедливость. Мастер придумал части Космоса, наделив его разумной душой и сферическим телом, создал Солнце и планеты, а также четыре рода богов — небесных, пернатых, водных и сухопутных. Мы еще не раз услышим от мыслителей восхищение прекрасным устройством Вселенной, но уже никто после Платона так отчетливо не скажет, что и человек создан во всем подобно Космосу. Остатки «состава», из которого творец создал мировую душу, он налил в тот же сосуд и перемешал их. Из этой смеси он выделил столько человеческих душ, сколько звезд на небе и распределил их по одной. А вот тело человека демиург поручил сделать созданным им богам, предупредив, чтобы они во всем подражали его собственным творениям. Они, копируя очертания Вселенной, со всех сторон округлой, из частиц огня, земли, воздуха и воды, занятых ими у Космоса, создали голову и туловище.

Здесь мы видим, что Платон предпринимает попытку качественно, принципиально отличить человека от всех иных видов живого. Только человеческую душу творит демиург, тело же человека и души всех других существ творят боги помельче, а значит, человек имеет принадлежность к миру идеальному, а животные — нет, они принадлежат только к природному миру. Но если душа и тело человека повторяют прекрасные очертания Вселенной, значит, человеку изначально свойственно стремление достичь такого же прекрасного и совершенного порядка, какой он видит перед собой на небе. Чтобы соблюдать это совершенство, ему и даны глаза. «...Причина, по которой бог изобрел и даровал нам зрение, — пишет Платон, — именно эта: чтобы мы, наблюдая круговращение ума на небе, извлекали пользу для круговращения нашего мышления, которое сродни тем, небесным круговоротам...». Хотя люди были задуманы демиургом совершенными, у него оставалось уже немного смеси, из которой он создал Космос. От нового перемешивания смесь потеряла чистоту, и поэтому те, кто населял Вселенную, оказались смертными, подверженными как добру, так и злу, как возвышенным чувствам, так и глубочайшим порокам.

«Уподобим душу, — рассказывает юноше Федру Сократ,- соединенной силе крылатой парной упряжки и возничего. У богов и кони, и возничие — все благородные и происходят от благородных. Великий предводитель на небе Зевс на крылатой колеснице едет первым. За ним — целое воинство богов и демонов. Кони их идут легко, не теряя равновесия до тех пор, пока не выйдут наружу и не станут на хребте неба. И теперь уже сам небесный свод несет их в круговом движении, и они созерцают то, что за пределами неба — занебесный, идеальный мир». У смертных людей все иначе. Если колеснице уподобить человеческую душу, то окажется, что один из коней хорош, а другой нет. Один из них прекрасен статью, строен на вид, шея у него высокая, храп с горбинкой, масть белая, он черноокий, любит почет, но при этом совестлив и рассудителен, его не надо погонять бичом, можно направлять лишь приказанием и словом. А другой — горбатый, тучный, дурно сложен, шея у него мощная, но короткая, он черной масти, а глаза светлые, он друг наглости и похвальбы, он глух и едва повинуется бичу. Возничий в душе- колеснице — ум, а два коня — чувства. Белый конь — благородные страсти души, а черный — низменные. И когда побеждает белый конь, душа видит в мире идей очень много. Если одолевает черный — удивление души мало и ничтожно. Возничий-ум в растерянности и не всегда в состоянии справиться с колесницей.

И другой образ. Душа крылата: крылья то возносят ее вверх, то намокая, тяжелеют и тянут ее вниз. «Когда же душа,., отяжелев, утратит крылья и упадет на землю, то душа, видевшая больше, попадет в плод будущего поклонника мудрости и красоты; вторая за ней — в плод царя, соблюдающего законы, в человека воинственного и способного управлять; третья — в плод государственного деятеля, хозяина и добытчика; четвертая — в плод человека, усердно занимающегося упражнениями или врачеванием тела; пятая по порядку будет вести жизнь прорицателя; шестой предстоит продвигаться в поэзии; седьмой — быть ремесленником или земледельцем; восьмая будет софистом или демагогом; девятая — тираном». Интересно то, как Платон обличает и софистов-демагогов, и тирана Дионисия, помещая их в нижний разряд душ. «Лучшая» душа достается философам, любителям мудрости, ибо она больше всего видела в мире идей. Итак, душа человека бессмертна, и до вселения в смертное тело она пребывает в мире идей.

А что же будет с душой после смерти тела? Это зависит от того, как человек жил в этом мире и следовал ли он предназначению души, подчинялся ли судьбе. Поскольку тело ближе к миру земному, вещному, то оно постоянно влечет душу к вещам, и от соприкосновения с ними она сбивается с пути, блуждает, теряет равновесие. В диалоге «Федон» читаем: «Если душа расстается с телом оскверненная и замаранная, ибо всегда была в связи с телом, его страстями и наслаждениями настолько, что уже ничего не считала истинным, кроме телесного, того, что можно осязать, видеть или слышать, а все смутное для глаза, незримое, но постигаемое разумом и философским рассуждением приучилась ненавидеть, бояться и избегать, — такая душа становится проникнутой чем-то телесным. Душа, смешанная с телесным, тяжелеет, и эта тяжесть тянет ее в видимый мир. Она, подобно призраку, бродит среди могил, пока не будет заключена в оковы тела... Оковы эти будут соответствовать тем навыкам, которые приобретены в прошлой жизни. Кто предавался чревоугодию, беспутству, перейдет в породу ослов; кто отдавал предпочтение властолюбию и хищничеству — станут ястребами и коршунами. А самые счастливые из них, кто преуспел в гражданской добродетели, окажутся в общительной и смирной породе, среди пчел, ос и муравьев. Но в род богов, туда, в занебес- ный мир не дозволено перейти никому, кто не был философом и не очистился бы до конца». От чего же нужно очиститься человеку? В идеале — о любой радости, от любой печали. Они, как гвоздь, пригвождают душу к телу, пронзают ее и делают как бы телесною, заставляя принимать за истину все, что скажет тело, а разделяя представления и вкусы тела, душа неизбежно перенимает его правила и привычки, и уже никогда она не будет чистою, она отходит, обремененная телом, и потому снова вскоре попадет в иное тело. Так она лишается своей доли в общении с божественным, чистым, единообразным.

У философа, мудреца — особенная участь. Когда философия принимает под опеку душу человека, то душа его, связанная с телом, еще рассматривает сущее не само по себе, но через тело, словно бы через решетки тюрьмы, и погрязает в глубочайшем невежестве. Видит философия и всю грозную силу этой тюрьмы: подчиняясь страстям, узник сам крепче любого блюстителя караулит собственную темницу. «Философия берет душу под свое покровительство и с тихими увещаниями принимается освобождать, выявляя, до какой степени обманчиво зрение, обманчив слух и остальные чувства, убеждая отдаляться от них, не пользоваться их службою, на сколько это возможно, и советуя душе сосредоточиться и собираться в себе самой, верить только себе, ибо то, что видит душа, умопостигаемо и безвидно». Чудесный гимн во славу философии!

Тело для души — тюрьма, темница, бремя и кара. И это, пожалуй, впервые в античной культуре, ибо для прежнего мировоззрения, и мифологического, и философского, даже боги — любят и страдают, ненавидят и сочувствуют, жалеют и карают, что уж говорить о человеке. Отказаться от всех земных, телесных страстей — ради будущего вечного блаженства — потом эта мысль Платона через неоплатонизм актуализируется в христианстве. Мудрость, знание есть благо, добродетель — это для античности всегда было нормой. Но и здесь Платон разрушил традицию. Оказывается, в познании, как и в обыденной жизни, вовсе не нужно полагаться на органы чувств, а наоборот, отдаляться от них, насколько это возможно с тем, чтобы помочь душе вспомнить, что она видела, когда пребывала в мире идей. Соответственно «успехам» или, наоборот, метаниям душ в том мире (а мир идей открывается им всегда, хоть краешком, хоть на капельку), складываются, уже на земле, обычная жизнь и поведение людей, в тела которых вселились разные души. Эти души постепенно, и, конечно, по-разному припоминают то, что они видели в мире идей. Чем больше им там открывалась идея Блага, тем успешнее идет припоминание, которое способствует и добродетельным поступкам. Помогает этому припоминанию философский диалог. Платон мечтает о том, чтобы все люди творили благо и красоту, проявляя хотя бы частицу своего бессмертного начала. Пока же вокруг себя Платон видел слишком много несправедливости и преступлений. Он готов помочь человеку избавиться от несовершенства и в своем диалоге «Государство», который он начал писать уже вскоре после гибели Сократа, строит модель исправления и улучшения человеческого общества.

Государство Платон отождествлял с обществом вообще, полагая, что оно образуется потому, что люди, испытывая нужду очень во многом, собираются вместе, чтобы оказывать друг другу помощь. Прежде в основе государства лежали такие ценности, как честь, богатство, свобода, но постепенно они обернулись честолюбием, расточительностью, властью толпы, приводящей к тирании. В основе государственного устройства, по Платону, должен лежать принцип справедливости. А что же является справедливым? Во-первых, это компетентность, искусность. Каждый должен делать свое дело, то, к чему расположена душа. А для этого нужно наблюдать за играми детей и выявлять эту предрасположенность. Каждому делу надо учиться. И в идеальном государстве Платона существует развитая система образования для разных категорий граждан. Все работают, ведь праздность и лень несовместимы со справедливостью. Особенно компетентны должны быть правители. У афинян было принято, что государством мог управлять каждый. Но еще Сократ предупреждал, что выбирать правителя голосованием все равно, что выбирать кормчего на корабле по жребию, а не по знанию и опыту. Поэтому и Сократ, и Платон были противниками демократии, и склонялись скорее к аристократии, полагая, что государством должны управлять не все, а лучшие — мудрецы, философы. Ведь их душа видела в мире идей Благо, Красоту, Справедливость, и они больше, чем другие, способны воплотить их в жизнь. В своей философской Академии Платон формировал из юношей, принадлежавших к греческим аристократическим родам, будущих правителей-философов.

Во-вторых, это умеренность. Устами Сократа Платон задает ученикам вопрос: «Что такое счастье?» Собеседники отвечают, что это комфорт, благополучие, удовольствие, что доставляют урожайные поля, красивые дома, деньги, рабы. «Ну а что, если бы каждый следовал за своим удовольствием? Это приведет к потере мастерства, ибо каждый перестанет работать». Умеренность — это забота не о собственной выгоде, а о выгоде других.

А выгоден для других искусный труд. Но и сам искусный человек — от простого мастера до кормчего-правителя — получает какие-то иные выгоды, кроме стяжательства. Правильно применить свое искусство — и справедливо, и полезно, так как питает человеческую гордость, порядочность и сознание собственного достоинства. Особенно отличаться умеренностью должны те, кто стоит на страже общественных законов и порядка. Поэтому в идеальном государстве Платона правитель и воин не имеют никакой собственности, беспощадно караются за хранение золота и серебра. Ремесленникам, крестьянам, и даже врачам и учителям частная собственность не мешает работать, но она губительна для тех, кто правит.

Платоновская теория государства получила название идеальной потому, что в основе существования государства у него лежат идеи. Эта теория во многом оказалась несбыточной, утопичной. Несколько раз приезжал Платон в Сиракузы, в последний раз уже очень пожилым человеком, и так и не удалось ему воплотить свою мечту в жизнь. Но в этом нет вины Платона. Он — творец идеггса, нормы, без которой нет культуры. И свой идеальный мир, мир Блага, Красоты и Справедливости он сотворил для того, чтобы люди поняли: им есть к чему стремиться, чему подражать, на что надеяться. Есть идеал, и есть жизнь. Она всегда разнообразнее и... трагичнее. Наши идеалы часто разбиваются о жизнь, но они снова восстают из пепла и снова зовут к своим сияющим вершинам!

Умер Платон в 347 г. до н.э., в день своего рождения, в день праздника Аполлона, и похоронен был в Академии, ведь роднее места у него не было. По преданию, на его могиле были написаны такие стихи:

Двух Аполлон родил сыновей: Эскулапа и Платона.

Тот исцелял тела, а этот — целитель души.

Настоящая философия, как бы высоко не парила она в небесах абстракций, всегда обращена к человеку. Философия и Сократа, и Платона обладает не только научно-теоретическим, но и жизненно-практическим характером. Их философия, а это и была их жизнь, поражает идейностью и необходимостью во имя убеждений переделывать окружающую нас действительность. Поистине, чтобы стать философом, нужно искать истину, но, чтобы оставаться им, нужно жить в соответствии с ней. Самоотверженное служение идеалу делает философию и Сократа, и Платона актуальной и сегодня. Эти великие учителя предостерегают нас от самодовольства, бахвальства и не дают впасть в духовную спячку, по-прежнему задавая свои вопросы. Хочется верить, что наши ответы будут им созвучны.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Платон. Сочинения в 3-х тт. М., 1971.
2. Асмус В.Ф. «Античная философия». М.. 2001.
3. Боннар А. «Греческая цивилизация». М., 1992.
4. Гаспаров М.Л. «Занимательная Греция». М., 1996.
5. Лосев А.Ф. «Дерзания духа». М., 1988.
6. Лосев А.Ф.f Тахо-Годи А.А. «Платон, Аристотель». М., 1993.
7. Мороз О. «Прекрасна ли истина?» М., 1989.
8. Мотрошилова Н.В. «Рождение и развитие философских идей». М., 1991.
9. Мотрошилова Н.В. «История философии. Запад—Россия—Восток». М., 1996.
10. Толстых В. И. «Сократимы». М., 1981.
11. ЧанышевА.Н. «Курс лекций по древней философии». М., 1981.
12. Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. М., 1991.